Второй шанс.

Этот идиотский приём судье порядком надоел. Он напоминал китайского болванчика, который только и делает, что раскланивается и улыбается. К нему так и норовили подойти, выказать уважение, которое он видал в гробу и белых тапочках, и все эти льстецы и искатели его расположения выбесили в корень. Судья их мысленно несколько раз четвертовал и повесил, а приходилось терпеть и быть любезным. А женщины строили глазки. Боже, какая пошлость! Ни манер, ни воспитания. Пошлые великосветские мыши! И ещё поклонники, так и норовившие подойти к его Аннет, а он был вынужден отваживать их восвояси! Да что за вечер такой! А его красавица была неотразима! Он не уставал ею любоваться, мечтая скорее остаться с ней наедине. Да, он любит дерзких и непослушных девчонок! Судья еле дожил до конца вечера. Какая жалость, что сейчас не ездят в каретах. В этих машинах не уединишься, тем более, он сегодня с личным водителем, а после пару бокалов вина какой, к чёрту, руль. Анна была счастлива, она словно порхала, ведь любимый мужчина был рядом, не спуская с неё своих ревнивых глаз, а как он всех отваживал - это был высший пилотаж. Убийственная ирония. И все эти «крали», строящие глазки её мужчине…. Она бы им пакли-то повыдёргивала! Ишь, расстрелялись глазами! Но всё-таки надо будет с ним поговорить, от этого не уйти. Она сказала Клоду, когда они сели в машину: - Клод… Судья обнял девушку, вздернув брови, промычал что-то невразумительное: - Ммм? От его поцелуя у девушки всё поплыло перед глазами. Она легонько хлопнула его плечу: - Ну, Клод! Он оторвался от её шеи, внимательно посмотрел на девушку своими карими глазами и спросил: - Да, дорогая? - Мы же в машине! - Ну, это мне хорошо известно. Ты ради этого прервала мой поцелуй? – сказал судья хриплым голосом. - Я хотела поговорить с тобой… - До дома твой разговор терпит? - Да, там было бы лучше. - Прекрасно, значит, я могу продолжить начатое…,- усмехнулся судья, покрывая девушку поцелуями. Судья мечтал, чтобы они скорее добрались в его загородный дом, потому что поцелуев и объятий ему было явно мало. Домой он ворвался, как сумасшедший, не выпуская девушку из объятий, попутно скидывая с себя пиджак, галстук, а ботинки, вообще, разлетелись по разным углам. - Клооод! – сказала Анна, задыхаясь от его ласк, - а разговор! - К чёрту разговор! – прорычал судья. – Не сейчас. Не склонен я разговаривать в данную минуту, Аннет. Как же приятно было просыпаться в его крепких объятиях. Анна улыбнулась, села на постели и осмотрела спальню. Ну и погром они вчера здесь устроили. Все вещи валялись на полу, складывалось такое ощущение, что здесь разбросали целый шкаф. - Клод, ну и беспорядок ты здесь устроил! Судья вернул девушку «в исходное» положение и, нависая над ней, сказал: - Я? – он вздёрнул бровь. – Кажется, я вчера был не один, ANJECKA! Девушка зарделась: - Ты невыносим! - Да, знаю. Мне говорили,- усмехнулся судья, покрывая девушку поцелуями. – Если мы не хотим, чтобы наш завтрак остыл, нам нужно поторопиться. Но к завтраку они всё же опоздали, а после завтрака на летней веранде пили кофе. - Клод, если ты помнишь, то я вчера говорила… Судья внимательно посмотрел на Анну и сказал: - Что хочешь поговорить со мной. Я ничего не забываю, дорогая. Так о чём же ты хотела поговорить? Как сложно было начать, ведь желание и реализация – это две разные вещи. - Ты же знаешь, что я живу в другой стране, и командировка моя не вечна, настанет день… Судья поджал свои тонкие губы, а это было нехорошим знаком. Аня запнулась. Судья сказал: - Продолжай, чего замолчала? Я весь во внимании! Как объяснить ей, что каждое слово отдается жуткой болью в сердце и душе, и что ещё одного повторения известного сюжета он не вынесет! И жить в одиночестве нет больше никакого желания, потому что за много лет он впервые по-настоящему счастлив. - Не смотри на меня волком! - Как ты хотела, чтобы я на тебя смотрел?! В твою такую красивую и умную голову не приходила мысль, что мне может быть больно. - Клод, я не собираюсь тебе делать больно. Я констатирую факты, которые ты не можешь отрицать. Через шесть дней у меня самолёт. Я не имею права задержаться во Франции… - Если проблема только в этом, то мне это решить не составит труда. Или есть что-то ещё Anja? - Есть, я не француженка, живу в другой стране, где у меня есть дом, работ, да целая жизнь. И у тебя есть. Как же мы будем дальше? Или для тебя я временное явления до моего отъезда, который решит всё сам собой? - Да как тебе подобное в голову пришло! – рявкнул гневно судья. – Ты свалилась на мою голову как снег на голову! Этот год, проведённый без тебя, показался мне адом. Я тосковал по тебе так, что и выразить не могу. Я не думал, что снова смогу полюбить, но полюбил. Или ты думала, что я похож на слабоумного, который всех тащит к себе домой без разбора! Ты так думала? - Нет, конечно! И ты со всем своим багажом мне нужен, но Клод, надо что-то решать. Судья поднялся, посмотрел на неё и сказал: - Ну так решай! Ты можешь остаться со мной навсегда, либо же….,- он замолчал, судорожно вздохнул и продолжил, - уехать через шесть дней и быть свободной. Я не буду тебе держать. И возврата не будет. Выбор за тобой. И после этих слов судья встал и ушёл. Сегодня его сердце опять раскололось надвое, а призрак тоски, одиночества и боли снова замаячили на горизонте. Нет, второй раз он подобной боли не переживёт. Он не сможет без неё, без этой рыжей, зеленоглазой красавицы. Не хочу больше быть один в этом огромном доме и засыпать в холодной постели… Опять один… Не хочу отпускать. Я могу сделать так, что она не улетит… И что ты этим добьёшься? Ты Эсмеральду привязал к столбу, угрожая ей смертью, предложив свой «знаменитый» выбор, и какой был результат? Никакой! Как итог, ты полетел башкой вниз с крыши Собора, а потом оказался в другом времени, чуть не потеряв рассудок. Так что да, ты можешь применить связи, и её не выпустят из страны, даже добиться ареста, но что в итоге? А я тебе скажу, она возненавидит тебя! Ты этого хочешь? Нет. Я хочу её любви! Хочу, чтобы она была моей по доброй воле. Тогда отпусти Анну. Не могу. Я без неё жить не смогу. Он опустил голову на ладони, сидя в кабинете перед камином. А удерживая её в неволе, сможешь? Нет. Не смогу. Тогда отпусти. Но она не вернётся! Никто не возвращается! Возможно. Дай ей время. Анна бы огорошена. Да что он за человек! Она хотела поговорить с ним, решить, как быть дальше, а он поставил её ультиматум! Неужели он не понимает, что она любит его! С чего бы ему это знать, милочка, если ты не говорила об этом. Я же сказала, что он мне нужен! Это не одно и то же. Он видный и богатый, многие женщины были бы с ним ради хорошей жизни. Спустя время Аня заметила, что судьи нет дома. Странно. Она хотела спросить у прислуги, но через время дворецкий принёс ей письмо. «Аннет, мой дом полностью в твоём распоряжении. Можешь оставаться здесь, сколько хочешь. Твоим ответом мне возвращению будет то, застану я тебя или нет. Клод». Анна выронила письмо. Она ни секунды здесь не останется! Переночуют в отеле, и улетит завтра ближайшим рейсом! Вечером они с Катей были в театре на мюзикле «Notre Dame de Paris». Аня была мрачнее тучи, ничто не могло заставить её улыбнуться. «Тот Фролло точная копия моего Клода, один в один, мне тоже дали убийственный выбор!» - думала Аня. Катя, наблюдая за этой картиной, ничего не сказала, но после мюзикла затащила Анну в ближайшее кафе, заказала шампанское, заставив подругу выпить сразу бокал, после чего спросила: - Ну что на этот раз? - Я улетаю завтра! - В смысле? - Не хочу оставаться здесь ни секунды! И видеть его не хочу! - Он тебя бросил? Вроде на кабеля не похож. - Я даже не знаю, как сказать! Этот пиздюк вылитый Клод Фролло из мюзикла! Характер один в один! Катя хихикнула: - Он предложил тебе выбор: виселица или он. Колись, Эсмеральда! - (…). Вот так и поговорили! Так что я улетаю, пусть лесом идёт! Если ты заикнёшься про мужчин, Катька, прибью! - сказала захмелевшая Аня, допивая четвёртый бокал шампанского. - М-да, с вас обоих роман писать можно. - Иди ты со своими романами! Мне-то теперь что делать? - Ох, Анька, не знаю, что сказать! Сложный твой француз, и раз он такой твердолобый, то… - Ты не представляешь, насколько! - …если ты улетишь, то это будет разрыв. Он не простит. Сдохнет, но не простит! И ты тоже упрямая! - Слышать о нём ничего не хочу! Всё, завтра домой. На следующий день Аня покинула Францию. Прошло полгода. Анна страдала, и ей очень не хватало его, но она понимала, что судья не из тех мужчин, которые позвонить и извиниться. Она понимала, он дал выбор и она его сделала. Изменить ничего нельзя. Упрямый болван! А по-другому повести себя не мог. Дать ей время, чтобы найти выход. Они могли существовать на две страны. Можно было что-нибудь придумать. Если честно, у Ани не было никакой информации о Клоде после их разрыва, ведь он был очень непубличным человеком, может и забыл о ней давным-давно. Но Фролло не забыл. Эти полгода он жил в аду, задыхаясь от тоски, одиночества, и обиды. Он был смертельно зол на Анну, и не мог простить её скорый отъезд. И опять все повторялось: он ненавидел и любил, но бежать он за ней не собирался. Хватит, набегался в своё время. И всё, что ему от неё осталось, так это забытая, словно в насмешку, шаль от роскошного вечернего платья. Он столько раз порывался сжечь эту тряпку в камине, но не мог! Он садился в кресло, смотрел на огонь, закрывал глаза и прижимал ткань к губам. Господи, если бы она была здесь, если бы пришла к нему сейчас, он простил бы всё на свете! Он сжал бы её в своих объятиях и никуда не отпустил бы! Иногда он метался по кабинету, словно раненый зверь, проклиная себя за свою слабость! Да что он за министр юстиции такой, если не может избавиться от какой-то тряпки! И он чуть было не спалил шаль, но как только языки пламени коснулись нежной ткани, он яростно выхватил свою бесценную реликвию из огня, покрывая поцелуями обугленные края. Он пытался молиться, но нужных слов не находил. Жан тщетно пытался узнать причину такого состояния брата, но его ответы были короткими, не требующими возражений. Но ему было понятно, что без женщины тут не обошлось. Его суровый и непоколебимый брат влюбился. Но в кого? Жан пытался перебрать всех женщин, которые попадались Клоду, но все было не то. Так кто же эта таинственная незнакомка? Её имя так бы и осталось неизвестным, если бы Жан чудом не нашёл письмо, написанное Клодом и, брошенное Анной на летней веранде и залетевшее под диван. Уголок письма скромно торчал из-под мебели, и Жан, сидевший на диване, шаркая ногой, вытащил драгоценный листок на дневной свет. Он поднял письмо, прочитал и присвистнул: - Ого, братик! Аннет…, Аннет…, - задумчиво произнёс Жан,- кто же ты такая? Спрашивать у Клода было бесполезно, в лучшем случае, на хер пошлёт. Прислуга хранила молчание. Если эта Аннет была здесь, значит, у Клода всё серьёзно, потому что брат никого сюда приглашать не любит, тем более, женщин. Пришлось надавить на дворецкого, рассказавшего ему про юную особу, после отъезда которой месье стал сам не свой. И тогда у Жана сложилась вся картина. - Так значит, Аннет – это врач, лечившая его в России. И он влюбился в неё ещё там, как это удавалось скрывать?! Хотя он в своем репертуаре. Если бы он мог помочь этим двоим встретиться, но это невозможно, да и у Аннет может быть другой, а этого брат не переживёт. Наверное, лучше оставить всё как есть. Анна шла по парку с Катей. - Ань, ты куда в отпуск поедешь? - Да никуда. Меня Лиза приглашает на неделю в Париж. Помнишь, на прошлой конференции познакомились? Она и тебя приглашала. Ты поедешь? - Да, помню, но не поеду. Я в Сочи. А ты? - Ну уж нет, хватит с меня французских каникул. - Ань, я не слепая, вижу, что ты страдаешь. Но шанс, что ты встретишь его в Париже – один на миллион. - Я знаю. Просто не могу. - Ань, послушай меня. Мне очень жаль, что так получилось с ним. Ты ушла, а он не понял или не захотел понять, но прятаться от мира вечно нельзя. Хорошо, ты не поедешь сейчас, а, если в Париже или любом другом городе Франции будет врачебная конференция, ты тоже не поедешь??! Это чушь! Прошло полгода! Пора посмотреть страху в глаза! - Может, ты и права. Я подумаю. Анна приняла приглашение. С Клодом всё кончено, а, зная его натуру, они никогда не встретятся. Первые несколько дней жизнь в Париже шла своим чередом: кафе, прогулки, театры, и ей казалось, что вся боль, любовь, расставание остались в прошлом, как и он сам. Всё бы так и было, пока Анну не пригласили на званый вечер. Дело было в том, что одна из близких подруг Лизы получила повышение и заняла влиятельный пост, и по случаю этого события был устроен приём. К делам судейским отношение данная должность не имела, поэтому Аня была абсолютно спокойна. Она стояла спиной к выходу, как вдруг почувствовала, что время остановилось, а по спине пробежали мурашки. Она повернулась. Он стоял в дверях: весь в чёрном, как будто у него кто-то умер, с высокомерно-невозмутимым видом. Его взгляд не выражал абсолютно ничего, кроме дикого презрения и скуки. Высокомерный сукин сын! А ты здесь откуда? Она почувствовала, как на неё нахлынула лавина чувств и эмоций: гнев, обида, любовь, тоска. Как хотелось заехать по его длинному носу, расцарапать это высокомерную рожу! А, когда это ублюдок прошёл мимо неё, словно она была кучей дерьма, ей захотелось заехать ему между ног! Судье показалось, что ему не хватает воздуха, и он сейчас задохнётся, ведь встретить её здесь он никак не ожидал. Господи, увидев Анну после такой долгой и мучительной разлуки, он пожирал её глазами, как же она была прекрасна, и как он, вообще, просуществовал столько времени без неё, без этих зелёных глаз, без огненных волос… Щенячья нежность и тоска зашевелились в душе судьи. Но он должен сохранять лицо, никто не должен знать о том, что министр юстиции смертельно и безнадежно влюблен. Никто не должен знать о том, как болит его сердце, поэтому Фролло, вздохнув, натянул на себя свой привычно высокомерно-хладнокровный вид и вошёл в зал. Он прошёл мимо Анны, даже не посмотрев в её сторону, и не подав никакого вида никакого, что они знакомы! «Нет, вы только посмотрите на этого индюка! Даже вида не подал, что знакомы, а ведь мы больше, чем знакомы!» - думала девушка, продолжая улыбаться. Она не разлюбила и не забыла его, если подобные иллюзии и были, то рассеялись, как только он вошёл. Находиться с ним рядом на этом чёртовом приёме – это целое испытание, а его высокомерный вид очень задевал Аню. Складывалось такое ощущение, что она пыль под его ногами. Ко всему прочему вечер омрачал один надоедливый идиот, который пытался добиться внимания Анны. Она не могла представить, как отделаться от него. Слово «нет» этому ненормальному было незнакомо. Девушка решила выйти на балкон, подышать воздухом и собраться с мыслями, и незаметно, как ей казалось, ускользнула из зала. Судья, конечно, всё заметил, особенно, этого болвана, увивающегося за Анной. Он пытался не думать об этом, но, твою ж мать, ревнивый монстр внутри судьи был совершенно другого мнения, и судья последовал за девушкой. «Убью ублюдка!» - подумал судья. Он бесшумно зашёл на балкон. Перед его глазами предстала следующая картина: девушка пыталась уйти от пристававшего к ней мужчины, но тот схватил её за руку. Анна понимала, что здесь он ничего её не сделает, но это было мерзко! Судья, словно хищник, подскочил, схватив наглеца за руку, завернул за спину с такой силой, что мужчина взвыл от боли. - Я тебя сейчас с балкона спущу, потом подниму сюда и снова спущу! Понял? Мужчина побледнел, ведь министра юстиции было знакомо всем. А судья продолжал: - Если подойдешь к ней ещё раз, сгною в тюрьме. Доходчиво? Мужчина кивнул, а судья так швырнул мерзавца, что тот чуть не упал, и потирая руку, пулей вылетел с балкона. Повисла неловкая пауза. Опять он ее спас. Анна вздохнула, но благодарить его не собиралась, девушка гордо вздёрнула голову и собиралась уходить, но судья не позволил ей этого сделать, он схватил девушку за руку, притянул к себе и резко сказал: - Не в этот раз! Анна вопросительно посмотрела на него своими огромными зелёными глазами, в которых судья утонул. Девушка, пытаясь высвободить руку, сказала: - Отпусти! Судья ничего не ответил, он сжал девушку в объятьях и впился в её губы таким страстным поцелуем, что Анна потеряла ощущение реальности. Фролло осоловел от такого счастья и не мог поверить, что снова держит её в своих объятиях и чувствует её вкус. Он осыпал поцелуями её лицо, шею, ласкал руками спину, плечи и ягодицы девушки, понимая, что теряет контроль. И если так пойдет и дальше, то он займётся с ней любовью прямо здесь. А это, скажем так, не самое уединённое место, поэтому судья заставил себя оторваться от девушки. Он взял её за руку и потащил к выходу, прорычав сквозь зубы: - Ты идёшь со мной и без разговоров! Или я, если понадобится, перекину тебя через плечо и вынесу у всех на глазах! Домой, немедленно! И он повёл, переставшую сопротивляться девушку, к выходу через весь зал. В голове судьи была единственная чёткая мысль: «Я больше её никогда не отпущу!» Фролло подумал, как всё это выглядит забавно со стороны: он - грозный судья, семимильными шагами пересекает зал, волоча за собой семенящую и спотыкающуюся девушку. Он даже ухмыльнулся про себя. К чёрту всех, пусть думают, что хотят! Ему совершенно на это плевать, от слова «совсем». Пора заняться собственной персоной. Судья слышал возмущённое сопение девушки, которая что-то бурчала себе под нос. «Очередной «медицинский термин» в мой огород», - хмыкнул он про себя. Возле машины Аня подала голос: - Я тебя сейчас прибью! Я тебе всю твою шевелюру повыщипываю! Судья хмыкнул: - Непременно повыщипываешь! А теперь марш в машину, если ты не хочешь, чтобы я тебя туда запихнул сам! Анна злобно фыркнула. - В багажник затащу! - ехидно подметил судья. До загородного дома судьи они ехали молча. Фролло был предельно сосредоточен, краем глаза поглядывая на девушку, а та, в свою очередь, злобно сопела, сложив руки на груди. «Бесись, сколько хочешь, девочка!» - думал про себя судья. Когда они приехали, судья повёл девушку за руку в свой кабинет. Прислугу удивила такая картина, на что судья им сказал: - Если кто-нибудь из вас помешает нам…. Он чуть было не выпалил: «высеку!», но во время остановился, добавив: - Короче, нас не беспокоить! В кабинете судьи Анна взорвалась: - Да какого лешего ты творишь? Ты за кого меня принимаешь! Судья рывком прижал девушку к себе и сказал: - Замолчи! Никуда ты больше отсюда не уйдешь! Я и так был слишком мягок! - Ты - что? Рожу расцарапаю… всю…, - шипела Аня, пытаясь высвободить свою руку для осуществления замысла, но из цепких и сильных рук судьи вырваться было невозможно. - Повторяю ещё раз, я больше тебя не отпущу! Ты не покинешь Францию, уж я это организую! Можешь не сомневаться! - И что ты сделаешь? Покусаешь мой паспорт? Аня поняла, что сморозила глупость, ведь с его-то связями возможно сделать что угодно! - Покусаю, если понадобится! - рявкнул судья. И тут Анне пришла на ум картина, в которой судья жуют её паспорт, и она невольно прыснула со смеху. Судья вопросительно посмотрел на неё. Женщины! Поди разбери их! - Клод, вот тебе это всё зачем? Я так понимаю, режим «злобной скотины» активирован. - Anja, дерзкая девчонка, прикуси свой язык! Я эти полгода жил как в аду! И отпустить тебя я больше не в состоянии, если для этого придётся применить весьма радикальные методы, значит, я их применю! Девушка фыркнула: - Методы, надо сказать, у тебя ублюдские! - Я так понимаю, есть только один способ заткнуть твой чудный ротик, чтобы оттуда ничего не вылетало! - рявкнул судья, целуя её в губы. Если девушка и хотела что-то ещё сказать, то от его поцелуя она растеряла все свои мысли. У судьи выдержка тоже была на гране. Он желал её до такой степени, что разговор - это последнее, чем он хотел бы сейчас заняться. И как только девушка поняла, что её платье предательски сползает с плеч, то прошептала: - Но Клод… - Да помолчи хоть раз в жизни! Неужели непонятно, что я люблю тебя! Они ЗАДЕРЖАЛИСЬ в кабинете, а потом перекачивали в спальню. Аня и предположить не могла, что судья мог быть таким ненасытным. И фантазия, надо сказать, у него была очень богатая. Утром девушка уютно устроилась на широкой груди судьи. Судья взял её ладонь, снял со своего пальца фамильный перстень, и одел на изящный девичий пальчик, сказав: - Так лучше будет, хотя придётся отдать ювелиру, чтобы подогнать под твой размер. Анна внимательно посмотрела на свою руку: - Это же фамильный перстень, так я понимаю? - Да, правильно понимаешь,- сказал судья, целуя её в щёку.- Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж! Девушка была огорошена до такой степени, что несколько секунд не могла вымолвить ни слова. Судья усмехнулся: - Тебе впервые нечего сказать? Это было бы удивительно, если бы не было так пугающе. Я жду ответа. И он может быть только один! Она внимательно посмотрела на судью. Всё делает в своем стиле, но за это она его и любит. - У тебя даже предложение руки и сердца звучит как ультиматум, Клод! - Я не услышал ответ на свой вопрос. Если честно, я начинаю терять терпение. - Надо же было тебя немного помучить. Я выйду за тебя. Он подмял девушку под себя и сказал: - Ну в это ты преуспела достаточно, Anja! - Мне придётся тебя научить русскому языку…,- ехидно заметила она. Судья хмыкнул: - С этой задачей я прекрасно справляюсь сам. Подучил уже. Эта мысль мне пришла сразу после того, как ты меня назвала «rukozopij idiot». Может, говорю я не очень, но понимаю хорошо. - Клод, а скажи мне что-нибудь на моём родном! - Я буду похож на идиота. - Ну, пожалуйста! - Ja tjebja ljublju! - И я тебя люблю! Свадьба была очень пышной и с размахом. Анне с мужем пришлось жить на две страны, и судья почти всегда сопровождал свою красивую и молодую жену. Он был очень ревнив, поэтому не любил отпускать её одну. Судья посмотрел на свою жену. Беременность ей был к лицу. Она сейчас уплетала шоколад, поясняя это тем, что ей нужно кормить троих: себя и двойню. Фролло на это благодушно улыбался. Его не раздражали её перепады настроения, странные потребности ночью: «дорогой, принеси арбуз. А, ты уже принёс, но я хотела апельсин!» Его не пугало её плохое самочувствие и этот, как его там, токсикоз… И он не понимал мужчин, которые жаловались на все это. Просто судья был безумно счастлив и бессовестно влюблен. Ему пришлось умереть, чтобы научиться ценить жизнь. Он подошел к жене сзади и обнял её. Ради этого стоило полететь с крыши Собора.