***
Когда Ким Докчу называют Самым уродливым королем, Ю Джонхёк чувствует легкую растерянность. Потому что с этим прозвищем оказывается согласна куча народа. Это откровенно странно и даже вгоняет в ступор. Он подходит к своему недокомпаньону и с нечитаемым взглядом тычет пальцем в гладкую округлую щеку. Ничего уродливого или неприглядного он не видит. — Ты чего? — озадаченно хмурится Ким Докча, и Ю лишь качает головой, отводя взгляд. Он же не будет орать на всяких идиотов, у которых глаза в заднице? Ему больше достанется.***
Это, пожалуй, было самым неловким времяпровождением за последний месяц. Это было как бы хуже, чем когда он спасал Хан Союн от озверевших людишек в Минософт и даже еще более неловко, чем когда из-за Диониса, они с Ю Сангах едва не поцеловались и это в последствии застал Джонхёк. Да даже получить прозвище «Самый уродливый король»… было не настолько стремно, как это. Ким Докча осторожно и дыша через раз проводил простым деревянным гребнем по длинным лазурным волосам. И само это было бы не так страшно! Он расчесывал Шин Юсунг. Но ее волосы были в разы короче, там даже хвостик завязывать было не обязательно. Но было два отличия. Серьезных таких. Шин Юсунг — маленькая девочка, хорошо к нему относится и вообще, она его воплощение и почти дочь. А вот сейчас он расчесывал волосы своего новоявленного наставника Киргиоза Родгрэйма. За что ему выпала такая честь, Докча не знал. И спрашивать боялся. Ибо в очках кармы был не уверен и умирать особо не хотел. — Ты уже всё расчесал, глупый ученик, теперь пора плести косу, — прозвучало раздраженно, а по спине пробежал холодный пот. Косу?! Он, человек, который в жизни никогда, мать его, и никому не плёл косы, должен заплести косу одному из страшнейших трансцендентов?! Пальцы дрогнули. Пожалуй, это было даже более неловко, чем когда он подставился спасая Джонхёка от Шин Ёсунг из сорок седьмой регрессии. Точнее, более неловко, чем когда он умирал на руках у этого придурка с картинностью диснеевской принцессы…***
Когда Ким Докча погиб у него на глазах впервые, Джонхёк ощутил тупую боль в груди. Когда это случилось снова — он уже знал, что навсегда этот придурок не умрет. Когда нагрянул внешний бог — регрессор осознал, что ему откровенно страшно. Когда он своими руками прикончил обратившегося демоном Докчу… он мог лишь задыхаться, беспомощно хватая мягкий пепел, на который разлетелось его тело. Сейчас не важно, вернется этот придурок или нет. Сейчас регрессору просто чертовски больно, и он ничего не может сделать. Именно. Ему больно от того, что он совершенно беспомощен даже когда хочет спасти одного единственного человека. Проснувшись после уничтожения семьдесят третьего демонического мира и увидев, что история «товарищи в жизни и смерти» замерла… он может лишь стиснуть зубы и поклясться, что если этот ублюдок вернется, если будет хоть малейшая надежда на то, что он жив… Джохёк расшибется в лепешку, но больше никогда его не отпустит. Даже если придется сделать что то ужасное.***
Бихьюнг тихо вздыхая гладит маленький пушистый комок на своих коленях, с какой-то грустью наблюдая за людьми, чьи истории он рассказывал уже несколько лет подряд. Биё грустит и даже откровенно хандрит. Это неуместно для доккэйби. Ким Докча… это приговор. Достаточно раз протянуть ему руку и попытаться понять… чтобы навсегда вляпаться в его историю. Какой бы не была ситуация… Бихьюнг просто не сможет не быть на стороне этого жертвенного придурка. Ведь у него есть редкий талант. Менять тех, кого встречает. И доккэйби, пожалуй, понимает это лучше всех.***
—Ни слова, — бормочет ослепительно красивая девушка, утирая с лица пятно крови, и отправляет в ножны черный демонический меч. Ким Докча и не говорит. Он давно подозревал у этого главного героя такую способность. И все же ему интересно. Джонхёк не побоялся показать этот облик на турнире в муриме. Это увидела куча народа. Это увидели все. Все, кроме читателя. Это не обидно и даже не странно. Докча не задает вопросов. Просто отворачивается, постаравшись запомнить это утонченное лицо и изящные очертания фигуры навсегда. Главный герой остается крут даже будучи девушкой. И это нормально. Докча не оглядывается назад. Он согласен с тем, что Джонхёк имеет право не показывать этот облик тому, кому недостаточно верит. Он не видит того, как стекает по подбородку струйка крови из прокушенной губы. Этот побочный сценарий закончился не на лучшей ноте.***
Ким Докча смотрит на стоящего перед ним Скрытного Интригана и может лишь сделать шаг вперед. Так уж вышло, что это и есть тот самый главный герой, историю которого он читал долгие тринадцать лет. Ситуация с внешними богами откровенно несправедлива. В конце концов, это тот, кто знает его также хорошо, как сам Докча знает историю Ю Джонхёка. Как бы там ни было, а… «Созвездие Скрытный Интриган, не желает вашей смерти.» Вот как оно было. Ю Джонхёк, переставший быть главным героем и регрессором… был на его стороне. Да его действия были странными. Но и в случае отправки Докчи в 1863-ю регрессию и при похищении сейчас… этот король внешних богов, его спас. — Я хочу лучше понять внешних богов… я хочу понять тебя. Скрытный интриган, пожалуй, самый одинокий даже среди внешних богов. Докча не хочет казаться слишком сопливым. Но он знает, что обязательно вернется к своим. А Скрытный Интриган останется. Потому он не может не сделать ничего. И в тоже время Ю Джонхёк ошарашенно распахивает глаза, когда этот глупый читатель порывисто обнимает его за плечи, заглядывая в глаза с таким болезненным пониманием. Он, пожалуй, впервые так сильно растерян. И ему впервые так сильно хочется оставить эту звезду для себя навсегда.