Запах полыни

Shepelichi, прости... Образы под настроение Х) Чернобыльником заросло даже то, что когда-то цвело яркими тигровыми лилиями. Припять наклоняет голову и долго-долго смотрит на Чернобыль, темно-серые глаза которой предательски прикрыты полуопущенными веками. Хорошо ли полынь растет на пепелищах? Люди уверяют, что да, и Припять может это подтвердить. Когда-то в ее домах - ее голове - росли тигровые лилии, расцвеченные ярче, чем закаты и восходы, а теперь на остовах развалин гордо высятся черноватые стебли горьких сорняков. С ресниц Чернобыли стекают полупрозрачные капли охладителя - воды в реакторах АЭС нет уже давно, разве что дождь изредка проникает сквозь загнивающий Саркофаг, и потому она почти не плачет. Это первый раз за несколько лет. - Какого дьявола?.. - наконец вздыхает Припять, отрываясь от стенки, на которую секунду назад опиралась рассеченным плечом, и, даже не пытаясь остановить все еще сочащуюся кровь (в теле города ее куда больше, чем в человеке - примерно во столько раз, сколько трупов остались в нем навсегда), медленно подходит к Чернобыли. Шатающаяся походка. Раздолбанные сандалии неприятно шуршат по полу, заставляя кривиться изуродованное лицо Чернобыли. Шрам, пересекающий ее губы, все время поднимает их в жутковатой усмешке, больше похожей на издевательскую улыбку. Две девушки смотрят друг на друга, и короткий сарафан на изодранных бретельках, висящий на Припяти, словно на палке, покрывается новыми дырами, обнажая кровоточащее тело. Это первый их разговор после взрыва. Припять похожа на бродягу, больного всеми недугами мира, потому что на месте грудей - внушающие лишь омерзение и отвращение глубокие язвы, и в одной из них уже виднеется желтоватое ребро; пальцы похожи на трупики пауков, распростерших лапки во все стороны в жадной попытке найти хотя бы немного пищи; в одной из глубоких рваных ран на ногах копошатся белые черви - вода постепенно разрушает бетонные основания домов, и скоро черви сожрут плоть с костей Припяти, и она упадет, больше не в силах подняться. Чернобыли легче - у нее осталось только уродливое лицо. И длинные, обманчиво-мягкие черные волосы, щекочущие сейчас края ран Припяти. От этого наспех наложенные на некоторые разрывы швы расходятся в стороны, обнажая посеревшую от пыли плоть. Припять не может удержаться от того, чтобы не прикоснуться к Чернобыли - и завороженно смотрит на собственные пальцы, с которых слезает кожа. Лучевая болезнь города - это совсем не больно, только немного, в самом начале, когда понимаешь, что все твое тело заражено, и надежды нет и не будет. Период полураспада америция - четыре сотни лет, плутония - двадцать четыре тысячи. Четвертый энергоблок стоит уже давно, но никто не сможет излечить города. Полынь хорошо растет на пепелищах. Особенно, когда этим пеплом являются живые и разумные души, запертые в разлагающихся телах.