Не возвращай меня обратно

Это лето выдалось особенно жарким. Так говорили все: и мама, и папа, и брат, даже тётя с дядей. А бабушка с дедушкой вообще приезжать отказались, ведь у них, как оказалось, прохладнее градусов на десять. От возбуждения и нетерпения, ведь завтра мне исполняется восемь лет, носилась по дому, словно горела. От этого становилось ещё жарче. Даже кон… кондицио… кондиционер, вот, не помогает. Сложненькое словечко. Конечно, я могла бы подумать о том, что мне могут подарить. Но портить сюрприз не хотелось. Чтобы догадаться, что именно мне подарят, нужно было бы вспомнить всё, что я у них просила за ближайший год. А это очень и ОЧЕНЬ много. Отметить день рождения решили на природе, в загородных домиках. На ногах я стояла и ходила ещё немного неуверенно, но лучше, чем… тогда. Конечно, на один шаг мне требовалось около пяти-десяти секунд, но говорят, что ещё где-то полгода, может чуть больше, — и я смогу бегать как здоровый ребёнок. Сегодня мы решили все вместе съездить и купить необходимое, в том числе и одежду. Переоделась в легкий белый сарафанчик, обула босоножки, взяла очки и белую шляпку, после чего вышла из дома в самое пекло. Веер! Как я могла о нём забыть? Только я обернулась, как увидела маму, с улыбкой протягивающую розовый веер. — Спасибо, мамулечка. Где там братик и папочка? — Сейчас выйдут, дорогая, — а после, скорее услышав, чем заметив, движение ручки, сказала всё также с улыбкой. — А вот и они. Вперёд, садись в машину, милая. Я послушно протянула ей свои ручки, а она легко подняла меня на руки. Я держалась за её шею, радостно подставляя лицо каждому порыву прохладного ветерка. За несколько десятков секунд преодолев расстояние от дома до машины, мама усадила меня в детское кресло. Мне было уже почти восемь, но выглядела я, наверное, лет на пять-шесть. Все говорят, что я маленькая и хрупкая, оттого и милая. Мне очень приятно слышать что-то подобное о себе. Пусть на ангелочка я не тянула, учитывая то, что обычно так называли светловолосых и голубоглазых мальчиков и девочек. Но уже сейчас у меня были шелковистые и довольно густые волосы цвета янтаря, спускающиеся до ключиц вдоль тоненькой и не сильно длинной шеи. Большие серые глаза в обрамлении пышненьких чёрных ресниц смотрят на всё новое заинтересованно и с легкой улыбкой на нежных розовых губах. Бледная кожа без изъянов — мне завидуют практически все. Они сообщают это шутя, но мне кажется, что они говорят всерьёз, почти не скрывая своих истинных чувств. Мама пристегнула меня и села на переднее пассажирское сиденье рядом с папой. А брат открыл левую дверь машины и сел со мной, аккуратно закрыв её. Встретившись с моим взглядом, улыбнулся. Так, как умеет лишь он — озорно, лучисто, освещая всё, что видит. Словно солнце. Только он не слепил, нет. Он приятно грел душу, хотелось ходить счастливой весь день. В кресле было не сильно удобно, но я понимала, что иначе никак. Так безопаснее. Приехав к торговому центру, мы с братом сразу же вышли, оставив родителей парковаться. Они пойдут купят еду, а вот мы идём за вещами. Нужно ведь два взгляда — и мужской, и женский. Мама говорит, что выглядеть красиво никогда не рано. Но всё же… мне кажется, что я слишком бледна. Глаза и волосы сильно выделяются. Хотя, это хорошо. Мама ведь не врёт. Не врёт… Беру Давида за руку. Кажется, будто она холодная. По телу пробегает табун мурашек. Странно. Теперь она тёплая… — Что случилось, Одия? — он мягко накрыл своей левой ладонью мою. Оказалось, до этого я резко вырвала её. — Ничего, всё в порядке, Давид, — беззаботно улыбаюсь я и тяну ко входу. — Пошли, а то времени не хватит! — Конечно, моя принцесса, — смеясь, легонько коснулся своими губами моей руки. ※※※ — Тебе не кажется, что цвет темноват? — сидя в бежевом кресле, возмущается братец. — Должно же быть какое-то разнообразие, — ответила я, разглядывая платье изумрудного оттенка. — Не волнуйся, его я не стану надевать на праздник. Хотя, оно очень мне идёт. Не так ли, девушка? — любезно спросила у консультантки. — Конечно! Очень красивое платье. И идёт вам, — искренне отозвалась та. — Вы прекрасны, — выдохнул кто-то. Я видела лишь то, что он возвышается за спиной Давида, но далековато, чтобы разглядеть этого мужчину. — Благодарю, — захотелось сделать хотя бы книксен. — И манеры у вас есть, леди, — я всё-таки сделала его. — Подрастете — станете хорошей женой, — выйдя из-за спины брата, произнес холодно, как оказалось, парень. Тёмные борода и усы, под цвет волос и глаз, внешне делают его старше на несколько лет. А без них он всего на пару годов опережает Давида. — Кто вы? — это было странно. Ещё страннее того ощущения. Мир будто остановился. Слышны были лишь два голоса, два дыхания и два сердца. Мои и его. — Как сделали это? — Моё имя Альен. Я ничего не останавливал. Увидимся, леди… — он задумался, — Одия, — ему определённо оно не нравилось, но чем? Почему он его словно выплюнул? — Будьте осторожны, — напоследок бросил, растворившись словно в невидимой воронке. Я почувствовала, как кто-то трогает меня: — Одия, очнись! Сестренка, — неужели? Я резко поднялась. — Ай, — не стоило делать движение так резко, теперь голова болит. — Я, что, потеряла сознание? Значит ли это, что то был просто сон? Хотя, разве для того, чтобы увидеть сон, не нужно для начала уснуть? Он… повлиял на меня? Проник в голову? — Да. Раз уж ты так хочешь это платье — бери, но оно последнее. Не хочу, чтобы ты ещё раз в обморок падала. Сможешь сама переодеться? — Не знаю, болит голова сильно, — мне приятна его забота, но даже улыбнуться не могу. — Девушка, можете помочь моей сестре? — должно быть, он улыбнулся. Потому как потом я услышала немного смущенное: — А, да, конечно. Я помогу, — это уже мне. — Спасибо, — она закрыла ширму, зайдя внутрь. Я немного приподняла волосы, а девушка начала расстегивать молнию, идущую от начала лопаток до поясницы. Нежная ткань мягко скользнула с рук, и вот она уже в них. — Поднимите руки, — я убрала платье в сторонку и выполнила просьбу. Привычный сарафан вернулся на своё место. Я уже хотела вновь поблагодарить её, как она сказала. — Не благодарите. Вот, лучше брату своему дайте, — протянула бумажку с номером телефона. — Хорошо, — вздохнула я, понимая, что действия этой девушки бессмысленны, ведь Давид зарекся встречаться с кем-либо до окончания института. — Я передам, но обещать ничего не могу. Как вас зовут? — Мария, — вот теперь я взглянула на неё, запоминая детали. Голос у неё приятный, уже хорошо. Чёрные волосы, достающие до середины спины, чёрные брови и ресницы, частично прикрывающие карие глаза, легкий румянец на щеках, овальное лицо с заостренным подбородком. Ниже брата где-то на голову. — А его зовут…? — Давид, — улыбнулась я, наблюдая за мечтательным выражением её лица. — Ладно, — протянула я, — нам пора. Пробейте это платье, пожалуйста. — Конечно-конечно, — окрыленная чувствами Маша взяла платье и понесла его на кассу. — Что это с ней? — непонимающе спросил источник «странного» поведения девушки. — Гормоны шалят, — с улыбкой ответила я. — Слушай, — я вопросительно приподняла брови, — а не многовато ли ты знаешь для своих неполных восемь, а, сестренка? — строго сверкнул глазками он. — Нормально я знаю, братец, — в тон ему ответила я. — Сколько надо — столько знаю. Его взгляд говорил красноречивее всяких слов. «Послал же мне Бог умную сестренку», — он как бы осуждал, но больше был горд мной. От этого было приятно и я, никого не стесняясь, бросилась к нему на руки, а он, подхватив меня на бегу, поднял над своей головой и покружил. Мой радостный визг разнесся по магазину одежды. Многие девушки, работающие здесь и наблюдающие за данной ситуацией, желали оказаться на моём месте. И, в конец обнаглев, поцеловала улыбающегося братца в щеку. — Пошли уже, — опустив меня и заплатив за покупку, сказал Давид. — Угу, — весело откликнулась я. ※※※ Едва только проснулась, почувствовала волну предвкушения. Интересно, что они такое задумали? Посмотрела на часы и поняла, что уже десять утра. Родителей дома не оказалось, был только брат. Он сказал, что сам меня отвезет, а все будут ждать на месте. Он накормил меня омлетом с беконом и напоил чаем с мятой. Моим любимым. Выбрала я одно из новых платьев пастельного бежевого оттенка с корсетом и серебряной вышивкой на его верхней юбке. А так их было ещё три. Обув белоснежные туфельки на небольшом каблуке, я спустилась на первый этаж. Там ждал он. В светло-голубой рубашке и темно-синих брюках. — А я ещё не обулся, — серьёзно проговорил, идя в прихожую. Там я застала его, завязывающего шнурки чёрных туфлей. — Ну что, пошли? — он протянул руку, а я приняла её. — Конечно. ※※※ — А теперь я завяжу тебе повязку на глазах, — сказал брат, поворачиваясь ко мне. Он припарковался рядом с дорогой. — Это обязательно? — спросила я, предвкушающе улыбаясь. — Да. Ведь это сюрприз! — он щелкнул меня по носу левой рукой, а правой достал красную ленточку. — Наклонись чуть ближе, пожалуйста, — попросил он, а я так и застыла с улыбкой на губах. Через пару секунд она сползла с моего лица: на нас ехал грузовик. Целенаправленно. Будто знал, что мы будем здесь. — Брат! — мой голос предательски осип, потому вырвался лишь шепот. После получилось чуть громче. — Обернись! И он услышал. Но было слишком поздно. Грузовик без водителя врезался в наш автомобиль. Послышался скрежет металла. Очень громкий. Лента упала под сиденье. Брат вскрикнул. Я дернулась. Мой вопль разнесся по всей округе. Удача или нет, но меня не задело. Физически. Но от моральной боли спасения нет. — Одия… — хрипло произнес Давид. — Ты должна… — он начал кашлять кровью, я еле подавила рвущийся наружу крик, — найти её. Книжку… что была с тобой, когда… мы нашли тебя… Я судорожно закивала, запоминая, но не понимая сказанного. — Помни одно: не говори об этом моим родителям. Ни за что! — я была удивлена, что у него хватило сил на крик. — Я… запомню, — сквозь слёзы ответила я, прикрывая ладошкой рот. — Моло… — больше он не смог сказать. Он умер. В одиннадцать двадцать остановилось сердце Давида. Так показывали часы. Ровно через минуту я стояла рядом с передней дверью машины. Мне необходимо было достать телефон брата, если он всё ещё работал. Скажу я вам — зрелище не из приятных. Долго ещё эта картина будет мучать меня в кошмарах, но… Прямо сейчас я должна собрать всю свою волю в кулак и открыть эту дверь. Дрожащими руками я сделала это. Но пришлось мгновенно отскочить от средства передвижения, ведь дверца отвалилась от него, грозя раздавить маленькую меня под своим весом. И вот я увидела его, истекающего кровью. В спине застряли осколки стекла. Из-под рубашки виднеется телефон. Вытащив его из кармана едва не уронила: он был весь в крови. Завтрак сразу же попросился выйти, аргументируя это клаустрофобией. Сдержать рвущуюся тошноту оказалось сложнее, но на некоторое время она перестанет меня беспокоить. Поспешно вытерев немного треснувший экран средства связи о подол платья, я аккуратно разблокировала его и вызвала скорую, после чего обессиленно рухнула на дорогу.