metamerism

— Глубже, — командует Льюис, и Шарль подчиняется. Он сдерживает рефлекс и берет член Даниэля еще больше в рот, так что головка упирается во влажную глубину его горла. Даниэль издает громкий стон, а затем еще один, когда Шарль сглатывает вокруг него. Множество мыслей, которые были у Даниэля по поводу этого соглашения, – что это глупо, рискованно, грязно и делает его третьим лишним, – становятся неуместными, потому что, ну, рот Шарля. На его члене. Льюис тоже выглядит неплохо, развалившись в кресле в нескольких футах от того места, где сидит Даниэль на краю кровати. Его открытый халат обрамляет мозаику татуировок и выпуклость члена в нижнем белье от Томми. Он выглядит неестественно спокойным. Если бы на его месте был Даниэль, получивший вид из первого ряда, пока Шарль с его маленьким злым ротиком делает глубокий минет его сопернику, такому же красивому, как и он сам, он не уверен, что смог бы удержаться от прикосновения. Хотя бы к себе. Но Льюис, кажется, более чем счастлив, даже доволен тем, что сидит сложа руки и отдает тихие короткие команды, которые Шарль выполняет, даже не взглянув в его сторону. Даниэль у них не первый, и он не собирается думать о том, кто мог прийти сюда до него. Вместо этого он концентрируется на скольжении языка Шарля, как он мягок и решителен, как трется об его член в устойчивом ритме. От этого у него перехватывает дыхание, и он слегка задыхается между стонами. Шарль смотрит на Даниэля из-под опущенных ресниц, не сводя с него глаз, и сглатывает вновь и вновь. — Блять, о боже, Шарль. Если ты продолжишь, то я… должен ли я? — Даниэль переводит взгляд с Шарля на Льюиса. Он не был так неуверен во время секса с тех пор, как был подростком. Он просто хочет, чтобы один из них сказал, что он все делает правильно. Шарль отстраняется с кашлем, но продолжает надрачивать ему одной рукой. Слюна, которая тянется от кончика члена Даниэля до губ Шарля, облегчает ему это. Льюис кидает на них оценивающий взгляд, которым обычно смотрят на экспонат в музее. — В коленно-локтевую, лицом ко мне, — приказывает Льюис. Шарль кивает, выдыхая «хорошо», и встает на ноги. Хэмильтон теперь играет с резинкой своего нижнего белья, обводя под тканью скользкими пальцами головку. У него на животе влажное от смазки пятно, которое блестит в теплом свете гостиничного номера. Даниэлю приходится закрыть глаза и сделать глубокий вдох. Если это всего лишь своего рода сумасшедший сексуальный сон, то он точно будет одним из тех, что надолго запомнится ему, а даже если нет, то он все равно попытается растянуть его. Кровать прогибается, слышится звук шуршания фольги презерватива, и вот перед ним оказывается Шарль. Даниэлю хочется полюбоваться грациозной линией позвоночника, сдержанной мускулатурой плеч, но он не может оторвать взгляд от того, как Шарль растягивает себя и как его пальцы исчезают внутри него. Леклер был подготовлен, прежде чем Даниэль попал сюда. И это просто еще одна деталь, которая заставляет его чувствовать себя здесь лишь персонажем побочного квеста, который неспособен увидеть всю полноту той игры, в которую играют Льюис и Шарль. Однако это также означает, что Шарль уже толкается навстречу своим пальцам, выгибая спину. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умоляет Шарль, и Даниэль, будучи великодушным и милосердным любовником, двигается, чтобы заменить пальцы своим членом. Льюис, наконец, прерывает зрительный контакт с Шарлем, чтобы посмотреть на него. — Ты должен трахнуть его прямо сейчас, — говорит Льюис, и Даниэлю почти хочется возразить, ведь это единственное, что ему действительно не нужно было говорить, он же не идиот, но затем Шарль скулит, и Даниэль понимает, что, возможно, это было сказано вообще не для него. Даниэль придерживает Шарля за бедра и толкается вперед. Это занимает больше времени, чем он хотел бы признать, но он читает тело Шарля и наблюдает за тем, как напряжение ослабевает, прежде чем он отстраняется и входит вновь с большей силой, задавая темп. Боже, да, это так хорошо. Он сможет это сделать без проблем, это все равно, что кататься на велосипеде, за исключением того, что он трахает своего юного друга перед величайшим пилотом этого века, который также является его партнером (но не по команде) или чем-то в этом роде. Его накрывает волна эмоций: скользкий жар Шарля вокруг него усугубляется видом члена Льюиса, исчезающего между его скользкими пальцами, и его почти непрекращающейся литанией черт, детка, посмотри на себя, ты в этом так хорош, все они будут знать, какая ты шлюха, не так ли, которая на грани слышимости прорывается сквозь звуки трения кожи об кожу. Даниэлю хочется продержаться как можно дольше, сделать так, чтобы это стоило каждой секунды, но он медленно теряет контроль над ситуацией. Он впивается ногтями в ладонь и скрипит зубами. У Льюиса перехватывает дыхание — его рука еще сильнее сжимает член. — Д-дотронься до себя, Шарль. Так, как ты этого хочешь. Я хочу увидеть, как ты кончаешь, пока он трахает тебя для меня, — выдыхает он, и это именно то разрешение, что нужно было Шарлю. Он грубо дрочит себе, еще сильнее сжимая член Даниэля, пока кончает. От этого все нервные окончания в теле Даниэля горят, и он, словно одержимый, приподнимает бедра Шарля, тем самым зарывая остальную часть его тела в матрас, в котором она тает как желе. Шарль поскуливает, когда Даниэль задевает его чрезмерно возбужденную простату. Льюис уже встал с кресла и стоит на коленях у края кровати — там, где Шарль уткнулся лицом в покрывало. Он что-то шепчет на ухо Шарлю, его глаза закрыты, а плечи трясутся, пока он дрочит себе. Наблюдать за ними – это уже слишком. Даниэль закрывает глаза и позволяет глубокому горячему удовольствию захлестнуть его. Он сжимает бедра Шарля так сильно, что останутся синяки, и стонет, когда оргазм обрушивается на него, словно лавина. Он падает вперед, уткнувшись лбом в спину Шарля, и ждет, пока восстановится дыхание. Он слышит прерывистые вздохи Льюиса, а затем тишину в течение мучительной секунды, за которой последовало низкое Шарль, Шарль, Шарль, которое он, на самом деле, не должен быть услышать. На него сваливается усталость, и больше всего на свете ему хочется забраться под одеяло в эту до смешного мягкую кровать, но он понимает, что это плохая идея. Льюис и Шарль продолжают смотреть друг на друга, и хотя Даниэль чувствует себя польщенным, даже счастливым, будучи привлеченным к тому, что они делают, он все же может понять намек. Он присаживается на край кровати и натягивает одежду на свою сверхчувствительную кожу. Льюис исчезает в похожей на пещеру ванной, чтобы принять душ, но не раньше, чем бросит полотенце Шарлю. Тот вытирает им лицо, еще сильнее растрепывая волосы. Наконец он смотрит на Даниэля, и в уголках его губ играет улыбка. — Спасибо, — произносит он с убийственной честностью, и было бы глупо не признать, что вышло это у него очаровательно. — Ну что ж, я всегда к вашим услугам, — говорит Даниэль, вставая и отвешивая шутливый поклон. Шарль бьет его полотенцем. Он возвращается в свой отель, прокручивая в голове всю ночь. Говорят, что ясность приходит, когда думаешь о полной картине происходящего, верно? Может быть, тогда он сможет понять это, чем бы это ни было, и отправить это на хранение в банку влажных фантазий. Но его мысли все время перескакивают, застревая на повторяющих образах: рот Шарля, глаза Льюиса, и как легко было позволить себе сказать «всегда».