Когда на город опускается ночь

На город тихо опускалась ночь. Мягкими лапками кралась по запорошенным снегом улицам, пробралась в каждый уголок, каждый дом, каждую квартиру. На небо медленно взбиралась луна, кидая бледные блики, на освещенные яркими гирляндами фонарей улицы. Декабрь в этом году выдался малоснежным, но морозным. С наступлением темноты холод рисовал причудливые узоры на окнах, заставляя жителей многоквартирных домов кутаться в пушистые пледы, заваривать горячий ароматный чай, попивая его перед экранами своих телевизоров. А в воздухе уже кружило ожидание главной ночи года, которое словно по волшебству должна было стереть все проблемы, что принес уходящий год. С наступлением сумерек, жизнь шумного города N неспешно замирала. Ночь все больше вступала в свои права, машин, как и людей на улицах, становилось меньше, все звуки стихали, уступая место безмолвной тишине. Город все больше погружался в глубокий, наполненный сказочными сновидениями покой. И только в одной из квартир горел свет. Ее обитатель, уже не молодой мужчина с копной угольно-черных волос, стянутых в тугой хвост, появился в квартире тоже по волшебству. Что собственно, было для него не в новинку. Он давно перестал удивляться подобным трюкам и оглянувшись, узнал привычную обстановку и со стоном упал в потертое кресло темно-бордового цвета. Звали этого мужчину Франциско Паленсия и, несмотря на года, он сумел сохранить свою красоту, стать и мужественность, несмотря на мелкие морщинки вокруг глаз и усталый взгляд. В эту квартиру он попадал не случайно. Стоило одной его поклоннице взяться за блокнот и ручку, начать фантазировать, как все, что она записывала размашистым почерком, тут же проносилось в его голове. Франциско пропускал сквозь себя все чувства, что приписывала ему девушка, которая так сильно его любила. Только жаль, что чаще всего, эта любовь приносила ему страдания. Нередко он попадал сюда не один: гости сменяли друг друга. Одни запоминались ему, другие нет, иногда среди них даже мелькали знакомые лица, но чаще всего это были совершенно незнакомые ему люди. Пока же Франциско наслаждался тишиной и одиночеством. Он, устало прикрыв глаза, потер переносицу, виски тут же нещадно сковало железным обручем, скорее всего это было началом продолжительной мигрени, которая, скорее всего, закончится кровотечением из носа, а возможно даже и обмороком. Это значило лишь одно — она взялась за дело. Не прошло и пяти минут, как из коридора раздалась нецензурная речь на испанском языке. Ругающегося Франциско прекрасно знал — это был его хороший друг и коллега Хорхе Вальдивия. Ему Паленсия был чрезвычайно рад, он был самым лучшим вариантом из всех возможных. Хотя бы кто-то говорящий на его родном языке, а не русские, украинские и бог знает какие еще футболисты, певцы, актеры на которых у его поклонницы хватало фантазии. А воображение у девушки было выдающимся и весьма изощренным. Уж это Франциско испытал на собственной шкуре неоднократно. Но на самом деле все было не так-то просто. Их дружба скрывала под собой нечто большее, о чем сам Хорхе не подозревал. Франциско давно и безответно был влюблен в Хорхе. И кончено, признаваться в этом не собирался, слишком уж он дорожил этой хрупкой дружбой, что была между ними последние годы. От звука его шагов и голоса, сердце каждый раз замирало, чтобы потом пуститься галопом, а дыхание перехватывало, стоило Хорхе оказаться в поле зрения Паленсии. И, казалось бы, по прошествии времени чувства должны были утихнуть, стереться, вычеркнуться, выветриться, но они становились все сильнее и мучительнее. Но Франциско не унывал, он был силен духом, поэтому гордо и с достоинством нес свое бремя неразделенной любви, стойко стиснув зубы, ничем не выдавая своих истинных чувств. — Что? Опять? — спросил Хорхе, едва пройдя в гостиную, и заметив там сидящего мужчину. — Не опять, а снова, — криво и нервно усмехнулся Франциско, — ты же знаешь, дорогой друг, я тут частый гость. — Ах, прости, я забыл, а я только собирался выспаться, — обреченно простонав, Хорхе упав в соседнее кресло. — Что на этот раз? Ты-то, зачем ей понадобился? — Да все потому же! — сердито фыркнул Хорхе, — собирается меня убить и все никак не убьет! Я уже год мучаюсь в ожидании! Знаешь как это ужасно? — Прекрасно знаю, — широко улыбнулся Франциско, — меня убивали уже ни один десяток раз, я, если честно, после тридцать второго сбился со счета! Так что не все так страшно — после очередного убийства, она ненадолго успокоится. Сможешь пожить спокойно — до следующего раза. — Что? — ужаснулся Вальдивия, — будет еще следующий раз?! — Думаю, одним разом не обойдется, — тоном знатока заявил Франциско. — Но… Но… Она… — возмутился Хорхе, — приписывает мне несуществующие романы! Мало того, что с человеком, которого я даже не знаю, так еще и с мужиком! — Для нее это нормально! — немного нервно усмехнулся Паленсия, чувствуя, как больно кольнуло в груди иглой ревности, — меня постоянно сводит с каким-то Марио! — Марио? — удивленно переспросил Хорхе, — бразилец? — Да, который уже давным-давно живет в России и окончательно обрусел. Мы своей жизни никогда не виделись! И не увидимся — почему именно мы?! — возмущенно всплеснул руками Франциско. — Просто ей нравится Марио, — со знанием дела пояснил Хорхе, — и ей очень нравишься ты. Поэтому ты и этот Фернандес, так, кажется? — получив кивок Франциско, он продолжил, — для нее отличная пара. — Лучше бы я нравился кое-кому другому, — пробурчал Франциско себе под нос и потер пальцами висок, — этот Марио, мне совсем не нравится! Что вообще в нем может нравиться? Красавчиком бы я его не назвал. Он вообще не в моем вкусе… — Зато он в ее вкусе! — отмахнулся Хорхе, — не скажу что я тоже в восторге от моей предполагаемой пары. И ладно бы еще нас ждало счастливое будущее! Но так даже это нам не суждено! Зачем столько страданий, если в итоге, нас ждет полное разочарование? Франциско понимающе кивнул. Кому, как не ему понимать это? Он столько раз умирал, страдал от неразделенной любви, что уже не надеялся, что когда-то это изменится. — А если бы она спрашивала нас, — улыбнулся Хорхе. В отличие от Паленсии, его настроение значительно улучшилось, — кого бы ты выбрал себе в пару? — Никогда не задумывался о подобном, — нахмурился Франциско. Ну не говорить же ему, что он бы выбрал его! — А ты подумай! — не унимался Вальдивия, — если бы у меня был выбор, я, может быть, выбрал бы какую-нибудь актрису — помоложе, пофигуристее. Типа Джоли в молодости! Паленсия не сдержал разочарованного вздоха. Вот уж на кого, а на Джоли он совсем не походил. Может быть, вершительница их судеб и права? Он просто лошара? — Не знаю, кого бы я выбрал, но это совершенно точно был бы не Марио Фернандес! — выпалил Франциско, скрестив руки на груди. Его брови сошлись на переносице и лицо приобрело не только обиженное, но и немного злое выражение. Что бы ни писали о нем, каким бы ранимым и инфантильным не выставляли, в действительности Франциско Паленсия мог быть весьма и весьма жестким, порой грубым человеком. — А что со мной не так? — раздался голос с жутким акцентом, — чем это я плох?! В дверном проеме стоял высокий, немного нескладный молодой человек с растрепанными волнистыми волосами. Сказать, чем он был плох — было нельзя. Всем хорош! И игрок, действительно, не плохой. Паленсия уточнял, специально. Но вот не нравился он ему! И ничего с этим он сделать не мог. — Марио, — поприветствовал его Паленсия, — какая неожиданность! — Никакая не неожиданность! — махнул рукой Фернандес и занял единственное свободное в комнате кресло, — вчера про меня статья была, в спортивном журнале. Я так ни кстати удалил страницу в Инстаграме. Ну, просто меня достало, что мне написывают всякие неадекватные фанаты и реклама достала, вот и удалился. А она решила, что у меня вновь депрессия и я пошел вскрывать вены. Чувствую, это она и напишет, — Марио поежился, — уже чувствую, как все тело чешется. — Надеюсь, она догадается посадить тебя для этого в горячую ванну! — заулыбался Хорхе, — главное, чтобы не пошла по всяким группам расспрашивать, как сделать это покрасивее! А то есть у меня один знакомый… Бедолага тоже мучается — все никак не вскроется… — Ну, хотя бы перестала делать из тебя алкаша, — фыркнул Франциско, потирая виски. Мигрень усиливалась, а у него даже таблеток с собой нет. — Нет-нет-нет! — отмахнулся Фернандес, — я давно завязал с пойлом! И не говори об этом так громко, вдруг услышит? Она, кажется, об этом уже забыла. Увлеклась затяжной депрессией. — А вот у меня замечу, их никогда и не было! — вспылил Паленсия, — но она уверена, что я запойный алкоголик! А все потому, что я люблю выкладывать фотографии со встреч с друзьями! И этого ей достаточно, что бы решить, что я дня без бутылки не провожу! А на самом деле это бывает довольно редко! Хорхе и Марио понимающе закивали. Они понимали, как это обидно, когда каждая публикация в Инстаграме подвергается тщательному анализу. С их писательницей, нужно быть готовыми к любой интерпретации любого снимка! И чаще всего нелестной и неправдоподобной. — А ты больше не выкладывай! — засмеялся Хорхе, — удали страницу, как Марио! — Приедет же… — вздохнул Паленсия. Приедет. Он в этом ни на миг не сомневался. Придумает тысячу и одну причину, по которой Франциско Паленсия закрыл Инстаграм и приедет, чтобы проверить их правдоподобность. Одна его подруга рассказывала, как о нем уже очень настойчиво интересовались, прикидывая, сколько стоит билет до Мехико. И сколько нужно для этого поднакопить. Хоть страну проживания меняй — только вряд ли его это спасет. Его и из-под земли достанут, если приспичит. Вообще, в глубине души, где-то очень-очень глубоко, Франциско даже восхищался девушкой. Она была его самой верной поклонницей — уже больше двадцати лет была вместе с ним, переживая радости и горести. И, кажется, последнему она радовалась куда больше. Почему? Он и сам не знал, такая вот она странная его фанатка. — Итак, Франциско Паленсия, мой так называемый соулмейт, — продолжил Марио, сцепив пальцы в замок, — чем же я тебе так не мил? Франциско смутился, двух пар внимательных глаз, что с нетерпением ждали его ответа. Конечно, можно было бы солгать, сказать, что все дело в том, что он вообще натурал и любит исключительно женщин. Но врать, смотря в глаза Хорхе? Нет. Это было слишком подло. Пусть Вальдивия его и не любит, но… — Я тебя вообще не знаю. А то, что мы тут иногда встречаемся — не считается! — вдруг взорвался Франциско, — и вообще, мне не нравится, что ты постоянно оказываешься сверху! Какого хрена, я спрашиваю? Я взрослый мужик, а из меня делают какого-то сопляка, который то истерит, то в обморок падает. А еще с какого-то хрена ты постоянно сверху! — Ну, прости, — покраснев до кончиков ушей, развел руками Марио, — я в этом не виноват. Мне может тоже это все не нравится, но я же на тебя не ору. Фернандес обиженно отвернулся к окну, и кажется, едва слышно шмыгнул носом. Паленсия тяжело вздохнул — Марио и правда, был не виноват, но он сорвался на нем. А еще от взгляда, которым их обоих одарил Хорхе, стало еще паршивее. Наверное, его всего передернуло от того, что он представил. Вальдивия ведь стопроцентный натурал, теперь, наверное, даже за руку с ним перестанет здороваться. Если бы он только имел смелость признаться. Но куда уж ему там. — Ладно, извини, — тяжело выдохнул Франциско, — тут у всех уже нервы на пределе. Может, если бы мне не нравился другой человек, я бы так не возмущался! — Правда? — захлопал своими большими оленьими глазами Марио. — Правда, — усмехнулся Паленсия. — Ну, все ведь логично, — вмешался Хорхе, — Франциско у нас человек женатый. Понятно, что он любит свою жену. — О, Хорхе, — покачал головой Франциско, — какая жена, я тебя умоляю! Это был брак по расчету — с самого начала! — Да? — удивился Хорхе, — и кто же тебе тогда нравится? Паленсии показалось или он заметно напрягся? Нет, конечно же, нет. Просто показалось. — Да-да, колись, Франциско! — широко улыбаясь, подключился Марио, — кто занимает все твои мысли? — Я же не допрашиваю, кто нравится тебе! — воскликнул Паленсия, отбиваясь от настойчивого допроса из последних сил. За недолгие десять минут, он уже был готов выть от отчаяния. И вместо приписанной им любви начинал этого Фернандеса ненавидеть! Ладно бы, если они тут были одни, но не при Хорхе ведь! — А я себя в этом не ограничиваю! — хитро сощурился Марио, — зачем, если есть столько интересных вариантов? Кстати, — он чуть склонился вперед и перешел на шепот, — помимо тебя, Франциско, у меня есть куда более интересные варианты! — То есть я в число интересных не выхожу? А это, и правда, было уже обидно. Ну ладно Франциско понять можно, не может же он перед Хорхе говорить, что Марио его, как вариант, устраивает! Но Фернандесу-то что бояться? Мог бы и проявить уважение к старшим! Но ответить Марио не успел. Он только было открыл рот, как тут же, с хлопком исчез. — Ха! Видимо вскрылся! — засмеялся Хорхе, — минус один! — Следующим видимо буду я…. — внутри все похолодело, и Паленсия немного нервно забарабанил пальцами по обивке кресла. — Ты? — удивился в ответ Вальдивия, — она тебя год убить не может! С чего бы сейчас решится. А вот я на очереди… Что бы читатели заплакали, а Себастьян страдал… — Тебе жаль Себастьяна? — ревность больно уколола в сердце, — тебе же на него плевать! А вот меня, кстати, убивали и ни раз! В меня стреляли! Я даже должен был умереть в родах…. Представляешь? В родах! Услышав это, Хорхе сложился пополам от смеха. Это было так мило и заразительно, что Франциско даже сам улыбнулся. — Как мило, Паленсия омежка! — Ой, замолчи Хорхе… — А знаешь, — резко перевел тему Хорхе, — мне тоже кое-кто нравится. И уже очень давно. — Повезло кому-то, — пробормотал Франциско, а потом попытавшись сделать равнодушным свой дрожащий голос, ответил, — не знал, что у тебя кто-то есть… — А у меня и нет, — усмехнулся Хорхе, — это неразделенное чувство, знаешь ли… — О, как я тебя понимаю, — фыркнул Паленсия. — Но мне кажется, пора признаваться, — улыбнулся Хорхе, не спуская глаз со своего друга. Но неожиданно Вальдивия замолчал, напрягся, словно прислушиваясь к внутренним ощущениям. — Так, Франциско, а вот теперь, кажется, моя очередь, — Вальдивия поднялся с кресла и сделал шаг к нему, наклонился ниже, обдав теплым дыханием лицо Франциско, — поэтому прямо сейчас я скажу, кто мне правда нравится. — К-кто же? — голос Паленсии упал, стал тихим, почти беззвучным. — Ты, — на прощание он успел оставить на его губах легкий поцелуй и с хлопком растворился в воздухе. Хоть и оказалась эта встреча такой короткой, Паленсия не сомневался, что она далеко не последняя. И в следующий раз, он не будет уже терять время на разговоры.