Одуванчиковый пух

      «Я определенно сошёл с ума, раз позволил себя на это уговорить!», — думал Гарри, раскладывая служебные бумаги по папкам и убирая в шкаф. Пока Малфой, скрестив руки, ждал его у двери и пока в нём гудело это безбашенное нетерпение, которое, может, и не было заметно остальным, но Гарри легко считывал его по напряжённо отставленной в сторону ноге, по почти незаметному подёргиванию головы и по весёлому блеску азарта в прохладно-серых глазах.       «Да и Малфой тоже хорош: спелся с моим начальником, слизеринской змеёй проскользнул в обход моей занятости и добился разрешения уйти с работы раньше Главному, на минуточку!, Аврору без его, блять, ведома.       Так что ничего страшного – подождёт, он же откладывает дело Оливии Смолл до понедельника, хотя его парни землю носом рыли в поисках улик, и он собирался ознакомиться с отчётами и наметить дальнейшие действия для продвижения операции по аресту главы сбыта тёмных артефактов».       — Поттер, долго ты собираешься там стоять и перебирать бумажки? Оставь их Крису, он твой зам – разберётся!       Гарри отворачивается от стола и спрашивает:       — Что за блажь на тебя нашла, Малфой, к чему эта срочность?       — Увидишь, это будет сюрприз, ну же!       И, не выдержав этой просящей, но всё же повелительной интонации, этого взгляда, выжидающе смотрящего на него, Поттер кивает, мол, чёрт с тобой, и видит, как расслабленно выдыхает Драко, и его губы расползаются в воодушевлённой улыбке.       «Ладно, возможно пропуск работы того стоит, — думает Поттер, — интересно, что задумал Драко».       Он никогда не мог устоять перед своим парнем, особенно, когда тот был таким взволнованным, эмоционально взбудораженным и явно нуждающимся в его, Гарри, компании.       Они, держась за руки, как влюбленные подростки, быстрым шагом прошли мимо лифтов, которые Драко проигнорировал. Видимо, нетерпение не позволяло ему чинно ехать и обмениваться фразами вежливости с незнакомыми людьми, поэтому он тащил Поттера за собой к чёрной лестнице и, сбегая по ней вслед за Малфоем, Гарри, усмехаясь, подумал, в какую же на этот раз авантюру он позволил себя втянуть. ***       Драко аппарировал их в какое-то пустынное, находившееся вдали от цивилизации место.       Гарри удивлённо моргнул. Перед его лицом пролетела светло-жёлтая бабочка: они находились на лугу, зеленеющем разнотравьем, вдали виднелись очертания леса, небо было безоблачно-чистым, и солнце щедро изливало свои лучи на всё, что находилось в его доступности.       Пока он растерянно оглядывался, приходя в себя после столь стремительной смены обстановки и такого же резкого перемещения, Драко уже начал расстилать откуда-то взявшуюся коричнево-бежевую скатерть и вытаскивать какие-то судочки, сэндвичи, бутылки с сидром из корзины с провизией.       Снимая плотную рабочую мантию, грузно повисшую у него на плечах, он медленно подошёл и опустился рядом с Драко.       Тот, уже закатав рукава рубашки и освободив руки, упирался на них, откинувшись назад и запрокинув лицо солнечным лучам, смешно жмурясь. Услышав шаги своего парня, он приоткрыл один глаз и, хитро косясь на него, торжественно объявил:       — Пикник, Поттер!       — О, и по какому поводу? — не зная, что сказать на это, протянул Гарри.       Драко встрепенулся, сел прямее и сказал, глядя на него снисходительно:       — Просто так. Ты в этом своём кабинете замуровал себя, приходишь домой чуть ли не за полночь, питаешься урывками, ты болезненно бледен. Так что я решил, что тебе не помешает сменить обстановку, развеяться, сделать паузу, поэтому давай договоримся сегодня больше о работе не заговаривать.       У Поттера потеплело на душе, когда он понял, что это не очередной каприз белобрысого хорька, не жажда новых впечатлений, а банальная забота о нём – вот, аж на природу вытащил, считает, что ему свежего воздуха не хватает.       Он смущённо улыбнулся и сказал:       — Да, ты прав, — на что левая бровь Малфоя самодовольно выгнулась, — я жутко голоден – не успел сегодня пообедать.       — Что тут у нас? — он с любопытством обозрел расположенные на скатерти яства, — Кстати, когда ты успел всё это собрать?       Малфой добродушно хмыкнул:       — А домовики на что?       — Ох, слышала бы тебя Гермиона… — он не закончил фразу, впиваясь зубами в сосиску, политую кетчупом, и от удовольствия прикрывая глаза.       Малфой лишь пожал плечами:       — Не привыкать. С ней довольно приятно бывает общаться, даже если она чересчур упорствует в некоторых вопросах.       — О да, ничего со школы не изменилось! — кивнул Гарри, открывая запотевшую от влаги бутылку пуаре*.       Драко ласково на него взглянул:       — Ну, кое-что изменилось-таки кардинально.       И тут же отвернулся и встал:        — Пойду осмотрюсь, ты пока наслаждайся, — он кивнул на сэндвичи с холодной говядиной и солёными огурчиками, — а я сыт.       Гарри смотрел, как изящная фигурка бредёт по полю, временами наклоняясь и что-то изучая, солнце подсвечивало белые пряди его волос, которые скользили по хрупкой, почти мальчишеской шее, и чувствовал, как внутри него плещется целый океан нежности, которую хотелось сразу выплеснуть на этого временами хмурого, почти всегда язвительного, капризного и избалованного, но, в то же время, умного, гордого, преданного, славного, милого, и, как оказалось, ещё заботливого и такого родного человека. Последнее было дозволено видеть лишь ему, и Гарри это ценил: так, чтобы обнять крепко-накрепко, положив одну руку между подрагивающих от волнения лопаток, а другой, убирая чёлку, разгладить все морщинки на лбу нахмурившегося от внезапности Драко, смотреть друг другу глаза в глаза и зависнуть-потеряться в этом сером бесконечно-красивом тумане, чувствуя, как его освещает взаимная нежность, скользнуть пальцами выше, чтобы растрепать волосы – может, хоть так он станет выглядеть приземлённее, не таким похожим на ангела – на его искушение, а потом провести рукой по порозовевшей скуле, скользнуть к тонким губам…       — Гарри, надеюсь, ты не уснул?       Гарри ошарашено вздрогнул и шалыми глазами уставился на вернувшегося к нему Драко, который, оказывается, насобирал целую охапку одуванчиков, и венок из них уже украшал его светловолосую макушку, он протягивал Гарри один из своих цветков. Машинально беря желтоголовый цветок на длинном тонком стебле, он недоуменно пробормотал:       — Спасибо, но зачем мне…?       — Ох, Поттер, невежда ты мой, — вздохнул Драко — может, я этим сказать что-то хочу.       — Да, что? Что я похож на девчонку?       Малфой рассмеялся:       — Вообще-то на языке цветов, если ты слышал о таком, — не смог он удержаться от ехидства — одуванчик означает счастье, верность, преданность. Если его тебе вручили, то можно трактовать это как сообщение «Я рад, что сейчас мы вместе», «Я хочу остановить это мгновение».       Гарри робко улыбнулся:       — А где ты… ну, научился этому? — он, протянув руку, указал на художество, что украшало голову Малфоя.       — А, это… — задумчиво протянул Драко и с мечтательной улыбкой продолжил, — Когда я был маленьким мы с мамой любили гулять по парку, а весной и в начале лета, там всегда росли одуванчики, она велела домовым эльфам не убирать эти простые дикие цветы и мама сидела в беседке с книгой или вышиванием, пока я носился среди них. Иногда я собирал букет и приносил ей, а она, чтобы не ставить их в вычурные фарфоровые вазы Мэнора плела венок и всегда давала мне. Бывало, я просил ее примерить, и она уступала моей просьбе, в такие минуты она мне казалась самой красивой, феей.       Поттер, пока выслушивал все это смущенно вертел подарок в пальцах, поднес его к лицу, чтобы вдохнуть аромат и чихнул.       Малфой уселся рядом и, протянув руку, потер кончик его носа:       — У тебя тут пыльца осталась.       Гарри вскинул голову и, глядя на него такого умиротворенного, такого родного, сосредоточенно оттирающего ему нос, потянулся навстречу, наклонил голову и, уже, приоткрыв губы, готовился поцеловать Драко, как с того соскользнул венок и упал на гаррино лицо. Тот сперва замер, чувствуя как щекочутся мягкие лепестки, а потом чихнул, еще раз, опять и опять, пока Малфой не отбросил венок в сторону и, посмеиваясь, не сказал:       — Поттер, ты у нас оказывается аллергик, что же раньше молчал?       Сердитый и расстроенный Поттер проворчал:       — Откуда мне было бы знать; раньше за городом не отдыхал, у тети Петуньи росли лишь дурацкие розы, к которым она меня не подпускала, а у мадам Спраут в теплицах другие травки росли, лечащие, в основном, а не вредящие! — он не удержался и с досадой покосился на виновный венок, из-за которого сорвался такой романтичный поцелуй.       «Да, это здорово конечно, что Малфой меня вытащил с работы, но так как он весь пропах этими вредоносными цветами к нему нельзя нормально прикоснуться без риска обчихать своего партнера, так что я бы лучше закончил свою работу и на выходных с чистой совестью бы отдыхал в цивилизации, где и кровать широкая удобная имеется и растения если есть какие, то в виде гербария, так что не буду Малфоя благодарить», — он понимал, что просто вредничает из-за разочарования, ведь вообще день был чудесным, но злое упрямство не позволяло забыть эти мысли.       Драко тем временем сказал:       — Поттер, вообще-то есть одно полезное заклинание, позволяющее отсекать ненужные запахи на определенном периметре; зелье, конечно, сработало бы эффективнее, но его еще надо будет приготовить, когда вернемся домой. Сейчас минуту, вспомню, оно редко используемое, — он, нахмурив лоб и прикрыв глаза, взмахнул палочкой и сказал — Одор Тараксукум Реканто.       Сразу же стало легче дышать, а когда Драко понимающе усмехнулся и, пригнувшись, страстно впился в его губы, Гарри крепко обхватил его за плечи и ответил на поцелуй, чувствуя, как язык Драко напористо скользит у него во рту, изредка сталкиваясь с кромкой зубов, а губы прихватывают и оттягивают нижнюю губу и, ощущая его вкус у себя на языке, он довольно застонал, думая, что теперь-то точно пикник удался, ведь в пикнике, согласно его мнению, главное — вкусный десерт!       Вечерело.       После сладких поцелуев они сидели рядом в уютной тишине, нарушаемой лишь стрекотанием кузнечиков и цикад да щебечущей трелью жаворонка-певца.       Когда прохладный ветер трепал темные кудри Гарри, он, глядя в розовеющее перед закатом небо, тихо сказал:       — Спасибо.       Драко ничего не ответил, лишь довольно покосился на него и, придвинувшись еще ближе, склонил голову на его плечо.