Внезапный порыв

Эти два человека полнейшие противоположности. Брюнет — футурист, светловолосый — имажинист. Но никто не знает, что творится у них на самом деле… — Лиличка, дорогая, я дома! — громко проговорил Маяковский. Никто не отвечает ему, но… Из самой дальней комнаты доносятся громкие стоны. Маяковский все понял. Он вышел, тихо закрыв дверь за собой. — Сволочь и ублюдок… Ну что же, два сапога пара! А впрочем, почему я должен злиться на них? Пускай трахаются дальше. Я ведь давно не люблю её. Черт с ними! Зайду в кабак, выпью чего — нибудь. Не исключено, что и этого алкоголика встречу. Владимир зашёл в кабак, где обычно развлекается его возлюбленный. Есенина там не было. Маяковский удивился, но подумал: «может он уже спит?» Да только рано ещё, всего 12 ночи… Владимир решает сразу идти к нему. Маяковский был недалеко от дома Серёжи, так что пришёл он быстро. Футурист уже собирался стучать, как вдруг понял, что дверь открыта. Поэт вошёл в квартиру и увидел такую картину: Сергей сидел в углу своей спальни, обняв свои колени. На его тело напала сильнейшая дрожь, уже почти полностью переросшая в крупную тряску. Возле него валялись шприцы. Владимир, как все это увидел, снося все на своём пути, подбежал к нему. — Что случилось? Почему ты трясёшься? Что ты вкалывал себе? Есенин, не заметивший того, как Маяковский зашёл к нему, кинулся в его объятия. Его тряска продолжалась. — Тише солнышко, тише, тише. Я рядом, я с тобой, я никуда не уйду, ты в безопасности. Тише, я люблю тебя. — яяяя.....яя…онни… ворвались в мою к-квартиру…углк…угрожжали мне пистолеттом… Говорили, ч-что сам дьявол придёт за мной и убьёт всех, к-кто дорог м-ммне…глк… Я испугался, что потеряю тебя. — Нет! Нет, ты никогда меня не потеряешь! Даже не думай об этом, ясно?! Владимир обхватил лицо Серёжи руками, с нежностью посмотрел ему в глаза, в ярко -голубые глаза, наполненные уже уходящим страхом, и с нежность поцеловал его. Поцелуй был не длинный, но наполненный страстью и чувствами, а главное —наполненный заботой и любовью. — А шприцы…- начал Есенин, — это успокоительное. Маяковский испугался не на шутку. — Есенин, ты идиот? Ты не знаешь, что столько успокоительного вредит твоему здоровью? — Знаю, но… Я не мог успокоиться. — Ладно. Выпьем чаю? — Да, с удовольствием. Пойдём. Володя помог встать Сергею. Пока чай закипал, мужчины разговаривали о чем-то. А за окном, пьяные алкаши начали орать, петь, драться. Маяковский не выдержал, подошёл к окну и крикнул: — Уважаемые! Валите нахуй отсюда, пожалуйста! Не мешайте людям спать! — Слышь, товарищ, — в ответ начали орать алкаши, — засунь себе своё «пожалуйста» в жопу! Володя разозлился, схватил чайник с кипятком, и начал лить в окно. Не на алкашей, конечно, но очень близко к ним. — Свалите отсюда, пьяницы хреновы! — начал раздражительно футурист. — А то я кипяток на вас начну лить, ясно?! Есенин смеялся. Алкаши ушли, нервно кинув в Володю пару матов. — Раздражают эти чертовы алкаши, — начал Володя, — вот, воду на них ещё и потратил. — Но я тоже ещё тот пья… — Не сегодня, нет. — Ладно. Маяковский подошёл к Есенину и нежно поцеловал в губы. — Все хорошо? — спросил Володя. — Как только ты появился рядом, все стало чудесно. — Я очень рад. — Так… А зачем ты ко мне пришёл? — неуверенно протянул Есенин. — Предположи — с усмешкой и грустью сказал Володя. — Лиля? — Угадал. Я не люблю ее, уже давно, — спокойно проговорил Владимир, — но… мне становится грустно, когда я слышу стоны в в самой дальней комнате. — У тебя есть я! Да и вообще, мы же вместе живём, зачем ты ходишь туда? — За бумажками. — За какими к черту бумажками?! — гневно проговорил Есенин. — Это личное. Сергей явно хотел что-то добавить, но не стал. Он поднялся со стула, подошёл к Володе, и, обнял его. Он почувствовал, как бьется сердце Маяковского, его спокойное, бьющиеся в обычном ритме сердце. Есенин уткнулся в плечо Володи, на что футурист ответил тем же. — Слушай, Володь, — не отстранившись сказал Серёжа, — ты расстроишься, если я умру? Сергей почувствовал, что сердце Владимира начало биться чаще. — Ты что несёшь, недо-имажинист? — явно с волнением сказал Владимир. — Это просто вопрос. Они прижались друг к другу сильнее. — Я не могу потерять тебя, не могу. — проговорил Володя, уткнувшись носом в волосы Есенина.