Апрель 2013
Шерлок скучал. Майкрофт, узнав о Гениальном Плане под кодовым названием «Фальшивое самоубийство», в своей распрекрасной манере я-не-спрашиваю-твоего-мнения настоял на том, чтобы Шерлок залёг на дно. Одному Богу известно, как брату удалось убедить (уломать? заставить?) Шерлока временно отсидеться в какой-то глуши, и только спустя некоторое время, когда всё успокоится, взяться за помощников Мориарти. Одному Богу известно, зачем Майкрофт лишил его всех технических благ цивилизации, как-то: компьютер, телефон, интернет, электричество. Даже ручки нормальной не было – в столе лежали перья, перочинный ножик и приличный запас чернил. Спасибо, что хоть водопровод в доме был. Одному Богу известно, как Шерлок не разнёс дом в приступе скуки и бессильной ярости. Дом этот стоял на отшибе, и на много миль вокруг простиралась природа, нетронутая человеком, кроме, пожалуй, маленького вишнёвого садика на заднем дворе. Шерлок в своей обычной манере отпустил какое-то нелестное замечание насчёт облагораживания территории в целом и насаждения вишнёвых деревьев в частности, но наткнулся на полное игнорирование со стороны брата и его людей. Наверное, в тот момент в гениальной голове проскользнула мысль, что без поддержки в лице верного Джона Ватсона жить не так уж приятно. Впрочем, мысль была быстро задавлена скептическим: «Сантименты!». Даже с поправкой: «Ненужные сантименты!». Скучные книги, скучный пейзаж, скучное однообразное существование медленно убивали Шерлока Холмса, по прихоти брата-перестраховщика вынужденного прятаться от всего мира в этой скучной глуши! Хотелось бы Шерлоку думать именно так, но гениальный ум бесстрастно поправлял хозяина, заставляя признаться хотя бы перед самим собой, что отнюдь не Майкрофт-перестраховщик сыграл главную роль в том спектакле, который привёл детектива в эту скучную глушь. План, придуманный гением, оказался не таким гениальным. Как же трудно находить огрехи в собственных идеях… по крайней мере, сразу, до того, как эта идея претворяется в жизнь. Ещё труднее спорить на эту тему с братом, который не мог не воспользоваться случаем и не пройтись по всем этим огрехам, потому что приходится признать, что он прав, как никогда раньше. Главное не признать это вслух. - Прибереги яд, Шерлок, - внезапно говорит старший Холмс, прекращая словесную дуэль. – Будучи в одиночестве, ты захлебнёшься в нём. - Твоей милостью я сейчас в одиночестве, - от злости выпаливает Шерлок и тут же прикусывает язык. Звучит так, словно ему трудно быть одному. И Майкрофт произносит совершенно невозможную вещь: - Напиши ему. Он произносит это как-то… как-то так просто. Как будто всё это время Шерлок, так старавшийся задеть брата, махал саблей в пустоту. А сам Майкрофт, которому предназначался каждый выпад, каждое острое слово, стоял, смотрел и ждал момента, чтобы хоть раз в жизни нормально поговорить. Шерлок впервые за долгое время подумал, что перед ним сейчас его брат. Просто старший брат, такой, каким и должен быть старший брат, а не виртуозный манипулятор, «занимающий скромную должность в Правительстве». Впрочем, эту мысль детектив отогнал как вторую нелепую после мысли о письме для Джона. Но коротким постскриптумом в голове пронеслось: «А кто ещё может предложить такую нерациональную и лишнюю в твоей ситуации идею, кроме человека, который полностью на твоей стороне?..» Как вода точит камень, так мысль о письме точила всю рациональность Шерлока, медленно, но как-то слишком верно убивая её на корню. И Шерлок высказывал вслух тысячи аргументов, почему единственное письмо разрушит весь план, пусть он хоть сто раз уже не самый тщательный. А потом мозг на всё это выдавал философское: «Ты распечатал его пост в блоге, написал внизу: «Я верю в Джона Ватсона» и сложил из этого самолётик, так удачно запущенный тобой на твою же могилу. Прямо перед Джоном Ватсоном». Аргументация разбивалась и таяла, как ледяная пирамидка, и Шерлок, скрипнув зубами, упорно принимался выстраивать её заново. Но с каждым разом деталей-аргументов становилось всё меньше, пока в какой-то момент Шерлок не осознал себя задумчиво посасывающим кончик пера и смотрящим на лист белой плотной бумаги. «Здравствуй, Джон. Я жив. Сложив все детали, ты мог догадаться и сам.Июль 2013
Поймёте ли меня? Решите ль удивиться? «Эксгумация тела? Не надо, Джон, не настаивай на этом. Кто вообще вложил в твою голову этуСентябрь 2014
«Я только что поймал одного из снайперов. Того, который целился в миссис Хадсон. О, ты ведь не знаешь. Это долгая история, я как-нибудь тебе расскажу. А пока я смертельно устал. Хм. Слово «смертельно» тебе бы вряд ли понравилось, в конце концов, ты военный врач, прошедший Афганистан, где слово «смертельный» употребляется в своём прямом значении. А ещё ты думаешь, что твой лучший друг мёртв». - Дорогой брат, - голос Майкрофта вырвал Шерлока из раздумий. Неизвестно, сколько Холмс-старший уже стоял за его спиной, но, как ни странно, мистер Британское Правительство деликатно промолчал, даже если что-то заметил. - Майкрофт? – детектив спокойно сложил письмо и поджёг его. Шерлок снова был в той же самой глуши в том же самом доме, хотя теперь уже с электричеством, и снова писал письмо, но при том же тусклом свете свечи. - Мои люди обнаружили показания одного человека, думаю, тебе было бы интересно, - старший брат протянул младшему папку. Шерлок кинул взгляд на экран стоящего поодаль ноутбука – многочасовые старания окупились, Майкрофт всё-таки провёл сюда интернет – и нехотя взглянул на бумаги, думая, впрочем, о более насущных вещах. Он ничего не знал о Джоне. Что холод, что жара – От вас вестей не слышно. Тот не обновлял блог, не заводил новый, нигде не регистрировался, никому ничего не писал. В такие моменты становилось понятно, насколько полезен и опасен мир технологий. За любым человеком можно проследить. А если иметь хотя бы зачатки мозгов и желание их применить – можно выудить столько информации, что любые спецслужбы позавидуют. Взять хотя бы пример с блогом Ватсона – теперь все знают, что Шерлок верит, будто Солнце вращается вокруг Земли. Или наоборот? - Как Джон? – небрежно, словно невзначай спросил Шерлок, читая документы. - Я надеялся, что ты сначала скажешь что-нибудь о показаниях… - начал Майкрофт, но остановился, когда брат оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на него. Ледяной взгляд, за которым прятался пожар души. Почему-то у Майкрофта всегда получалось видеть брата насквозь. Шпионы нагло врут, Не зная ничего. - Недавно виделся со старыми приятелями-сослуживцами, - Холмс-старший кашлянул, а младший вернулся к бумагам, жадно ловя, впрочем, каждое сказанное слово. – Парочка необременительных романов окончились, не успев начаться, но это, кажется, обычная ситуация для дорогого доктора… Он работает в той же больнице, лицензию хирурга не восстановил из-за тремора левой руки. Иногда ходит с тростью, как правило, в конце трудной недели. Ездит на кладбище и оставляет на твоей могиле цветы каждый четверг. Шерлок подождал ещё немного, но продолжения не последовало. Детектив закрыл папку и кинул её на стол. - Франция. Этот мужчина ошибается в грамматике, его построение предложения характерно для французского языка. Если обратить внимание на их содержание и прочесть между строк, то становится понятно, что человек, который выведет нас на нашего второго меткого друга, обосновался в Париже. - Я понял, - Майкрофт поднялся и направился к выходу. – Я заберу тебя завтра в десять, будь готов. - Наконец-то. Меня раздражает этот твой «вишнёвый рай». Когда дверь закрылась, Шерлок снова взялся за письмо. «Я взломал твою почту. Давно, но пользуюсь этим только сейчас. Ты не читаешь письма, которые тебе присылают. Подозреваю, что связано это с тем, что ты не хочешь лишний раз говорить о своём горе. Это похоже на тебя. На самом деле, если бы я мог, я бы попросил тебя сообщить о себе хоть что-нибудь. И, нет, я не задумываюсь о том, что сам эгоистично заставил тебя думать, что я мёртв.Декабрь 2014
«С Рождеством, Джон. Я снова в этом жутком доме с этим жутким садом за окном. Здесь почти нет снега и эти вишни все в листьях. Знаю, что так не бывает, но эти, наверное, приехали из Баскервилля. Другого объяснения я не нахожу. Одно дерево растёт прямо перед окном и заслоняет дневной свет. Теперь я не могу определить, когда день, а когда ночь, не открыв другое окно. Я подумываю срубить эту вишню. Хотя, тебе бы, наверное, это не понравилось. Как ты это сделал, Джон? Заставил меня… тянуться за тобой. Знаешь поговорку «с кем поведёшься…»? Я сам не заметил, как перенял от тебя что-то. Я не понял пока, что именно, но во мне этого раньше не было. Это похоже на сентиментальность. И ты не заметил. И хвала всем, в кого ты там веришь. Я тебе никогда это не покажу. Строка съехала вниз, кстати. Я тебе пишу об этом, потому что ты не увидишь это письмо. Я нашёл в подвале стеллаж с вином и откупорил одну бутылку. Слишком крепкое, как люди это пьют? Как люди это любят пить? Ты бы ответил что-нибудь на это, нашёл бы, как объяснить. И, раз уж мы заговорили об объяснениях, может, расскажешь мне, куда ушла радость дела? И почему она не появилась за эти два кошмарных, ужасных, отвратительных года?Август 2015
Шерлок зажался в углу, пытаясь не замёрзнуть, и разложил на коленях бумагу и ручку. Моран был великодушен – он позволил ему написать завещание. - Если у тебя осталось, кому завещать, сволочь, - выплюнул он перед тем, как закрыть дверь подвала. Вы знаете, мой друг... Я извожу чернила, Чтоб просто в цель попасть, Как свойственно друзьям. «Это конец. Для нас обоих, Джон. Я не смог сдержать себя, я хотел увидеть тебя. Честное слово, ты мог подобрать кого-то покрасивее. Вспомни хотя бы Эту Женщину. А твоя невеста смотрится в своём платье так убо… Неважно». Шансы, что его здесь найдут, даже не стремятся к нулю, они давно ушли в минус. Майкрофт – неслыханное дело! – поехал лично поздравить доктора с выбором спутницы жизни, Лестрейд как свидетель крутится возле Ватсона, а сам Джон занят на репетиции собственной завтрашней свадьбы. Это если не считать того, что двое из трёх перечисленных не знают, что Шерлок жив. «Моран идёт к тебе. И мы даже не увидимся, потому что ты наверняка попадёшь в Рай, а меня уже давно ждёт в аду Мориарти, чтобы пожать мне руку». Холмс на минуту откинул голову, и тело тут же предательски задрожало. Похоже, всех вокруг изрядно утомила Что ваша страсть, что холодность моя. «Мы оба умрём. Я от холода, ты от пули. Я буду умирать дольше и мучительнее. Моран всё же гуманный. Возможно, я бы мог даже поблагодарить его за то, что он дарит тебе такую лёгкую смерть, но таких сантиментов ты бы не оценил. Ты вообще уверен, что я не способен испытывать чувства. Ты знаешь, я вижу, как смотрят на тебя окружающие. Как на спасательный круг. Они порядочно устали от социопата и рады, что его кто-то может сдержать. И ещё они смотрят на тебя с сочувствием, потому что видят всю твою… жизнь, живость, отравляемую моей тёмной энергичностью, которая не несёт тебе счастья». Огонь свечи дрожит И саламандрой пляшет. Маленький огарок свечи, оставленный Мораном, был близок к тому, чтобы растечься лужицей воска на каменном полу. Маленькой огонёк трепетал на почти сгоревшем фитиле. Холод пробирал Шерлока до костей, руки дрожали, а буквы в письме прыгали. В подвале холодно независимо от того, лето на улице или зима. Хотя, зимой однозначно было бы хуже. И быстрее. А он должен успеть дописать письмо. И помыслы мои Заключены в слова: Не дай вам Бог дожить, Когда победы ваши Усталостью на плечи лягут вам. «У тебя ведь завтра свадьба. Джон, я желаю тебе не совершать таких фатальных ошибок, какие совершил я. Я бегал на поводу у Мориарти, позволив ему руководить моей жизнью. Мои победы превратились в поражение в тот самый момент, когда я увидел тебя, обвешанного взрывчаткой. Я никогда не ставил высокопарных целей и не преследовал красивых идеалов вроде бескорыстного служения обществу, я не такой хороший, как ты. Но я спрыгнул с крыши ради тебя. Ради тебя, Лестрейда и миссис Хадсон, если быть честным. Да, это был красивый трюк, но он всё же был. Ты знаешь, мне трудно признаваться в собственных ошибках, но это яркий пример, и ты должен понять, чего нельзя делать никогда в жизни. Отпускать того единственного, кого ты…» Пальцы немели. Странно, это не должно было происходить так быстро, ведь это обычный подвал, не оборудованный никакими охлаждающими установками. Ни характерного шума, ни кнопок регуляции снаружи, ничего. Впрочем, быстро в его случае не означает плохо. Ему нужно лишь успеть написать то, что он не решался писать всё это время. «Я бы хотел быть рядом. Все три жутких года я хотел быть рядом. С Тобой. Ты никогда не знал, что именно я сказал Этой Женщине в тот вечер, когда разгадал код её телефона. Я сказал ей: «Любовь – опасный недостаток». И я был прав. Я выбрался из своего убежища, я пролетел полмира, потому что случайно узнал, что ты женишься. Кити Райли – помнишь её? – написала об этом на сайте своей газеты, а Майкрофту не стоило проводить мне интернет. Я не смог удержаться и, сбежав из его «вишнёвого рая», прилетел в Лондон, как прилетает птица в западню, соблазнившись кормом. Очевидно, стоило остаться дома, откупорить ещё одну бутылку вина – нет, оно ужасное, больше удовольствия, если расколотить о стену – и уже потом, ожив для мира, приехать к тебе и поздравить… Надеюсь, ты сам видишь, насколько по-идиотски выглядит эта идея, даже сейчас, когда мы оба вот-вот умрём. «Потом» – это всегда слишком эфемерно, не поддаётся анализу и не стремится к исполнению, поэтому я должен был быть с тобой именно завтра. Я должен был быть с тобой. Всегда. Джон, я…» Цветущих вишен влекущий яд. Воспоминаний зовущий ряд. Я не сказал все, что хотел – Краток подлунный срок… Сонная ночь залита вином. Все, что не «завтра» – всегда «потом». Все, что сказать я не посмел, Увидите между строк... *** Мерный писк кардиомонитора выведет из себя даже святого, а Шерлок и подавно далёк от терпимости и кротости, поэтому всеми силами пытается поднять руки и снять прищепки, считывающие пульс. Или хотя бы открыть глаза. Тело не слушалось. На груди словно гарцевал табун лошадей. От непрекращающегося мерного писка Холмс тихо сатанел. Ведь была ещё когда-то такая пытка, когда человеку просто мерно капали в одно и то же место водой, а он сходил с ума. Похоже, создатель кардиомонитора исповедовал тот же принцип, плюя с Биг-Бена на Клятву Гиппократа. Наконец глаза удалось открыть, хотя увиденное, пусть оно и было расплывчатым, не принесло ничего нового. Да, он в больнице, это можно было угадать ещё по писку монитора и горящей груди – похоже, сердце остановилось и его заводили этими «утюгами»… нужный термин вылетел из гениальной головы. Немного удивляло, что больница не самая престижная, Майкрофт не постарался на этот раз. Впрочем, как и всегда. Стоило снова попытаться поднять руку, как в палату вошла медсестра. - Мистер Холмс, вы уже очнулись? Шерлок мученически застонал. Вокруг одни идиоты. Слава Богу, у женщины хватило ума более не задавать глупых вопросов, а молча заняться делом. Она сменила капельницу и вколола детективу снотворное. В следующий раз детектив очнулся поздно ночью. Кто-то забыл закрыть жалюзи, и уличный фонарь безжалостно светил в лицо. В этот раз у мужчины хватило сил поднять руку и всё-таки отцепить от себя ненавистный прибор, а заодно и капельницы. Тут же раздался противный продолжительный писк, в коридоре послышались торопливые шаги, и в палату влетела медсестра, уже другая. - Мистер Холмс, что вы делаете?! Их всех специально учат задавать глупые вопросы? Он собирается отсюда уйти, это же ясно, как Божий день! Он жив, почти здоров, что не успели вылечить – заживёт само, как и всегда, сейчас есть вопросы поважнее. Раз он жив, значит, есть надежда, что и Джон тоже. - Мистер Холмс, не вставайте! – хрупкая на вид девушка вполне успешно боролась с достаточно сильным мужчиной, укладывая того на кровать. – Мистер Холмс, я вынуждена буду вызвать вашего лечащего врача! Детектив стиснул зубы и попытался вырваться. - Мне не нужен ваш лечащий врач! Мне нужен мой Джон Ватсон! – вскипел он, понимая, что неведомым образом ослабел настолько, что не способен сопротивляться молодой медсестре. - Я здесь, - раздался голос со стороны двери. Шерлок застыл, а потом сфокусировался на фигуре мужчины, стоящего в дверном проёме. Тот сделал шаг вперёд, выходя на свет, и Холмс узнал в нём Джона. - Абигейл, спасибо, - доктор ласково похлопал её по плечу и ободряюще улыбнулся. – Ты отлично справилась, иди, отдохни. А я присмотрю за таким беспокойным пациентом. Не волнуйся, всё будет в порядке. Девушка вышла, подозрительно оглядываясь, и закрыла дверь. Джон вздохнул и посмотрел на Шерлока. Было слишком темно, чтобы детектив мог разглядеть его лицо во всех деталях и что-нибудь по нему прочесть, поэтому он молчал. Ватсон снова вздохнул и достал карточку. - Мистер Холмс, - начал Джон отстранённо-официальным тоном. – Я ваш лечащий врач, меня зовут… - Джон, я знаю, как тебя зовут! - Молчать! – заорал Джон, мгновенно срываясь. Похоже, долго терпел. И Шерлок послушно замолчал, вдруг понимая, почему его друг стал капитаном. - Меня зовут Джон Ватсон, - продолжил Джон, постаравшись успокоиться. – В вашей истории болезни сказано, что у вас обморожение, общее переутомление, вы упали в голодный обморок… и ты, чёрт возьми, серьёзно сравнил меня с кормом для птицы? - И это говорит тот, кто назвал наше первое совместное расследование этюдом в розовых тонах! – фыркнул Холмс и застыл, осознав сказанное и не в силах поверить. Джон извлёк из кармана… его последнее письмо. - Что за «вишнёвый рай» Майкрофта? Я надеюсь, он не посадил тебя на препараты? Цветущих вишен Влекущий яд… - Нет, - Шерлок с трудом разомкнул губы. – Он заставил меня жить в уединении, отправил в дом, окружённый вишнёвыми деревьями. - Понятно… - Джон на секунду прикрыл глаза. – Майкрофт в нашу с ним первую встречу сказал, что ты любишь всё драматизировать. Но чтобы прощальное правдивое письмо… Много их было? Воспоминаний Зовущий ряд… - Много, - Шерлок скрипнул зубами, понимая, что почему-то не может скрывать это от Джона. Или не хочет. – В основном – написанные на бумаге и пером, потому что в «вишнёвом раю» не было электричества. - А твой интернет? – доктор потряс письмом как доказательством. - Это стоило многих и многих усилий… - И где они? - Сожжены. Все до одного. - А пепел по ветру ты для верности не развеял? Холмс вскинул голову, осознавая, что за этой ширмой, так аккуратно и точно его ругающей сейчас, прячется всё тот же старый добрый Джон Ватсон. - Потому что до того момента, как я взял в руки это письмо, я был уверен, что эпистолярный жанр явно не твой конёк, а ты точно не мог допустить разрушения своего амплуа Умеющего Абсолютно Всё Шерлока Холмса, - Джон хихикнул, нарочно поддевая Шерлока. – А не в основном? Я не сказал всё, Что хотел… - На салфетке, - Холмс скрипнул зубами, абсолютно не желая признаваться вообще ни в чём. – В твой День Рождения, в Барселоне. - И ты мне ничего не сказал?! – праведный гнев Джона, если бы был виден, точно бы взвился до потолка, как столб дыма из жерла вулкана. – Я же думал, что ты умер! Краток Подлунный срок!.. - Поэтому и не сказал, - Шерлок хмыкнул. - И даже не намекнул! В мой День Рождения! – кипятился Джон. - Как меня нашли? – поинтересовался Шерлок, уводя Ватсона в сторону от опасной темы. - Лестрейд поставил на уши весь Скотланд-Ярд, - доктор отвлёкся от раздражения и успокоился. - А ты выбил из Морана признание. О, нет, не забывай, что я всё ещё вижу и наблюдаю, - детектив кивком указал на руки Джона. – Костяшки покраснели, кожа кое-где содрана. Ты явно не щадил его. Доктор. - Ты знаешь, что у меня бывали плохие дни, - Джон улыбнулся той самой восхищённой улыбкой, которую Шерлок украдкой видел каждый раз, когда дедуцировал. – Моя больница была ближайшей, у меня не было никаких пациентов… - О, ты лжёшь, - теперь настала очередь Шерлока водить в этой маленькой игре. – Ты передал всех своих пациентов другим врачам. Ты освободил всё своё время для меня. - Это… было потрясающе. Джон снова был изумлён, а Шерлок снова его изумлял. Это опьяняло Холмса так, как не могло ни одно на свете коллекционное вино Майкрофта. Это делало его счастливым. Сонная ночь Залита вином… - Хорошо, что ты прилетел сейчас, - сказал Джон, нарушая тишину. – Я согласен с тобой, «потом» и правда слишком непонятное слово… - Джон, я… - Шерлок облизал губы, не в силах договорить. Все, что не «завтра» – Всегда «потом»… «Сейчас. Скажи это. Скажи это, иначе ты уже никогда не решишься!» - Какое сейчас число? – Холмс сказал совсем не то, что хотел. И, посмотрев в глаза Джону, понял, что в этот раз в глазах его доктора Осознание. Джон знал, что Шерлок сказал не то, что хотел. - Угу, - Джон удовлетворённо кивнул, вновь возвращаясь к письму и пробегая глазами по строчкам. – Послезавтра, Шерлок. Завтра наступило вчера. Так, как там выглядела Мэри в своём платье? - Убого, - ответ сорвался ещё до того, как Шерлок вообще осознал вопрос. Терять было, по сути, больше нечего. – Убого, Джон, убого! Ты только вспомни, как выглядела Эта Женщина!.. - Да, правильно, - кивнул Ватсон, и в его голосе был неприкрытый сарказм. – Давай, Шерлок, расскажи мне о ней. Что ещё ты от меня скрываешь? - Я спас её от террористов, которые хотели её обезглавить… - Холмс сглотнул, смотря Джону в глаза. – Джон, я… Почему я всё это тебе говорю?.. - Потому что, Шерлок, в состав успокоительного, что вводят тебе в вену, входит амитал. Он же сыворотка правды, помнишь? Да, Шерлок, я бессовестно этим пользуюсь, в конце концов, ты всё ещё должен мне за тот баскервилльский кофе с сахаром. Так, - Ватсон наклонился к детективу, всматриваясь в его глаза. – Что ты от меня скрываешь, гений? - Я… Губы Шерлока пересохли. - Я… Всё, что сказать Я не посмел… - О, да Бога же ради! – Ватсон швырнул ни в чём неповинное письмо куда-то на пол и склонился к Шерлоку. – Ты же никогда не решишься это сказать! Джон обхватил ладонями лицо детектива и поцеловал. Грубо, не прося разрешения, сметая на своём пути все преграды и оставляя на их месте пепел, который для надёжности развевал ветер, гуляющий у Шерлока в голове. Иначе как объяснить, что там не осталось ни одной мысли?.. - Ты назвал её Мэри! Детектив подскочил под утро, разбудив Джона. Ватсон со своим чисто врачебным упрямством заявил, что кроме поцелуев детектив ничего не получит, пока не выпишется из больницы. А Шерлок был так счастлив и так тянулся к этим губам, что полностью игнорировал Очень Дельную Мысль, настойчиво стучавшуюся в его сознание. И вот, когда Шерлок наконец-то угомонился и уснул, а Ватсон, полюбовавшись на его лицо, прикорнул на стуле возле кровати, Мысль достучалась, приводя этот вечный двигатель в мозгу Холмса в действие. И, как следствие, сметая сон напрочь. - Честное слово, Шерлок, в следующий раз я просто накачаю тебя снотворным так, чтобы ты проспал сутки! - Ты не назвал её своей невестой, - детектив в упор посмотрел на Джона. – Ты назвал её Мэри. Не своей невестой. - И ты ради этого меня разбудил? – раздражение Ватсона грозило перелиться через край. – Ты теряешь форму. Я думал, ты ещё вчера понял, что свадьба сорвалась. - Со… сорвалась? – счастье Шерлока всё надувалось и надувалось внутри него, грозя лопнуть и рассыпаться… не знаю, конфетти? радугой? бабочками? А, нет, бабочки, они порхают в животе… - Ну конечно, - Джон со вздохом потянулся. – Меня чуть не пристрелили прямо на репетиции, а в день самой свадьбы я… в общем, я забыл о бракосочетании, выколачивая из Морана сведения. Вспомнил в тот момент, когда Мэри явилась в больницу и отхлестала меня букетом. Кстати, спасибо её подруге, которая сунула ей лилии, а не розы, иначе я был бы исцарапан вдоль и поперёк… А, ну конечно, тебе это смешно. Шерлок, прекрати! – Ватсон пытался сдержать смех, но не получалось. Никогда не получалось, потому что они с Шерлоком смеялись над одними и теми же вещами, даже если это было место преступления или «графские развалины» скучной брачной жизни. Увидите Между строк… - Я люблю тебя, Джон!