Знаешь, Что Такое Вечность?

Предупреждение о смерти второстепенного персонажа. 3051 г. до н.э. Ур, Месопотамия Азирафель стоял на противоположной стороне улицы от дома Зимри-Лима. Несколько лет назад Зимри-Лим переехал в другой дом в менее богатом районе и отдал свой старый дом семье, чей собственный смыло во время ежегодного наводнения Бурануны. Он не знал, почему решил встать на противоположной стороне улицы. Семья и друзья Зимри-Лима были во дворе, совершая традиционные погребальные обряды, когда солнце зашло за горизонт. Он чувствовал себя не совсем правильно. Они пригласили его из-за его отношений с Зимри-Лимом. Но он был Ангелом, и ему казалось неуместным одобрять их верования своим присутствием Или рисковать сделать что-то ужасно неправильное и обеспокоить семью из-за его наивности в вопросах местных традиций. Тем не менее, у него было какое-то свинцово-тяжелое чувство, похожее на то, что он испытал, когда другие умирали. Хотя и не так плохо, как было с Евой, спасибо Богине. Иногда, даже сейчас, случалось что-то занимательное, и он думал, что пойдет и расскажет ей и Адаму, как только закончит со своими делами, только чтобы вспомнить, что они похоронены далеко в пустыне. И это несмотря на то, что их похоронили почти четыреста лет назад. Маленький ребенок, бежавший по дороге, затормозил прямо перед ним. — Простите, — сказал он, — мистер… или леди? — И то, и другое подходит, — неопределенно ответил он. Озабоченность людей полом со временем только усилилась. Он начал беспокоиться, что когда-нибудь ему придется выбрать какой-то определённый пол, что казалось ужасно странным и скучным. Он оторвал взгляд от людей на другой стороне улицы и встретился глазами с ребенком. — Что я могу для тебя сделать? — Вы в порядке? — Э-э… в некотором роде. — Что случилось? — Темные глаза ребенка казались серьезными и заботливыми. Ему действительно следовало поощрять такую доброту к незнакомцам. Азирафель вздохнул. Видимо, просить о том, чтобы спокойно оплакивать знакомого, было слишком. — Я довольно стар, а мои друзья продолжают умирать, — сказал он. — О, — сказал ребенок. — Моя любимая курица умерла на прошлой неделе. Очень грустно, когда они умирают, но мама говорит, что мы должны радоваться тому, что они сделали нас счастливыми. — Думаю, да, — сказал он. — Очень мило с твоей стороны спросить незнакомца, все ли с ним в порядке. — Мама говорит, что мне нужно спрашивать, все ли в порядке с людьми, которые грустят. — Похоже, твоя мать мудрая женщина. — Думаю, да. Она делает кирпичи так хорошо, что промежутки между ними очень маленькие. — Ребенок свел два пальца вместе, чтобы продемонстрировать размер промежутков. — Она очень хорошо делает кирпичи, мой дорогой. Как я понимаю. — Кирпичи хорошие. Кирпичи не могут болеть, так что кирпич не может быть здоровым. Это было бы глупо. — О. Наверное, ты прав. Это было бы довольно глупо, не так ли? — Азирафель попытался улыбнуться. — Именно так. Во всяком случае, я надеюсь, что скоро у тебя появится еще один друг. Мои друзья помогли мне стать счастливее, когда моя курица умерла. — Спасибо, — сказал Азирафель, хотя сейчас вовсе не собирался заводить друга. Люди не живут достаточно долго, чтобы с ними можно было намеренно подружиться. — А теперь, по-моему, уже довольно поздно, поэтому я предлагаю тебе пойти и найти свою маму, пока совсем не стемнело. Если ты только не видишь в темноте. Ребенок захихикал. — Я ничего не вижу в темноте. Никто не может. Было бы здорово, если бы кто-то мог. — Ребенок остановился, нахмурившись. — Если ты найдешь кого-то, кто может видеть в темноте, — задумчиво произнес он, — тебе следует подружиться с ним. Так вы сможете гулять допоздна и не заблудиться, возвращаясь домой. — Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Азирафель. — А теперь беги домой. — Ладно. — Ребенок повернулся и побежал вприпрыжку. — Спокойной ночи, мистер… леди! Надеюсь, вам уже лучше. — Спасибо, — сказал Азирафель.