Знаешь, Что Такое Вечность?

Предупреждение за развоплощение и упоминание убийства. 2872 г. до н. э. Ур, Месопотамия. В Уре был Демон, и это был не Кроли. Азирафель не был до конца уверен, лучше это или хуже. В конце концов, хотя Крули, казалось, вряд ли искушали людей на особенно плохие вещи, Азирафель не был полностью уверен… ох, лучше даже не думать об этом. В любом случае, учитывая то, что в городе был Демон, он был обязан найти их и заставить уйти. Если они будут сотрудничать и легко уйдут, тем лучше. К сожалению, Демон, казалось, скрывался в той же части города, где жила семья Ноя, что было далеко не идеально. Семья Ноя, будучи потомками Адама и Евы и при этом верной Всевышней, была особенно уязвима для Демонических козней. И, строго говоря, для Ангельского убеждения, но он действительно не хотел бы быть вынужденным использовать это. Он делал это всего несколько раз, и это оставляло людей ужасно пустыми. Он остановился перед домом Хама и вздохнул. Демоническое присутствие, кажется, шло изнутри. Может быть, ему следует произвести впечатление? Лучше не надо. На случай, если он ошибся. Не хотелось бы без нужды оставлять такие шрамы на людях. Вместо этого он повернулся и прислушался у двери. -…не хочу, — это был голос Хама, хотя он звучал ужасно пустым. — Ты должен, — произнес незнакомый голос. Если бы осколки разбитого горшка могли говорить, они звучали бы очень похоже на этот голос. — Не хочу, — повторил Хэм. — Ты должен выслушать меня, — сказал Демон. Хэм издал сдавленный звук, но ничего не сказал. — Отлично, — сказал Демон. — Ты убьешь своего отца, Ноя. О Господи. Азирафелю действительно следует изгнать их. Он фыркнул и начал собирать свою силу. Если бы Демон делал что-то иное, Азирафель мог бы быть снисходительным, но убийство никуда не годилось. И, учитывая то, что Демон уже копошился в голове Хама и Азирафелю, вероятно, потом придется это исправлять… что ж, он не мог причинить еще больше вреда, не так ли? — Я убью… Я не хочу. — Скажи это. — Я убью своего отца Ноя. Азирафель толкнул дверь. — Прости, что прерываю, но, боюсь, это должно прекратиться. Демон повернулся, выглядя более чем потрясенным. — Кто ты? — Княжество Азирафель. Я рекомендую тебе сказать тому, кто отвечает за назначение Демонов, что ты очень плохо умеешь искушать. До свидания. — Стой… Азирафель махнул рукой. Вспыхнул свет, расколов потолок дома Хама надвое, и когда он исчез, Демон тоже исчез. В полу дымился кратер, а на стенах горел странный свет. Как беспокойно. Скорее всего, это был он. Азирафель закрыл глаза и сосредоточился, восстанавливая свой человеческий облик. Хэм удивленно уставился на него. — Я… убью своего отца Ноя? — Нет, дорогой. — Азирафель махнул рукой. — У тебя только что было несварение желудка. Вероятно, из-за последней поставки ячменя. Это выглядело немного странно. В любом случае, что бы ты ни думал, что видел, ты ничего не видел. И когда я закончу говорить с тобой, ты уснешь, а когда проснешься… тебе будет казаться, что ты просто слишком долго спал. — Он надеялся, что это поможет. Ох, он почти забыл… — Не убивай своего отца. Ной. Не убивай его. Я больше ничего не говорю. Хам моргнул раз, другой, и упал на землю. Что-то хрустнуло. Азирафель щелкнул пальцами, перенося Хама в постель, а затем снова принялся наводить порядок в доме. И в третий раз, чтобы исправить повреждение после падения Хама. Затем Азирафель вышел из комнаты и вернулся на улицу. Все прошло довольно хорошо. Хотя кожу все еще покалывало от его Ангельской сущности, пытающейся вырваться. Процесс изгнания действительно был не очень приятным, для всех, кто был в него вовлечен. Ему придется восстанавливать силы в течение дня или двух, прежде чем он сможет позволить себе оставаться сдержанным на публике. Однако Демоны, кажется, становились все лучше, как бы медленно они ни продвигались. По крайней мере, у этого было достаточно здравого смысла, чтобы искушать людей, восприимчивых к сверхъестественному убеждению. Демоны, казалось, не обладали достаточной хитростью, чтобы искушать людей без подобных вещей. Ну, Кроли искушали. Но Кроли были другими, так как они были на Земле очень долго. И у них было немного здравого смысла, когда дело касалось насилия, что было удобно. Маленький ребенок указал на него. — Мама, почему этот человек светится? Азирафель махнул рукой, чтобы рассеять свет, и шагнул в переулок, чтобы вернуться к своему дому. Каждый раз, когда он это делал, пропаганда изгнаний казалась ему все менее удачной идеей.