***
Солнце, как кусок желтого масла, медленно таяло в небе над городом. Ты пролежала в больнице дольше, чем ожидалось. Наконец пришло время твоей выписки, точнее день, когда ты могла проверить своих друзей и близких на «прочность». Тебе не хотелось беспокоить родителей, точнее ты не хотела, чтобы они тебя забирали. Получив свой телефон обратно, ты поблагодарила судьбу за то, что он работает. Но сразу пожалела об этом, когда включила его. На тебя посыпалось куча уведомлений о пропущенных звонках и СМС, которые были из серии: «Ты где?», «Ты жива?», которые ты пожелала тут же отправить в корзину. Не успела ты нажать кнопку «удалить», как твой телефон начал вибрировать от входящего звонка. Мия Атсуму Неожиданно у тебя екнуло сердце. На экране высветилось знакомое имя, как несколько дней до того инцидента. Ты судорожно потерла лицо рукой, потом сделала глубокий вдох и нажала на кнопку: «принять» — Ты жива. — это был вопрос и утверждение одновременно. Голос волейболиста был на удивление спокойным. — Я звонил тебе каждый день, боялся, что ты умерла, но хорошо, что с тобой все в порядке. Удивительно, как он сделал вывод исходя из того, что ты просто взяла трубку, даже не ответив ничего. — Ты как? — Нормально, не считая, что я развалилась на дороге, как сломанная кукла, — усмехнулась ты, посмотрев на свою ногу. Тебе хочется смеяться. Хочется объяснить ему, какая нелепица вся эта история, из-за которой ты лежишь здесь. Повисла короткая пауза. Тебе захотелось спросить, что нового за время твоего отсутствия, но не успела, Атсуму начал первый. — Ты из-за меня попала под машину, ведь так? — ты услышала, как дрогнул его голос и у тебя сжалось сердце. Тебе хотелось сказать «нет», но тебя отвлек шум в коридоре. — Мне очень жаль, правда я не думал, что так произойдет. Т/И, если бы ты… — Мия, — быстро прерываешь его, когда к тебе вернулся дар речи. Ты не ожидала, что этот вечно надоедливый парень будет винить себя в том, чего по сути не совершал. — Я жива, все хорошо! Ты не виноват, я просто не заметила, как переключился красный свет, так что успокойся. — Но ведь я тебе звонил, когда это произошло! — не унимался он. — Атсуму, — громко перебила ты, чтобы как-то привлечь его внимание. — В том, что произошло, нет никакой твоей вины. Да, ты позвонил в тот день, набрал именно тогда, когда я переходила дорогу. Но это не значит, что виноват ты, Мия. Ты провела рукой по волосам и посмотрела в окно, где медленно опускалось солнце. А за окном раздавался вой сирены и сильный вихрь. Ох уж эти вечные японские сирены! Отблески неонового света проникают в окнах больнице, исчезают и снова появляются, освещая палату. Возможно, ты пожалеешь об этом, но сейчас ты хочешь, чтобы именно этот идиот отвез тебя домой. — На следующей неделе меня выписывают, если хочешь, то можешь встретить.***
Спустя три недели после несчастного случая Атсуму Мия привозит тебя домой в фургончике своего брата. И по мере приближения к дому у тебя постепенно начинались нервные спазмы в животе. Жизнерадостные улицы родного города кажутся чужими за такой долгий срок нахождения в больнице. Ты смотришь на них отстраненным, критическим взором, невольно отмечая, какое здесь все бедненькое, но чистенькое. Ты поворачиваешь голову и начинаешь смотреть волейболиста, подмечая его внешность. Мия был высоким, широкоплечим, черты лица, были мягкие, движения достаточно плавные, даже не свойственные для такого человека, как он. Он был достаточно спокоен и сдержан, это было даже не похоже на него. Неожиданно ты начинаешь понимать, что достаточно долго смотришь на него, из-за чего сразу отворачиваешься. — Ты в порядке? — Мия как будто читает твои мысли. — Отлично. Он ободряюще кивает, даже не отворачиваясь от дороги. — А ты как? — решаешься продолжить разговор. — Нормально, — сухо ответил он, пожав плечами. — Все как обычно. — Это лучше, чем лежать на больничной койке. Между вами повисла нагнетающая тишина. Ты чувствуешь себя страшно неуютно, тебе хочется побыстрее выбраться из этого тесного пространства, чтобы не было так неловко. — А ты помнишь, что было? — неожиданно спросил Атсуму. — Смутно. Я не могла говорить. Язык распух и не помещался во рту, — ты сжалась в сидение. Уже после тебе рассказали, что пролетела полтора метра, сломала ногу и отделалась пару ушибами, что удивительно. У меня в ушах до сих пор стоят слова сидящего рядом парамедика: «Никогда не знаешь, что может случиться, когда тебя собьёт автомобиль». — Да, мне явно здорово повезло. Они твердили мне это и ждали, улыбаясь, что я, наверное, отвечу им такой же широкой улыбкой или, возможно, даже на радостях исполню чечетку. Но я не чувствовала себя везучей. Наверное, я сумасшедшая. — Или уставшая, — предложил он. Возможно, все дело было в неожиданном удовольствии оказаться теплым вечером пятницы в обществе привлекательного мужчины, так или иначе, ты начала потихоньку расслабляться. Температура если и понизилась, то лишь на пару градусов, а в машине уже становилось душно. Мия решил перевести тему, за что ты была ему безмерно благодарна. Волейболист начал травить байки о брате, семье, школе, как его не признавали и считали изгоем. И ты поймала себя на том, что во время разговора исподлобья наблюдала за ним: за его манерой держать руль, за его неожиданной улыбкой, когда в уголках каждого глаза образовывались три идеальные линии, словно нарисованные пером. Он не упомянул о своих предыдущих отношениях, но заметил, что его мать беспокоится об этом. «Раз в месяц она звонит, спрашивая о личной жизни, как меня, так и моего брата». И это впервые за долгое время самый приятный и расслабляющий разговор. Подъехав к дому, Атсуму открыл тебе дверь и помог вылезти из машины. Он направил тебя вперед, внимательно следя за твоими ногами, словно они могли занести тебя куда не надо. — Ну как, нормально? — без устали твердит он. — Вот так, потихонечку. Ты открываешь дверь. Ничего не изменилось. Те же обои на стенах. На крючке висят твои вещи. Три недели. У тебя такое чувство, будто ты отсутствовала целых десять лет. Ты заходишь в коридор, после чего за тобой с сумками заходит Мия. — Очень уютно, — замечает волейболист, из-за чего ты немного смущаешься. Что с тобой, Т/И? — Если ты не против, то я могу тебе налить чай, — ты неловко смеешься, и пропускаешь его, чтобы он поставил сумки. — Конечно, — произносит волейболист и тотчас же роняет сумку тебе на ногу.