А ты помнишь

Помнишь, как мы опаздывали на твой поезд, потому что слишком долго валялись в кровати перед выходом? Ты кричал, попутно попивая кофе и натягивая на себя одни из любимых брюк, а я смотрел на тебя и не мог сдержать улыбку, за что после получил от тебя хмурый взгляд и подушку в лицо. -Прости, — только и смог произнести я, глядя в твои серьёзные алые глаза всё ещё улыбаясь. Ты только кривишь злую рожицу, бормоча что-то про моё задротство, и отворачиваешься, тихо говоря какую-то колкость. Твоя широкая, сильная спина дёрнулась, а светлые блондинистые волосы как всегда похожи на колючки маленького ёжика, который фырчит на всё ему неизвестное. Кто-то скажет, что ты сейчас зол, и тебя лучше не трогать, но я же знаю, ты улыбаешься, поэтому я не могу сдержаться и не обнять тебя. Я хочу дотронуться до твоих волос, и ты наклоняешь свою голову так, что у меня есть возможность вдохнуть запах твоих волос и того самого карамельного шампуня, который ты, не глядя, взял на прилавке. Ты не отталкиваешь меня, и не просишь прекратить, потому что я знаю, что только рад этим нежностям несмотря на то, что ты наигранно строишь лицо пофигиста, и потому что… я знаю, что ты разделяешь мои чувства. А ты помнишь, как мы всё-таки вспомнили про твой поезд, и после бежали по этим длинными коридорам? Мы расталкивали людей, летели, что есть мочи, не замечая никого. Ты крепко держал меня за руку, словно держался за последние силы и надежду, а я плакал от того, как больно и тяжело мне было дышать — я никогда не бегал так много. Казалось, в тот момент наши чувства и движение слились в одно целое, и нам было всё нипочём, даже такие понятия, как время и расстояние. Я ещё крепче сжал твою ладонь и, несмотря на такой сильный бег и суетливость, я всё равно слышал твоё тяжёлое дыхание и быстрый стук твоего на первый взгляд чёрствого, но на самом деле очень доброго сердца. А ты же до сих пор помнишь, как за буквально пару минут до этого мы выбежали из такси, который ты в спешке заказал, даже не посмотрев на цену заказа, а потом ругался на то, что тебя слишком законно грабят? Но это было необходимостью. -Каччан, — тихо я произнёс твоё имя и взял тебя за руку, стараясь успокоить и тебя, и самого себя. На это моё действие ты сначала сильно удивился и, вытаращив глаза, посмотрел на меня, а потом, громко цыкнув и отвернувшись, ты потрепал меня по голове, и уже была моя очередь удивляться. Тихое такси, ты, смотрящий в окно и всё ещё перебирающий правой рукой мои волосы, — всё это казалось настолько нежным, привычным и родным, что я сам того не замечая успокоился, улыбнулся, и, убрав твою руку с моей головы, взял твою ладонь в свою. Ты сделал вид, что тебе всё равно, но тем не менее перепрёл со мной пальцы. Я всё ещё помню, как мы и ехали на метро, и бежали по эскалаторам, потому что на такси мы попали в слишком долгую и большую пробку. Мы снова не видим людей, бежим без оглядки и задыхаемся. Зимний разноцветный шарф, что ты подарил мне на прошлое Рождество, сильно перетягивал шею, затрудняя дыхание и развиваясь в потоке времени и пространства. -Успели, — сказал ты, переводя дыхание, всё ещё держа меня за руку. -Успели, — подтверждаю я, но тут же краем глаза замечаю, что отправление поезда через десять минут, и тут же говорю тебе об этом, на что ты хмуришься. Я знаю, как ты не любишь сцены прощания, но можно же хотя бы сейчас не показывать своё недовольство. Я уже хочу тебе это сказать, но я не успеваю ничего произнести, ибо ты резко и неожиданно прижимаешь меня к себе. Я чувствую твоё дыхание на моей шее, и ощущаю твои тёплые руки на моей талии и лопатках. Я прижимаюсь и обнимаю твою спину, дыша тебе в грудь, замечая, что даже твоя ветровка пропахла карамельным запахом шампуня, и для меня стало невозможным не ухмыльнуться этой мысли, но после, когда объявили скорое отбытие поезда, я уже не могу улыбаться. Ты отстраняешься и собираешься идти, но я держу тебя за руку и чувствую, как начинают слезиться глаза, и именно последнее ты очень хорошо замечаешь. Не знаю, что на меня нашло, ведь ранее я чувствовал себя стабильно, несмотря на то, как быстро мы сюда бежали, и вот сейчас мне очень не хочется, чтобы ты куда-то уходил. Слёзы уже вовсю скатываются по щекам и падают тебе на ладонь, на что я еле выдавливаю тихое и невнятное «прости», и понимаю, что даже в этом наложал, но тебе всё равно. Ты подходишь ко мне, наклоняешься на уровень моего лица и, свободной рукой, приподняв мой подбородок, целуешь. Твои губы сминают мои, а твой язык настолько тёплый, что я тону в этих ощущениях. Хочется больше тебя, хочется больше этих чувств, но внезапно ты отстраняешься. Ты смахиваешь мои слёзы с моих щёк и целуешь одну из них. -Деку, пока, — говоришь ты и уходишь, но когда меня снова начинает пробивать на слёзы, ты резко останавливаешься у самого поезда и кричишь мне: -Твои зелёные глаза чертовки манят, и чтобы, когда я вернусь, они также смотрели на меня! Я за долю секунду достигаю пика смущения, и судя по тому, как ты улыбаешься, я сейчас краснее, как ты постоянно говоришь, помидора. Я хлопаю себя по щекам, стараясь унять эту радость и смущение, но ничего не выходит. Твой поезд уезжает, а я нахожу твой вагон и кричу слова о том, как сильно я люблю тебя. Мне казалось, ты не услышишь, но ты услышал, и теперь твоя очередь краснеть.

***

Ты знаешь, прошло уже больше года с того дня, и сейчас я иду по этим переходам один, опустошённый. Сейчас я хочу задушить себя, раздавить, уничтожить, чтобы никогда не чувствовать эту тоску, что сжирает меня со дня последней нашей встречи, но потом вспоминаю, как через три дня буду снова стоять на той же платформе и ждать тебя, и поэтому, искренне радуясь этой мысли, печатаю тебе сообщение: -приезжай скорее и затяни мой шарф посильнее, пожалуйста.