Challenge

«Но если выиграю я — вы оба исполняете моё желание. Покорно».

Кто, блять, вообще придумал спорить на лотерейных билетах? Даже бабушка ещё маленьким Лёше и Антоше объясняла, что это всё «лохотрон», а щекастые мальчишки только кивали и поддакивали ей, не понимая, что вообще такое этот «лохотрон». Это когда «лохам» везёт, ведь так, ведь «трон» — символ успеха?

«И было у матери два сына: один нормальный, а другой Антон».

Антон, сука. Это Антон всё начал, мимоходом шепнув на ухо, выходя из душевой, что у Смолова охуенная спина, и он бы вылизал какие-то мнимые ямочки на его пояснице… И ниже. Лёше просто из принципа пришлось обратить своё внимание на Федю, и ему действительно жаль, что оба не заметили, когда именно они перестали скрывать свои взгляды и начали позволять Феде такие же. Когда всё это из взглядов, шуток и намёков переросло в общие пьянки, взаимную дрочку на троих, редкие минеты и какой-то тупой спор, после которого Федя явно нагло заявит, что он будет их ебать? А у них так не принято.

За что, блять? За что?!

***

Фёдор Михайлович, между близнецами известный как «эстет хуев», ценитель дешёвой ссанины из масс-маркета, а не пива, и что самое унизительное — пиво покупать ему он заставляет братьев, взамен предлагая им у себя дома любой напиток на выбор: от такого же пива до «сколько-блять-тысяч-долларов?!» вина или бурбона, прекрасно зная, что Миранчуки предпочитают только проверенный временем коктейль с крепким ликёром и вишневым соком. И все трое прекрасно понимают, что Федя слишком старается, смешивая его для своих гостей. С коктейлем, блять, старается, а глотку расслабить — да хотя бы рот открыть! — не старается, принципиально загоняя по самые яйца каждому из них в рот, но сам — не берущий дальше губ, когда дрочит обоим одновременно. — Чё ты такой? — Ты себя видел? — Ну, да… — Антон кисло усмехается, смотря на брата как на отражение, и отворачивается к стене лифта, смотря в зеркало: отражение не меняется. Антон бы ебало набил человеку, решившему, что музыка из «Крёстного отца» будет просто отлично звучать в лифте, пока он слишком медленно поднимает их на четвертый этаж. Лёша бы тоже набил. Квартира стоит охулионы, вроде белая, потолки здоровенные, а какая-то тесная, коридор узкий, и Антон уже по-хозяйски скидывает бомбер и кроссы, зная, что Лёша уберет всё в шкаф, пока сам он проходит с пакетами на кухню, раскидывая продукты по местам, а алкоголь — в отдельный холодильник-шкаф для алкоголя. Смазку оставить на столе на кухне или в зале? Унести в спальню? Федя не пускает их в спальню, это обидно, но очевидно, что сегодня жопки обоих будут натянуты на широкий хер Фёдор Михайловича… а у Тохи с Лёхой больше. Лёша может сколько угодно выёбываться, что происходящее ему не очень-то и по кайфу, да только купленная им же смазка не как всегда, а какая-то совершенно новая, светлая упаковка, вся пестрящая тем, что содержимое без отдушек, безопасно и гипоаллергенно, и Антон оставляет её всё-таки на видном месте на кухне. Потому что Федя нежненький, вечно весь в аллергиях, и Лёша запомнил это. Антон тоже помнит. — Значит, я выиграл? — Федя всегда выглядит как порнозвезда на отдыхе, как и сейчас — появляясь откуда-то с лоджии, одетый лишь в джинсы, и Лёша немного пугается, но тут же берёт себя в руки, стараясь «быкануть» в ответ. — Это было нечестно, но… — Считайте это выгодным первым уроком по инвестициям. — Нам ждать твои вебинары? Онлайн-курсы? — Сил-то хватит хоть сейчас расплатиться? Целый курс они хотят. Лёша чуть дуется, что не ускользает ни от близнеца, ни от Феди, и мужчина подходит к нему, хватая за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Сколько им там, двадцать пять? Оленята хуевы. — Не обижайся. — Да потому что это вправду нечестно! — Прекрати делать вид, что я уже заебал тебя. Я ещё не начал, ни в каком смысле. Лёша очень забавно расслабляется в объятиях Феди, отвечая на поцелуй, кончиками пальцев поглаживая спину мужчины, будто действительно что-то пересчитывает, или те самые ямки ищет… Антон проще. Антон обожает брата, кайфует от Феди, и эти двое пиздец как заводят его, отчего он неосознанно облизывает губы, ладонью касаясь члена через джинсы, поглаживая по кругу. Когда Антон говорил, что хотел бы попробовать что-нибудь из «необычного», он явно не думал, что ему с порога выкатят звание «Антоша-куколдша», когда он пытается присоединиться к их ласкам, а вместо этого Федя мягко отталкивает его, а брат дарит ну слишком очевидный «катись ко всем хуям» взгляд, не разрывая поцелуй, и снова блаженно закрывает глаза, руками нащупывая пуговку и молнию на джинсах Феди.

Совсем охуели.

— Если вы ещё пару минут пососётесь — я подрочу и лягу спать. А Тоха может, что абсолютно не устроит Федю, поэтому он мягко разрывает поцелуй, носом потеревшись о нос Лёши, таким нежным жестом смущая до безумия. — Я ведь, между прочим, тоже соскучился, — шёпотом заявляет Антон, сложив руки на груди, и Федя тяжело вздыхает, улыбаясь. Ни одному из них уже не нужен алкоголь, чтобы признать, что они сами, добровольно, приехали к Смолову за потрахушками… — Я тоже скучал, Тош. «Какой я тебе, блять, «Тоша», ты чё» в ладоши готов хлопать от восторга, когда Федя целует и его, но с ним ведя себя куда смелее — расстёгивает ремень и пуговку джинс, ладонью проникая сразу под нижнее бельё, хватая за ягодицу, пальцами почти касаясь… — Федя! — Тсс… Они тут вроде как инцест не практикуют, так, в порыве слишком страстного секса, когда в очередной раз делят кого-то на двоих, либо же когда ну полная тоска, но сейчас Лёша хотел бы отсосать и Смолову, и брату, просто потому что. — Будем играть в «не-не, ты чё, мы не такие», или сразу займёмся вашей отработкой? — Отработка, — в один голос заявляют близнецы, и Смолов победно улыбается.

***

— Я давно хотел попробовать одну вещь… — Наши жопы? — Во-первых, это «две вещи». Во-вторых, не сегодня. — Чего? — В смысле, блять? Близнецы забавно замирают, каждый сжимая свою одежду в руках, и угрожающе надвигаются на Смолова, что достаёт из прикроватной тумбы всё, что им понадобится сегодня. — Что ты задумал?.. — Что значит «не сегодня»? — Вам понравится… Одежда летит к чёрту, когда Федя толкает старшего спиной на кровать, туда же падает Антон, оба садятся к спинке кровати, и Смолов садится на бёдра обоих, коленями упираясь в пах каждого, осторожно поглаживая обоих за ушами, по затылку, притянув к себе. Откидывает голову назад и позволяет обоим целовать его шею, и пока Антон довольно ласкает мужчину, Лёша оставляет еле заметные засосы, почему-то очень желая, чтобы у этого заносчивого засранца были проблемы с одеждой завтра, чтобы все видели… — Так какое у тебя желание? — Мы сделаем всё, что ты скажешь. — Покорно… Лёша тянет молнию джинс Смолова вниз, выпуская член, и одновременно с братом обхватывает его, переплетая пальцы. — Где твой приказ? Ты выиграл. — Всё что угодно… — Трахните меня. Оба. Одновременно. «А я тебе говорил, что он ебанутый. Наглухо отбитый!» читается во взгляде Лёши, когда он смотрит на Антона, и брат кивает, с ужасом думая, что… Да это нереально.

Узкая жопа Смолова и сразу два члена? Да как их пихать вообще?!

— Тебе же будет больно… — Антон мелко целует Федю в челюсть, по скуле, опускается до губ и сам трётся носом о нос Феди, заставляя его открыть глаза. — Федь, правда… — Ты сверху. Лёша снизу. — Ёбнутый. Федя ответственно выдаёт им презервативы, смазку, и всё-таки признаёт сам себе, что волнительно — не часто его ебут, ни разу не ебали двойным, ещё и близнецы…

Откровенно говоря, Федя вообще не может вспомнить, когда в последний раз трахали его, а не он.

— Федь, ты обязательно говори, если будет больно… — Лёша в глаза заглядывает, затягивая к себе в объятия с поцелуями, но Смолов вырывается. — И что тогда? Будете останавливаться и дуть? — Если тебе от этого будет легче — даже поцелуем. — Хорошо. — Почему всегда он, а не я? — Антон обиженно ноет, наблюдая за шокированным братом, когда Федя со стоном берёт в рот, быстро двигая головой. — Что за… Да ладно, Смолов! Федя гортанно стонет, что доводит Лёшу до какого-то безумия, когда Антон аккуратно тянет анальную пробку, резко возвращая её на место. — Охуеть. Антон стягивает с колен Смолова джинсы, разминает ягодицы, но к пробке возвращаться стесняется, нерешительно поглаживая промежность и сжимая яйца, больше смотря на раскрасневшегося брата, чем на Федю или себя — всегда более скованный Лёша выглядит охуенно во время минета, зарывшись пальцами в Федины волосы, откинув голову на спинку, громко дыша. — Федь, Федь, бля, хватит… Я кончу… Фееедяя! Лёша натягивает резинку, мимолётно целует Смолова, касаясь его члена, пока Антон вытаскивает из Феди игрушку и обильно смазывает его хорошо растянутую задницу. Лёша испуганно вздрагивает, смотря брату в глаза — Антон касается своим членом члена брата, на обоих нанося смазку, и довольно неприлично обтирает руки о постель, толкая Федю к Лёше. — Господи, блять… — Ложись на меня. Тебе будет удобнее. Интересно, Лёха и дальше будет выёбываться, или всё-таки признает, что что-то есть у него к Феде, что он озвучить боится? Федя медленно двигается на Лёше, отвечая на поцелуи парня, переплетая их пальцы, но хочет он другого — хочет он ещё один член в своей заднице и нежные руки Антона на себе, всё силясь вспомнить, когда он, блять, нуждаться в них обоих стал, влюбившись. Федя шипит от боли, Лёша крепко обнимает, целуя в висок, Антон мягко поглаживает выступающие позвонки, входя, и еле заметно двигается, растягивая и позволяя привыкнуть. У брата во взгляде написано «просто охуенно», и Антон сейчас с ним полностью согласен, целуя красивую спину Смолова, начиная чуть быстрее шевелиться, ощущая каждое движение таза брата. Федя. Пиздец какой-то, а не Федос Смолов, что выпрямляется, хватаясь за Антона, пытаясь целовать одного, ещё и поглаживая по животу другого, пытаясь быть всё ещё главным, а не блаженно упасть на Лёшу, срывая голос в жадных стонах. — Расслабься… Мы доставим тебе удовольствие. — Да вы, блять, пиццу доставить от кафе до квартиры не сможете… — Спорим? — Спорим. — Какой же ты вредный, пиздец просто, Федь, — Лёша усмехается, дёргая Смолова на себя, и ускоряет темп, одной рукой хватая Федю за ягодицу, другой переплетаясь с братом пальцами, чтобы быть ещё ближе, точно в одном ритме, и сам с удовольствием закрывает глаза, застонав. — Вы охуенные… Это Антон? Или Федя? Они все трое охуенные, Лёше всё равно, Лёша стонет громче Смолова, просто получая кайф от всего происходящего: это Федя, позволяющий им слишком многое, это член брата, скользящий по его собственному, хоть и в презервативе, это самый лучший секс в его жизни. С самыми лучшими людьми в его жизни. — Тооо-шаа… Антон громко хрипит, ускоряясь, и отвешивает Смолову несколько шлепков, до синяков хватая за зад, натягивая на собственный член, Лёша из-за позы не успевает в ритм, и это Антон буквально трахает обоих, ещё сильнее прижимая свой член к члену брата. — Лёх, помоги… — Антон шипит, кивая на Федю, и Лёша с огромным трудом фокусируется на чем-то, но отрицательно машет головой. — Заткнись и еби нас, Тох. — Заткнись и еби, — Федя ещё и поддакивает, из последних сил удерживая равновесие, не падая на парня, и сам касается себя, прижимая член к животу Лёши.

Совсем охуел.

Оба охуели, в унисон застонав «Тоошаа», окончательно снося ему башню. — Не могу больше… — Лёша шипит, откинув голову, хватается за Федю, мужчина наклоняется к нему, целует шею, и Лёше охуенно, Лёше так хорошо, но… Антон переплетает их пальцы, сжимая руку брата, и Лёша гортанно стонет, кончая в презерватив, даже не собираясь выходить: чувствовать Федю и брата слишком… Нужно.

«Скорострел».

У Антона венка на лбу пульсирует, когда он крепко обнимает Федю со спины, ещё ближе прижимая к себе, чтобы делать короткие глубокие толчки, Смолов сжимает его руки, откидываясь на Антона, пытается поцеловать… — Тош, пожалуйста… Федя громко стонет, Лёша быстро двигает рукой по члену Смолова, Антон целует Смолова, крепко прижимая к себе поперёк груди, сжимая за плечо, Федя медленно с ума сходит, понимая всю ситуацию — он тут скачет на членах обоих Миранчуков, и эти оба Миранчука обожают его в данный момент, действительно, блять, доставляя удовольствие, как никогда. Не успели поспорить, а уже выиграли, суки. — Пиздец… Смолов кончает на Лёшу, довольно ухмыляясь, когда сперма неожиданно долетает ему на щеку — парень смешно морщится, но руку с Феди не убирает, пока Федя сам не отстраняется, вставая с близнецов, молча утыкаясь лицом в подушку — это дерьмо просто надо осознать и отдышаться. — Иди сюда, — Лёша шепчет, смотря на расстерянного Антона, которому внаглую не дали кончить, и сам подтягивается к нему, целуя в губы, усаживая. — Всё хорошо. Скатывает презерватив и в привычном ритме ласкает брата, поглаживая по груди, катая между пальцами аккуратные соски… — Извини, Антош, я не подумал, — Антон краснеет, когда Федя отгоняет Лёшу, склоняясь над ним, и берёт в рот так же глубоко, как брал у Лёши, быстро двигая головой. Неужели старается, блять. Неужели. — Кончай, Тош, — Лёша смазанно целует в щёку, Федя стонет, и Антон цепляется за постель, смотря в глаза Смолова, когда он выпускает член изо рта, но прижимается языком к головке, дроча у основания. Ебучее безумие — Лёша, целующий в мочку уха, потираясь носом, всё ещё играющий с сосками, довольно застонавший Федя, принимающий сперму на язык, чтобы им же растереть всё по члену Антона, и это всё как-то слишком… Это всё «слишком», но в свои объятия тянет Лёша, со спины прижимается Федя, и это хорошо. Им троим хорошо, а остальное не так уж и важно. — Я жрать хочу. — Антон — мастер портить интимные моменты… — Лёша тяжело вздыхает, но усмехается, зная, что это действительно его Антон. — Знаете чё? Это был совершенно не тот сэндвич, на который я рассчитывал, — Федя прыскает со смеху, качая головой, и громко целует Антона в щёку. — Правда, есть хочу… — Я закажу роллы и бургеры. Идите в душ. — Ты ведь присоединишься?.. — Сделаю заказ и присоединюсь. Пять минут, Лёш. Федя уверен, что они оба понимают, что середина этого сэндвича будет регулярно меняться. И следующий — Антоша.