Аромат травяного чая

От крови акулы пьянеют. Без труда способны учуять раненую жертву на расстоянии километра, а затем с неведомой скоростью настигнуть и растерзать.

Но мир не без исключений

Ведь как иначе объяснить, почему этот хищник все никак не набрасывается на регулярно кровохаркающего человека, до которого рукой дотянуться можно? Лишь учтиво отводит взгляд, словно не чувствует, как к горлу Итачи подкатывает очередная порция болезни, едва не просачиваясь сквозь сжатые бледные губы. Для Кисаме, с его невероятным обонянием, терпеть подобное почти невыносимо. Ужасней может быть только смешивание металлического и горьких запахов от лекарств, которые юноша потреблял в безмерных количествах. Учиха понимал, что его состояние не останется незамеченным для напарника, однако не подозревал, насколько сильно причиняет дискомфорт… и волнение. Юнец явно не ассоциировался у мужчины с мелкой умирающей рыбешкой, которую хотя бы из солидарности следует заглотить в один укус. Уж слишком тот держался за свою угасающую жизнь. А вот природа возникших волнений о совсем юном отступнике и вовсе была для Кисаме неизведанной. Никогда хищники вроде него не обладали подобным инстинктом, еще в утробе матери детеныши способны перегрызть своих братьев и сестер, а после рождения сразу начинают борьбу за выживание. Жизнь мужчины была почти полностью скопирована с данного природного явления. Всегда в борьбе за собственные интересы и жизнь, всегда один… до определенного момента. Видя совсем юного мальчишку, ступившего на путь смерти и оставшегося наедине с собственными демонами, Кисаме узнавал в нем себя. За годы совместного путешествия хочешь не хочешь, а проникаешься чужой историей и желаешь увидеть ее исход, чему явно могут помешать эти чертовы темные разводы на рукавах плаща. Словно новое облако расплывается в качестве узора, что, к сожалению, Какузу не объяснишь, пока он будет отсчитывать деньги из зарплаты на покупку новой экипировки. Хотя бы о деньгах, с их то командной работой, беспокоиться не стоит. Зато о состояния здоровья стоило. Кисаме старался давать Итачи возможность отдохнуть после тяжелых сражений, залечить раны и умыться перед собранием. Прислушивался к тихому дыханию во сне, помогал достать необходимые и не всегда легальные лекарства, что помогали ослабить боль, но на симптомы почти не действовали. Черная кровь продолжала высвобождаться во время кашля, от чего собственные жилы ниндзя горели. Хищник до боли сжимал кулаки, стараясь сохранять невозмутимость. Единственным вариантом, обуславливающим спокойствие для обоих, стал обычный зеленый чай. Иногда с фруктами и цветами, если заведение не отличалось целомудренностью. Учиха имел возможность перебить вкус медикаментов и успокоить внутренние органы теплым напитком, а Хошигаки попросту мог дышать. Именно по этой причине лишь на постоялых дворах, в чайных или же борделях, нукенины говорили. Шум от пьяных драк в провонявшем табаком зале, звуки сямисэна исходящие от изящных пальцев куртизанок, шум дождя — ничего не могло нарушить идиллию. Беседы о жизни и смерти, сменяющихся поколениях и ничтожности Бога длились, пока полностью не рассеется дымка от благовоний и чего-то еще немного более дорогого в стенах красных комнат… на замену которого вновь возвращается омерзительно сладковатый запах прямиком из легких Итачи.