Под водой.

      В дни, когда сладкая грусть замирает в моей груди, я всегда прихожу на пляж. Мне нравится ощущать легкие потоки ветра в волосах, и перебирать песок подушечками пальцев. В такие моменты я просто закрываю глаза и начинаю представлять, представлять, представлять… до того момента, когда я почти не слышу собственных мыслей. Тонкая струйка ветра едва ощутимым касанием пробирается под рубашку, отчего мое тело покрывается мурашками. Я глубже зарываюсь пальцами в песок. Внизу живота сладко тянет, а я представляю, представляю, представляю… твои волосы, на ощупь такие же жесткие, как песок. От палящего солнца мне становится невыносимо жарко: я сглатываю, чувствуя неприятное покалывание в горле. На лбу выступает пот, и жар мгновенно охватывает все мое тело. Из груди непроизвольно вырывается судорожный вздох, и я сильнее хватаюсь пальцами за твои волосы песок. — Тэ?! От неожиданности вздрагиваю и резко открываю глаза: все в синеватых оттенках, голова слегка кружится. Мое сердце бьётся настолько сильно, что его стук отдаёт в ушах. Оборачиваюсь на знакомый голос, и, хмурясь, различаю приближающий силуэт. — Ты тоже пришел сюда? — О-Эу кивает, улыбаясь лишь уголками губ. — Всё в порядке? Выглядишь… потрепанным. — Да, я… Я кажется, заснул, — в моем голосе слышна легкая дрожь, и это раздражает. Мы еще несколько секунд так смотрим друг на друга, пока он не прерывает молчание. — Ты давно здесь? — Мм, нет. — Это хорошо, а то я не хотел сидеть тут один, —О-Эу щурится от солнечного света и переводит взгляд в сторону моря. — Тогда почему пришел один? — Я знал, что ты уже здесь. Внизу живота снова сладко тянет. Он шагает чуть ближе, и мы снова лишь на миг встречаемся взглядом.

***

      Теплые волны, омывая берег, едва достают до наших ступней. Песок ближе к морю совсем влажный, не такой, как там, где я сидел до прихода О-Эу. Он очень близко. Так, что я могу слышать его дыхание сквозь шум волн. Волоски его рук касаются моих, и я чувствую, как сладкая грусть в груди превращается во что-то более весомое. Мне становится труднее дышать.       Море сегодня волнуется. Это странно, обычно оно довольно спокойное здесь. О-Эу снова морщит нос, и я провожу рукой по его спине. Пальцами касаюсь лопаток через футболку, и замираю взглядом на слегка напряженных икрах. Почти сразу О-Эу тянется к моей руке, и я позволяю ему взять ее в свою ладонь. Он заметно нервничает и долго держит зрительный контакт, пытаясь с помощью него сказать что-то. Приятное волнение охватывает меня, когда он неуверенно засовывает мою ладонь под свою футболку. Тело О-Эу горячее, как солнце. Я чувствую его напряженную грудь; его дыхание учащается, и моя ладонь движется под темп его вздохов. Мне не хватает воздуха, и начинает казаться, что я сейчас потеряю сознания от жара: хочется отдернуть руку, но я почему-то не в силах сделать это. О-Эу пододвигается ближе, и я могу уловить запах его кожи и пота, смешанного с ароматом кокосового шампуня. Утыкаюсь носом в его шею, и жадно слизываю капельки пота. Теперь его запах всюду, даже у меня во рту. Он слегка запрокидывает голову, вцепившись пальцами в мои плечи. Не могу оторваться от шеи О-Эу: когда-то ненавистный мной кокос теперь сводит меня с ума. Горячее тело О-Эу, как шоколад, тающий на солнце в моих руках, становится все слаще. Я кусаю сахарную кожу на его тонких ключицах, и О-Эу издает едва различимый стон.       Внезапно сознание начинает возвращаться ко мне. Я поднимаю голову и встречаюсь с затуманенным взглядом О-Эу. Его лицо совсем близко. Он тянется к моим губам, но в последний момент я резко дергаюсь назад. «Черт…».       Не могу смотреть на него. Слышу только, как О-Эу тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. Его сердце все еще стучит под моей ладонью. Я медленно вытаскиваю руку из-под его футболки. О-Эу молчит, и я чувствую его тяжелый взгляд. Не дождавшись моих комментариев, он медленно поднимается с песка и заходит в воду. Поворачиваю голову в сторону моря в надежде, что он не обернется. О-Эу не смотрит назад. Волны быстро поглощают хрупкое тело, и я теряю его из вида. Меня начинает тошнить.       Рой мыслей заполняет мою голову, и теперь я не слышу не только море, но и себя самого. «Хватит. Хватит. Хватит.» Я бессильно падаю спиной на горячий песок, и закрываю глаза. Теперь в моей груди застрял огромный камень, который вытеснил и сладкую грусть, и что-то большее, чему я так и не смог дать определение. Чувствую себя опустошенным: камень в груди становится все тяжелее, вдавливает мое тело в песок и не позволяет встать. Очень хочется не сопротивляться этой силе и слиться с песчинками на берегу, которых потом смоет морской прибой. Нет. Нет!

***

      Я бегу со всех ног в море, волны больно хлещут по моим бедрам. «Главное не думать. Главное не думать, » — повторяю про себя, стиснув зубы.       Вглядываюсь вдаль и вижу О-Эу, балансирующего на спине. Я подплываю к нему. От вибрации волн он тоже замечает меня и сразу же приобретает вертикальное положение. Останавливаюсь рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ноги едва касаются дна. Его взгляд нервно бегает от моего лица до поверхности воды и обратно. — Я… Не люблю парней, — еле слышно произношу и мысленно ненавижу себя еще больше. Я не это хотел сказать. — Ты приплыл сюда, чтобы сообщить мне это? — Нет. Не это. — Тогда что? Я молчу. Я молчу и не знаю, что ему ответить. Я не знаю, что я хочу ему сказать. Что я хочу сказать себе. Что я скажу маме.       О-Эу тяжело вздыхает, начиная злиться. — Тэ, я тебя не понимаю. Ты делаешь… Ты ведешь себя со мной… — он не заканчивает фразу и опускает глаза. Я вижу, как О-Эу пытается держать голос, делает паузу, чтобы успокоиться. — О, я не это хотел сказать. Я не знаю, почему я это сказал. — А что ты знаешь? Что-нибудь знаешь, помимо китайских иероглифов? О-Эу начинает язвить, но я не имею права злиться. Подплываю чуть ближе и слегка пододвигаю его к себе за плечи. — Перестань, — в его голосе слышна дрожь, но вместе с этим твёрдость решения. Он скидывает мои руки. — Я не могу сказать то, что хочу… здесь. О-Эу ничего не отвечает и разворачивается в другую сторону. — Задержи дыхание, — хватаю его руку за локоть. — Что? — Задержи дыхание насчёт три. Раз… Два… Три. Я обхватываю руками его талию и резко тяну под воду. Мы опускаемся ниже, вода здесь чуть холоднее. Я открываю глаза и смотрю на О-Эу. Он жмурится и сильно цепляется пальцами за мои плечи, так что даже его ногти впиваются в мою кожу. Не теряя ни секунды, я целую О-Эу. Он распахивает глаза и от неожиданности делает «вдох». Я сразу же начинаю плыть наверх, вытаскивая его на поверхность.       Когда мы вышли из моря, О-Эу все еще кашлял. Я повел его под наше дерево с гамаком, где его дыхание восстановилось. — Прости, не думал, что так выйдет. — Думал? — Больше, чем нужно. В ответ О-Эу только вздыхает и ничего не говорит. Мы молчим в течение нескольких минут, слушая лишь шелест листьев и спокойный шум волн. Ветер ласково путается в моих волосах, и я снова чувствую что-то нежное в своей груди. Что-то, чему я еще не дал определение. — Так, значит, это ты хотел мне сказать? — Значит, это. — А почему не сказал, когда мы сидели на берегу? Обязательно нужно было меня топить? — Тогда я мог сказать это только под водой, — улыбаюсь и смотрю на О-Эу. — А сейчас сможешь сказать это не под водой? Он по-теплому улыбается. — Ты не злишься? О-Эу отрицательно качает головой. — На берегу мой рассудок был помутнен от жара солнца. Под водой я говорил осознанно. Внутри меня вновь появляется приятная тяжесть. Прислоняю ладонь к груди О-Эу и понимаю, что он чувствует то же самое. — Я готов повторить, но слушай внимательно.