Дом, в котором

i.       - Здесь? - морщит нос Нарцисса. - Действительно?       Она медленно идёт за Люциусом вниз по узкой улочке, из-под ресниц бросая взгляды на серые, грязные дома - нет, домишки, лачуги - похожие друг на друга как близнецы. Из какой-то подворотни им навстречу выскакивает ребёнок, мальчишка, скорее всего - он так чумаз, что и не понять. Его одежда изношена и измята, хоть и не порвана, он хмуро и откровенно презрительно смотрит на чужаков; да, Нарцисса понимает, почему Люциус приказал одеться попроще.       - Это место он мне показывал.       Тон Люциуса явственно выражает то же отвращение к этой забытой всеми святыми дыре, что мерзким комком стоит у неё в горле. Он подхватывает её под руку и ведёт дальше, к тому из домов, который вроде как должен быть Снейпа. Нарцисса благодарна за поддержку, хотя именно она - она сама настояла на этом визите, когда третья сова с письмом к Северусу вернулась в мэнор без ответа. Беспокойство не оставляло её с того дня, как Регулус вернулся из Хогвартса и рассказал, пусть и по большому секрету, как буквально перед отъездом обнаружил Северуса плачущим в одном из заброшенных туалетов в подземельях. Из-за Сириуса, предположил кузен, и Нарциссе не составило большого труда выведать всё остальное.       Стоя перед обшарпанной дверью, она запоздало начинает переживать, что откроет кто-то другой, какой-то магл, кто-то вроде.. и не успевает довести мысль до конца. Люциус постукивает тростью по рассохшемуся дереву, и мгновение спустя перед ними стоит Северус, с воинственным выражением на лице и какими-то магловскими тряпками в руках.       Он выглядит.. нездоровым. И это мягко говоря, думает Нарцисса.       - Что вы оба тут забыли? - с ходу огрызается он. Ни приветствия, ни гостеприимной улыбки - никакой - но, положа руку на сердце, она не может его в этом винить.       - Мы хотели проведать тебя, убедиться, что всё в порядке, - тактично говорит Нарцисса.       Люциуса тактичность не волнует. Не здесь и не сейчас.       - Нарцисса сказала, что ты хандришь из-за своей грязнокровки..       - Я не это сказала!..       - ..поэтому мы решили навестить тебя, развеять эту твою, - Люциус заглядывает Северусу за спину, и любопытство в его глазах быстро сменяется пренебрежением и брезгливостью. - Хм. Что ж, сперва мы вытащим тебя из этой помойки, что скажешь?       Нарцисса с трудом подавляет вздох.       - Я же просила тебя.. - но Люциус только улыбается ей, им, как неразумным детям.       Северус свой вздох подавить даже не пытается. ii.       - Я думал, что уборка ниже твоего достоинства.       Нарцисса хмыкает и подмигивает Северусу, который со слегка растерянным видом наблюдает за ней, сметающей пыль с камина.       - Да, и ты был прав, - она рассеянно перелистывает потрёпанные страницы одной из книг, принадлежавших когда-то Эйлин Снейп. - Но это не значит, что я не умею убирать.       - Не давай ей себя одурачить, Сев, - смеётся Люциус, а тот лишь ожидаемо хмурится на такое обращение. - Она не прибирает тут, а шпионит.       Северус вздрагивает.       - Я помогаю, - поправляет Нарцисса мужа, пряча улыбку. - Это своего рода терапия. Перебрать вещи, вспомнить всё хорошее, отбросить всё ненужное..       Смешок Северуса едва может так называться - так, выдох, сухость и горечь на языке.       - Можете хоть сжечь эту хибарку, мне всё равно, - выплёвывает он. Сидя в старом кресле в глубине комнаты, он почти не сдвинулся с места после того, как впустил незваных - как и всегда - гостей в дом и уселся в него. Разве что чтобы поднести к тонким губам очередную сигарету; чтобы стряхнуть пепел себе под ноги - на ковёр, на кипу каких-то бумаг, на свидетельство о смерти Эйлин. Он быстро справится с поджогом и самостоятельно, фыркает Нарцисса. Про себя, конечно.       - Ты будешь сожалеть позже, Северус.       Он закуривает следующую. iii.       Её руки вплетены в его чёрные пряди, держат крепко, пока она целует Северуса, прикусывая его нижнюю губу. Стоя перед ним на коленях, на этой ужасной жёсткой кровати, Нарцисса отстраняется и с интересом вглядывается в его лицо, проводит кончиками пальцев по бледной щеке, сведённым бровям, зажмуренным векам, ладонью свободной руки обхватывая его член. Люциус вбивается в Северуса сзади, и Нарциссе нравится смотреть, как рушится под их горячими прикосновениями и жадными ласками его несокрушимое самообладание; как он плавится, прогибается и рассыпается - в кои-то веки от удовольствия и желания, а не от боли и невыносимого груза вины.       Они прибыли пару часов назад, с бутылкой вина из какого-то странного магловского заведения, которое Люциус выбирал сам, руководствуясь одному ему известными причинами. Магловское вино на магловскую годовщину, сказал он. «У вас ведь тридцатилетие - это что-то значимое? - позже спрашивал он у друга, поднимая бокал. - А, нет! Тридцатитрёхлетие, так?», и Нарцисса закатывала глаза, а Северус поджимал губы; но она видела их подрагивающие уголки и искорки в тёмных радужках.       Он не признаёт подарки, но принимает вино. И принимает их, их обоих. Раз ему так легче, то пусть.       - Блядь, - стонет Северус и роняет голову ей на плечо. Нарцисса целует его в макушку, в шею, в ключицу, Люциус сжимает его бёдра.       - Да.. вот так, дорогой, кончай, - шепчет она и улыбается, когда дрожь сотрясает его тело. iv.       Ей нужна всего секунда - минута, час, правда - и удача на её стороне. Белла уже на улице; повернувшись к дому этого мерзкого предателя спиной, она с злорадным удовлетворением разглядывает бедные жилища бедных людей Коуксворта.       Белле не терпится уйти - Нарцисса едва сдерживается, чтобы не остаться. Ей нужен Северус, его уверенные объятья и непоколебимая твёрдость; с ним она чувствует себя как за каменной стеной, особенно теперь, когда Люциус в тюрьме, а стены её собственного дома..       - Северус, - тихо просит она.       Он смотрит на неё, видит её насквозь. Он знает. Она берёт его за руку.       - Спасибо, - говорит она. Она уже повторила это сотню раз, вслух и не, но готова повторить ещё хоть тысячу. Её глаза всё ещё покрасневшие, щёки всё ещё мокрые; но дышать стало легче, будто кто-то забрал у неё тяжкую ношу. Взял их с Люциусом ответственность за Драко на себя.       Укрытая темнотой и спрятанная за открытой дверью, она успевает коротко прижаться к губам Северуса своими, дотронуться ладонями до его скул, прикоснуться своим лбом к его. Она отшатывается мгновением позже, боясь, что сестра - Хвост, кто угодно - заметит, увидит, отнимет.       Где-то недалеко Белла притоптывает каблуками, желая наконец убраться отсюда.       - Спасибо, - снова говорит Нарцисса. Её пальцы ложатся к нему на грудь, прижимаются, чтобы почувствовать сердцебиение; пытаются зацепиться за одну из пуговиц на его сюртуке. За что угодно.       Северус только кивает и делает шаг назад. v.       - Северус.       Она не решается подойти ближе, боится дотронуться; и ненавидит себя, ненавидит его, ненавидит весь этот дракклов мир за это. Он неподвижен в своём кресле в глубине комнаты; его руки пусты, глаза тоже. С отчаяньем она думает, что на этот раз ему и правда может быть всё равно.       - Наверху.       Нарцисса моргает, раз, и ещё, и ещё.       - Что?       Северус смотрит на неё - сквозь неё, сквозь себя, он будто слеп - его лицо изрезано тенями. Она не смотрит на него в ответ, не напрямую. Ей страшно, что она ослепнет тоже.       - Драко, - говорит он, холодно и отстранённо. - Ты же за ним, верно?       Северус жесток, Нарцисса знает это; просто он никогда не был жесток к ней. К Люциусу, к Драко. Но, положа руку на сердце, она не может его в этом винить - разве не так всегда было? Ведь как бы Северус ни был жесток, он не убийца. Не был им до этой беспросветной ночи.       Он отворачивается от неё; Нарцисса жаждет подойти, обнять, утешить. Взмахом руки он отсылает её к лестнице; она подчиняется.       И что-то внутри рассыпается от боли и невыносимого груза вины. i.       Нарцисса замирает посреди улицы, оглядывает знакомые покосившиеся дома. Её горло саднит - как и всегда в этом проклятом месте - в глазах пощипывает. Но это неважно, ведь ещё так болит в груди, и дышать снова тяжело..       Она не хочет.. она не может..       Люциус подхватывает её под руку и ведёт дальше - как тогда - к тому из домов, который был Снейпа. Нарцисса благодарна за поддержку; она сжимает его холодные пальцы в своих и чувствует, что он благодарен ей тоже.       Стоя перед обшарпанной дверью, на этот раз она почти не переживает. Она знает, что никто не откроет. А у Люциуса даже нет трости, чтобы постучать.       - Цисса, - тихо произносит он и распахивает руки. Она обнимает его ответ так крепко, как может, и - наконец - горько плачет.