О неуместности дружбы в мире Освальда Кобблпота

Из посудомойщика к доверенному лицу – такой карьерный рост в их маленьком ресторанчике, принадлежащем Сальваторе Марони, даже не снится никому, слишком неправдоподобно. Подобные головокружительные смены ролей Джил видела только в сериалах про дурнушек, удачно влившихся в коллектив пираний и доказавший свое интеллектуальное и моральное превосходство руководству. В их ресторане дурнушка и не дурнушка вовсе. Освальду – право, что за странное имя, - не откажешь в способности привлекать внимание: появился неожиданно, сменив пропавшего Марио, очаровал Марони, а теперь поглядывает на место Фрэнка. В том, что Освальд именно поглядывает, Джил не сомневалась, это буквально завораживающее зрелище то, как щуплый и хромой выскочка оказывается под рукой как никогда вовремя, как услужливо заглядывает в глаза и улыбается сладко-кротко, что сердце пропускает удар даже у нее, наблюдающей за всем этим от барной стойки. Джил продолжает чистить стаканы, когда Фрэнк скармливает своим приближенным сальные шуточки про Освальда, про его преданность и послушность, а ей хочется разбить пивную кружку об голову этого мужлана. Она бросает недобрый взгляд на гогочущих мужчин, когда они обращают на нее внимание и теперь все обсуждения летят в ее адрес. Быдло – так и хочется высказать им в лицо абсолютно все обзывательства. Но Джил только притупляет взгляд, поджимая губы. Ее спасает телефонный звонок в кабинете администратора, и вся компания, наконец, покидает ее, оставляя наедине с собой. Вопросы человеческой привлекательности это весьма противоречивая тема. Любой из этих парней хорош собой, по-преступному брутален и груб. Есть ли в этом очарование? Ни черта. Бьющий из каждой поры тестостерон не скроет скудоумия и отсутствия манер, а это закономерно стирает всю симпатию к человеку. Колокольчик над дверью звякает. Джил косится в зеркальную стенку барного шкафа, за пузатые бутылки с выпивкой, но уже по шаркающей походке может угадать гостя. Кобблпот проворно пересекает порог, стягивая с выдающегося носа солнечные очки. Готэм сегодня на удивление радует погодкой и рыжие веснушки на лице Освальда лишний раз сообщают о солнечных поцелуях. Джил не может скрыть дурашливой улыбки, оборачиваясь к вошедшему, а он в свою очередь только приоткрывает рот, подыскивая ответ на такой гостеприимство. - Шефа нет, - щебечет Джил, проходясь по стойке полотенцем, - А в кабинет заходить не советую. У кого-то сегодня отличное настроение. Освальд понимающе кивает, подходит ближе и не без труда усаживается на высокий барный стул. От него пахнет сигаретами и мускусным парфюмом, излишне мужественным для него, но это чертовски мило. - Тогда воздержусь от дружеского визита в тот кабинет, - негромко шутит в ответ Кобблпот и кидает выразительный взгляд на дверь из темного дерева, за которой все еще слышен хохот, - Не знаешь, когда дон Марони подойдет? Он ничего не говорил? Джил отрицательно мотает головой, давя улыбку. Освальд все время в каких-то делах и не оставляет времени на обычные дружеские взаимодействия, оттого шанс с ним поболтать выпадает редко. например сейчас (где-то определенно сдох мамонт). - Подожди его здесь, - предлагает она, - Я сделаю тебе кофе. Хочешь? - Лучше зеленый чай, - она тешит себя тем, что он все же останется, не ускользнет под руку к Марони, треща без умолку о мафиозных интригах Фиш Муни и дона Фальконе, а выбор напитка так непринципиален. - Значит зеленый чай. Он улыбается ей, неуверенно и кротко, но так же сладко, как и остальным. Для Джил эта улыбка вместо десерта к горькому американо. - Кстати, ты просил оставить тебе канолли… *** Как оказалось, рост Освальда не останавливается на должности "мальчика на побегушках". Очень скоро он занимает ненавистный Джил кабинет по праву новой должности. Весь персонал немного удивлен такому назначению, но не Джил, уверенная в том, что Марони видит в Кобблпоте те же самые прекрасные качества, что и она сама. Теперь Освальд больше времени проводит в ресторане, чаще разговаривает с ней, а у нее появилась возможность узнать его получше. Например, она узнала, что он не любит кофе, щепетилен к чистоте приборов, любит вечером опрокинуть бурбон, а о каждом своем опоздании предупреждает мать. Покажите Джил мужчину в Готэме, который будет заботиться о своей матери. В этом городе о женщинах думают только как об игрушках. Джил очарована этим. Она не понимает коллег-официантов, которые плюются желчью в адрес Кобблпота и только закатывает глаза, когда те начинают грязно сплетничать. Опять. Освальд не оставляет шанса любителем грязного белья, представляя из себя слишком занятную личность для промывания костей. - Ты просто не видишь дальше кончика его носа, Джил, - убеждает ее Генри, которому отказали в повышении недельного оклада (уже месяц как, но тот все не успокоится), - Это змея в обертке от конфетки. Глупости. Джил кидает в Генри полотенце, которым протирала стойку, и, прихватив сигареты, идет в черному входу перекурить, выдохнуть после всего этого дерьма в адрес прекрасного человека. Освальд оказывается тут же. Он не замечает ее появления и продолжает затягиваться, стеклянный взглядом разглядывая афишу с рекламой заведения Фиш Муни, прилепленную криво на облезлой стене соседней автомойки. Джил замирает в дверях, не желая беспокоить начальника, но любопытство оказывается сильнее нее и, прокашлявшись, чтобы обозначить свое присутствие, она подходит ближе. Он не вздрагивает, ни сколько. Обычно нервный и дерганный в присутствии Марони, сейчас Кобблпот спокоен и расслаблен, так что острые черты лица кажутся совсем юными. Его нижняя губа разбита, кровяная корка касается фильтра сигареты каждый раз, когда он делает затяжку. Джил кажется самой себе отвратительной, отмечая, как идет этому бледному лицу кровь. - Они считают, что ты обманываешь дона Марони, - начинает первой диалог девушка, щелкая зажигалкой у кончика сигареты, но не получая огонька в ответ, - Говорят, что ты лицемер. Освальд с болезненной усмешкой выдыхает, бросая на нее взгляд. Из-за тени черных упрямых прядей волос, местами достающих до самых бритвенных скул, глаза кажутся не светло-голубыми, как бывает в солнечные дни, а зеленоватыми, подобными пучинам штормового океана. Кобблпот достает из кармана свою зажигалку и протягивает ее Джил, щелкая, чтобы та прикурила. Костяшки на его руках сбиты. - А что думаешь ты? Его голос хриплый и шершавый, щекочет острыми краями комочек нежности за решеткой ее ребер. Джил благодарно кивает за протянутую зажигалку и выдыхает в сторону, заставляя себя посмотреть на ту же афишу клуба, лишь бы не ему в глаза. А вот он не отказывает себе в удовольствии смотреть. "Смотри на здоровье" – думается Джил, - "Может быть тогда до тебя дойдет, что ты мне нравишься". - Я тебе верю, Освальд. – после затянувшейся паузы честно признается она и дрожащими пальцами подносит сигарету к губам, чтобы еще раз втянуть в легкие никотин, - Мне нравится работать с тобой и ты мне кажешься достойным человеком. Она ожидает усмешки или шутки, но характерного вдоха не звучит, только звуки сирен с улицы и крики каких-то пьяниц с той стоны дороги. Джил поворачивает голову, чувствуя чужой плотный взгляд. Он ощущается взмахом крыльев у самой кожи, горстью ледяной крошки за шиворот. Она жмет плечом, чтобы прогнать волнительный мурашки, и упрямо смотрит в ответ. - Не говори им об этом, - наконец шепчет Освальд и бросает окурок в банку из-под консервированных ананасов (мимо), прежде чем ни говоря больше ни слова уйти отсюда. Это может сравниться с пощечиной, с грубым толчком в лужу, с плевком в спину. Добродушная дурочка ждала какого-нибудь признания в ответ, выпрашивала ласку, как дворовая кошка. Джил сглатывает упрямый комок в горле и остервенело докуривает сигарету. *** Освальд Кобблпот оказался кротом. Кто бы мог подумать. Она отдает пять баксов Генри, проиграв ему в споре, и зарекается самой себе не доверять людям, только за их честные глаза и разговоры с мамой вечерами. Она чувствует себя разочарованной, немного обманутой, но винит в этом исключительно себя саму. Он ей не клялся в верности, как наверняка клялся Марони, не доказывал ей чистоту своих намерений. Он просто улыбался ей в ответ и говорил спасибо за зеленый чай. Даже Марони не особо разочарован, наоборот, воодушевлен грамотно разыгранной партией Кобблпота. Головорезы называют его Пингвином и это кажется Джил немного унизительным. Для нее он все тот же Освальд – новичок с голубыми глазами и странной стрижкой, обведший вокруг пальца засидевшихся криминальных боссов. Глядя на неоновую вывеску в виде зонтика, венчающую вход в его клуб (клуб Фиш Муни, который он получил в свои ловкие бледные руки посудомойки и убийцы), Джил глубже затягивается. Мокрый снег налипает ей на ресницы, на мех пальто, поэтому она спешит избавиться от бычка и зайти в заведение. Двое вышибал провожают ее подозрительным взглядом, но не останавливают. Старая леди в гардеробе и вовсе очень вежлива с ней, улыбается и называет деточкой, а потом приговаривает, что здесь неподходящее для нее место. Джил не хочет задерживаться здесь надолго. Она хочет просто посмотреть на Освальда, сравнить тот образ, что отпечатался в ее памяти с тем человеком, что сбросил с пьедестала Фиш. Пингвин обнаруживается до смешного просто, ей даже не приходится просить братской барменской помощи. Он беседует с каким-то коренастым мужчиной яростным шепотом, до проступивших желваков, а тот в ответ хватает его за ворот рубашки, но ничего не говорит в ответ. За всем этим меланхолично наблюдает круглолицый джентльмен в полосатом костюме, Освальд делает ему жест рукой, чтобы не вмешивался, поэтому тот продолжает изображать статую. Немногочисленные посетители заведения даже не обращают внимания на разборки за барной стойкой, поглощенные общением и выступлением скрипачки на сцене. - Увидимся, Джим, - шипит на прощание Кобблпот, когда его гость, наконец, разворачивается, чтобы уйти. Это его "Джим" – токсично и яростно, совсем не похоже на "дон Марони" или на трогательное "Джил" от которого у нее ускорялся раньше пульс. Когда Освальд возвращается к своим бумагам и ленивой беседе с круглолицым мужчиной, она все же решается подойти ближе. Его плохое настроение ее не пугает, она вооружена обидой и некогда хорошим отношением. - Ты мне должен десять баксов, -садится она на барное кресло рядом с ним и Освальд замирает, хлопая своими невозможными светлыми ресницами, - Я ставила на то, что ты не предашь Марони. - Джил, - шепчет на выдохе Кобблпот и в этот раз предательский пульс снова ускоряется, отчего к ее щекам приливает кровь, - Ты..что ты тут делаешь? Выпьешь? Он суетливо просить мужчину (Бутча) принести ей вина и пепельницу, а сам разворачивается к ней лицом полностью, давая разглядеть себя и вдохнуть полной грудью запах мускусного одеколона и сигарет. Его рубашка кажется дороже, да и запонки блестят на все двести баксов, а в остальном она не видит разницы. Освальд тот же и это разочаровывает ее больше, чем его предательство. Она хотела увидеть лицемерное чудовище, оборотня, но видит лишь смышленого мальчика на побегушках. - Я думала, что тебе нравилось у нас работать, - Джил не отвечает на заданные вопросы, находит в себе силы и дерзость на свои. - Мне нравилось, - кивает Освальд и его бегающий суетливый взгляд не может сфокусироваться на чем-то конкретном, скорее всего, выдавая плохо отрепетированную ложь – Честно, Джил. Мне незачем тебе врать. Но мои цели изначально были другими. - Какими? Стучать о Марони Фальконе? – кажется в ее голосе слишком большая концентрация обиды, надо заткнуться, поэтому Джил хватает вовремя появившийся бокал вина и опрокидывает в себя, большим глотком смачивая горло. - Да. – сбивает ее с толку своей честностью Кобблпот, - Но это не значит, что я не ценю нашу дружбу. Дружбу? Ей хочется засмеяться от горечи, а потом заплакать, но только не здесь, на глазах мистера Пингвина – такой важной криминальной шишки, сцеживающей из людей все слабости и тайны своими уловками. На каких тренингах учат этой проклятой трогательности, которая на проверку оказывается смертельно опасной? Джил ставит на стойку пустой бокал и вытирает пунцовые после красного губы. - Я не хочу там работать без тебя. Возьми меня на работу. Собственный тон ей кажется вопиюще наглым и грубым. Она просит его без должного уважения о месте под его крылом, не способная предложить что-то для блеска его криминальной короны. Освальд, как и ожидалось, удивленно хлопает ресницами, выпрямляя плечи, а потом хрипло смеется, через плечо поглядывая на Бутча. - Джил, я..Я все понимаю, но здесь неподходящее место для такой как ты. - Какой? Чем этот клуб отличается от ресторана Марони? - Ну для начала ты поменяешь сторону, - спокойно и рассудительно объясняет Освальд, отводя взгляд прочь, не решаясь на прямой визуальный контакт. Очень зря. Джил хочет видеть его глаза, понимать, как он так ловко врет. - Ты тоже поменял сторону. Я хочу уйти вместе с тобой. - Я не смогу тебе гарантировать безопасность. – повышает Кобблпот голос всего на полтона, а ей уже не по себе и она хватается за тяжелую пепельницу, придвигая ее ближе якобы для покурить, - Ты уже в зоне риска только потому, что пришла сюда. Ты достойна нормальной жизни, а не жизни в страхе только из-за того, что дружишь со мной. - Да что с тобой, Освальд? Почему ты меня отталкиваешь? – не выдерживает она, сжимая до белых пальцев гладкую пепельницу. – Уважай мое решение, если я хочу быть рядом. На это он не находит быстрый ответ. В запале она и сама говорит больше чем нужно, видимо вино развязало язык. Освальд сдувается, становясь визуально меньше, он неловко трет свои острые колени, спрятанные темной брючной тканью, и мнется с ответом. Красноречие у него припасено не для дружеских бесед. - Я не умею быть хорошим другом, - под жидкие аплодисменты посетителей в адрес скрипачки доверительно шепчет он, подавшись чуть ближе, и ей кажется, что она тонет в тумане его запаха из сигарет и одеколона. Джил пробивает током, когда она чувствует его прикосновение к своим пальцам, давящих на пепельницу. Кобблпот успокаивает ее жестом, без слов просит расслабиться, и этим своим поведением снова трогает лед, сковавший все внутренности Джил после новости о предательстве. Мысли в голове – одна противоречивее другой, роятся стаей голодных голубей над горбушкой засохшего хлеба. Нет ничего хуже, чем оказаться на таком распутье. Снова и снова Освальд завоевывает ее своей искренностью, которая в любой момент может оказаться манипуляцией. Ей повезло, что она для него бесполезна, вот только ее бесполезность ему и не нужна. Синие прожектора клуба наворачивают свою дистанцию по полу и стенам заведения, выхватывают улыбающихся пьяных людей, играются стеклышками разномастных бутылок. Блеск и роскошь заведения насмехаются над мелочностью ее личной трагедии. Она кажется себе такой незначительной на фоне всего этого, такой недостаточно важной для Освальда. Он из посудомойщика прыгнул сразу в кресло управляющего, а она все еще осталась барменшей, не смеющей заговорить о своих чувствах. И даже когда она пытается, все это кажется навязчивым, неуместным. Ей становится стыдно за себя. Облезлая кошка, которую не забирают домой, последняя спичка в коробке, который выбрасывают в мусор. Может быть он прав, а ей не надо прыгать выше своей головы? Деньги, власть и уважение – это его мир, и что-то, отдаленно напоминающее дружбу здесь не приживется, оно извратится под гнетом грехов, станет похожим на смертельную опухоль. - Тогда верни мои пять баксов, - сломленным голосом просит Джил, мягко убирая свою руку из-под его ладони. - Ты же сказала десять. - Я солгала. Освальд улыбается и лезет во внутренний карман пиджака за купюрой. В бумажнике нет банкнот меньше пятидесяти. Джил не может сдержать едкой усмешки, вспоминая, каким нищим Кобблпот казался первое время в их ресторане. Не дожидаясь, когда он найдет размен, она выхватывает пятьдесят баксов. Бумажка хрустит в ее пальцах, а она подается вперед, пользуясь растерянностью Освальда, такой неожиданно своевременной сейчас. На вкус он как бурбон и сигареты. Губы сухие, но мягкие, как горячий воск. Мгновение-два Кобблпот ничего не предпринимает, даже не дышит, а девушка чувствует, как он напрягся, словно она его бьет, а не целует. Что это за жизнь, если поцелуи он получает реже, чем удары по лицу? Совсем осмелев, она цепляется пальцами свободной руки за накрахмаленный воротничок его белоснежной рубашки, притягивает и чувствует, наконец, как он скованно отвечает. Бутч за его спиной появляется, но, прочувствовав момент, делает шаг назад за дверь для персонала. Джил видит происходящее, она, в отличие от Освальда, не закрывает глаза, впитывая в себя происходящее, как сухая земля влагу. Для нее это важно, для нее это больно и нездорово приятно одновременно. Оторвавшись с влажным звуком от его порозовевших губ, под стать смущению на графичных скулах, Джил позволяет себе едко усмехнуться в ответ на мутный взгляд. - Это вам на сдачу, мистер Пингвин. Соскользнув со стула, она торопится к выходу. Не оборачиваясь. Не оборачиваясь, хоть и слышит "Джил" от которого пульс норовит пробить изнутри ребра. Улица встречает ее мокрым снегом, звуком полицейских сирен и пьяной руганью бомжей над горящей бочкой. До начала ее смены в ресторане Марони остается час.