Свобода слова (не) убивает

Утро следующего дня. Воскресенье. Я оповестил преподавателя, что мы завершили работу с лодочной станцией. Он пообещал связаться с нашими предыдущими заказчиками, чтобы удостовериться в сказанном мной. Я же хотел провести свой выходной на пляже. Всю ночь плохо спал. Может, если поплаваю, то меня разморит? Я оделся и взял с собой книгу с полотенцем. Дорога заняла минут двадцать. По пути я купил бутылку воды и в конце концов устроился на теплом песке. Ветра совсем не было, но было ещё рано, так что никакой жары пока не образовалось. Я снял с себя одежду и вошёл в почти безмятежную воду. У меня будто кости в вату превратились, как же было приятно… до момента, пока ладони не опустились в соленую воду. Я прорычал от разъедающей боли и сжал руки в кулаки. Это сразу заставило меня вспомнить вчерашний вечер. Как же я глупо выглядел перед Тэмом. Будто напуганный ребенок прибежал после того, как мальчишки угрожали ему тумаками. Мне стало противно от самого себя, отчего я даже скорчился. Сколько можно…? Когда мои кисти привыкли к дискомфорту от морской воды, у меня вышло в полной мере насладиться плаванием в теплом молоке голубого цвета. Людей практически не было, поэтому ощущалось, что я совершенно один. Нет ничего лучше, чем чтение интересной книги на песке под милостивым солнцем. Я никогда не загораю, и чувствую, что сгорю сегодня. Защищено лишь моё лицо. Бог с ним. От имени Тэмхаса. Проснувшись утром, я не собирался сразу подниматься с кровати. Хотелось побольше поваляться в кровати и ничего не делать. Я люблю Амилию, но меня расстраивало, что в постели нас было трое. Где-то в одиннадцать утра вся наша компания собралась внизу, чтобы всем вместе позавтракать. Кому-то в голову пришла мысль приготовить блины, что превратилось в особый аттракцион. Мы все смеялись и веселились, пока организовывали стол для трапезы. По всему дому летал запах свежезаваренного кофе и выпечки. Мы часто переглядывались с Конором. Мы пытались как-то имитировать, что просто знакомые, но предательские улыбки проскальзывали на наших лицах. Среди всех лиц не было лишь одного – Кадиша. Я вспомнил, что вчера произошло и как он себя вёл. Не совсем нормально, а для него – особенно. Я решил подсесть к Анне и Матильде, которые обсуждали что-то своё. -Привет, Анна, Матильда, - сказал я, сев на соседний стул. -О, привет Тэм, - улыбнулась мне архитекторша. Она какая-то другая в последнее время. Раньше её глаза полыхали ненавистью. Но теперь она ведёт себя так дружелюбно. Это радует. -Я могу спросить тебя? -Да, конечно… Матильда тоже улыбалась мне. В ней тоже пропало что-то максималистское, бушующее (в плохом смысле этого слова). Будто все расслабились и отпустили всё ненужное. -Вы ведь с Кадишем вчера общались? -Только утром. Мы чертили вместе, а потом я попросила его сходить и отдать материалы заказчику. А что? Я прикусил свой язык и положил ногу на ногу. -Он вчера вернулся поздно. Что-то с ним было не так, но я не выяснил… Анна задумчиво свела брови. В какой-то момент взгляд её изменился так, будто она что-то поняла, но… или мне показалось? -Не знаю, Тэм. Я покивал немного разочарованно и улыбнулся двум красивым девушкам. -Ничего. Спасибо, Анна. Приятного аппетита. Я вернулся на своё место. Попребывав немного в мыслях, что не давали мне покоя совсем недолго, я всё-таки приступил к поеданию вкусных блинов. После завтрака каждый пошёл заниматься своими делами: кто-то решил отоспаться, кто-то пошёл гулять, кто-то решил посетить музей или выставку. Мы с Конором пошли на базар-ярмарку, где продавали самые свежие и вкусные продукты. Там же проходили всякие развлекательные мероприятия для детей. Было душевно. Особенно рядом с ним. Сколько в нём положительной энергии и радости. Я порой не могу оторвать глаз. Мы когда проходили мимо угрюмого продавца сухофруктов и орехов, Конор вступил с ним в диалог, не снимая искренней улыбки со своего лица. И спустя каких-то две минуты мужчина ободрился и даже посмеялся пару раз. Конор купил у него немного изюма, что в лишний раз подняло настроение местному торговцу. После базара мы отправились на пляж, но не на тот, где мы были все вместе, а на другой. Он был более каменистым, но не менее живописным. Мы разделись по пояс и сели на свои футболки. Нас обдувал приятный ветерок, заставляя волосы щекотать наши щеки. Людей практически не было. Но даже если бы они и были, мы бы не боялись целовать друг друга. Прозвучит пошло, но его язык был сладким, как мёд. Никогда не мог подумать, что влюбленность (а может и любовь, но я боюсь сглазить) может так наполнять меня. Я хотел прикасаться к нему: гладить щеки, скользя до самых губ, перебирать волосы, обнимать его. Надеюсь, это было взаимно. От имени Кадиша. Где-то в полдень я покинул пляж, ощущая, как полыхает спина, грудь и ступни. Я всё же сгорел. Я вернулся в опустевший дом и принял холодный душ. Когда шёл на кухню, увидел, что на диване сидел преподаватель и перебирал какие-то бумаги. -Ciao Mister Rossssinni, - сказал я и подошёл к мужчине. («Здравствуйте, Мистер Росссинни.») -Oh ciao Kaddish. L'avevo capito. Posso congratularmi con te per l'ottimo lavoro. («О, здравствуй, Кадиш. Я всё выяснил. Могу вас поздравить с хорошей работой.») -Grazie. («Спасибо.») - Tu e Anna farete i prossimi progetti separatamente. Lei si occuperà del ristorante e tu avrai la proprietà. Ordine personale, che è un'esperienza molto positiva per te e un ottimo articolo per il tuo portafoglio. Soprattutto per una persona del genere! ") («Следующие проекты вы с Анной будете делать отдельно. Она займется рестораном, а тебе достанется усадьба. Личный заказ, что очень хороший опыт для тебя и отличный пункт для портфолио. Особенно для такого человека!») Я недоумевающе скривил брови и скрестил руки. -E anche Christian se ne andò. È come il tuo compagno di stanza. Ha problemi di salute… («А ещё Кристиан уехал. Это вроде твой сосед по комнате. У него проблемы со здоровьем...») -Aspetta, perché non lavoriamo più con Anna?- неожиданно для самого себя спросил я преподавателя. («Подождите, а почему мы больше не работаем с Анной?») -Questa era una richiesta personale della persona con cui hai lavorato alla stazione dei battelli. Mr. Jenigwa sembra essere il suo nome... - отрешенно говорил Мистер Россинни, размахивая руками. («Это была личная просьба человека, с которым вы работали над лодочной станцией. Мистер Женигва вроде его зовут…») Всё моё существо обратилось в камень. Я надеялся, что это была шутка, но слух меня не обманывает. Мои глаза расширились, я ударился в жар. -Non... posso rifiutare o... non voglio… («Я не… А я могу отказаться или… Я не хочу…») -Kaddish, non organizziamo la pratica per i capricci. A quanto pare, non ti è chiaro che tali opportunità non sono date proprio così! O sei presuntuoso? O lavori o vai a casa come il tuo vicino. La conversazione è finita, - немного раздраженно выдал учитель, сняв свои очки. («Кадиш, мы организовываем практику не для капризов. Тебе, видимо, не ясно, что такие возможности не падают с неба! Или ты зазнался? Либо работай, либо езжай домой, как твой сосед. Разговор окончен.») После этих слов он вновь уткнулся в свои бумаги и перестал замечать моё присутствие. Мне и ответить было нечего. Мне стало стыдно. Эта субординация… Я сухо извинился и поблагодарил его. Шагая обратно в свою комнату, я медленно перебирал ногами и вдумывался о предстоящих днях. Личная усадьба означает постоянный контакт с заказчиком для удовлетворения всех его желаний… Я так мечтал, чтобы больше не видеть этого мужчину, а что теперь!? У меня закипала кровь от стресса. Мне становилось… становилось страшно. Это трудно объяснить. Я не хочу… Не хочу. Ещё теперь буду один в комнате. Даже иллюзии о том, что я не один, теперь не будет. Да что же это…? Он всё подстроил. Этот Теодор договорился, чтобы я работал с ним. Без посторонних лиц. У меня был лишь один вариант – настоять на хоть какой-то этике. Насколько это возможно – понятия не имею. В номере остались лишь мои вещи. Я закрыл дверь и распахнул окна. Меня клонило в сон, чему мешал лишь мой разболевшийся от переживаний живот. Но это не стало проблемой. Я лучше посплю. Поспать удалось до семи вечера. Начинало темнеть. В доме были слышны голоса моих одногруппников. Это как-то утешало меня. Сев на край кровати в полумраке, я ощутил, как горит моя кожа. Это было больно. Особенно грудь полыхала. Я хотел пить. На кухне никого не было. Мне начинало казаться, что куда бы я не пошел, я везде один. Но стоило мне об этом подумать, как в комнату кто-то зашёл. Я не успел повернуться, как услышал высокий голосок Амилии. -Кадиш, привет! Не видела тебя с пятницы, как ты? Я повернулся к ней. Моё изнеможенное лицо её озадачило. -Выглядишь уставшим. Всё хорошо? На златовласой девушке были большие джинсы и розовый топ из шелка, держащийся на предплечьях. -Я… я просто сгорел на солнце сегодня. -Ууу, наверно, тебе больно… -Больно. Я выпил воду и всполоснул стакан. -О! Я знаю, что делать! Только не убивай меня…! Я с подозрением вылупился на неё. -Я же могу зайти к тебе в комнату? Мне надо просто сбегать в магазин, а ты полежи пока… -Амилия, не стоит утруждать себя… -Всё! Я скоро приду, не усни только! – воскликнула девушка и улетучилась. Ну что за дитя. Я приподнял брови, скривил рот и ушёл к себе. Что-то внутри меня заставляло радоваться, что она придёт. После двадцати минут ожидания ко мне ворвалась девушка с какой-то банкой в руке. -Это крем? -Это кислое молоко. Что-то более густое, чем кефир. Я был не в восторге от слов «кислое молоко». -И зачем оно? -Доверься мне. Ложись… Я не совсем понимал, в чём дело. Ладно… Я снял рубашку и аккуратно лёг на спину. Амилия посмотрела на меня. -У тебя вся грудь красная. Как помидор! Я согласно моргнул. -Ладно, не умирай. Эта штука воняет, но тебе точно станет намного легче. Амилия открыла банку и подошла ко мне. Девушка села на край кровати и уставилась на моё тело. -Сам намажешь? Я глянул на свои перевязанные руки и затем на Амилию. Она заметила бинты на моих кистях. -Ой, а что с руками? -Порезался. Девушка собрала губы в трубочку и покивала. -Тогда… можно? Я поджал губы и кивнул. Пусть, ведь она единственная, кого я могу считать… Она нормальная, вроде. Амилия сунула пальцы в банку и зачерпнула эту непонятную смесь. Её рука медленно оказалась над моим телом и застыла, не решаясь дотронуться. -Точно можно? Я вздохнул. -Да. Она прикусила губу и нежно опустила руку. Первое касание оказалось очень холодным, отчего я напрягся и даже выдохнул. Тонкие женские пальцы плавали по моей коже, размазывая кислое молоко по моему торсу, поднимаясь к груди. Щеки сосредоточенной девушки залились пунцовой краской, её дыхание отчетливо слышалось в относительной тишине. Мы с ней молчали. Это очень интимный момент. Ей хотелось что-то сказать, но она боялась. -Н-не больно? – дрожащим голосом спросила несчастная, не смотря мне в глаза. -Нет, - прошептал я. Очень освежала эта смесь. Запах не из лучших, но это было не важно. Я внимательно смотрел за движением её густых ресниц. В ней было что-то знакомое мне. В какой-то момент (трудно сказать, в какой, ведь время превратилось в неразборчивое болото) её рука почти добралась до моих ключиц. Она остановилась и медленно подняла свои очи на моё лицо. Наши взгляды встретились не сразу, но когда встретились, стало щекотно в висках. Но лишь на секунду. И вдруг девушка резко прильнула к моим губам. Очень робко, со всей силы сжимая свои губы. Она почти сразу отпрянула и с бушующим страхом, четко отображавшимся на её лице, уставилась на меня. Я никак не отреагировал. То ли от бессилия, то ли от того, что такой жест не показался мне неправильным. Это всё от одиночества, возможно. -Прости… п-прости… Я неспешно привстал на локтях, не отрывая глаз от Амилии. -Мне над-до уйти… Она хотела встать, но я успел положить свою руку на ей испачканную ладонь. Это бесповоротно остановило её. -Я не хочу тебя обнадёживать. Я не хочу… отношений. Ничего этого не хочу. Она кивала и немо бранила себя за свою выходку. Я подумал над тем, что собираюсь сказать. -Но могу я… могу попросить тебя сегодня остаться со мной? Удивлению девушки не было предела: она заморгала и вздрогнула. -Что? Я выпустил воздух из легких. -Мой сосед уехал. Не хочешь переночевать здесь сегодня? Амилия будто не верила мне. Она кусала губы и мялась, но всё же неловко согласилась. В итоге я немного посидел, обмазанный в кислом молоке, а потом сходил в душ. Моя кровать была не двуспальной, но достаточно просторной. Я лёг с одного краю и попросил Амилию лечь рядом, чего она точно не ожидала. Да как и я. Девушка положила свою голову на моё оголённое плечо и прижалась к моему тело. Я чувствовал, как шумно колотится её сердце. Её волосы пахли ароматным шампунем. Я лежал с открытыми глазами. И я понял, что было в ней знакомого. Она напомнила мне мою сестру. Конечно, они не похожи, но эта наивность и доброта их объединяла. Мне не хватало этого. Несмотря на то, что Амилия была рядом, в моей голове завертелись воспоминания о вчерашнем дне, который меня подкосил. Мне становилось не по себе. С каждой новой картинкой перед глазами я чувствовал ненависть ко всей этой ситуации с Мистером Женигва. Я поглаживал пальцами голову девушки, почёсывая её волосы. -Я знаю, что-то не так. Ты не расскажешь, но… всё хорошо. Знай, что ты всегда можешь рассказать мне. Я никому не скажу… Я выдохнул прямо в её локоны и прикрыл глаза. Кому-то может показаться, что я переигрываю, но мне тяжело. Правда тяжело, и я не рассчитываю на чьё-то понимание. -Я слышала, как Тэм сегодня узнавал про тебя у Анны. Он волновался. Эти слова меня немного ободрили. Это приятно… -Мне кажется, они с Конором… ну… вместе… Хотя не слушай меня, я могу напридумывать всякого… - пожалев о своих словах, протараторила лежащая на моём плече. А эти слова меня расстроили. Мне стало как-то пусто, будто меня бросили. Но почему? Это как если бы ваш лучший друг перестал с вами общаться и нашёл нового товарища. Или нет..? После сказанного Амилией, я приложил свои губы к макушке девушки и постарался заснуть.