Рассекая туманности

Гость Задолго до вечера заходит к тебе некто, здоровающийся с темнотой. Задолго до света просыпается и, уходя, пламенем сон раздувает, сон пронизанный звуком шагов: ты слышишь: он дали шагами мерит, и душу кидаешь туда. Пауль Целан

Будучи вынужденным принимать скорые, порой в силу обстоятельства недостаточно взвешенные решения, человек учится мгновенно расставлять приоритеты. Предсказать самому себе, при каком раскладе ты не окажешься в минусе, сложно. Не всегда получается выбрать наименьшее из зол, особенно, если их количество превышает стандартные два. В таком случае велик шанс просчитаться. Или упустить предельный срок решения задачи. Поэтому, главное — не раздумывать слишком долго. По счастью, Питер не относил себя к числу тех, кто зазря теряет время в ненужных размышлениях. Безусловно, он близко знаком с планированием и на этом этапе предпочитал просчитывать всё до мелочей, на десяток ходов вперёд или даже на целые партии, лишь бы не попасть впросак. Но на деле он готов поступиться некоторыми принципами и продемонстрировать всем желающим своё умение принимать решения на ходу. Особенно, внезапно оказавшись на грани и заметив на чаше весов его собственную жизнь. Тогда подгоняемый страхом и выбросом адреналина он занимается исключительно своим спасением, без хитроумных стратегий с двойным дном, но не отказываясь от трюков и нетривиальных идей. Впрочем, это являлось не просчётом, а скорее дополнительной особенностью и волей случая. Честное слово, в меньшей степени его волновало изящество, с которым он спасал свою родную шкуру, но получалось всё равно заковыристо и лихо. Но эффективность в такой ситуации он ценил превыше эффектности — спешно провернуть спасательную операцию так быстро, как это возможно, и не растрачивать вмиг ставшее бесценным время. А последствия от не самых тонких манёвров можно нейтрализовать и попозже. В этот раз просчитался он незначительно и даже не особо предавался рефлексии. Главной своей цели Питер ведь всё же достиг. Ему удалось унести ноги из переделки, в которую встрял, и благополучно оторваться от преследования, если оно было. Сильно занятый отважным и спасительным бегством, он хладнокровно прислушивался к голосу собственного разума и здравому смыслу, совершенно игнорируя возможные неудобства в ходе своих действий и идей. Всё же, пресловутого выбора у него не было, если он хотел остаться в живых. Так что он просто присвоил то, что ближе стояло, и скрылся без объяснения причин своих поступков свидетелям. Жаловаться было не на что, щеголять предпочтениями и подавно. Он иногда и не такое откалывал. Да, на его пути в шаговой доступности оказался не легкоуправляемый и верткий супер-джет, а тяжеловесный ковчег, рассчитанный на большой экипаж в несколько тысяч человек и вдобавок неописуемое количество пассажиров. Питер экстренно реквизировал его и в гордом одиночестве отправился подальше от несущихся вслед за ним проблем. Только выйдя в открытый космос и пройдя значительное расстояние, он, наконец, столкнулся с маячившим всё это время где-то на периферии сознания недочётом. Так он оказался единственным человеком на борту ковчега, предполагавшим наличие целой команды для управления им. И дело даже не столько в количестве, сколько в назначении и должностях: ему одному было не уследить за показаниями всех приборов навигации и состояния ковчега, не успеть снять данные о приближающихся штормах и прочих неблагоприятных для космоса условий, не обслужить своевременно рабочую систему, сложную и масштабную. Это не общее техническое обслуживание современного джета — процесс, автоматизированный от начала и фактически до конца, предполагающий от пилота лишь помощь в замене масел, тормозных накладок, смазывании поршней и замене износившихся деталей. Оказавшийся в его владении ковчег во много раз превышал размеры современных круизных лайнеров, но являлся несколько устаревшим для скакнувшего вперёд технического прогресса. Питер владел правами пилота космической авиации, относящейся к категории гражданской, хотя его профессия официального сертифицирования по всей форме совершенно не требовала. Более того, во время он обязан был пройти внутреннее сертифицирование для вождения полу-военных лётных и космических аппаратов. Ему не составляло никаких проблем управляться с джетами и звездолётами разных мастей. Агрегаты, на которых он летал прежде, были современными и технологически развитыми настолько, что они самостоятельно устраняли возникшие во время эксплуатации неполадки, не входившие в категорию критических. И уж тем более эти звездолёты не требовали от Питера знания механики позапрошлого века и особенностей работы двигателей старого образца. Конечно, именно с этим и столкнулся Питер, волей судьбы оказавшийся на практически доисторическом ковчеге. Закон подлости имел силу и влияние во все времена и во всех известных галактиках без исключения. Конечно, двигатели отказали не по вине Питера. Нужно брать в расчёт тот факт, что ковчег долгое время стоял нетронутым. Пылился в одном полузаброшенном взлётном ангаре стремительно развивающейся планеты, давно растерявший необходимость владеть чем-то настолько устаревшим. Так что на практике в бедственном положении Питера и всех свалившихся на него злоключений, включая отказ пяти двигателей из семи, были виновны бывшие владельцы ковчега. В прямом и переносном смысле всё случилось из-за них. Чёртовы зиверы. Но подыхать всё ещё не вписывалось в его планы. Находись Питер на современном джете, отказ большей половины двигателей не являлся бы для него чрезвычайной ситуацией. Памятуя годы практики и собственный богатый опыт, — что с ним только ни приключалось за время работы — знал, что в первую очередь следовало отключить второстепенные энерговыкачивающие процессы. Сейчас ему ни к чему полная автоматизация, энергоснабжение багажных отсеков и отсеков хранения, раз уж Питер не занимался транспортировкой вещей, требовавших особых условий. Затем, в случае необходимости, отключались по максимуму процессы улучшения жизни в астропространстве, включалось аварийное освещение, значительно экономившее энергию. Таким образом, в зависимости от степени критичности ситуации, можно было оставить только кабину управления на полном или частичном поддержании и протянуть до земли. Питер снова подумал о современных звездолётах, в которых высокие технологии агрегата сами начали бы процесс восстановления работы. Или такой продвинутой оптимизации полёта, что в невесомости можно протянуть чуть ли не полгода, с учётом наличия запасов провианта для экипажа — на несколько декад дольше. Но Питер всё ещё находился на старом ковчеге с неработающими двигателями. И всё же, находиться на совершенно незнакомой территории, не играющей ему на руку, быть преследуемым недругами и не иметь ясных представлений о путях отступления, по его субъективному мнению, сложнее и опаснее, нежели ситуация, в которой он оказался сейчас. Всего-то посадить где-нибудь многотонный металлический ковчег в одиночку. Теперь, после крайне богатой на события последней тысячи километров времени, это казалось вполне возможной задачей. В конце-концов, пять двигателей у него уже выключены, с оставшимися двумя он как-нибудь справится. Аккуратно припаркует эту птичку на первой встречной планете и либо починит её, либо сменит средство передвижения. Второй вариант привлекал больше, но размышления о дальнейшем путешествии Питер решил отложить. Сейчас на повестке стоял другой немаловажный вопрос, требовавший незамедлительного решения. Например, где бы ему аварийно приземлиться, если в округе нет ни одной самой крохотной планетки, а ковчег находится буквально на последнем издыхании? Питеру вскоре даже не придётся прикладывать усилия для отключения оставшихся двигателей. Они, не выдержав такой продолжительной нагрузки, справятся сами и без его активной помощи. Ну, зато он в любом случае не разобьётся или разобьётся не сразу. Есть такой вот плюс в вечном космическом дрейфе. Это при условии, что его не занесёт в черную дыру спустя какое-то время и не настигнут преследователи, и он не окажется посреди астероидного шторма. Видимо, в пользу его последнего предположения невдалеке действительно показался астероид, сравнительно крупный и похожий на погасшую звезду. Ну конечно. Астероид. Выбора-то у него и правда нет. Заодно на нём можно попытаться подлатать хотя бы половину двигателей. Да и сам астероид не висел бесполезным, недвижимым изваянием в пространстве, а имел какую-то свою скорость и траекторию. Питер посмел надеяться, что на его пути даже встретится обитаемая планета, желательно, достаточно развитая. Это если он благополучно приземлится на ковчеге и ступит двумя ногами на промёрзлую, оскудневшую и быстро погибшую из-за недостатка необходимых для жизни условий почву. Астероид удалялся, а не летел навстречу, и Питер максимально прибавил ход, чтобы достичь его. К величайшей радости, оставшиеся двигатели ковчега не надорвались на полпути, а послушно дотащили металлическую тушу с Питером на борту к какой-никакой земле. Оказалось, у безымянного астероида имелась даже небольшая атмосфера, входя в которую, ковчег едва ощутимо дрогнул, и гравитация. Примерно за километр до приземления работавшие на пределе возможностей двигатели всё-таки приказали долго жить, и посадка прошла довольно жёстко. Показалось, будто астероид расколется пополам от таких выкрутасов своего вынужденного гостя, однако он уцелел, и о высадке на его поверхности потом будет напоминать лишь внушительная вмятина от ковчега. Или сам ковчег, если он больше никогда не сможет подняться самостоятельно. Намного ощутимее досталось Питеру, и ещё некоторое время он приходил в себя от удара. Справившись с последствиями лёгкого сотрясения, он решил совершить небольшую вылазку с целью осмотреть место своего временного пристанища. Хоть ни на какие достопримечательности мёртвой, знатно пообтесавшейся за время странствия по бескрайним просторам вселенной звёзды он и не рассчитывал, изучить местность во избежание новых непредвиденных ситуаций всё же следовало. Выбравшись через люк, он скептически осмотрел периметр и, убедившись в отсутствии всего, переключил все своё внимание на приборы. Датчики температуры показывали ничем не примечательный в усреднённых планетарных условиях один градус со знаком плюс, что являлось чересчур хорошим показателем для астероида. Показатели же встроенного в скафандр газоанализатора опустились на два деления ниже минимальной отметки уровня кислорода среди пригодных для дыхания. Будет тяжеловато, изматывающе, но привыкнуть и дышать, не используя баллон, некоторое время можно. Питер не знал, сколько времени уйдёт у него на эту остановку, и решил экономить все имевшиеся в его распоряжении ресурсы. Изучение внешнего вида астроида не отняло у него много времени. В очередной раз убедившись, что ничего нового здесь он не обнаружит и опустевший камень действительно являлся не более чем опустевшим камнем, по инерции дрейфующим в пространстве, Питер поспешил вернуться на корабль. Турне вокруг оси ничего примечательного из себя не являлось ни для туриста, ни для научного исследователя. Обычный космический осколок Питера не прельщал. Однако, следуя собственной привычке собирать о месте своего пребывания максимально возможный объем информации, взял несколько проб почвы и воздуха. О наличии здесь источников воды рассуждать не приходилось, и это значительно сократило и количество опытов и затраченное на них время. Лаборатория на ковчеге имелась весьма приличная, за исключением некоторой части веществ, имеющих срок годности за счёт состава и свойств. Питер даже по достоинству оценил количество оборудования, устаревшего, но не настолько допотопного, как само судно. Так что единственная трудность заключалась в том, чтобы в пробирки, вместе с пробами земли и воздуха, не проникла посторонняя пыль, годами копившаяся на судне. На этом его усиленная исследовательская работа закончилась и, позволив распознавать составы веществ беспристрастному компьютеру, Питер поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Спал он чутко и совершенно недолго. Сперва Питер вышел из дрёмы из-за проинформировавшего его о завершении анализов оповещения. Внимательно просмотрев процентное соотношение и убедившись, что астероид вполне пригоден в качестве временной парковки и снаружи он способен не задохнуться от вредных примесей без скафандра с запасом кислорода, снова попытался восполнить необходимое для поддержания жизни минимальное количество сна. И буквально через секунду подорвался на месте, услышав новый посторонний звук. С необычайным трудом разлепил глаза, огляделся, пытаясь понять, какой из приборов имел такой отвратительный для спящего человека сигнал. Но остальное лабораторное оборудование, кроме уже задействованного им, было отключено. Значит, оставался не самый приятный вариант, и Питер срочно прошёл в кабину управления, полагая, что сигналы, раздающиеся на весь ковчег исходили оттуда и являлись предупредительными. Разбудивший его звук издавала бортовая система обнаружения живых и искусственных двигающихся объектов. Глядя на монитор, он следил, как нечто крадучись передвигалось по внешней обшивке, то и дело грозя скатиться к земле из-за гладкой полировки, но упорно продвигалось к спине ковчега. Морально устаревшее судно не имело снаружи ни банальных окон, ни камер наблюдения, и, что бы это ни было, Питер первым делом решил его спугнуть. Лёгкой вибрации от одного заведённого двигателя хватило, и мигающая точка стала стремительно удаляться от судна. Первым делом Питер подумал на небольшого зверька и тут же эту мысль отверг. Судя по беглому осмотру, флоры и фауны на этом астероиде ещё или уже, — смотря с какой точки зрения смотреть, — не существовало, и это подтверждали результаты анализов. Возникновение простейших микроорганизмов здесь найти было бы достижением, не говоря о более сложных формах жизни. Что более реалистично — это не животное, а зонд. Но с какой миссией кому-то понадобилось запускать зонды в таком месте Питер не смог бы даже предположить. В первую очередь необходимо убедиться в безопасности дальнейшего нахождения на этом астероиде. Питер решил проследить за неизвестным объектом, будь то существо или аппарат, пока он ещё находился в зоне видимости индикатора движения. Облачаться в скафандр было не нужно, поэтому быстро схватив оружие, просто чтобы чувствовать себя уверенно, он выбрался из ковчега через один из верхних люков. Вокруг сильно стемнело, видимо, при высадке невдалеке находилась достаточно яркая звезда, освещавшая поверхность астероида некоторое время. Включать фонарь не хотелось, направленное освещение с лёгкостью может выдать нахождение его источника, и Питер напряг зрение. Зато в его владении был портативный датчик движения и обзор с высокой точки. В панораме астероида никаких изменений ожидаемо не произошло, и он внимательнее вгляделся в квадрат, в котором, судя по показаниям на экране, должен находиться объект. С большим трудом он всё-таки увидел его. Это действительно был зонд, будь он неладен. Он находился на приличном от ковчега расстоянии, и Питер поспешил сократить дистанцию, чтобы не упустить его из вида, но приблизился достаточно, чтобы оставаться в тени. Наверняка в зонд была встроена камера или система фиксирования движущихся объектов. Возможно, в зону датчика движения он и попадал, но уж точно не светил лицом, если действительно велась съёмка, в чём Питер был совершенно уверен. Сам зонд выглядел очень продвинутым, хотя его конструкция не была новаторской: небольшое тело, само устройство, и восемь механических лапок для передвижения. Его легко можно было спутать с живым паукообразным существом, если прежде ни разу не видел зондов. Но материал, из которого он изготовлен, Питеру не знаком, — зонд двигался так легко и натурально, что в пору ставить под сомнение его рукотворную природу создания. Внезапно зонд ускорил своё движение, и Питер из-за случившейся темноты упустил его из вида. Однако среагировал на слабый отблеск и снова нашёл его. Пришлось припустить лёгким бегом, чтобы окончательно его не потерять. Питер мог сколько угодно уповать на датчик, но вести слежку в кромешной темноте даже по показаниям крайне сложно. Или нужно просто плюнуть на непонятно откуда взявшийся зонд и пойти поспать нормально. Но он уже настроился, что этот зонд его куда-нибудь да приведёт. Скорее всего, к небольшой базе со световыми батареями, где он черпал энергию и заряжался. Питер приспособил бы эту станцию под собственные нужды, энергия в космосе самый дорогой и ходовой ресурс. Заодно по строению или, чего доброго, по гравировке понял бы, кому понадобилось исследовать астероид. Бесхозных вещей в открытом космосе не бывает, разве что мусор. Да и он обычно пригождался какому-то бедняге. Разглядеть зонд на каменистой земле в темноте Питер уже не мог совершенно и некоторое время слепо шёл по прибору. Вскоре точка, на которую он ориентировался, замерла на месте. Судя по проекции на экране, Питер уже должен был некоторое время топтать зонд ногами. — Прибор не работает? — вслух предположил Питер. Всякое могло быть. Он довольно давно его не заряжал, но оставшихся процентов должно быть достаточно ещё на весьма продолжительное время. Или изменились атмосферные данные и сбили работу прибора. Будет смешно, если он не сможет найти ковчег на обратном пути в такой темноте, хотя обычно Питер прекрасно ориентировался по маршруту, которым однажды прошёл. Выбора не было, и он решил воспользоваться фонарём. Посветив сначала прямо себе под ноги, а потом по всему квадрату, где прибор ещё показывал точные данные, он ничего не нашёл. Питер был знаком с теорией времени и пространства. Чёртов зонд, так его заинтересовавший, не мог бесследно исчезнуть. Оставались маскировка и ходы, скрытые грунтовым слоем. И он с невероятной дотошностью обшарил землю вокруг, но безрезультатно. Ни аппарат, ни люк не найдены. Имевшиеся условия теперь абсолютно не играли Питеру на руку: полагаться на прибор больше нельзя, темнота стояла беспросветная, а собственное зрение дало сбой из-за накопившейся усталости. Он принял решение вернуться сюда завтра. Или забить на этот ничем не примечательный зонд и вплотную заняться ковчегом. Обратная дорога показалась ему почти бесконечной. Когда Питер готов был завалиться спать прямо под открытым небом и заодно, может, выманить таким образом зонд на живца, он разглядел в темноте чёрное пятно ковчега. На этом всплеске воодушевления он таки дотянул до него, предвкушая длительный, восстановительный сон. Какого же было удивление, когда его собственное капитанское кресло оказалось занято. Оно стояло спинкой по входу, но Питер прекрасно видел чужую макушку и расслабленно свисавшую с подлокотника руку. «Да и чёрт с ним, — подумал изнурённый разум Питера, — если этот незнакомец спит, я просто устроюсь в соседнем кресло и займусь тем же самым». Он бы окончательно потерял своё здравомыслие, если бы незнакомец резко не развернулся в кресле. Рефлекторно Питер вскинул руку, держа бластер наготове, и уставился на вторженца. Для порядка просканировал его взглядом, но так и не нашёл оружия. Глупо или мудро? — Привет, — сказал незнакомец. — Ты с головой дружишь вообще? Приземляться на астероид на такой махине. Это надо было придумать! — он всплеснул руками, и Питер напрягся. — Спокойно, спокойно. Стреляться сейчас мы точно не будем. Весь свой скептицизм Питер выразил одной лишь насмешливо поднятой бровью. Стрелять сейчас или отложить расправу с незваным гостем определённо решал он. Даже если человек напротив окажется мастером по обезвреживанию вооруженных преступников, Питер убьёт его голыми руками, если что-то пойдёт не так в ходе разговора. Но он прекрасно понимал, что в нынешнем его состоянии рукопашный бой затянется. К тому же, незнакомец не выглядел совсем уж безобидно. Питер рассмотрел его внимательно и успел обратить внимание на общую подготовку. А за моральное спокойствие, пожалуй, хотелось ему вмазать без промедлений. Но в целом чёртов засранец казался весьма мирным и располагающим к диалогу. И наверняка неспроста. Этот человек мог быть посланником его преследователей. На пути обратно после бесполезной вылазки Питер не видел ни намёка на присутствие других кораблей в округе, кроме своего, но в таком случае человеку напротив неоткуда взяться. И с чего бы такая дипломатия? К чему эти игры? Решили уговорить его сдаться или выманить хитростью, чтобы сэкономить военные ресурсы? Не дождавшись реакции Питера, он снова заговорил: — Ты давно заглядывал на камбуз? Там из припасов какие-то пророщенные семена и заплесневелые консервы. Всё настолько плохо? Питер там ни разу не появлялся даже чисто номинально. А стоило ведь заглянуть. Теперь-то он всё понял — трёклятый зонд ему примерещился, и на самом деле он просто шатался по астероиду, с умным видом высматривая что-то под ногами. Сия галлюцинация точный признак истощения. Урвать некоторое время для сна он смог, пока ждал результаты проб, и этого оказалось достаточно для непродолжительной деятельности. А вот припомнить свой последний приём пищи он и вовсе не брался. В итоге у комфортно устроившегося в его кресле человека Питер спросил совершенно не то, что следовало: — То есть, у тебя первым делом был рейд к холодильнику?  — Больше тут смотреть нечего, — хмыкнул в ответ незнакомец, — а тебя долго не было, между прочим. Ты в курсе, что почти обогнул астероид вокруг своей оси и пошёл обратно? Мог бы срезать. Того глядишь, уже бы дрых преспокойно. — И дать тебе повод убить меня спящим? — Что за бред? Если я собираюсь тебя убить, зачем бы мне попадаться тебе на глаза или позволять преследовать мой зонд? И вообще, нелогичное умозаключение. Я тебе об экономии времени, а ты про убийство. И, может, спрячешь уже пушку? — Вдруг ты с посланием, — предположил Питер, но руку с направленным на чужака дулом не опустил. — Представься и спрячу. И зачем тебе тут зонд? — Я тебя разочарую, мы зашли в тупик, — развел руками он. — Я не могу тебе представиться чисто из соображений собственной безопасности. Благодаря зонду я и узнал, что ты тут припарковался. — Зонд-разведчик, ну конечно, — поразился собственной недогадливости Питер. Кажется, его собеседник не был связан с недругами, от которых он так долго пытался оторваться. С целью поспособствовать протеканию дальнейшего диалога в мирном ключе, бластер он всё же решил заткнуть за пояс. И отбил чужую реплику обратно. — Я тебя разочарую, но зонд на астероиде — это странно. Так ты печёшься о своей безопасности? — Я не планировал, что на мой астероид кто-то высадится, тем более на этом!.. — Ковчеге, — подсказал Питер, — И, прости, твой астероид? Я не ослышался? Ты что, выходец тех идиотов из галактики Млечного пути, которые покупали себе звёзды? — Будь по твоему, но я бы сказал, на огромной старой развалюхе. Ничего я не покупал. И, эй, ты сам оттуда. Если, конечно, под комбинезоном у тебя не припрятан какой-нибудь физиологический сюрприз, разубедивший бы меня в твоём земном происхождении. Питер закатил глаза. Вопреки плескавшейся от фразы к фразе иронии, парень всё ещё располагал к себе. Питеру даже начинала нравиться их словесная почти баталия. Сколько времени он не имел возможности просто дать волю языку и говорить что угодно или почти что угодно, не опасаясь выдать себя врагу? Хотя его мотивы были неясны. — Прости, раздеваться не стану. Свои выдающиеся физиологические сюрпризы я оставлю при себе, — Питер вальяжно уселся в соседнее кресло. — Так почему я тебя здесь вообще сейчас вижу? Ты свалился с неба, и тебя нужно подбросить? — Не, не. Всё просто. Ты погнался за зондом и, судя по усердию, с которым ты его преследовал, завтра бы вернулся к поискам. И, возможно, нашёл бы люк. Я не жду, когда незваные гости заявляются ко мне, а наношу визит первым. Повторюсь, это мой астероид. — И при этом ты спросил, дружу ли я со своей головой. А ты со своей, живя на астроиде? Да здесь же нет ресурсов от слова совсем. Хотя идея, стоит признать, для временного пристанища достойная. Собственные слова пробудили в Питере заинтересованность, и он всерьёз задумался над подобными перспективами. Убежище в астероиде. Ни о чём подобном слышать ему ещё не доводилось, и в голове сразу закрутились картинки, а он всегда был падок на современные технологии, выходящие за рамки обычного мышления. И особенно те, которые делали жизнь комфортной. Как бы это сконструировал Питер, являйся он гением в сферах инженерии и, пожалуй, архитектуры? Ладно, развернуть небольшой временный пункт можно практически где угодно, но создание чего-то по-настоящему мобильного, технологичного, комфортабельного и при этом с возможностью использовать жилище внутри астероида как летательный аппарат… Как, вообще, это выглядело бы на практике, будь такая идея возможной? В его голове это выглядело слишком грубо и непрактично. — Если ты подумал о пещерной жизни, то тебя ожидает открытие. Ты не можешь себе и вообразить всей прелести, — почти любовно произнёс незнакомец и внезапно так распалился, что от эмоций почти вскочил с места. — Я придумал новую технологию и воплотил её в жизнь. На этом астероиде. Добро пожаловать на первую рабочую вне лабораторных условий модель. Симбионт-1 лучшее моё достиже-… — и внезапно оборвал свою речь. — Ты действительно тут что-то столь масштабное смастерил? Это гениально, — решил похвалить его Питер, надеясь, что снова развяжет его собеседнику рот, по какой причине бы он не замолчал. Он и не льстил нисколько, а по-настоящему считал само существование подобного проекта достойным похвалы. Ему было интересно. Прогресс и разработки — его маленькая слабость. Гении, честно говоря, тоже. — Покажешь? — Может быть, — уклончиво ответил он, пожав плечами. — Сейчас меня интересует, кто ты и как тебя сюда занесло. — Обычный курьер, — глазом не моргнув, сказал Питер. — Обычный курьер на грёбаном ковчеге. Что ты доставлял, позволь спросить, колонию беженцев? Питер рассмеялся на такое нелепое предположение. Ему, на самом деле, нечасто приходилось доставлять живой груз, будь то, как выразился новый знакомый, колония беженцев или один единственный иностранный делегат. От него вообще редко требовалось кого-то куда-то отвозить. Обычно все его действия разворачивались в одной локации, и Питер просто предоставлял доказательства выполненной работы с помощью виртуальных коммуникаций. Хотя таких заказов у него не было очень давно. Последний заказ, за который он взялся, слегка отличался от привычной специфики его работы, требовал длительной подготовки и крайне тщательного выполнения. К сожалению, на каком-то моменте этот алгоритм дал сбой, и даже его великолепные способности к импровизации не поспособствовали успешному завершению задания. — Во всём произошедшем виню нелепую случайность, — наконец ответил ему Питер. — Две стороны, с одной из которых у меня был заключён контракт, не пришли к консенсусу и решили друг друга недурно нахлобучить. Я, можно сказать, стал случайной жертвой их конфликта. Пришлось срочно делать ноги. — Менее неприметного судна для побега ты, видимо, не нашёл? — Там было всё очень плохо и с выбором, и самой ситуацией. Практически открытый военный конфликт, к которому я не причастен. Мой звездолёт они уничтожили. Взял, что было, и поспешил их покинуть. Еле взлетел оттуда и с трудом оторвался от погони. Здесь приземлился только из-за отказа большей части двигателей. Починюсь и покину твоё пристанище. — Оттуда — это откуда, кстати? — поинтересовался всё ещё не назвавший своего имени человек. — Будет нехорошо, если и я нахожусь близ их огневой линии. — Думаю, это уже маловероятно. Зивер не может так быстро смещать свою орбиту, — он не стал таить название планеты, с которой удрал, иначе подобная степень таинственности явно вышла бы Питеру боком. Он краем глаза взглянул на навигации мониторы. — Мы находимся на достаточном расстоянии от этого раздражающего местечка и продолжаем удаляться, у твоего астероида довольно высокая инертная скорость, выше средних показателей. Ответа не последовало, и Питер оглянулся. Читать людей несложно, особенно, когда их мысли написаны у них на лице. От него не укрылась ни озадаченность, ни скрытая за бездумным покачиванием ногой встревоженность. Конечно, это вызывало некоторые предположения у Питера, и он уточнил: — Проблемы? — Нет, — спохватился он, — просто задумался. Кто сказал, что сейчас астероид движется на одной лишь инерции? И разве контракты не для таких ситуаций составляются? — Доставляемая мной посылка относилась к нелегальному типу, — пояснил Питер. — Заранее я об этом не знал наверняка, но предполагал. А разрыв договора был уже невозможен в тот момент, и неустойка сильно ударила бы по моему карману. Или они взяли бы мою голову, что вероятнее. Между прочим, я крайне заинтригован твоим астероидом. Устрой экскурсию? Что он из себя представляет? — А в отместку ты эту посылку с собой прихватил? — проигнорировав его просьбу, резко высказался собеседник. Питер подивился столь резкой смене настроения. — С чего бы? — А в качестве моральной компенсации конфисковал только что выпущенные с конвейера устройства различного назначения? Или ты вообще не осматривал судно, на котором смылся, да? — Ты уже знаешь историю моего спешного отступления, дразнить зиверов ещё больше в мои планы не входило. Эти обвинения беспочвенны, но я и правда был слишком занят, чтобы осмотреть каждый отсек, — объяснил Питер и, чуть подумав, произнёс. — С другой стороны… Где прятать свежекраденые достижения технологического парка, если не на старом ковчеге? Я не удивлён. Там есть какой-нибудь джет, желательно с топливом? — Джета нет, но есть аэроцикл. — Что? — Вот это я и имел в виду на моменте про только что выпущенные с конвейера. Аэроцикл представить должны лишь на следующей Мировой Конференции звездолётов и прочих разработок. Она-то состоится ещё очень нескоро, через три световых года, а про массовое производство вообще молчу! — Ты поразительно много знаешь о современных разработках, сидя на отдалённом от всех и вся астероиде, — заметил Питер и предположил, что разработки входят в сферу его профессиональной деятельности. — Ага, именно. И, сидя здесь, я не изолирован от информационного пространства, чтоб ты знал, — и, видимо, решившись на экскурсию, собеседник Питера поднялся с места и поманил за собой. — Ладно, пошли. Покажу тебе мой астроид. В основе идеи лежит концепция по ультрабыстрому обустройству абсолютно любого астрономического объекта для проживания на любой срок, при полном жизнеобеспечении и с возможностью передвижения. Так что никакие ресурсы мне и не нужны. Уже все готовенькое. — Никогда не слышал о подобном, — отозвался Питер. — Выходит, этот астероид — уникальный? — Ещё бы ты об этом слышал, — фыркнул единственный в мире астероидный житель, продвигаясь к выходу через боковой люк. Питер следовал за ним и мысленно поражался, что оказался в подобной ситуации. Его на время бессовестно выкурили с его же средства передвижения, нагло проникли на борт, а собеседник оказался чуть ли не непризнанным гением, ведущим его в святая святых. Но, кажется, непризнанным он был лишь со стороны общественности, а сам собой он был полностью доволен. — Уникальный не сам астероид, а моё изобретение. И внедрять его в массовое производство или продавать в одни руки для пополнения частной коллекции я не собираюсь. Даже не регистрировал патент ещё. Так что если информация об этом где-то всплывёт или я узнаю, что кто-то спёр мою идею… У тебя на одного нового врага больше. — Мне бы со своими старыми разобраться, — успокоил его Питер. — Как, всё-таки, тебя зовут, гений? Или мне звать тебя капитаном Немо? — Стайлзом звать. А ты? — Питер. — Вроде приятно познакомиться. И как ты умудрился припарковаться прям на моем пороге? — подивился Стайлз, выбравшись наружу из ковчега и, сделав пару шагов, осмотрел землю под ногами. С помощью наручного браслета с экраном он задал несколько команд и пояснил. — Голосовое управление. Надо было обозначить, какой именно вход открывать, — после этих слов почти бесшумно сдвинулся люк. — Действительно, на пороге, — усмехнулся Питер. Когда вместо крышки люка появилась платформа, Стайлз первым на неё ступил и жестом призвал последовать его примеру: — Прошу за мной, — и встал так, чтобы на платформе смогли разместиться сразу двое. Питер без промедления встал рядом и, физически ощущая нового знакомого, не мог не прокомментировать: — Тесновато тут у тебя. Осечка вышла с планировкой? Платформа плавно двинулась вниз, мимо них быстро пролетали огни освещения. Где-то наверху автоматически закрылся люк. — Никаких осечек, — возразил Стайлз, случайно пихнув его локтем в бок, пока пялится на показания своего браслета. — Я планировал либо кататься на лифте в одиночку, либо страстно обнявшись. Питер, в принципе, не имел ничего против. Он был готов к любым ситуациям, возможным в замкнутом пространстве. От приятных до опасных. — Тогда не будем нарушать правила безопасности, раз третьего не дано? — Да пофиг, почти приехали, — хохотнул Стайлз. — Лифт выдержит, один раз — не пидорас. — За себя не отвечаю, — пожал плечами Питер и усмехнулся, хотя в своих предпочтениях он ограничивался. Мимика Стайлза говорила за него. Возможно, он не был готов к внезапному интиму с чужаком, но удовольствие от их разговора он явно получал. Хотел не отставать, а желал отреагировать как-нибудь под стать. Беззастенчивый флирт ещё никому не мешал. И, судя по всему, Питер в серьёз успел без него заскучать. Это по-хорошему его бодрило. Однако, когда Стайлз уже был готов к для ответного хода, платформа заметно содрогнулась, вынудив его ухватиться за Питера для равновесия, и остановилась. — Чёрт. Вот ты и будешь чинить, — возмутился Стайлз, — раз это из-за твоей тяжеловесной махины. Можно было помягче приземлиться? — и, похлопав по плечу, сошёл с платформы. — Добро пожаловать на Симбионт-1. Покажу тебе, что и как тут устроено, а потом сотру тебе память. Или убью. Я ещё не придумал. Питер, слегка воодушевившись их лёгкими, ни к чему не обязывающими пикировками, несмотря на явные недомолвки с обеих сторон, оглядел пространство за пару секунд. Помещение уже волновало его чуть в меньшей степени, нежели когда он напрашивался в гости. Так что осмотр он провёл довольно невнимательно, но привычки и натренированный глаз позволили увидеть всё, что ему требовалось, чтобы автоматически составить примерный план ближайших помещений и возможные пути отхода. Практически не отрываясь от собеседника и не давая ему поводов для подозрений. Будто и не отводил взгляда от лица напротив. Хорошее умение, нужное. Питер усмехнулся и заявил в ответ: — Заманил меня в своё логово? Что ж, тогда первым делом покажи мне кухню, есть охота, — и первым двинулся по ярко освещенному коридору. — Кстати, можешь не заморачиваться с размышлениями на тему что со мной делать. Мне не выгодно светить своё местонахождение, даже бывшее. К тому же, живой я намного более полезный и приятный. — Да больно надо, я бы и без гостей обошёлся. — Не ври. — О’кей, подловил, — признал Стайлз. — Твоя идея мне все равно больше нравится. Беспристрастное мнение со стороны иногда полезно — свежий взгляд. Кухня справа. Питер послушно повернул, куда сказано. Кухня была светлая и просторная. Вот уж где можно было не экономить пространство, так это на личном астероиде. Вопреки своему изначальному желанию внимательно исследовать это жилище и вместо расспросов о принципах его работы Питер, даже не подвергнув детальному осмотру каждый сантиметр строения, рассматривал Стайлза, гостеприимно взявшегося делать бутерброды, и опустился на ближайший стул. Оказалось, удобно — наклон спинки, подлокотники, мягкая тканевая обшивка. Давненько он не сидел вместо сиденья пилота на обычном домашнем стуле. На этой мысли Питер вырубился. Прямо посреди неизвестной территории, рядом с малознакомым, наверняка вооружённым человеком, готовящим для него бутерброды. Открыл глаза Питер резко, от ощущения постороннего в своём личном пространстве, и сразу обнаружил рядом Стайлза. Тот, протянув руку в очевидном стремлении разбудить его, замер под дулом, упиравшимся ему в грудь. Целое мгновение Питер наслаждался его отяжелевшим взглядом, осознающим опасность и ожидающим выстрела. Наблюдение за чужой мимикой и эмоциями прервал ужасающий грохот, причиной которому мог быть только взрыв. Мозг спровоцировал общий выброс адреналина и послал нужный импульс в руку, но Питер не выстрелил. Среагировать на серьёзное землетрясение и шум где-то над бункером нажатием на спусковой крючок его удержали лишь чудо и богатый опыт. — Вставай, надо уходить, — сказал ему Стайлз. Питеру не нужно повторять дважды и объяснять причины. Он мгновенно подорвался с места, анализируя ситуацию. Они всё ещё на кухне, грохот не прекращался. Система жизнеобеспечения ещё работала, по крайней мере, горел без помех свет и кислорода было в избытке. Но не хватало информации о том, что происходит наверху. — Что снаружи? — Питер, и глазом не моргнув, включил профессиональный режим. Было ясно, что он привлёк к этому месту беду. Им обоим нужно было выбираться, если они не хотят быть похороненными здесь заживо или взятыми в плен. Так или иначе, его последняя операция завершена, пусть и отчасти провалена, он вполне мог отвлечься на спасение случайного знакомого. К тому же, теперь Стайлз являлся для него гражданским лицом, находящимся под угрозой, пусть и без явного гражданства, и Питер счёл себя обязанным вытащить его отсюда. Для этого ему нужна помощь самого Стайлза, знавшего бункер как свои пять пальцев. — Давай к камерам. Вместо этого Стайлз понятливо сунул ему в руки свой браслет, отразивший в воздухе голограмму с внешних камер. Нацепив его на себя, Питер принялся анализировать увиденное. Происходящее над бункером его не обрадовало, но ситуация была не столь неутешительной, как могло показаться сначала. Они могли выбраться, ещё не слишком рискуя собой, и подняться в воздух на одном из агрегатов, нелегально находящихся на борту ковчега. Обстрел вёлся по всему северному полушарию метеорита и, судя по всему, только начался и ещё не доставал до его многотонной птички. Это значило, что местоположение Питера выдал не ковчег, а нечто другое, возможно, отслеживающий маяк, электромагнитные излучения или тепловые поля, способов целое множество, раз судно относилось к старому типу. Радовало то, что точное нахождение с точностью до полушария определить пока не удалось. Значит, можно было уйти от погони, ненадолго вновь прибегнув к помощи ковчега. Но сперва следовало убедиться в отсутствии возможности избежать лишних телодвижений. — Здесь есть спасательная капсула, Стайлз? — Предусмотрена конструкцией, но не установлена, — ответил он, внимательно наблюдая за Питером. — Кто ты? Слишком… Умелый для курьера. — Я просто очень хороший курьер, — сказал Питер, обдумывая их дальнейшие действия. — Слушай меня, Стайлз. Выбираемся тем же путём, что спустились. Я веду тебя к ковчегу, ты находишь то, на чём можно свалить отсюда. А дальше выбирай: сваливаешь сразу или ждёшь меня, но только двадцать минут, пока я их отвлекаю, понял? У Стайлза явно были возражения по поводу его профессии, но он прикусил язык, когда раздался очередной грохот и моргнуло электричество. В любом случае, к внезапной атаке он не готовился и явно не чувствовал себя готовым её отражать. Ситуация требовала сосредоточенности их обоих, обговоренности действий и чёткого выполнения плана. Питер умел быть убедительным, когда это необходимо, но редко взаимодействовал с людьми в подобном ключе и ненавидел быть ответственным за других — никто не выполнит его план так же хорошо, кроме него самого. Однако Стайлз решил безропотно отдать командование в руки Питера, несмотря на полыхнувшее вновь недоверие к нему и его легенде. Наверное, он тоже пришёл к мнению, что разрозненность и полемика вряд ли ему лично чем-то поможет. — Жду, — озвучил свой выбор Стайлз. Что ж, Питер был ему благодарен за такой ответ, даже если он соврал или передумает позже, когда станет возможным смыться в одиночку. Впрочем, он без обидняков примет и такой расклад, в конце концов, никто никому не был обязан обещаниями, ранним знакомством или любой другой причиной. В некотором роде именно этого Питер и ожидает в обозримом будущем. Его план изменится не сильно, даже если он будет выбираться отсюда один. Это даже облегчало задачу, потому что на самом деле Питер не знал наверняка, кто такой Стайлз, и у него не было причин доверять ему. И наоборот. Путешествовать одному было комфортнее. Стайлз пытался аккуратно выспросить его и вряд ли поверил во всё, что он ему в итоге наговорил. Продумывание легенды — дело тонкое, не сиюминутное, как бы хороша ни была импровизация. И Питер, умевший вертеться и врать, не стал выдумывать сложную историю. Во время их разговора было чем проще, тем лучше. В конце концов, Стайлз может и был гениальным инженером, но точно не являлся важной политической или подпольной фигурой, с которой нужно быть настороже, внимательно выдумывая не только двойное дно для легенды, а то и тройное, или подключать абсолютные актёрские навыки. Возможно, им даже следовало разойтись прямо сейчас, но Питер всё равно решил проводить Стайлза до ангара с аэроциклом или что он там нашёл, потому что он ценил интеллектуальные ресурсы вселенной и проследить, чтобы от люка бункера до люка ковчега с этими ресурсами в виде инженера и его новаторского ума ничего не случилось, не являлось для него проблемой. Они спешно пересекли длинный коридор, направляясь к лифту. На ходу Питер перезарядил оружие и снял с его предохранителя. Оказавшись в лифте, вновь осмотрел изображение с камер, и прежде, чем открыть люк, ведущий на поверхность, под обстрел, окликнул Стайлза: — Держи бластер наготове, — и сунул ему в руку один из своих, так и не увидев у него личного оружия. Едва начал приоткрываться люк, первым выбрался из лифта, не дожидаясь, когда платформа поднимется до конца. Стайлз последовал его примеру, держа в руках оружие, и пытался смотреть по сторонам, а не на прикрывающего его Питера. Их короткий путь, буквально две дюжины шагов, но по открытой местности, прошёл без эксцессов и перестрелок, хотя Стайлз слышал, насколько близко к ним подобиралась пулемётная очередь, оглушительно дробившая землю. Стайлз отвлёкся от выстрелов, лишь когда Питер, распахнув тяжёлый люк ковчега, толкнул его внутрь. — План бункера и положение оружейной, — потребовал Питер, протянув свою руку с браслетом. Стоило Стайлзу одним движением открыть новую голограмму рядом с записями камер и показать на нужное помещение, он закрыл за ним люк, не размениваясь на лишние разговоры. Питер засёк для себя время и бегом двинулся обратно к бункеру. Едва улизнув от усилившейся огневой атаки, посетовал — Стайлзу, право дело, лучше бы его не дожидаться. План Симбионта-1, как назвал своё ультратехнологичное детище этот неординарный инженер-архитектор, походил на строго систематизированный муравейник со множеством этажей, ходов и помещений. Без трёхмерной голограммы Питеру бы потребовалось много больше времени, чтобы добраться до оружейной. Он и так немного поплутал по бункеру в силу его строения и потерял четверть оговоренного времени, несмотря на то, что передвигался рысью и постоянно сверялся с развёрнутым планом. Место, где хранились запасы оружия, совсем небольшое и являлось скорее изолированным простенком, чем полноценным помещением. Питер предпочитал иметь настоящий оружейный склад, зная, что рано или поздно понадобится всё. Но чаще всего, в силу перемещений на заимствованных им или реже арендованных небольших джетах, на которых скоростной потенциал ценился куда выше боевого, обходился тем минимумом, что всегда находился непосредственно при нём. И пушки, крепивщиеся к ремню, были малой и самой очевидной частью его маст-хэв комплекта. Так что оружейная Стайлза явно не так хорошо оснащена, чтобы считаться складом или хотя бы шкафом. Скорее, оружейный комод. Но комод превосходный: все новое — в смысле, инновационное, — и явно ни разу не использованное. Питер, не удержавшись, прибрал кое-что для себя. Обзаведясь сувенирами и прихватив то, за чем шёл изначально — небольшими, но судя по маркировке, мощными гранатами, он спешно двинулся к ближайшему северному люку. Однако по ходу движения решил перестраховаться и добраться до второго, чтобы оставить себе больше времени на поиск средства передвижения и на относительно продуманный одиночный отход. Он был реалистом и предпочитал заранее подумать о дальнейшем, нежели довериться чьим-либо словам и оказаться в затруднительном положении. Подбегая к первому северному люку, Питер обнаружил две вещи: времени до гипотетического воссоединения со Стайлзом осталось меньше десяти минут и тот самый зонд, за которым он гонялся по прибытии. Он прихватил его с собой и прибавил такого ходу, что едва не пролетел нужный люк. Он решил не выходить наружу, а выпустить зонд с прикрепленными к нему гранатами. Ещё лучше, если зонд будет скидывать их по одной, уводя за собой и огневую мощь, прилетавшую от вражеских судов. С помощью браслета и упрощённого голосового управления Питер смог запрограммировать его по своему усмотрению и приоткрыл люк, выпуская зонд из бункера на волю. Питер уже сделал несколько шагов в обратную сторону, как всё вокруг сильно сотряслось, и раздался взрыв прямо над ним. Его повалило навзничь и оглушило. В ушах стоял звон, и он скорее почувствовал, нежели расслышал очередной грохот перед собой. Обрушившийся потолок полностью завалил коридор, по которому он добрался сюда. Игнорируя звон и пыль, он сверился с планом. Возможности пройти окольными путями не было, откапывать себе выход — слишком долго. Стайлз вряд ли его дождался, но задерживаться здесь больше всё равно нельзя. И Питер выбрался из бункера на поверхность, решая, что, возможно, он успеет добраться до соседнего люка и обойти завал. Он оказался чуть позади обстрела, а новый ещё далеко. Преодолеть сотню шагов на предельной скорости и свалиться в люк с разбега до новой волны выстрелов — такой примерно у него план. Бежать по практически развернувшейся каменистой земле было совершенно неудобно и травмоопасно, но Питер двигался дальше даже с лёгким вывихом лодыжки, толком не чувствуя боли. Зато после небольшой пробежки разряженного воздуха этого места стало недоставать для насыщения лёгких кислородом. Ещё чуть-чуть, и он задохнётся от бега в таких условиях. Но он рассчитывал протянуть самую малость на таком пределе. Кстати вспомнил про зонд, активировал его команды и глянул на время. Спустя несколько вдохов сзади раздался шум, пересиливший по громкости стрельбу, а затем ещё и ещё. Наконец-то заранее открытый им люк оказался в пяти шагах, почти рядом, равно как и оружейная очередь. Уже задыхаясь, он приготовился к последнему рывку, скомандовал голосом люк закрыть, чтобы его не пристрелило уже внутри, и прыгнул. Однако, его потянуло вверх, Питер не сразу понял, что произошло. Сначало его потянуло вверх, вопреки имевшейся здесь гравитации. На все его тело вдруг обрушилась ломота: он разобрал цепкую, болезненную хватку на предплечье; удар, пришедшийся по ногам и заднице; опаливший бок огненный жар, нехватку воздуха и затем тошноту из-за… Виража. Он обнаружил себя сидящим на узком сиденье и держащимся руками за вперёди сидящего. И усмехнулся. — Ты — мой герой. — А ещё быстрее ты мог?! — возмутился Стайлз, не поворачивая головы, но умудрившись нахлобучить ему на голову такой же обод, как у него самого, и одним нажатием трансформировал герметичный шлем. Наверняка его собственная придумка. Только без баллона с кислородом за спиной не самая функциональная. И с удивлением Питер вдохнул необходимую ему порцию чистого, пригодного для дыхания воздуха, который тут же поступил в лёгкие и насытил организм. Это отсрочило его гибель от кислородного голодания на время. Стайлз, снова вытворив что-то поистине отвратительное с этим странным транспортом, увёл их с линии огня и резко взмыл вверх с такой скоростью, что когда Питер моргнул, они находились уже вне атмосферы метеорита и сильно далеко от зиверских судов, с такого расстояния казавшихся игрушечными. А затем Стайлз, нащупав руку Питера, развернул её браслетом к себе и сделал… что-то, для чего мог бы понадобиться распознавание отпечатка пальца и десятизначный код. Обернувшись, Питер увидел, как астероид разлетелся на части мощным взрывом, поразив военные суда столпом огня, но они сами находились вне зоны поражения. Такое радикальное решение проблемы утечки его разработок впечатляло. Равно как и почти свето-скоростной аэроцикл. — Ты умеешь им управлять? — Конечно, — сказал Стайлз, обернувшись, — это я его создал. И они плавно сорвались с места со скоростью, невиданной ни в самых смелых ожиданиях от будущего, ни даже во снах профессиональных гонщиков. Питер увидел впереди уникальную эмиссионную туманность, по которой он ориентировался в границах этой галактики, и посмотрел на время. С момента последнего взгляда на циферблат стрелка совершила один неполный оборот, сам Питер успел глубоко вздохнуть раз семь, а аэроцикл пронесся через половину галактики. Такими темпами баллон с кислородом им не понадобится. По крайней мере до тех пор, пока они не решатся выяснить друг у друга, кто кем являлся на самом деле. Инженер и курьер. Совершенно обычные. Как же.