Мороз по коже

– А что, у кого-то день рождения? – интересуется Ксюша, когда заспанные девушки спускаются вниз и проходят в одну из комнат. Там их уже ждут подарочные коробки, шарики и растянутые под потолком гирлянды с надписью “с днём рождения”. Остановившись позади Вероники, Саша заглядывает ей через плечо, рассматривая яркие открытки, лежащие поверх коробок. – “С днём рождения, Настенька”, – взяв в руки одну из открыток, зачитывает Наташа Стрельникова. Женщина переводит взгляд на Петрову и добавляет: – Это, наверное, тебе. Не успела Петруха эту коробку открыть, как тут же её откинула. Я вообще не въехала, что случилось. Смотрю, а она уже чуть ли не рыдает. Саша озадаченно хмурится, глядя на метающуюся туда-сюда Настю. Внутри начинают зарождаться смутные сомнения относительно "приятности" подарков. Наташа Гончарова берёт коробку и, открыв крышку, говорит: – Тут просто кусок тортика. И цифра шесть. Морозова, в числе прочих, подаётся вперёд, заглядывая в коробку. Она всматривается в кондитерское изделие, силясь разглядеть нечто такое, что вызвало в Насте такой яркий эмоциональный отклик. Взгляд цепляется за свечку, выполненную в форме цифры “6”. Саша чувствует, как по спине взбираются мурашки. Она слегка ведёт плечом назад, выпрямляясь. Судя по реакции Петровой на необычный подарок, за ним, вне всякий сомнений, скрывается какая-то история. И Саша не уверена, что хочет её услышать. Кто-то из съёмочной группы просит Настю рассказать о том, что случилось в её шестой день рождения. Опустив голову, Саша слушает рассказ Петровой. Девушка невольно делает шаг назад, понимая, что для каждой из присутствующих здесь найдётся свой подарок, который ей предстоит открыть и дополнить какой-то историей. Это вызывает нервную дрожь во всём теле. Атмосфера в помещении резко меняется. Лица девочек приобретают серьёзное и мрачное выражение. Весёлый настрой, с которым они ещё секунду назад обсуждали возможные подарки, вмиг испаряется. И началось... стали мы открывать эти коробки... Практически все девочки реагируют одинаково: плачут, вспоминая травмирующий эпизод из своего прошлого, отбрасывают коробки в сторону, пытаясь скрыть содержимое за картонными крышками. Будто бы это поможет удержать внутри всё то плохое, что случилось с ними в прошлом. Ксюша тянется к одной из коробок и осторожно снимает с неё крышку. – Это что? – интересуется она. Стоящие с ней рядом девочки подходят ближе, силясь рассмотреть содержимое коробки. Настя хватает “подарок” и вытаскивает на всеобщее обозрение. Её большой и указательный пальцы смыкаются на конце длинной нити, выполненной в форме крошечных шариков. На конце болтается небольшой округлый предмет чёрного цвета. – Пробка для ванны, – севшим от волнения голосом отвечает Саша. Взгляды присутствующих обращаются к Морозовой. Настя, положив пробку обратно в коробку, протягивает её Саше, но та только отрицательно качает головой, отказываясь принимать “подарок”. Девушка переводит дыхание, понимая, что настаёт её очередь рассказывать свою историю. – Мне было лет восемь или девять, не помню точно. Я купалась. И... и как все дети притащила с собой много игрушек. Барби там всяких. А потом пришла моя мать. Она была пьяной и очень злой. Увидела мокрые игрушки и начала меня бить, а потом... топить. Саша произносит свой монолог на одном дыхании. Она пытается абстрагироваться от нахлынувших на неё воспоминаний, яркими образами врывающихся в сознание. Говорить об этом вслух кажется девушке чем-то странным. Ведь она никогда не делилась этим ни с кем. У всех девчонок истории – это просто пиздец, но история Наташи Стрельниковой... это пиздец в квадрате. Я не знаю... Мне кажется, что я тут ещё ни от чего так не ахуевала. Впервые появление Лауры Альбертовны не вызывает среди девочек волнения и натянутых улыбок. Содержимое коробок цепляет слишком сильно, выбивая из привычной колеи. Собравшиеся однотонно здороваются с директором школы и обращают на неё выжидающие взгляды. – На этой неделе мы вернёмся в прошлое, – объявляет Лаура Альбертовна. – Мы попытаемся найти истинные причины ваших проблем. И научиться не тащить эти воспоминания за собой, а делать выводы и двигаться дальше. Бля, ну ахуенно, что сказать. Всегда мечтала вернуться в своё прошлое, оно ведь у меня такое ахуенно пиздатое, просто самое лучшее. Попрощавшись с Лаурой Альбертовной, девушки отправляются завтракать и одеваться. Предвкушая встречу со своим прошлым, Саша с каждой минутой становится всё мрачнее. Она практически не прикасается к завтраку и упорно молчит. К счастью, обычно чересчур разговорчивая Вероника тоже не горит желанием разговаривать. Я думаю, что это будет ахуенно сложная неделя. Вот бля, наверное, самая сложная из всех, что были. Впервые с момента попадания на проект Морозова хочет сбежать. Куда – неважно. Ей хочется оказаться за воротами школы и уйти. Просто потому что сейчас встреча с прошлым кажется девушке невозможной. В голову то и дело закрадываются тревожные мысли: что для них приготовили создатели шоу? Саша невольно думает о матери. Человеке, который "подарил" ей несколько лет нескончаемых унижений и боли. Девушек привозят к незнакомому зданию. На окнах первого этажа – решетки, входная дверь исписана нечитабельными граффити. Несмотря на убогий внешний вид, строение выглядит на порядок лучше особняка, в котором проходил самый первый сеанс психологии. В отличие от остальных девушек, Саша не спешит подходить ближе. Хмуря брови, Морозова исподлобья посматривает на вход в здание. Нервное напряжение проявляется в мелкой дрожи во всём теле, и девушка чувствует, как у неё трясутся руки. Она пытается спрятать их в карманах жилетки, но это не помогает. Дрожь и волнение никуда не уходят. Услышав о том, что и в этот раз девушкам предстоит столкнуться со своим прошлым строго по одиночке, Саша тихо чертыхается. Сцепив зубы, она запускает пятерню в волосы, откидывая назад рваную чёлку. Пытаясь дать хоть какой-то выход бурлящим внутри эмоциям, девушка принимается ходить туда-сюда, время от времени поглядывая на вход в здание, где несколько минут назад скрылась Наташа Стрельникова. – Волнуешься? – оглашает очевидную истину Настя Бунина. Саша раздражённо дёргает головой. – Да там очередная жопа будет, сто процентов, – коротко отвечает она, не прекращая своего бесцельного блуждания туда-сюда. – Вероятно, так и будет, – медленно кивает Бунина. Следующей на задание вызывают Настю Петрову. Тот факт, что Наташа Стрельникова не вернулась обратно к девочкам рождает среди собравшихся ещё большее волнение. Девушки расходятся по двору, сбившись в небольшие группы. Кто-то, как, например, Ксюша Прокофьева, не умолкает ни на секунду. Возможно, это её способ справиться с волнением. Другие, как Саша, молча бродят по двору, время от времени перекидываясь с кем-нибудь короткими фразами. Услышав своё имя, Морозова оглядывается и замечает члена съёмочной группы, подзывающего её к себе. Мне не хотелось туда идти. Вот вообще не хотелось. С каждым шагом ритм взволнованного сердца ускоряется. Услышав, как за спиной с лязгом закрывается дверь, девушка понимает: пути назад нет. Теперь точно. Морозова пытается успокоить себя мыслью о том, что всё это – не правда. Её прошлое – в прошлом, и останется там навсегда. Всё, что она увидит, придя на испытание – фантом, бесплотный призрак, который ничего ей не сделает. Но... Саша думает о матери. Ведь её вполне могли пригласить на шоу. Ради пущего эффекта. И она её видит. Попав в незнакомое помещение, первая часть которого – кухня, Саша неуверенно замирает на пороге, но уже в следующею секунду проходит в глубь комнаты. Она поворачивает голову влево и видит мать. Вернее, актрису, как позже подскажет здравый смысл. А рядом с ней – чугунную ванну, установленную прямо посреди комнаты. На истертом ковре разбросаны мокрые игрушки. Саша не может отвести зачарованного взгляда от лица женщины. Те же карие глаза и тёмные волосы, стянутые на затылке в тугой пучок. Разве что лицо, слегка тронутое морщинами, не такое пропитое, как у её матери. “Тебе тут девять, она ещё не была такой алкашкой,” – поправляет саму себя Саша. – Ну и какого хуя ты тут устроила? – рявкает на Морозову женщина, пнув ногой одну из лежащих на полу игрушек. Плюшевый тигр прилетает аккурат Саше по ногам. Она отступает в сторону, отходя подальше, точно в неё попала не игрушка, а клубок змей. – Я тебя, блядь, спрашиваю, – зло хрипит женщина, хватая одну из лежащих на полу кукол барби. Она с силой швыряет её в ванну. Увидев разлетающиеся в разные стороны брызги воды, Саша неосознанно делает шаг назад. Женщина переводит злой взгляд на девушку и добавляет: – Подошла, блядь, сюда. Саша не двигается с места. – Ты оглохла, блядь? – раздраженно спрашивает женщина. Сейчас все ситуация и близко не походит на то, что происходило с Сашей в прошлом. Вероятно, именно поэтому ей удается держать в себя в руках и не реагировать на актрису, так похожую на мать. Но просьба женщины в один момент находит отклик у девушки: Саша отрицательно качает головой, всё ещё отказываясь говорить с якобы матерью. Морозова понимает, что чем дальше она находится от женщины и ванны, тем яснее может мыслить. – Какого хуя? Развела тут срач, и кто это будет убирать? – никак не успокоится женщина, с каждой репликой повышая голос. – Да что это такое! Подошла сюда, я сказала! – с этими словами она резко срывается с места и подлетает к Саше. Не ожидавшая подобного девушка резко отступает назад. – Воу! Иди на хуй! – уткнувшись в стоящий позади стол, выдаёт Саша. Пальцы женщины смыкаются на левом запястье девушки. Такое бесцеремонное вторжение в личное пространство вызывает у Саши естественную реакцию: раздражение. К этому примешивается злость, которую девушка чувствует при одном лишь упоминании матери. Этот неслабый коктейль из эмоций бьёт в голову, заставляя Морозову забыть о том, что стоящая рядом женщина – вовсе не её мать. – Иди на хуй! – повторяет Саша, резко отпихивая женщину в сторону. Та, явно не ожидавшая подобной реакции, расцепляет пальцы и отшатывается назад. Я просто вспомнила, как мы с матерью пиздились. Она меня очень долго хуярила, прежде чем я научилась давать отпор. Меня прям это накрыло. Хуй бы я дала ей ещё раз меня хотя бы пальцем тронуть. Саша подаётся вперёд и замирает, прожигая женщину злым взглядом. Та хмуро смотрит на девушку. – Иди на хуй, и ванну свою с собой забери! – говорит Саша на прощание и резко вылетает за дверь. В помещении, напоминающем нечто вроде крошечной прихожей, её уже ждёт Елена Олеговна. Психолог возникает перед дверьми, преграждая девушке путь к отступлению. Часто дыша, Саша нависает на женщиной. Та мягко берёт её за руки и говорит: – Саш, спокойно. Морозова резко подаётся назад, сбрасывая с себя руки психолога. Девушка делает ещё несколько шагов, увеличивая расстояние между собой и женщиной. – Саш, тебе надо вернуться назад, – говорит Елена Олеговна. Её спокойный голос вызывает у Саши раздражение. Она хмуро смотрит в лицо психолога. – Зачем? Мне там нечего делать! – сейчас Саша не может контролировать свои эмоции, а потому повышает голос, давая женщине понять, что она никуда не собирается возвращаться. – Там – твоё прошлое, – указывая на приоткрытую дверь, продолжает Елена Олеговна. – Ты должна вернуться и встретиться с ним. – Нет, – мотнув головой, отвечает Саша. – Ты понимаешь, что это проблема, которую надо решить, чтобы идти дальше? – Это никакая не проблема, блядь! – зло отвечает Морозова. – Моя мать – вот проблема! Как я, блядь, это решу? Мне надо лечь в ванну, чтобы она снова начала меня топить?! – Саша, ты должна понимать, что... – Нет! – резко мотнув головой, перебивает женщину Морозова. – Я ухожу! Мне было похуй. Меня это так взбесило, что мне было вообще до пизды, что там и кто говорит. Преследуемая камерами, Саша спешным шагом удаляется в конец обшарпанного коридора. Разговор с Еленой Олеговной выводит её из себя не меньше, чем встреча с якобы матерью. “Идиотская психология, нахуй,” – зло клацая зубами, думает девушка. Попав в помещение, где находятся ученицы, уже прошедшие испытание, девушка обводит собравшихся взглядом. По раскрасневшимся глазам становятся понятно, что встреча с прошлым мало кого оставила равнодушной. Среди расстроенных девушек Морозова замечает Вику Лазутину. Похоже, её испытание не особо зацепило. Сашу всё ещё бьёт дрожь. Только теперь не от волнения, а от злости. Вполне ожидаемая реакция на любое упоминание о матери. Отойдя в дальний угол, Саша сходу опускается на обшарпанный деревянный пол. Припав спиной к холодной стене, девушка обращает взгляд к потолку. Она терпеливо ждёт, когда остальные девочки пройдут испытание. Иногда она слышит приглушенные крики, доносящиеся из дальнего конца здания. Кто это – актёры или ученицы Школы Леди – девушка сказать не может, а потому молча бегает взглядом по убогому помещению, пытаясь окончательно успокоиться. Негативный настрой, заданный с самого утра, не покидает девушку в течение всего дня. Саша упорно отказывается думать о произошедшем на испытании. Она злится каждый раз, когда в голове всплывает актриса, изображавшая её мать. Злость и общая возбужденность долго не дают Саше уснуть. Услышав чьи-то тихие шаги, девушка, накинув поверх пижамы толстовку, достаёт из чемодана сигареты и следует на балкон. Сжимая в руке помятую пачку, Морозова думает лишь о том, что она ещё никогда не хотела так сильно оказаться на улице и выкурить заветную сигарету. Или две. На балконе как никогда оживленно. Прикрыв за собой дверь, Саша спешно протискивается среди стоящих там девушек. Она упорно смотрит себе под ноги, опасаясь, что может наступить на кого-нибудь – некоторые девочки предпочитают курить, устроившись на выложенном плиткой полу. Заметив свободное пространство у стены, Морозова спешно следует туда. Саша узнает в тёмном силуэте Анжелику. Саша прижимается спиной к стене и съезжает на пол, подтянув к себе длинные ноги. Зажав сигарету в уголке губ, она шарит пальцами внутри пачки, выискивая зажигалку. – Блядь, – раздражённо выдаёт девушка, осознав, что, вероятнее всего, зажигалка вывалилась из полупустой пачки и осталась в чемодане. Повернув голову в сторону сидящей рядом девушки, Саша спрашивает: – Анжелик, у тебя не будет зажигалки? – Не... – слышит она голос Лужанской, но уже в следующую секунду её перебивает Бэлла: – У меня есть. – О, заебись. Можно? – Саша всматривается в два далёких силуэта, замерших на другом конце балкона, и пытается определить, который из них принадлежит Кузнецовой. – А где ты? – любопытствует Бэлла, и до Саши доносится звук шаркающих шагов. – Я тут, рядом с Анжеликой, – отзывается Морозова. – Бля, Бэлла, осторожней! – доносится до Саши недовольный голос Веры Дувановой. Морозова, опираясь на стену, неуклюже поднимается на ноги и делает шаг навстречу тёмной фигуре, двигающейся в её направлении. – На. Держишь? – любопытствует Бэлла, когда Саша касается её руки. – Да, – Морозова спешно прикуривает сигарету и протягивает зажигалку обратно Кузнецовой. – Спасибо. Держи. Саша возвращается на своё место и, уткнувшись затылком в холодную стену, с удовольствием делает первую затяжку. Сидя на холодном полу, вдыхая ночной чистый воздух, Морозова вполуха прислушивается к разговорам девушек. Не находя для себя ничего информативного, она переводит взгляд на ночное небо, тут и там усыпанное крошечными звёздами. Постепенно девушка чувствует, как её отпускает. С каждой затяжкой тело понемногу расслабляется, а рассудок, заполненный самыми разными мыслями, пустеет. И Саша этому несказанно рада. Погруженная с свои мысли, девушка не замечает, как постепенно пустеет балкон. Наслаждаясь свежестью ночного воздуха и тишиной, она невольно думает о том, чтобы провести здесь целую ночь. Уютно кутаясь в толстовку, Морозова продолжает неспешно скользить взглядом по звёздному небу, втайне гадая, обернётся ли ночь на балконе заложенным носом на утро. Словно в подтверждение этому, девушка тихо шмыгает носом. – Не боишься задницу отморозить? – любопытствует знакомый голос. Саша переводит взгляд на стоящую рядом тёмную фигуру, отдалённо узнавая в ней Костью Купер. Девушка равнодушно пожимает плечами и отвечает: – Было бы что морозить. Ответом ей служит тихий смешок. Морозова молча следит за тем, как тёмный силуэт подходит к балконному ограждению. – Ты плачешь, что ли? – интересуется Купер, услышав, как Саша в очередной раз шмыгает носом. – Не, просто нос потёк, – отвечает Морозова. Какое-то время Саша рассматривает тёмный силуэт, силясь разглядеть в нём знакомые черты. В голове всплывает момент с прошлой церемонии, когда неожиданно для самой себя девушка взялась оценивать привлекательность одноклассницы. Тогда Саша спешно отогнала неожиданные мысли, постаралась забыть, сфокусировавшись на более важных вещах. С того дня они практически не общались, а Морозова старательно избегала любых мыслей, связанных с Костьей Купер. “Бля, ну харэ, хватит об этом думать,” – мысленно вздыхает девушка, жалея, что каким-то образом Костья Купер снова смогла проникнуть к ней в голову. – Ещё ни разу не видел, чтобы ты плакала, – подаёт голос Костья. – Ника плачет за нас двоих, – усмехаясь, отвечает Саша. Немного подумав, она добавляет: – Я своё, походу, уже выплакала. Костья, сама того не зная, возвращает Сашу в те дни, когда слёзы заполняли её жизнь до краев, вытесняя всё остальное. Тогда они казались единственным выходом для боли, разрывавшей не только тело, но и душу. – У тебя тоже всё жёстко было? – интересуется Саша, пытаясь отбросить в сторону безрадостные мысли о прошлом. – Ага. Морозова мысленно возвращается в утро, припоминая, какой “подарок” преподнесли Костье. “Жгут.” – услужливо подсказывает внутренний голос. – “Потому что брат наркоман.” – Та ещё хуйня, – туша окурок, заключает Саша. – Это точно, – соглашается Костья. Саша оглядывается по сторонам, выискивая на залитом темнотой балконе кого-нибудь ещё, но, по-видимому, другие, получив свою дозу никотина, вернулись в дом. Их примеру следует и Костья. Докурив, она покидает балкон, бесшумно закрыв за собой дверь. Морозова широко зевает. С каждой секундой идея остаться на балконе на всю ночь кажется ей заведомо глупой. Решив, что в тёплой постели ей будет в разы комфортнее, девушка поднимается с холодного пола и возвращается обратно в дом.