Asylum

Ранним утром меня разбудил Ваас и приказал приводить себя в порядок. Я не сразу поняла, что ему от меня нужно, но под недовольным взглядом главаря пиратов приходится соображать быстрее. Лениво переставляя ноги, побрела в сторону душа. На улице было зябко, ночная прохлада все еще не уступила испепеляющей жаре тропиков. Я стояла под струями холодной воды, вспоминая, что сегодня за день. А сегодня я встречусь лицом к лицу со своим «покупателем». Мурашки пробежали по коже. Мне холодно, но не от воды, а от собственных мыслей. Не понимаю, что этот человек хочет от меня? Что ему нужно? «Ему нужна ты. Он хочет тебя!» Но я не хочу … Меня уже давно лишили свободы выбора, неужели я и сейчас не смогу выбрать третий вариант? Если Ваас, в самом деле, готов меня отпустить с «покупателем», то почему именно с ним, а не с Биллом? Нет, это не правда, Монтенегро так легко не отпустит ни за что. Здесь есть какой-то подвох. Наверняка Хойт и Ваас в сговоре, им что-то нужно, а я лишь предлог…. Да, им наверняка что-то нужно от того человека, а я приманка. А впрочем, не все ли равно? Мне дали шанс узнать, понять что-то. Это многого стоит, нужно воспользоваться возможностью по полной. Закончив с водными процедурами, я все также нехотя зашагала обратно в бунгало Монтенегро. Несмотря на столь ранний час, в лагере кипела жизнь. Пираты, как сумасшедшие, носились туда-сюда, выполняя поручения своего босса. Это зрелище напомнило мне муравейник или военную базу в каком-нибудь американском фильме. Но понаблюдать со стороны мне не разрешили, Ваас окликнул, подозвав к себе. - Держи, принцесса, примерь. – Морщины поползли по его лицу. Живая мимика – единственное, что еще делает его человеком. Мне в руки он дает две большие коробки, в каких обычно бывает обувь или одежда из брендовых магазинов. - Что это? - Платье, chica, ты же должна выглядеть хорошо. – Горячая рука притягивает меня к себе, влажное дыхание щекочет макушку. Его губы лишь на секунду касаются моей головы. Меня словно ударило током, я резко отпрянула от Вааса. «Не смей так меня целовать!» Так со мной мог сделать только Билл. Такой поцелуй – высший акт доверия и чистейшее признание в любви. Но Монтенегро и любовь… Просто не уместные и несовместимые вещи! - Маленькая дикарка забыла, что еще принадлежит мне. – Вновь улыбка тронула его лицо, только в этот раз она была грустной: взгляд, наполненный горечью, скользнул по мне, словно прощаясь. – Ладно, иди, скоро приедет Хойт, не забудь его поблагодарить за наряд. Замечательно, Хойт подобрал мне одежду? Я просидела несколько часов, смотря на кожаное платье. Нужно одеваться, но не хочу… Макияж был боевой, как защита, он мне просто был необходим. Ваас не любит, когда я накрашена, но, думаю, сегодня он не будет против. Бонус к платью – новый кожаный ошейник с бриллиантами и чулки. И если чулки и платье я надела, то с ошейником встала проблема. Впрочем, ее решил сам Монтенегро. Под вечер он вошел в бунгало, оценивающе меня осмотрел и молчаливо снял старый аксессуар. Но надевать новый не спешил. Ваас долго разглядывал старый, местами потрескавшийся ошейник, иногда пробегаясь глазами по моей шее. Он стал очень близко ко мне, заглянул в глаза и спросил: - Что ты чувствуешь? Тебе страшно, amado? – Теплая рука ласково погладила меня по щеке. Я задумалась, что же я реально чувствую? Да, он прав, я напугана. Мне дико страшно, как тогда, когда Ваас надевал на меня ошейник. Тогда он лишил меня свободы, и я смирилась, где-то даже покорилась. А теперь, когда он снял его, мне страшно… Я в неведенье, не верится, но я хочу, чтобы он вновь надел на меня эту мерзкую штуковину! - Неужели ты не мечтала об этом, засыпая каждую ночь? – Монтенегро снова улыбается, ему никогда не надоест делать больно людям и уж тем более мне. - Да, мне страшно. – Я громко сглатываю вставший в горле ком, поворачиваюсь к пирату спиной, позволяя надеть новую игрушку. Он же аккуратно застегивает ошейник, цепляет к нему поводок, делает шаг ко мне, обвивает руками шею и сжимает все сильнее и сильнее, пока я не оборачиваюсь к нему. – Пусти! – Я прохрипела что есть силы. Ваас выждал минуту, когда же я завалилась на него, поставил меня на колени, не позволяя подняться с пола. – Что ты еще придумал? Прекрати, мне не хочется играть с тобой… Но он не дал мне договорить. Монтенегро обошел меня и, широко улыбаясь, произнес: - Протяни вперед руки и без глупостей. – Тон, с которым он это сказал, был непривычно холодным. Но я сделала то, что он просил. Вытянула руки вперед, ожидая, когда наручники сомкнутся. Ваас помог мне подняться на ноги и, сжав мою руку, потянул на улицу. Едва успевая переставлять ноги, я следовала за ним. У ворот на въезде в лагерь уже припарковались наемники Хойта, а сам Волкер Шагал в мою сторону, не скрывая радости предвкушения чего-то безумно интересного. - Мария, великолепно выглядишь. – Он потянулся к моей заключенной в наручники руке и едва коснулся ее губами. Меня передернуло от его прикосновения, но я лишь улыбнулась. - Благодаря Вам, мистер Волкер. - Я люблю иметь рядом с собой сильных женщин, Мари, но ты не просто сильная. Ты еще и красивая и в этом твое проклятье. Красивые люди портят жизнь себе или окружающим. – Оскал. Заостренные клыки. Дрожь в коленях. Слабость, головокружение. Кажется, я уже теряла сознание, когда Ваас прижал меня к себе. - Держись, belleza, они уже почти здесь. – Только после его слов, я услышала, как лопасти вертушки разрезают воздух. Я подняла глаза, всматриваясь в вертолет. По телу бежали мурашки, а ноги были ватными, я все так же опиралась на Монтенегро, а его рука покоилась на моей талии. «Сейчас познакомимся…» - Это последнее, что мелькнуло у меня в голове. Дальше, я перестала анализировать все происходящее, ведь это не поддавалось моему разуму. Все пошло не так, как я представляла… Хойт, взглянув на нас с Ваасом, решил, что не стоит дразнить покупателя, и притянул меня к себе. Я бы огрызнулась, но было уже не до этого… С вертушки на землю спрыгнул наемник, теперь он занял все мое внимание… * * * Роланд Найтшейд "...It's a good viewpoint to see the world as a dream. When you have something like a nightmare, you will wake up and tell yourself that it was only a dream. It is said that the world we live in is not a bit different from this..." - ...И помни, самое главное - держать себя в руках. Как бы он ни старался спровоцировать тебя на конфликт - не поддавайся, понял меня?! - Так точно. - Приземление через 3 минуты. Постарайся, чтобы всё прошло глаже некуда. - Постараюсь. А теперь отъебись от меня уже. В ответ Кригер только смерил меня слегка прищуренным взглядом и снова уставился на приближавшийся к нам столб чёрного дыма. Я же только мельком глянул на лицо Толстяка и тоже вперил свои очи в столб дыма, поднимавшийся из джунглей этого острова. Мне ни черта не нравится эта затея. Чувство, что нас конкретно наебут, не покидает меня с того самого момента, как Кригер сказал мне об этой сделке. Ладно, дым мне не так интересен, как Толстяк. Я в который раз за весь наш полёт пытаюсь уловить, о чём же думает этот заплывший жиром извращенец. Сидит, вцепившись мёртвой хваткой в кейс с деньгами на покупку русской. Иногда вытирает лоб бархатистым белым платочком с чёрной каймой. Взгляд его не отрывается от того места, откуда поднимается дым. И с каждой секундой его потряхивает чуть больше. Волнуется, пиздюк толстожопый. Мне, видимо, одному насрать, что там произойдёт. Я просто заберу с собой на тот свет столько уродов, сколько смогу, если что-то пойдёт не так. Мои размышления прервал ровный голос пилота: - Иду на снижение. Всё. Погнали наших, городских. Натягиваю маску, одеваю стрелковые очки с чернейшими линзами, снимаю с предохранителя и заряжаю свой FN Minimi. Кригер маску не надевает, только заряжает свой M60E4 новой лентой из короба. 2 метра до земли. Прыгаю первым и сразу вскидываю пулемёт к бедру. Через пару секунд за мной приземляется вертушка и из неё выкатываются остальные бойцы, сидевшие внутри, вместе с Кригером и Толстяком. Я уже увидел то, что хотел. И теперь не сводил с этого свой взгляд: Хойт, держащий под локоть Марию, а сразу за ним Ваас с таким выражением на своей бородатой роже, как будто Хойт только что заставил его съесть чемодан говна чайной ложкой и без соуса. Конечно, собственника лишают его любимой игрушки. И ничегошеньки этот говен сделать-то и не может. Хе-хе-х. Толстяк вскинул руку вверх и все подтянули оружие к груди, замерев в позиции "вольно". То есть, кто, как захотел, тот так и встал. Парочка особо "умных" даже уселась на песок. Кригер только зубами поскрипывал. Толстяк двинулся в сторону Хойта. Тот перепоручил девчонку Ваасу, попутно что-то ему, шепнув, и двинулся навстречу к Толстяку, приветственно раскинув руки. Ваас шёл в паре метров за ним. - Добро пожаловать в наши райские кущи, господин Лавлес! - Здравствуй, Хойт. Надеюсь, в этот раз всё пройдет лучше, не так ли? - Конечно! Товар при мне, а деньги при вас, как я вижу. - Да, деньги при мне. Но товар не в самом лучшем состоянии, смею заметить. – Жирдяй состроил кривую мину, пробежав взглядом по русской. - Ох, это легко исправить парой недель в хорошем санатории. А по поводу её здоровья можете не волноваться - девочка она крепкая, джунгли её закалили на славу. - Ладно, вы меня убедили. Вот деньги, можете пересчитать и проверить каждую купюру. Они все подлинные и с различными номерами. - Я никогда не сомневался в вашей порядочности, господин Лавлес. - Знаю, знаю. Проверяйте скорее. Хойт вскрыл кейс и взял первую пачку зелёных. Разорвав бумажную ленту, он развернул их веером и закрылся ими от солнца, проверяя водяные знаки и другие элементы защиты. Затем точно такую же операцию он проделал со следующей пачкой. А ведь их там 25, не меньше. И жара, как назло, начала усиливаться. Ваас потерял терпение после 10 пачки. Он поставил Марию на колени, рявкнув на неё и двинулся в нашу сторону. Хойт даже ухом не повёл. Как и Толстяк-Лавлес. Один был занят деньгами, другой пялился во все свои щёлки, которые глазами назвать у меня лично язык не поворачивается, на русскую девчонку. А она, с вызовом и дерзостью поглядывала то на своего покупателя, то на наемников, включая меня. Признаться, я чувствовал ее изучающий взгляд на себе, даже когда был повернут к ней спиной. Не то чтобы мне было не по себе, просто хотелось ударить ее, указать, где ее место. Русская жалкая шлюха, а ведет себя вполне уверенно. Я задумался, изучая всех собравшихся. Музыка в наушниках долбила по ушам и, казалось, все идет по плану, все как надо, но я ошибался…