«Я ни разу не плакала из-за того, что моя любовь была безответной. Потому что я никогда не считала это несчастьем и горем. Безответная любовь – тоже любовь. Никому не стоит рыдать из-за любви. Из-за нее можно только радоваться и смеяться. Честно!»
Анна Джейн «Мой идеальный смерч»
Pov Rose
«Я в больнице. Чонин умер…». Пришедшее ранним утром на телефон сообщение от Дженни вырывает меня из сна, сперва я странно пялюсь в экран, но потом до меня доходит. Ее возлюбленный погиб. Как? Почему? Мне нужно на работу в университетскую библиотеку, но еще больше я нужна сейчас Дженни, а значит, плевать на выговор, я быстро одеваюсь и на такси лечу в больницу. Мне не приходится долго искать подругу, она сидит на диванчике в холле первого этажа, ее взгляд, направленный в стену напротив, наполнен болью. Потерянная и одинокая… Я тихо присаживаюсь рядом и касаюсь ее предплечья, она, почувствовав, поворачивается ко мне, а затем, узнав, падает в объятия и делает ткань легкой кофты на моем плече влажной своими слезами. Ей больно, мне еще больнее, потому что я ничего не могу сделать, только лишь быть рядом, но Дженни, похоже, и этого достаточно. Она вскоре успокаивается, и, хотя, когда она отодвигается от меня, она все еще выглядит подавленной, я замечаю некоторое облегчение. Для нее эта ночь была особенно тяжелой, Ким словно потеряла часть себя и еще сильнее разочаровалась в идее справедливости. Ей нужно отдохнуть. Как бы там ни было, жизнь продолжается, даже если кажется, что дальше уже невозможно. - Отвезти тебя домой? – тихо спрашиваю я, только бы не спугнуть, Дженни лишь кивает, поднимаясь с диванчика. Добираемся мы на такси в абсолютной тишине, водитель даже как-то странно коситься на нас через стекло заднего вида. Наверное, думает, подружки повздорили. Я ощущаю, как прохладные пальцы касаются моей кисти, смотрю на Ким, она не устанавливает зрительный контакт, лишь сверлит взглядом водительское кресло, в глазах все та же грусть. Я легонько сжимаю ее ладошку и сплетаю наши пальцы, ощущая, как к щекам приливает горячая кровь. В квартире Дженни мы так и не разговариваем, она сидит за столом на небольшой, но дорого обставленной кухне, а я готовлю нам на завтрак горячие бутерброды, пусть и сомневаюсь, что подруге захочется есть. Ставлю чайник, но, когда он закипает, перевожу взгляд на Ким, та перебирает пальцами по поверхности стола, размышляя над случившимся. - Будешь кофе или, может, хочешь что-нибудь покрепче? – спрашиваю я. - В холодильнике вино, - произносит Дженни, легко кивнув головой, а я внутри радуюсь тому, что она заговорила. – Но немного, просто… хочу поспать. - Х-хорошо. Я достаю ей бокал и наполняю его наполовину, сама пить не хочу, сейчас рядом с Ким должен оставаться кто-то в трезвом уме. Ставлю перед Дженни тарелку с парочкой горячих бутербродов и напиток, она съедает только половину одного бутерброда и осушает бокал, а у меня и самой кусок в горло не лезет от атмосферы тоски, царящей рядом с подругой. Ну и к черту эту еду! Быстро выпиваю кофе и убираю посуду, поглядывая на хозяйку, которую алкоголь смог действительно немного разморить, поскольку, когда я возвращаюсь к столу, она уже спит, уложив голову на сложенные ладошки. Следовало уложить ее в кровать, но моих сил бы не хватило на то, чтобы поднять Дженни, поэтому я легонько подергала ее за плечико, и она проснулась, подняв на меня непонимающий взгляд, в котором сквозило и недовольство от того, что ее выдернули из сна. - Давай доведем тебя до кровати, ладно? Ким кивнула на мое предложение, а я заметила, как ее взгляд скользнул по моим губам. Неужели, хотела поцеловать меня? Щеки покрылись легким румянцем, поскольку у меня тоже в голове тоже проскользнуло желание притянуть девушку к себе и, возможно, даже не ограничиться поцелуями. Но нет, я не имею права. Даже если Дженни не будет против, она пьяна и убита горем, и я буду последней гадиной, если воспользуюсь этим, поэтому просто помогаю ей подняться и опереться на мои плечи, а затем, поддерживая за талию, провожу в спальню, где она укладывается на кровать и в свете уже наступившего утра останавливает свой печальный взгляд на мне. Я подхожу и укрываю ее одеялом, поскольку в квартире достаточно прохладно, да и так гораздо уютнее. - Ты останешься? – умоляющим шепотом спрашивает Ким. - Да. Я буду в гостиной, может, вздремну или почитаю что-нибудь из твоих книг, - говорю я, легкой улыбкой стараясь приободрить девушку, и аккуратно провожу по ее волосам. – Поспи, Дженни. Я сижу на полу рядом с кроватью до того момента, как глаза подруги закрываются, и она проваливается в царство Морфея. Надеюсь, ей будут сниться хороший сны, печали и в реальности хватает. Бросаю на девушку последний взгляд и выхожу из спальни, тихо прикрыв за собой дверь, делаю на кухне еще одну чашку кофе и располагаюсь в гостиной. Пью напиток, рассматриваю полки с книгами, стараясь найти для себя что-нибудь интересное. Я не уйду, я обещала и себе, и Дженни, что буду рядом с ней столько, сколько потребуется. Из раздумий меня вырывает звон телефона, но это не мой, мой лежит в кармане, возвращаюсь на кухню. Дженни, она забыла его на столе, звонят с работы, и я беру трубку. - Извините, ее сегодня не будет, - отвечаю на вопрос начальника. - А кто говорит? – интересуется он. – И почему она прогуливает работу без предупреждения? - Я ее подруга. Пожалуйста, не увольняйте ее, у нее сегодня ночью скончался парень, - искренне прошу я. - Вот как, - вздыхает мужчина на том конце провода. – Ладно, пусть приходит в себя, ее место останется за ней. Мои соболезнования. - С-спасибо, спасибо вам большое. - Вы приглядите за ней? – заботливо спрашивает он. - Да, конечно. Начальник Дженни кладет трубку, а я радуюсь, что в мире остались хорошие люди, после чего прохожу к спальне подруги, чтобы убедиться, что не разбудила ее. Нет, спит, как ребенок. Похоже, ей действительно снится что-то спокойное, она не вздрагивает и не хмурит брови, и мне становится легче самой, поскольку я совершенно не представляю, какого потерять кого-то настолько дорогого. Нет, конечно, мне было плохо, когда умерла бабушка, но принять это было куда легче, ведь она была уже стара. А тут совсем молодой парень. Похороны через четыре дня прошли достаточно спокойно, по крайней мере, для Дженни. Я не видела, чтобы она плакала, больше успокаивала двух старших сестер Чонина, которые просто заливались слезами. Были приглашены и Лиса с Джису, они выглядели подавленными и сочувствующими потере, а в их глазах я прочитала одно: «Любой может умереть». Мне же было просто некомфортно находиться здесь, подобные грустные мероприятия точно не могли поднять настроение, а еще мне не удалось найти у себя длинное черное платье, пришлось одеть короткое. Оно было не совсем уместно, скорее, больше подходило для вечеринки, поэтому я замечала на себе осуждающие взгляды родственников погибшего. Ну а что было делать? Я не каждый месяц на похороны хожу, чтобы покупать для них отдельный наряд. После церемонии, когда священник закончил свою речь, родственники попрощались с Чонином, и гроб погрузили под землю, в зале католической церкви гости собрались на поминки. Я сидела рядом с Джису и Лисой и поглядывала на Дженни, которая устроилась между своей матерью и ее женихом на противоположной стороне стола. Если честно, я была удивлена приходу госпожи Ким, которая появилась здесь, чтобы поддержать дочь, от подруги я ни раз слышала, что у них достаточно холодные отношения. А сейчас женщина обнимала Дженни, предлагала ей что-нибудь из еды, и на мою радость, она, все же, немного покушала. Я погрузилась в разговор с Лалисой и Джису, а, когда закончила с едой и взглянула на место, где сидела Дженни, увидела, что стул опустел. Куда она делась? Я извинилась перед подругами и подошла к госпоже Ким, было довольно тихо, поэтому мне не пришлось наклоняться слишком низко, чтобы она меня услышала. Женщина, заметив, что я рядом, вопросительно уставилась на меня. - Скажите, а где Дженни? – попросила я. - А, она вышла к кладбищу, - ответила госпожа Ким. – Сказала, что ненадолго. - Спасибо. Я покинула церковь и сразу же заметила силуэт подруги у свежей могилы, где лежал Чонин, на ней было длинной черное платье с красивыми узорчатыми рукавами, но голова опущена, и в следующий миг я увидела, как она подняла руку и запястьем стала вытирать слезы с щек. Значит, не хотела плакать при других? Я подошла к Дженни и, не спрашивая разрешения, обняла ее, она, подняв голову и узнав меня, прижалась крепче, умостившись на ключице. - Почему он не сказал мне раньше? – всхлипывая, вопрошала она. – Мы могли бы что-нибудь придумать. Найти кого-то, кто бы вылечил его. Даже если в другой стране, я бы все оплатила, мне ничего не было бы жалко для него. - Я не знаю, Дженни, не знаю, - отвечала я, поглаживая ее мягкие теплые волосы и вдыхая аромат шампуня, исходивший от них. – Все будет хорошо. - Нет, не будет, - она оторвалась от меня, сделала пару шагов назад и пронзила яростным взглядом. – Ничего уже не будет хорошо! - Дженни… Я смотрела на то, как она удалялась с кладбища, как садилась в такси, как машина тронулась, но даже не пыталась догнать. Ей нужно время, побыть одной. Конечно, я волновалась, поэтому, вернувшись к себе, в сообщении спросила о том, как она. Дженни ответила односложно, но хотя бы ответила, а значит, можно позволить себе успокоиться. Несколько последующих дней мы так и общались в мессенджере, она писала, что в порядке, но больше ничего толкового. Я решила, что у нее много работы, поэтому наведалась к ней лишь в вечер воскресенья, в начале октября, как только закончилась Чусок. Что ж, я не ожидала увидеть то, что передо мной предстало. Дженни открыла мне в легком халате, волосы растрепаны, а под глазами пролегли темные круги. Она чуть было не свалилась, когда отпустила ручку двери, и я поймала ее, возвращая на ноги, лишь после этого вошла внутрь и закрыла за собой. - Ты чертовски пьяна, - осуждающе произнесла я, вновь вернув свой взгляд к девушке, которая странно улыбалась, практически безумно. – Что ты пила? - Вино… - Сколько? - Вот столько, - она вытянула вверх раскрытую ладонь. - Пять бутылок?! – воскликнула я. - Пять? – Дженни недоуменно взглянула на свою кисть, а затем нервно рассмеялась. – Я хотела показать три. Три в одного это все равно очень много. Дурочка Дженни. Одна дома, и так напиваться. А если бы что-нибудь случилось? Надо поскорее привести ее в чувство, аж смотреть тошно. Иногда мне кажется, что мне здесь двадцать четыре, а она – юная проказница, только вышедшая из школы и решившая попробовать все, что только можно. - Пойдем, помогу тебе протрезветь. Я приобняла Дженни за талию, она оперлась об мои плечи, и мы, пусть и медленно, но дошли до ванной комнаты, где Ким, заприметив унитаз, сразу бросилась к нему, потому что к горлу подступила тошнота. Я присела рядом и стала держать ее волосы, чтобы она не испачкала их, а после, когда девушку перестало рвать, помогла умыться и подала полотенце. Сама же, пока Дженни вытирала лицо, стала настраивать душ на прохладную воду, а найдя нужную температуру, повернулась к подруге. - Раздевайся и сядь в ванну, - строго попросила я. - Вау, какая ты властная, - захихикала Ким, но просьбу, все же, выполнила, стянула с себя халат, под которым ничего не оказалось, и забралась в ванну. – Давненько ты меня голой не видела. - Дурочка, - прошептала я, густо покраснев, но мой предательский взгляд, все же, не слушался разума и бегал по красивому смугловатому телу. Соберись, Чеён! Я замахала головой, приходя в сознание, после чего включила воду и стала поливать Дженни, та завизжала от прохлады и покрылась мурашками, после чего сверлила меня обиженным взглядом, уже привыкнув к низкой температуре. Закончив, я взяла большое полотенце и передала его подруге, она замоталась и, немного пришедшая в себя, смогла своими силами дойти до спальни. Пока Дженни одевалась в пижаму, я приготовила кимчи с жареным рисом, мы поужинали, к моему удивлению подруга съела все до последней крошки. Я помыла посуду, после чего провела девушку в ее спальню и крыла одеялом, уже было хотела уйти спать в гостиную, как она остановила меня, схватив за руку, я застыла в недоумении. - Рози, поспи со мной, пожалуйста. Ким просила жалобно, а я не могла спокойно смотреть на эти щенячьи глаза и по-детски поджатые губки, стащила с себя одежду, оставаясь лишь в нижнем белье, и залезла под одеяло. Дженни обняла меня и устроила голову на моей груди, а я стала водить ладонью по ее волосам. - Прости, я отвратительно себя вела, - тихо произнесла девушка. - Ничего. Я даже не представляю, через что ты проходишь, и насколько тебе больно, - вздохнула я. – Просто волнуюсь за тебя, поэтому была раздражительной. Все хорошо. Ким подняла голову и посмотрела в мои глаза, после чего опустила взгляд на губы, и в следующее мгновение я ощутила, как их накрыли теплые ее. Я не отвечала на поцелуй, застыла в шоке, а, когда Дженни отодвинулась, смотрела на нее с недоумением. Между нами уже давно ничего такого не проскальзывало, я была с Айрин, потом она встретила Чонина. - И-извини, - замахала она руками. – Не знаю, что на меня нашло. Похоже, я все еще пьяна. - Мы ведь друзья, - произнесла я скорее, как утверждение, чем вопрос. - Да, конечно, я просто… Прости. - Угу. К щекам прилила кровь, а сердце болезненно сжималось от разочарования, что мои надежды на искренность действия Дженни потерпели крах. И рядом мне находиться уже не хотелось, я вылезла из кровати и, схватив из шкафа плед, отправилась спать на диван в гостиной. Но я была наивной дурочкой, рассчитывая на спокойный сон, я долго не могла сомкнуть глаз, размышляя над тем, что сделала Ким. А также над тем, что я все еще люблю ее. Конечно, я встречалась с Джухён, но это было совсем не то же самое, что я испытывала к Дженни. Когда Бэ бросила меня, мне не хотелось хоть каким-то образом быть с ней, ни остаться друзьями, ничего. Я не спрашивала у администраторши, как она поживает, здоровый ли у нее родится малыш, или что-то подобное. Мне вскоре стало все равно. Это не касалось Ким, поскольку, даже не надеясь на взаимность своих чувств, я рада быть рядом, тем более, когда ей нужна поддержка. Я всегда буду любить Дженни! - Вы хорошо смотритесь вместе. Моя старшая сестра Элис рассматривала прикрепленную к холодильнику магнитами фотографию со мной и Дженни, мы тогда ездили в парк аттракционов с ней и Лисой. Сестра приезжала полтора года назад, но фото уже там висело и висит до сих пор, я кормлю Ким купленной в ларьке сладкой ватой, а она улыбается своей медвежьей улыбкой. - Думаешь? – спрашиваю я, оторвавшись от чайника, поставленного на плиту. - Уверенна, - Элис переводит взгляд на меня, а затем тыкает пальцем в мои щеки на фотографии. – Ты покраснела тогда. Она тебе нравится? - Ты не расскажешь родителям? - Значит, нравится, - победно улыбается сестра, а я обреченно вздыхаю. – Не волнуйся, я – могила. - Больше, чем просто нравится, - произношу я. – Я люблю ее. - А она знает? - Нет. Ей нравятся парни, - грустно вздыхаю я. – И только парни. Так что она, скорее всего, отвергнет меня. - А вдруг она просто внушила себе, что гетеросексуальна? Дженни приходит в себя довольно стремительно, сперва я присматриваю за ней, иногда заезжаю в гости, если не могу этого сделать, то звоню либо пишу, но к концу октября я вижу практически такую же Ким, какой она была до трагедии. Практически, потому что она кажется более понимающей, более повидавшей. Но иногда она все так же впадает в детство, правда, когда дело касается работы, спокойна и рассудительна. Ей удается достаточно быстро вернуться в привычный режим, что радует ее начальство. Мы все так же проводим время вместе, либо вдвоем, либо вчетвером, когда к нам присоединяются Джису и Лиса. Они выглядят счастливыми друг с другом, милуются, заботятся, и, в принципе, как я и думала, из них вышла отличная партия. Хотела бы я, чтобы у нас с Дженни было также. Но… нечего грустить, главное, что она рядом, жива, здорова и в хорошем настроении, играет с нами в настольные игры, пьет светлое пиво и улыбается, как медвежонок, отчего один ее глаз забавно сужается сильнее другого. Вначале ноября Дженни зовет меня на вечернюю прогулку. Погода пока не окончательно испортилась, поэтому я одеваю джинсы и свою желтую толстовку, после чего встречаюсь с девушкой в центре. Наш путь лежит в игровые автоматы, их очень любит Лиса, но я и сама не прочь иногда поиграть, а тут еще и Ким, которая решает добавить в игру азарта. - Тот, кто выиграет, загадывает желание другому, а другой обязан их выполнить, - хитро улыбается она с противоположной стороны автомата. – Хотя нет, не одно желания, а три. - Целых три? – переспрашиваю я. – Не кажется, что это много? - Не-а, в самый раз. - Ладно, но… только ничего пошлого не загадывать, - произношу я, и мы обе заливаемся смехом. Я побеждаю в первом раунде, довольно быстро и стремительно, Дженни уже успевает впасть в отчаяние, что ей не удастся уничтожить меня, но в следующих двух раундах выигрывает без особых усилий, становясь безоговорочным победителем. Она обходит автомат и направляется ко мне с хитрой улыбкой. - И чего же ты хочешь? – спрашиваю я. - Одну игру в аэрохоккей, ужин за твой счет, - перечисляет она, - и чтобы ты… сходила со мной на свидание. - Свидание?!