*
Лэйари начал пытаться налаживать коммуникацию через несколько недель после знакомства. Наверное, устал путешествовать в тишине — судя по тому, как он общался с большинством встречных людей, с которыми его сводила судьба, он был тем ещё надоедливым болтуном. Сначала Глен по большей части просто смотрел на него как на идиота и отвечал односложно — его никогда не интересовали праздные беседы; друзей, с которыми можно было потрепаться обо всякой ерунде у него не водилось. Но Лэйари был настойчивым — он задавал кучу вопросов и пытался обсудить всё на свете, даже натыкаясь на явное нежелание поддерживать диалог. Глен сам не заметил когда его непробиваемая тактика дала трещину — просто в какой-то момент вдруг обнаружил себя пускающимся в рассуждения о целесообразности уединённой жизни Седобородых. Как будто ему могло быть дело до того, как эти старики предпочитали проводить досуг. Лэйари согласно кивал, а потом делился собственными наблюдениями и Глен зачем-то его слушал. И даже комментировал. Их общение постепенно начинало напоминать приятельское — довольно странно, учитывая, какими разными они были. Впрочем, улучшение отношений способствовало тому, что Лэйари стал обращал больше внимания на замечания Глена, поэтому тот был не против.*
Следующим откровением для Глена стало то, что его идейно расистский спутник начал на него пялиться. Он, должно быть, считал себя мастером конспирации и отводил взгляд, стоило повернуться в его сторону, но Глен идиотом не был и умел складывать два и два. Первой его реакцией было возмущение — потому что, ну как так? То Лэйари было противно на него смотреть, он даже прямого зрительного контакта избегал, а теперь вот подглядывал, когда Глен оказывался без одежды. Да и не только, на самом-то деле. Самого себя Глен всегда считал достаточно привлекательным и у него не было бы никаких вопросов, если бы он не знал точно насколько типичная данмерская внешность кажется альтмерам отталкивающей. Один эльф как-то раз, скривившись, витиевато поведал, что красные глаза напоминают ему о насекомых, а серая кожа — о необходимости личной гигиены. Это было довольно неприятно, на самом деле, но Глен не был ранимой маленькой девочкой, чтобы всерьёз беспокоиться о чужом о себе мнении, поэтому просто забил. Эти слова всплыли в памяти только в связи с новыми обстоятельствами их с Лэйари вынужденного сотрудничества, и заставили его почувствовать себя неуютно. Но время шло, а Лэйари продолжал свою скрытную деятельность и больше никак не демонстрировал былой неприязни. Глен, привыкший к определенной динамике взаимодействий, ощущал себя загнанным в угол. С одной стороны, конечно, от него не требовали никаких действий и даже не объявляли о каких-либо намерениях, но сексуальное напряжение не становилось от этого менее явным.*
Очень неловкий момент произошёл после того, как Глен выбрался из подвала Талморского посольства, уставший и раненый. И даже хуже того — не нашедший необходимой информации. По всему выходило, что к воскрешению драконов Альдмерский Доминион не относился совершенно никак и он рисковал здоровьем безо всяких на то оснований. Стоило ему подойти к назначенному месту, где была запланирована встреча с Лэйари и Дельфиной, как первый как-то очень поспешно преодолел разделяющее их расстояние и протянул вперед руки. Глен среагировал мгновенно — толкнул его в грудь, разрывая контакт, тут же зашипев от боли в обожженном молнией юстициара плече. — Я, ох, боги, прости, — Лэйари попятился, покраснев, и отвел взгляд. — Просто волновался, тебя так долго не было, я не хотел ничего плохого. — Думай головой, прежде чем бросаться на меня, — огрызнулся Глен, остро ощущая потребность защититься. Умом он понимал, что это не было попыткой нападения — конечно, он слышал о смысле слова «объятие», но любой тесный контакт для него означал угрозу, а он сейчас был не в том состоянии, чтобы снова сражаться. — Да, правда, извини, — Лэйари прикусил щеку, а потом всё же снова посмотрел ему в глаза. — Во всяком случае, тебе нужно лечение. — Ладно. — С этим Глену пришлось согласиться. Он позволил подойти к себе ближе и попытался расслабиться. Это был не первый случай, когда Лэй занимался его травмами, так что по этому поводу волнения он не испытывал. Пока Лэйари водил по его телу светящейся золотым рукой, Глен коротко ввёл его и Дельфину в курс дела относительно того, что талморцы тоже ищут виновника «драконьей проблемы» и подозревают в этом некоего Эсберна.*
После этой ситуации Лэйари перестал провоцировать даже те немногие виды физического контакта, что уже стали для них привычными, вроде безобидных хлопков по плечу. Глен об этом не переживал — вообще-то, абсолютная изоляция была его естественным способом существования, так что это не должно было вызывать никакого дискомфорта, если бы Лэйари не выглядел при этом как великий страдалец. То есть, он скорее всего вновь считал себя мастером сокрытия эмоций, но ещё более очевидными его моральные терзания мог сделать разве что огромный плакат с надписью «Как ты мог так ранить мои чувства, Глен?!», и это было просто нелепо. Глен утешал себя тем, что ещё немного — и он сможет свалить на все четыре стороны и никогда больше не встречаться с инфантильными альтмерами, наделенными нечеловеческими силами, но обделенными умом.*
В Альфтанде Лэйари, как всегда, попытался очередным оригинальным способом свести счеты с жизнью — пока Глен исследовал на предмет опасности древнюю постройку, он неосторожными действиями пробудил двемерского центуриона — ту ещё внушительную дрянь. Глен слышал о подобных штуках, хотя немногие из тех, кому довелось повстречаться с этими представителями двемерской инженерной мысли оставались в живых, чтобы мочь рассказать о своём опыте. В несколько прыжков преодолев расстояние до Лэйари, уже обнажившего меч, он схватил его за шкирку и впихнул в узкое расстояние между стеной и лестницей, скрытое от посторонних глаз. — Заткнись, — прошипел Глен, прижимая его к холодным камням. — Не двигайся. Над их головами шумел огромный смертельно опасный механизм, но, судя по характеру его движений, он не сумел обнаружить нарушителя своего векового спокойствия. Скрип давно не смазываемых деталей сменил тональность — центурион перестал исследовать окружающее пространство и тяжелыми шагами направился в сторону их маленького укрытия. — Пусти, — одними губами произнёс Лэйари, тем не менее, не пытаясь вырваться. — Мы точно умрем, если он запрёт нас здесь. Глену пришлось встать на цыпочки, чтобы оказаться достаточно близко к его уху и не издавать слишком много шума. — Мы умрём, если ты не завалишь ебало, — чтобы избежать любого недопонимания, он выразился максимально конкретно. — Стой тихо. Лэйари крупно дрожал, да и сам Глен очень явно ощущал бьющий через край адреналин и желание бежать со всех ног, куда угодно, лишь бы подальше. Несмотря на это, он остался на месте, сжимая в кулак ладонь, которой уперся в стену рядом с плечом своего спутника. Шум со стороны лестницы всё возрастал — каменные ступени сотрясались от каждого шага железной махины; в их маленькое убежище сверху посыпалась каменная крошка. Глен и Лэйари молча смотрели друг другу в глаза, пока всё вокруг них вибрировало так, словно началось землетрясение. Лэйари вцепился в его талию, словно хотел отодрать кусок брони, и Глен неожиданно почувствовал совершенно неуместное острое возбуждение. Всё их положение показалось ему настолько интимным, что организм сам решил, как реагировать на эту обстановку. Центурион миновал место, где они спрятались, и направился дальше по одному ему известному маршруту. Напряжение ослабевало с каждым шагом, который теперь отделял их от угрозы, но Глен не спешил выбираться на свободу. Если мыслить логически, то безопаснее было выждать, а кроме того — ну, он просто не хотел. Он отчетливо ощущал, как напряженный член Лэйари упирался ему чуть выше бедренной кости, и это добавляло происходящему определённую долю пикантности. Тот, видимо, тоже почувствовал что-то неладное, потому что завозился, пытаясь отодвинуться, но Глен не предоставил ему такой возможности. Это было так глупо и попросту небезопасно, вообще не в его характере, что если бы Глен соображал чуть более ясно, то ударил бы самого себя по лицу. Но вместо этого он опустил ладонь Лэйари на пах и слегка сжал пальцы. Тот с резким вздохом распахнул рот и уставился на Глена со смесью возмущения и непередаваемого удивления. — Тссс, — Глен вновь приподнялся, оказываясь напротив его уха. — Он всё ещё может вернуться. Это была чистая правда, буквально прописная истина, и, вообще-то, она совершенно явно означала, что им стоило бы валить отсюда со всей возможной скоростью. Вместо этого Глен распустил завязки на штанах Лэйари и слегка спустил их вниз, не встретив никакого сопротивления. — Что ты делаешь, — скомкано выдавил из себя тот безо всякой вопросительной интонации. Его лицо порозовело, а глаза заметались по сторонам, словно он был испуган. — Стой, блядь, что… Его праведное возмущение прервалось в тот самый момент, когда Глен обхватил его член ладонью и легонько сжал. Лэйари откинулся назад, опершись затылком о стену, и рвано выдохнул сквозь зубы. На его лице всё ещё отчётливо читался шок, но он никак не препятствовал происходящему, так что Глен решил принять это за приглашение продолжить. Лэйари не оттолкнул его руку и тогда, когда Глен начал неспешно ею двигать, только закрыл глаза и притянул его к себе за талию поближе. — Знаешь, — Глен и сам подался вперед, прижимаясь грудью. — Было бы вежливо ответить взаимной любезностью. Изо рта Лэйари вылетел тихий стон, и раньше, чем успел осознать что делает, Глен накрыл его губы своими. По большей части он просто не хотел привлечь центуриона подозрительным шумом, но это оказалось неожиданно приятно. Не то, чтобы у него был большой опыт в поцелуях — он особо никогда и не интересовался таким видом телесных взаимодействий, но от напора, с которым Лэйари ответил, сам едва удержался от стона. — Ладно, похуй, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь и резко опустился на колени, больно ударившись об острую каменную крошку. Мысли в голове прояснились, но всего на секунду, и этого не хватило, чтобы рациональная часть сознания взяла вверх. Так что Глен поднял взгляд на затихшего Лэйари, насмешливо улыбнулся и насадился ртом на член. Его всегда будоражило чувство опасности, но трахаться во время исполнения контрактов было, во-первых, непрофессионально, а во-вторых, просто не с кем. И если бы не второе, то на первое Глен легко бы закрыл глаза. К тому же, Лэйари явно его хотел. Глен бы может и не подумал бы ни о чём подобном, если бы тот столько времени своим поведением не взращивал в нём разного рода фантазии. Глен был просто человеком и тоже хотел ощутить рядом живое тепло, особенно учитывая как давно он последний раз виделся с Вальдом. В смысле, с ним он не трахался, конечно, но Глен не слишком хорошо разделял эти два понятия — секс и физическое насилие. Как-то так и выходило то, что выходило. Особенного опыта в минетах у Глена не было тоже, но он здраво рассудил, что это не такая уж великая наука, а потому просто ритмично пропускал член так глубоко в горло, как только мог, придерживая его одной рукой у основания. Лэйари мягко перебирал его волосы, и, хотя Глен предпочел бы, чтобы его за них тянули, а не гладили, это всё равно было довольно приятно. Через некоторое время челюсть начала ощутимо болеть, но дыхание Лэйари стало ещё более прерывистым, он начал непроизвольно подаваться бёдрами вперед и Глен ускорил темп, уже всерьёз помогая себе ладонью. Второй рукой он бесконтрольно поглаживал себя по заметной выпуклости на штанах и ему даже нравилось в какой-то степени такое положение вещей, но кроме этого ещё сильно хотелось кончить. Глен на секунду опешил, когда почувствовал тёплую вязкую жидкость, ударившую в небо, а Лэйари зажал себе рот ладонью, пытаясь сдержать негромкие, сбивчивые стоны. Сперма оказалась довольно противной как на вкус, так и по консистенции — сразу же захотелось её выплюнуть, но Глен остановился, даже не начав движение, потому что увидел направленный на него потемневший от возбуждения взгляд. Рука Лэйари соскользнула по волосам, он провел кончиками пальцев по его щеке и, Глен мог поклясться, если бы он только не был в перчатках, то засунул бы эти пальцы ему в рот. Они оба ничего не говорили, но в этом жесте было столько желания и откровенного любования, что всё было понятно без слов. Так что Глен вновь улыбнулся, глядя на Лэйари снизу вверх, и сглотнул, показушно облизнувшись. — Блядь. — Лэйари развернул ладонь тыльной стороной к лицу и впился зубами в твёрдую кожу перчатки. И в этот момент Глен согнулся пополам, изумлённо хватая ртом воздух. С ним никогда такого не случалось раньше, он вообще не думал, что такое возможно, потому что обычно ему требовалась довольно сильная стимуляция, но он кончил в штаны, едва к себе прикасаясь. — Какого… — выдохнул он, слишком шокированный, чтобы сразу понять произошедшее, но усилием заставил себя заткнуться — он всё ещё помнил каким-то самым краем сознания, что нужно сохранять тишину любыми средствами, и договорил совсем неслышно. — Ну ёб твою мать. Желания ходить в испачканном белье не было совершенно никакого, поэтому Глен, развязав штаны, быстро срезал его с себя и отшвырнул в сторону. Лэйари всё это время молча смотрел на него с нечитаемым выражением лица. Он уже успел привести себя в порядок, так что по его виду, не считая покрасневших щек, вообще нельзя было сказать, что что-то только что произошло. — Ладно, — поднявшись на ноги, очень тихо произнёс Глен. — Пора вернуться к теме на повестке дня. С этими словами он выглянул из укрытия и моментально определил уровень угрозы как удовлетворительный. Центурион отошёл на достаточное расстояние, к тому же он продолжал двигаться по направлению от них, так что Глен подал знак рукой и, удерживая противника в поле зрения, медленно двинулся вверх по лестнице. Он мог бы идти и вдвое быстрее — это было бы куда более предпочтительно, но Лэйари едва ли справлялся только с необходимостью передвигаться бесшумно, а уж бесшумно и быстро было для него за гранью возможностей. Едва оказавшись по другую сторону железной двери, что охранял центурион, Глен внимательно осмотрел открывшийся коридор и облегчённо вздохнул, обозначив его как безопасный. — Итак, — подал голос Лэйари, кашлянув для привлечения внимания. — Думаю, нам стоит… Поговорить? Глен догадывался, что к этому все придёт, но наивно надеялся, что тот сможет подождать, когда они хотя бы выберутся наружу — ну, просто для приличия — но куда уж там. Странно, что это трепло не разразилось тирадой прямо там, позвав центуриона в качестве судьи. — Допустим, — уклончиво отозвался он, рассудив, что идти дальше пока будет непродуктивно, и уселся на один из выступов в стене, на котором, вероятно, раньше что-то стояло, теперь же на нём разве что копилась пыль. — Мы ведь с тобой оба осознанные взрослые люди. — Лэйари остался стоять на месте в нескольких метрах от Глена, спокойно глядя ему в глаза, — и я хотел убедиться, что ты делал то, что хотел. Глен поднял бровь и развел руками, в миллионный раз подумав, что альтмеры, вероятно, уж как-то слишком мало эволюционировали от эльнофей, раз их логика настолько сложно поддавалась анализу обычных смертных. — А на что это было похоже, по-твоему? — уточнил он, подобрав под себя одну ногу. — Я просто хочу быть уверенным в том, что ты понимал что делаешь и хотел именно этого — и именно меня. — Лэйари выглядел настолько собранным и серьёзным, что Глену стало не по себе. И, боги, правда что ли? Такого разбора полётов он точно не планировал. Ну зачем всегда всё так усложнять? — Слушай, Лэй, — едва удержавшись от тяжелого вздоха, отозвался он, сознательно перейдя на более неформальное обращение, — не надо принимать всё так близко к сердцу. Если бы я не был таким занятым человеком, то наверняка пересосал бы уже половину хуёв Тамриэля. То есть, ты, конечно, ничего, и я с радостью предоставлю тебе руку — или что-нибудь ещё — помощи в нужный момент, но, давай-ка снизим градус высокопарности, договорились? Он ожидал, что Лэйари, может быть, смутится, разозлится или хотя бы осознает ситуацию достаточно, чтобы прекратить беседу, но тот ничуть не изменится в лице и продолжил с прежним спокойствием нести всякую чушь: — Но что-то подобное не… Не принижает тебя? Твой комфорт? — слегка запнувшись, очевидно, на подборе подходящего слова, спросил он. Глен едва удержался, чтобы не ударить себя ладонью по лбу. Это всё было так глупо, что просто смешно. Спрашивал ли у него Вальд хоть раз, принижает ли Глена хоть что-то из того, что тот делает? Нет, никогда. Они вообще не обсуждали происходящее, оставляя события, произошедшие в пыточной Тёмного Братства непосредственно в ней. Всё работало так, как должно было, так зачем вообще тогда что-то обсуждать? — Почему секс с тобой должен меня принижать? — насмешливо протянул он. — Это какой-то особенный альтмерский вид взаимоотношений? — Альтмеры, не состоящие в отношениях, обычно спрашивают друг друга перед сексом, — Лэйари закатил глаза и тон его зазвучал уже более раздраженно. — Ну да, вы ведь такие неженки, — хохотнул Глен, представляя себе подобную чопорную беседу. «Не соизволите ли Вы совершить со мной акт пенетрации? — Полагаю, коитус будет вполне уместен». Какой ужас. — И как, тебя то, что я ничего не спросил, сильно травмировало или что? — Я бы хотел быть уверенным, что это не травмировало ТЕБЯ, а собой разберусь сам, — огрызнулся Лэйари, скрестив руки на груди. Он теперь выглядел так, словно это Глен пытает его идиотскими беседами, а никак не наоборот. — Ты, Лэй, при всём желании не сможешь меня травмировать. Серьёзно, думаешь, меня может твой член напугать? — Глен соскочил с нагретого места и невозмутимо посмотрел на него снизу вверх. — Не такой уж он и страшный, не переживай. — Ладно, сочту это предварительным согласием, — Лэйари вздохнул, но направился дальше по коридору вслед за Гленом. — Хотя, надеюсь, ты понимаешь, что этого недостаточно. А за комплимент спасибо. Глен, конечно, не понимал, но решил не подливать масла в огонь.*
Общение в новом ключе Глену, в целом, нравилось. Лэйари часто бывал чересчур многословен и навязчив, но, если закрыть на это глаза, выходило весьма неплохо. В смысле, он всегда был болтлив, но теперь к абстрактным темам для разговоров добавилось обсуждение их взаимодействий, и это было ещё более утомительно. Глен искренне не понимал, почему, по его мнению, такое безобидное явление, как взаимная дрочка двух взрослых людей требовала к себе такого повышенного внимания. Каждый раз, прежде чем полезть к нему, Лэйари в разных вариациях задавал один и тот же вопрос — «Ты хочешь?», и это не очень способствовало настроению. Несколько раз Глен откровенно посылал его, когда был особенно не в духе и имел приблизительно нисколько желания обсуждать что-то подобное, а Лэйари настаивал. Глен пытался донести до него, что он просто не хочет составлять никаких договоренностей, это сбивает с настроя, но тот с обычным своим упрямством ничего не хотел слушать. Они оба злились, иногда даже переругивались, и ни один не хотел слушать аргументы другого. — Секс без согласия — это насилие, — закатывая глаза, объяснял ему Лэйари. — Поверь мне, дружище, я знаю как выглядит насилие, и я бы даже с большой натяжкой не назвал ни единое твоё действие по отношению ко мне этим словом, — огрызался Глен, вовсе не пытаясь его утешить. Он-то сам был только за то, чтобы разбавлять такое унылое мероприятие определенной (большой) долей жестокости, но ждать подобного от этого тепличного мальчика было просто наивно.*
После поимки дракона, который, вроде как, рассказал Лэйари какую-то важную информацию, тот на несколько суток пропал в библиотеке Вайтрана, вылезая из-под навеса толстенных пыльных томов только для того, чтобы поспать несколько часов. Сначала Глен думал, что это хороший момент, чтобы отправиться по своим делам, но так и не смог выведать у Лэя, сколько тот будет предаваться безудержному чтению, так что от этой мысли пришлось отказаться. Поэтому он скучал, праздно шляясь по улицам и пытаясь разведать обстановку. Кроме сплетен о военном положении и личных проблемах местных никакой особенной информации добыть так и не вышло, так что это занятие тоже быстро ему надоело. В конце концов, под вечер второго дня Глен тоже расположился среди пыльных книжных шкафов и стал выбирать что бы почитать. Лэйари, кажется, даже не заметил его появления. Он сидел весь растрепанный, с синяками под глазами и замученным выражением лица, склонившись над книгой, написанной на неизвестном Глену языке, и беззвучно шевелил губами. Пару минут понаблюдав за ним, сложив голову на скрещенных руках, Глен вдруг задался одним важным вопросом и сразу же направился на поиски работников, чтобы получить на него ответ, потому что не хотел отвлекать самого Лэя. — Он сегодня ел вообще? — спросил он у пожилой нордки, сидящей за внушительным деревянным столом в центре помещения. — Или вчера? — Я разве нанималась за кем-то следить? — недовольно заворчала женщина, оторвав взгляд от потрепанного журнала. — Но, если вы говорите о Довакине, то на моих глазах он отсюда ещё не выходил. — Действительно, — фыркнул Глен, качая головой. — Тогда я ему что-нибудь принесу. — Библиотека это вам не столовая, — возмутилась нордка, но её праведный гнев не сильно его впечатлил. — А Довакин это вам не мальчик на побегушках, которого можно прогнать, когда он занят делом, — огрызнулся Глен. — Он, вообще-то, мир спасает, так что придётся вам потерпеть немножко неудобств. Несколько секунд они с одинаковыми мрачными выражениями лиц сверлили друг друга взглядами, но в итоге женщина вздохнула и неохотно произнесла «только в качестве исключения». Глен не стал больше тратить время на беседы с ней и отправился в местный трактир. За то, чтобы забрать с собой блюдо вместе с посудой, пришлось доплатить, да и идти по улице с такой ношей было более чем неудобно, но через пятнадцать минут Глен всё же дотащил тарелку с парой кусков жареной куриной грудки и запечённым картофелем до нужного места и, отодвинув в сторону пару закрытых книг, поставил её на стол перед Лэйари. — Ешь, — сказал он, добившись хоть какого-то внимания. Лэй уставился на еду так, словно впервые в жизни видел что-то подобное. — Спасибо, мой хороший, — слегка заторможено отозвался он, освободив ещё немного пространства для тарелки, и принялся жевать, не отрываясь от чтения. Глен слегка опешил, даже не найдясь что на это можно ответить, и с ощутимым негодованием почувствовал, что к щекам прилила кровь. На него никто не смотрел, даже сам Лэйари, но смущение от этого никуда не желало пропадать. Это было так неуместно и нелепо, но в то же время мило, что ему остро захотелось уйти отсюда куда подальше. Мило! Глен раньше ни за что бы не сказал так о слюнявых прозвищах, а скорее дал бы по лицу тому, кому пришло бы в голову так его назвать. Несколько секунд он молча стоял, растерянно глядя на Лэйари, а потом одернул себя и ушёл, так ничего и не ответив. Глену не хотелось думать о том, почему тот выбрал именно это обращение (хотя, судя по его состоянию, он мог вообще не понимать что говорит и кому) и какого дреморы он сам так на это отреагировал, а потому решил сделать вид, что ничего странного не произошло и просто лечь спать, надеясь, что назавтра книги в библиотеке кончатся и они займутся хоть чем-то ещё.*
В общем-то, так и случилось. Ранним утром бледный и словно чем-то глубоко изумлённый Лэйари пришёл в снятую ими комнату — Глен проснулся ещё на моменте, когда тот шёл по коридору, топая как стадо мамонтов, и сказал, что дальше он пойдёт один. — Пойдёшь куда? — переспросил Глен, спросонья соображая не так ясно, как ему бы того хотелось. — В Совнгард. Вернее, сначала в Скулдафн, но туда в любом случае можно только долететь, а таскать на себе тебя не станет даже самый последний дракон, — не внеся слишком уж много ясности объяснил Лэй, начав закидывать в сумку свои вещи. — И как ты… — Глен замолчал, сам не понимая, что хочет сказать, и просто смотрел, как тот доставал из сундука починенную после последнего боя им, Гленом, броню. Да Лэйари ведь и шагу один не ступит, он беспомощнее младенца! Ну, в смысле, конечно, он великий герой, обладающий невероятной силой, но во всём остальном? Если в этом Скулдафне будет хоть одна ловушка на много миль территории, он непременно в неё вступит и истечёт кровью, а Алдуин потом поглотит всю планету, или чем он там планирует заниматься. — Ты не можешь отправляться сейчас, ты ведь несколько дней нормально не спал. — Конечно, могу, — не поворачиваясь, отозвался тот. — Именно это я и делаю. Спасение мира, знаешь ли, не может ждать. — Именно это оно и делало все те дни, что ты просиживал жопу в библиотеке, — огрызнулся Глен, сев на кровати со скрещенными ногами. — Если ты сейчас же не разденешься и не устроишься в постельке, я буду драться с тобой, Лэйари, не на жизнь, а на смерть. Лэй наконец уставился на него со смесью раздражения и усталости: — Ты ведь понимаешь, что твой вариант — второй? И погибнешь ты сразу же после первого удара. — Отлично, значит, тебе придётся устраивать похороны, а так как дело это небыстрое, успеешь отоспаться, — Глен даже бровью не повёл. — Я серьёзно, самонадеянный ты придурок. Отправляясь на главную битву в своей жизни на грани нервного и физического истощения, ты делаешь Алдуину огромный подарок. — Да как… Как ты себе представляешь, что я просто лягу спать? — всплеснув руками с очень явными паническими нотками спросил тот, и Глен понял наконец, что он просто боялся. Это было очевидно, если подумать. Лэйари мог умереть в самое ближайшее время и никто бы даже сильно не удивился. То есть, конечно, он — единственный, кто может одолеть Пожирателя Миров, но это ведь не точная информация. Может, одолеет, а может — станет очередной строчкой в длинном списке убитых им существ, а следом за ним и все остальные. — Тебе прямо по пунктам процесс объяснить? — Глен закатил глаза, не позволяя себе выглядеть хоть сколько-нибудь впечатленным. Хоть кто-то из них должен оставаться в трезвом уме, в конце концов. — Ладно, знаешь что, ляг уже сюда. Так и быть, поглажу тебя по голове как котика, пока не успокоишься. Лэйари пораженно замер, даже перестав запихивать в бедную, распухшую до немыслимых размеров сумку всё новые и новые предметы первой необходимости. В комнате повисла тишина, которая заставила Глена раздраженно скрипнуть зубами. — Ты меня вынуждаешь. — Он поднялся на ноги и принялся расстегивать на Лэе верхнюю одежду. Тот наконец отмер и вяло засопротивлялся, пытаясь оттолкнуть от себя чужие руки. — Даже если ты меня убьёшь, я обращусь неупокоенным призраком и буду преследовать тебя, напоминая о пользе правильного распорядка дня. — Ты что, серьёзно? — только после того как Лэйари самостоятельно скинул с себя плащ, Глен отцепился от него и позволил продолжить раздеваться самому. — Я по поводу… Ну, ты понял, а не про призрака. — Милостивые боги, — Глен прикрыл лицо рукой и сел обратно на жесткую кровать. — Да, я серьёзно, раз с тобой иначе нельзя. Я всё ещё хочу, чтобы ты победил крылатого засранца, и на многое ради этого готов. Лэйари сосредоточенно кивнул и опустился рядом, оставшись в одном белье. Он даже ночную рубашку надел, но Глен не стал ничего говорить, а просто лёг и прижал его к себе так, что лицо Лэя оказалось у его шеи. Тот очевидно дрожал и его ладони ощущались просто ледяными даже сквозь тонкую ткань. — Ты отправишься в убежище Братства? — тихо спросил он после долгих минут молчания, и Глен рефлекторно начал гладить его по спине. Наверное, в детстве так делала его мама, пытаясь утешить — он этого совсем не помнил, но представил, что это могло бы быть. — Не знаю, может быть, — ответил он, глядя в явно требующую ремонта деревянную стену, освещенную рассветным солнцем. — Но сначала подожду тебя. Надо же убедиться, что ты вернулся в добром здравии и притащил с того света парочку сувениров. — Я могу не вернуться, — после очередной паузы напряженно произнёс Лэйари. Глен это, конечно, понимал, но соглашаться не собирался. — Ну уж будь любезен, я не хочу торчать здесь до Конца света, — фыркнул он, свободной рукой распустив Лэю косу. Тот обычно сам делал это перед тем, как лечь, но сейчас ему было явно не до того. — Мне страшно. — Эти слова Лэйари прошептал так тихо, так что Глен мог бы сделать вид, что не услышал — может, так было бы лучше, но он сильнее сжал объятия и поцеловал его в лоб, пытаясь хоть как-то выразить свою поддержку. — Пусть лучше Алдуин боится, — с улыбкой фыркнул он. — Чью-то чешуйчатую задницу скоро разберут на составляющие. А теперь заткнись и спи. Лэй завозился, вероятно, желая поболтать о чём-то ещё, но в итоге ограничился тем, что сжал в кулак рубашку на спине Глена и на этом успокоился. Он уснул на удивление быстро — Глен продолжал гладить его до того момента, как услышал тихое сопение, а потом и сам закрыл глаза, позволив себе отдохнуть в тепле и умиротворённости. То, что случится завтра будет завтра и повлиять на это он никак не мог, а значит не собирался волноваться понапрасну.*
Глен проснулся через несколько часов — Лэйари лежал к нему спиной, отобрав подушку и большую часть одеяла — и занялся ревизией его пожитков. Он вытряхнул все вещи из сумки и начал аккуратно раскладывать всё необходимое, безжалостно выбрасывая всякий мусор. На его придирчивый взгляд зелий явно не доставало, так что он добавил немало своих запасов, а потом рассовал по стратегически важным местам брони несколько запасных клинков. Оружие лишним не бывает, и даже если Лэйари предпочитал сражаться мечом, в критический момент это могло спасти жизнь. Глен проверил все зачарования (он не был хорошим мастером, но немного разбирался), сходил на рынок за едой, которую было бы удобно взять с собой — вяленым мясом, копченой рыбой, несколькими лепешками и сыром, а потом занялся заточкой его меча. Лэй обычно этим занимался сам, Глен в это не лез, но сейчас ему нужно было занять чем-то руки, чтобы отвлечься. Этого, однако, не хватило — он закончил раньше, чем тот проснулся, так что пришлось по второму кругу проверять обмундирование и пожитки.*
Лэйари открыл глаза в середине дня, лениво потягиваясь, и медленно сел на кровати. Он оглянулся, с явным удивлением обнаружив довольно внушительный беспорядок, а потом перевёл взгляд на завтракающего Глена. — Тут ураган прошёл? — спросил он, пиная в сторону кусок драконьей кожи, валяющийся на полу. — Или нас ограбили? — Пришлось организовывать твои шмотки, — отозвался Глен, ткнув пальцем в лежащую у входа сумку. — Сколько же херни ты собирался с собой тащить. Лэйари состроил очень сложное выражение лица и некоторое время помолчал, слегка растерянно глядя по сторонам, а потом встал и, шагнув к Глену, поднял его на ноги, придержав за талию. Глен успел подумать о том, каким неуютно маленьким и лёгким это движение заставило его себя почувствовать — Лэй даже не напрягся, словно это ничего ему не стоило. Да, в общем-то, скорее всего так оно и было. Сразу после этого руки Лэйари обхватили его спину, тесно, но бережно прижимая Глена к груди. По большей части это было неловко. Они уже обнимались, конечно — например, вчера, но тогда это была вынужденная мера и он сам это инициировал. Глен не привык никого подпускать к себе близко и теперь рефлекторно замер, напрягшись всем телом, но не рискнул вырываться. Он не хотел обижать Лэйари и ставить его в дурацкое положение, поэтому решил просто потерпеть, но тот, видимо, собрался добить остатки его терпимости. Лэй поднял руку Глена и прислонил тыльной стороной ладони к губам, касаясь мягко, почти невесомо, но это было настолько слишком, неуместно и просто дико, что тот вздрогнул и подался назад, не совсем отдавая себе отчет в том, что делает. Его никто не удерживал, Лэйари разжал хватку в ту же секунду, как почувствовал сопротивление, но огромное чувство дискомфорта не оставило Глена, словно он был в опасности. — Я просто хотел сказать спасибо, — негромко объяснился Лэй, кажется, ничуть не обидевшись. — Вообще за всё, что ты для меня делал. Куда бы ни привёл меня этот путь, я рад, что проделал его с тобой. — Что-то мне твой настрой не нравится. — Глен жестом остановил его, переживая, как бы не нарваться на долгие слезливые прощания. — Но ладно, не за что. А тебя я буду благодарить когда вернешься, пожалуй. Лэйари улыбнулся и кивнул, а Глен погнал его проверять сумку, чтобы посмотреть где что лежит, и завтракать.*
Провожать Лэйари вышли ярл Балгруф и несколько его приближенных, но никто не рисковал подходить близко к закованному в цепи дракону. А после того, как Лэй его освободил, присутствующие отошли на ещё более почтительное расстояние. Глену тоже хотелось бы занять более безопасную позицию, но он усилием заставил себя стоять на месте, глядя на своего непривычно задумчивого спутника. — Внимательно смотри под ноги и по сторонам, — напутствовал он, поймав его взгляд, и Лэй согласился с рассеянным видом. — Буду ждать тебя здесь. Расскажешь мне первому о том, как всё прошло, и я поторгуюсь с бардами за информацию о твоей эпической победе. Лэйари позабавлено хмыкнул, покачав головой, и, наконец собравшись с духом, залез на шею дракона. Глен отсалютовал ему двумя пальцами, получив в ответ кивок, а после огромная крылатая туша взмыла в небеса, едва не сбив его с ног потоком ветра. Ему, наверное, холодно там, — отстраненно предположил Глен, глядя вслед постепенно теряющей четкость уменьшающейся фигуре. За считанные минуты дракон превратился в маленькую тёмную точку на фоне серых облаков, а после — вовсе исчез. Только следы от когтей на каменном полу крепости говорили о том, что он здесь когда-то был. Глен подумал вдруг, что если Лэйари суждено погибнуть в посмертной обители нордов или по пути к ней, от него вообще ничего не останется.*
Следующие два дня прошли очень странно. Глен вообще с трудом замечал течение времени, из угла в угол меряя шагами залу Драконьего Предела. Он не занимался ничем. То есть — совсем. Ни с кем не разговаривал, не ел, не пошёл убираться в оставленной в трактире комнате. Не занимался делами — смешно даже представить — не ходил за покупками, даже почти ни о чём не думал. По ночам он на несколько часов уходил в предоставленные ему лично ярлом покои, где забывался недолгим беспокойным сном, а потом возвращался к своему бессмысленному занятию. На третий день Глен подумал, что, вероятно, сходит с ума. Это не было легко — ждать смерти всего живого, не в силах ни на что повлиять, уповая только на то, что человек, который, как он знал, был хорош в бою и плох — во всём остальном, расправится чудовищем, которого целым отрядом не смогли одолеть древние герои. В общем, Глен не чувствовал достаточно оптимизма, чтобы ни о чём не переживать. Ему хотелось бы верить, что Лэйари вот-вот вернётся, но стоило принять тот факт, что три дня — это долгий срок. Возможно, имело смысл подготовиться к тому, что в ближайшее время на горизонте появится совсем не тот дракон, которого он ожидал увидеть. Глен не планировал уезжать — он обещал быть здесь, в конце концов, и даже если Лэйари уже мёртв, ему, вероятно, тоже недолго осталось. Но, во всяком случае, он решил оставить свой пост ненадолго, чтобы вымыться, переодеться и перекусить. Это были ничего не значащие мелочи, да и ему кусок не лез в горло, но Глен подумал почему-то, что умирать голодным будет как-то глупо.*
Когда Глен вернулся в крепость, то не обнаружил никаких изменений в обстановке, но ему самому стало немного полегче. Нервное напряжение, ни на секунду не отпускающее его вот уже несколько суток, наконец ослабло достаточно, чтобы можно было хотя бы спокойно дышать. От мокрых волос, напитывающих влагой одежду, по телу распространялся холод, но Глен дошёл до самого края галереи и сел на каменную ограду, свесив ноги над многомильной пропастью. Он зажмурился от яркого солнца, бьющего прямо в глаза, и откинулся на спину, игнорируя то, как кожу обожгло морозом даже сквозь плотную ткань куртки. Он долго смотрел в бескрайнее голубое небо, ни о чём осознанно не думая — мысли разрозненно крутились в голове словно на заднем плане, не привлекая к себе особого внимания. Какие-то хорошие моменты, которые он пережил, и вещи, которые казались важными, но сейчас не значили ничего. Глен задался вопросом — как можно описать жизнь, что он прожил? Он не был никем, кроме как убийцей, и у него никогда не было ничего, кроме контрактов и поверхностных отношений с другими членами Братства. И Лэйари. Ещё, конечно, он. Значило ли что-то то время, что они провели вместе? Наверное, значило. Большинство приятных воспоминаний Глена были связаны с ним, даже несмотря на то, каким назойливым придурком тот являлся. В голове всплыли слова о пути, которые он произнёс во время прощания, и наедине с собой Глен позволил себе с ними согласиться. Пускай они оба умрут, даже Алдуин не сможет отнять у них этого.*
Возможно, Глен задремал или просто настолько глубоко ушёл в себя, что не заметил, как во время заката на горизонте появилась знакомая тёмная фигура. Лишь когда у дракона стало возможно отчетливо разглядеть отдельные части тела, он наконец сфокусировал на нём взгляд и напряженно замер, не зная, чего ожидать, и только через несколько секунд догадался убраться с открытого пространства, чтобы не оказаться ненароком сброшенным с обрыва и вот так бесславно погибнуть, так ничего и не узнав. Одавинг приземлился на пол Драконьего предела, подняв целые клубы пыли и заставив взвиться в воздух большое количества сена, которым был стыдливо прикрыт механизм, что позволил пленить его ранее. Лэйари перекинул ноги на одну сторону от его головы и с явным трудом спрыгнул, покачнувшись при контакте с твёрдой поверхностью. Его кожа отливала синевой вместо обычного золотого подтона, он весь был измазан кровью, а его левая рука торчала под более чем неестественным углом — в целом, видок был совершенно непрезентабельным, но он был жив и даже способен стоять на своих двоих, так что Глен смог перевести дух. — Ты здесь, — удивлённо произнёс Лэй, глядя на него со странным выражением, и вновь пошатнулся, сведя на нет все рассуждения Глена о его удовлетворительном состоянии. — Естественно, — отозвался тот, подхватив Лэйари за талию, чтобы дать опору, и медленно направился ко входу в жилую часть замка. — Думаю, нет смысла спрашивать, как всё прошло. Раз ты вернулся живым, кому-то другому явно повезло меньше. Тот дёргано кивнул в ответ и обессиленно прикрыл глаза, позволяя тащить себя, но не слишком этому способствуя, что было очень даже непросто. С учётом брони, оружия и прочих вещей, Глен весил, наверное, вдвое меньше, но он не жаловался. — Не верю, что всё позади, — не слишком внятно пробормотал Лэй, цепляясь здоровой рукой за его плащ. — Так странно снова быть тут. Глен не успел ничего ответить — из-за деревянных дверей раздался топот множества ног, а через несколько мгновений в галерею ввалились местные обитатели, недоверчиво переговариваясь между собой. Дальше всё произошло очень быстро — Лэя помогли переместить в маленькую комнатку под покоями ярла, напоили снотворным и приставили ему придворного лекаря, чтобы он занялся ранами. Глена никто не гнал, но и не обращал на него внимания, и тот был очень доволен этим обстоятельством. Он сидел на неустойчивом стуле в углу до тех пор, пока пожилой мужчина в робе не закончил обрабатывать травмы Лэйари и не ушёл, а потом очень тихо переместился на край кровати. Он положил ладонь на грудь Лэя поверх одеяла, чтобы почувствовать его размеренное дыхание и устало прикрыл глаза. Всё правда закончилось, и при этой мысли он испытывал столько же облегчения, сколько и другого, труднообъяснимого чувства, от которого тревожность, вопреки всему, не желала никуда уходить.*
Лэй проснулся часов через десять, за которые Глен успел разобрать все его вещи, почистить и починить амуницию, принести кувшин воды и усесться в ногах с томом «Арктурианской ереси», пытаясь чтением скрасить унылое ожидание. Он потёр глаза, слегка поморщившись, и опустил руку на рёбра, недоверчиво их ощупав. — Были сломаны, — поведал ему Глен, отложив в сторону книгу (не очень-то она была интересной). Он встал, налил в стакан воду и протянул её севшему на кровати Лэйари. Тот пробормотал благодарность и с жадностью выпил всё до последней капли, а потом снова потёр грудную клетку. — Болит, — без особой надобности сообщил он. — Честно говоря, я думал, ты меня просто утешал и сразу уедешь, как только я улечу. — Звучит обидно. — Глен дернул плечом, состроив кислое выражение лица. — Не уверен, что помню в какой момент дал тебе повод считать себя лжецом. — Извини. Я правда рад, что ты здесь, — Лэй слегка поджал губы. — В первую секунду, когда проснулся, мне показалось, что я тут один. Было… неприятно. — Должен же я убедиться, что ты прикончил дракона, а не отправил его в какое-нибудь отдалённое будущее как те придурки. — О, конечно, нет. Алдуин мёртв. — Лэй поднял перед собой руки, демонстрируя, что он чист, в ответ на что Глен удовлетворённо кивнул. — Даже не представляю… У меня всегда была цель, а теперь… Не знаю, чем буду заниматься. — Я провёл с тобой достаточно времени, чтобы понять, что умереть от безделья тебе точно не светит. Неприятности к тебе так и липнут, — Глен фыркнул, вспомнив о том, как внутренне бесился, когда им приходилось отрываться от главной цели путешествия ради тысячи мелких задач, мимо которых Лэйари просто не мог пройти. Стоило нежной (для Скайрима) даме, немощному старику или даже расстроенному здоровенному норду попросить о помощи, как у того моментально активировался геройский режим. — Не удивлюсь, если уже завтра появится новая угроза для всего Нирна, и император, Туллий, Ульфрик и прочие шишки придут к тебе на поклон. — Прямо завтра? Я был бы не против уйти в отпуск на пару недель. — Лэй усмехнулся, но почти сразу вновь стал собранным и каким-то печальным. — По поводу нашего прошлого разговора… Ты уже связывался с Братством? — Нет. — Глен слегка нахмурился, пытаясь представить, как он сможет всё это объяснить. Он никого не предупреждал о своём исчезновении и не рассказывал о «сторонней подработке». Астрид, наверное, порвёт его на части как только увидит. — Лучше попытаться поговорить с ними лично. Лэй немного помолчал, а потом вздохнул с таким видом, будто собирался прыгать в прорубь. — Мне кажется, я уже довольно однозначно дал понять, что за всё это время ты стал многое для меня значить, — осторожно начал он, глядя Глену прямо в глаза. — И если ты, ну, знаешь, решишь остаться, это будет… В смысле, я на тебя не давлю и всё пойму, если ты откажешься… — Хватит мямлить, — рыкнул на него Глен, но тот отмахнулся и упрямо продолжил. — И наоборот, если тебе куда-то надо, я могу составить компанию. — Боги, Лэй, ну и чем же ты будешь заниматься? — Глен склонил голову на бок и уставился на него как на идиота. — Цель за три километра поймёт, какие у тебя намерения. Извини, конечно, но с тобой можно разве что деревни целиком вырезать, а не отправляться на заказное убийство. — Я пока не могу привести мысли в порядок и даже близко не представляю, что делать, поэтому и задаю тебе такие вопросы! — огрызнулся тот, скрестив на груди руки, но быстро заставил себя успокоиться. Впрочем, Глен не дал ему дальше развить мысль. — Я тебя понял, — произнёс он, не представляя, что тут можно ответить. Глен сам не знал, что по этому поводу чувствовать. Наверное, он хотел бы, чтобы всё продолжалось и дальше, он привык и начал получать определённое удовольствие от их общих шуток, препирательств и прочих видов общения. У Глена никогда не было друзей и уж тем более романтических отношений, поэтому он не очень хорошо разбирался в подобного рода взаимодействиях, но Лэй… Лэй был кем-то, а в его ограниченном, замкнутом на нём самом мире с этим приходилось считаться. — Не знаю, Лэй, — после небольшой паузы он продолжил. — Было весело, но Братство это мой дом. Просто… Дай мне подумать, ладно? — Сколько угодно, — ответил Лэйари, отведя взгляд.*
После этого разговора события развернулись довольно предсказуемо — после завтрака и банных процедур они направились к ярлу, Лэй выслушал благодарственную речь, потом — расплатился с трактирщиком и собрал вещи. Больше оставаться в Вайтране им было незачем, но и идей, куда пойти, тоже не находилось. С Клинками Лэйари потерял связь после того, как отказался убивать Партурнакса, а других работодателей у него не водилось. — Ну, полагаю, я могу пока что просто пойти с тобой, — предположил он, седлая Яшму. — Может, найду по пути что-нибудь интересное. — Ты ведь знаешь, что расположение нашего убежища это тайна? — на всякий случай уточнил Глен. — Я ведь не до дверей тебя провожать собрался, — Лэй развел руками. — Даже направление никому не расскажу и под чудовищными пытками. Ты же знаешь меня. Глен цокнул языком, но в итоге согласился. Он тоже не хотел, чтобы Лэй уходил, но понимал, что они просто оттягивают неизбежное. Глен не мог дать ему того, что тот хотел. Как он должен был отказаться от всего, что составляло его жизнь, ради иллюзорной попытки ухватиться за что-то стоящее? Когда Лэйари надоест с ним таскаться, он останется ни с чем. Жить на улице было очень дерьмово и даже несмотря на то, что сейчас он имел намного более развитые навыки выживания, чем в детстве, возвращаться к истокам совсем не хотелось. Если он уйдёт из Братства, а потом попрощается с Лэем, то не сможет даже промышлять единственным своим профессиональным навыком — убийствами, потому что это занятая ниша. Останется только устроиться наёмником к какому-нибудь богатенькому энтузиасту и таскаться с ним по лесам и пещерам. Ну, то есть, заниматься тем же самым, что с Лэем, только без него, а это уже теряло всякий смысл.*
За всё время поездки до Фолкрита они больше не возвращались к этому вопросу. Всё было как обычно, разве что Лэйари чаще лез к нему в штаны, словно собираться натрахаться на всю оставшуюся жизнь, и больше болтал ни о чём. Глену от всего этого становилось тоскливо, но он не подавал виду, с каждым пройденной милей всё отчетливее ощущая, что всё в этом мире конечно. В городе Лэйари каким-то очевидно магическим образом моментально обнаружил единственного на всю округу альтмера и принялся трепаться с ним, кажется, позабыв обо всем на свете. Глену сложно было описать, что он почувствовал при виде этой картины. Он, конечно, не ревновал — это было бы глупо, просто подумал вдруг, что это это один из вариантов того, как всё может кончиться, не лучше и не хуже других. Он давно перестал беспокоиться о том, кем являлся, хотя местные жители очень настойчиво пытались внушить ему вину за его родословную, а сейчас вдруг вспомнил то чувство, хотя это и было не слишком рационально. Лэй много месяцев ни словом, ни жестом не демонстрировал какого-либо неприятия, но ведь так было не всегда. Так зачем, если он сможет найти лучший вариант, ему от него отказываться? — Рунил попросил помочь ему с поиском дневника, — наконец, попрощавшись со своим собеседником, Лэйари решил ввести Глена в курс дела, но тут же напрягся, видимо, прочтя что-то по тому, как тот держался, — Что случилось? — Думаю, дальше я пойду сам, — неохотно отозвался Глен, глядя в сторону. — Так или иначе, удачи в поисках. — Хорошо, будет чем занять время, пока тебя нет. — Лэй положил руку ему на плечо, сжав жестом прощания, но Глен её скинул. — Ты не понял? — недовольным тоном, стараясь не пропустить в голос свои огорчение и нервозность, резко спросил он. — Я не собираюсь возвращаться. Лэй заметно вздрогнул, моментально изменившись в лице. Несколько секунд он боролся с собой, пытаясь состроить более нейтральное выражение, но всё равно выглядел как побитый щенок. — Оу, — наконец произнёс он, — ясно. Если ты этого хочешь, то я за тебя рад. И ещё раз спасибо за всё. Лэй подался вперед, протянув руку, словно хотел его обнять, но остановил сам себя и неловко отступил на шаг. Глен кивнул и запрыгнул на коня, глядя на дорогу. — Я… — Лэйари вновь подал голос, когда тот уже собрался трогаться, и Глен мысленно застонал. Он не хотел ничего обсуждать, не хотел задерживаться в этом месте ни на секунду — это давило на него, словно тысячетонная водная толща. — Знаю, это вряд ли, но будет здорово, если мы когда-нибудь встретимся. То есть, конечно, тебя-то я найду навряд ли, но если когда-нибудь будешь проходить мимо и услышишь, что в соседний город наведался Довакин… — Прощай, Лэйари, — прервав его на середине фразы, Глен пришпорил коня и закрыл глаза, чувствуя, как по щекам хлещет ветер. В Фолкрите никогда не было слишком холодно, это была самая южная часть Скайрима, но ему почему-то казалось, что он замерзает.*
Глен скакал по до боли знакомой тропе несколько часов, и всё это время он был исполнен ненависти. Он никогда раньше не думал об этом, а сейчас вдруг осознал настолько остро, что от этого резало глаза, — он ненавидел всё в своей жизни, до самой последней детали. Было всего три вещи, которые приносили ему какое-то удовлетворение — прирученный Братством морозный паук Лисс, сон больше четырех часов в сутки и физическая боль. Всё остальное вызывало у него глухое раздражение, которое копилось и копилось годами, не находя выхода — он его даже не замечал. Он просто не знал, что иначе бывает. Он ненавидел Братство, всех его членов, суку-Астрид, часами сидеть на холоде в укрытии, ожидая жертву, жить в грязной пещере вместе с кучей людей, слушать визгливые крики Цицерона, шипящий выговор Визары и идиотские прозвища, которые давал ему Арнбьорн. Убивать по указке. Не иметь ни на что собственного мнения. Засушенный труп внутри железной девы, который в подростковом возрасте являлся ему в кошмарах. Всё это было лучше, чем жить на улице, питаясь подножным кормом и злокрысами, каждый день ожидая смерти от холода или одной из сотен иных опасностей, но боги, какое же это было дерьмо! Ему казалось, что все живут с внутренним отупляющим безразличием, позволяющим справляться с бесконечным разочарованием от всего вокруг, но оказалось, что это не так. Даже он сам не был обязан вариться в этом котле без возможности сказать «хватит, я больше не хочу», несмотря на то, что всем был обязан Братству. Может быть, они и приютили его, когда ему больше некуда было пойти, но разве он теперь до самой смерти им должен? Казалось бы, как просто — если тебе так всё не нравится, да ещё и есть запасной вариант, то почему бы его не избрать? Глен отдавал себе отчет в том, почему он скакал всё дальше и дальше от Фолкрита, не позволяя себе даже оборачиваться (хотя это и было чертовски унизительно) — он боялся. И невыносимо злился на себя за это. Даже понимая, что всё его настоящее не стоит ломаного гроша, он всё равно не мог просто так от него оказаться. Всё думал о том, что легче уйти самому, чем выслушивать потом извиняющиеся речи от первого в жизни человека, которому ему хотелось довериться. Глен всегда считал себя сильным и психически устойчивым, а встретившись лицом к лицу с обычным выражением привязанности, трусливо сбежал, поджав хвост. Всё, что он знал о любви — что это пиздец как больно. Когда твои близкие умирают, а ты слишком мал и ничего не можешь сделать, и остаёшься наедине со своим ужасом и отчаянием, живя этим годами — такое не может не отразиться на мировосприятии. Глен осознанно избегал отношений с кем-либо, кто был ему приятен, потому что не хотел, чтобы такое когда-либо повторялось. Не хотел оставаться один, привыкнув к чему-то лучшему, по любой причине — очередной смерти или просто потому, что взрослые люди расстаются, когда понимают, что дальше им не по пути. Спасибо, ему хватило.*
Глен сам не заметил, как оказался в окрестностях убежища — мысли в голове слишком спутались, чтобы он был в состоянии отслеживать своё перемещение, но как только из-за угла дороги показался всадник на пегом коне, он моментально узнал его и остановился, напряженно всматриваясь в его тёмную фигуру. Мужчина подъехал ближе и встал на расстоянии нескольких метров, спустив с лица маску. — Надо же, — протянул он, переложив поводья в одну руку, — кто явился. Мы уж думали, что ты помер. — Вальд, — сдержанно поздоровался Глен, внутренне напрягшись. Этот норд не был последним человеком, которого он предпочёл бы встретить на этой тропе, но одним из тройки. — Позволь узнать, где тебя носило? Решил устроить себе выходные? Ты немного задержался. — Голос мужчины был насмешливым, но стальные нотки в его тоне очень однозначно давали понять, что он не в настроении. — Ты мне, вроде, не начальник, так что тебя это не касается. — Глен огрызнулся, нутром чувствуя угрозу, и повернул коня так, чтобы оказаться к Вальду лицом, а не боком. — И давно ты стал таким дерзким? — усмехнулся тот. — Может быть, ты забыл, но меня вообще-то касается всё, что имеет к тебе отношение. А ты посмел свалить хрен пойми куда, не поставив меня — похер на Астрид — в известность. — Прости пожалуйста? — Глен на секунду опешил от такой наглости, удивлённо приподняв брови, а Вальд расплылся в ещё более самодовольной улыбке и бросил «так и быть», вызвав новую вспышку раздражения. — А не пойти ли тебе нахуй с такими заявлениями? — Ну что ты, это только твоя маленькая мечта. — Мудак, — фыркнул Глен, подумав, что он, вероятно, ещё несколько месяцев назад был полным придурком, раз всерьёз рассматривал перспективу переспать… вот с этим. — Как быстро ты забыл все основы. Разве ты не должен был называть меня «господином»? — Вальд откровенно потешался, явно наслаждаясь процессом — его довольная рожа так и напрашивалась на кулак. Жаль, что Глен был настолько его слабее, что не стоило и пытаться. Но это не значило, что он не мог сделать вообще ничего. — Как же я рад, что встретил тебя, — вздохнул Глен, не обращаясь напрямую к своему собеседнику, а скорее просто озвучивая свои мысли. — Это всё упрощает. — О чём ты там бормочешь, малыш? — Вальд слегка сдавил ногами бока коня и тот медленно подошёл ближе, оказавшись вплотную к коню Глена, смотря мордой в другую сторону. — Я всё ещё не слышу искренних извинений. Глен позволил себе подумать о своих действиях не дольше пары секунд, а после — целиком положился на инстинкты. Вальд знал все его грязные приёмчики, а о том, чтобы одержать победу в честном бою речи идти вообще не могло, так что Глену пришлось импровизировать. Он быстро подтянул колени к груди, лишь по слепой удаче не запутавшись в стременах, и совершил два резких удара один за другим: правой ногой, что находилась ближе к цели — по правой руке Вальда, отталкивая её подальше, и своей правой — по его левой. Тот среагировал моментально, словно того и ждал — встретил обе конечности на подлёте, не позволив нанести себе хоть сколько-нибудь значимые повреждения, но Глен не делал на эти атаки ставки, а лишь принял такой вид. Его ведущей рукой была правая, так что поверить в это было легко. Он подался вперёд, перенеся вес на ногу, находящуюся в захвате, и полоснул Вальда по шее выхваченным левой рукой клинком. На лице норда отразилось столько искреннего изумления, что Глен всем своим существом ощутил мрачное удовлетворение. Ублюдок всегда его недооценивал, то и дело называя слабаком. И кто же в итоге им остался? — Сука, — булькая разрезанным горлом, прохрипел Вальд, пытаясь зажать рану. Если бы он был удивлён чуть меньше, то мог бы легко захватить Глена с собой на встречу с Ситисом — тот удержался на весу только благодаря тому, что вцепился освободившейся ладонью за его плечо. Всё его положение было крайне неустойчивым и Глен подумал в какой-то момент, что упадёт, но в итоге ему удалось выдернуть ногу и приземлиться обратно в своё седло. Вальд попытался ухватить удаляющуюся цель за волосы, но тот увернулся, наконец позволив себе расплыться в насмешливой ухмылке. — Вот теперь извини, — прижав ладонь к груди, мягко произнёс Глен. — Но я всегда мечтал это сделать.*
Вальд умер достаточно быстро — Глен умел качественно перерезать шеи. Если бы этот бездарь владел искусством исцеления, можно было бы помочь ему отправиться на тот свет, но в этом случае не понадобилось никакого дополнительного воздействия. Привязав его к седлу, чтобы не потерять по пути, Глен взял за удила его коня и неспешно поскакал обратно в сторону Фолкрита. По пути его не ждало никаких водоёмов или ущелий, чтобы можно было избавиться от трупа, так что он решил разобраться с этой проблемой потом. Проще было бы, конечно, оставить Вальда на месте, но тогда Братство намного раньше начало бы искать виноватых, а это выходило за рамки его интересов. Глен убил этого придурка, чтобы сохранить легенду о своей преждевременной кончине и не собирался оставлять следов. На него, конечно, всё равно могли выйти — никогда нельзя быть уверенным в том, что ты хорошо скрылся, особенно рядом с самой приметной личностью Тамриэля, но предосторожности не бывают излишними. Ну, то есть, если Лэй всё ещё был заинтересован в его компании. Глен раньше об этом не задумывался, а теперь вспомнил, что последняя их беседа прошла не то чтобы приятно для обеих сторон. Глен вёл себя как мудак. Ничего нового, конечно, но в этот раз как-то особенно. Но так как иных вариантов у него всё равно не осталось (не убивать братьев было одной из пяти несложных заповедей гильдии), он решил, что глупо об этом переживать.*
Обратный путь, с учетом наличия мертвого груза, занял почти в два раза больше времени, так что в город он приехал поздним вечером. Коня Вальда Глен привязал в лесу поодаль, чтобы не привлекать лишнего внимания, а своего оставил у таверны и принялся расспрашивать немногих бодрствующих местных жителей (в основном запойных пьяниц) о том, не видели ли они того высокого эльфа, который не работает на местном кладбище, но с тех пор, как тот оплатил комнату, он никому не попадался на глаза. Возможно, Лэй уже направился в свою поисковую экспедицию, а может и вовсе уехал, наплевав на потраченные деньги (он всегда легкомысленно относился к своим финансам), но Глен решил поискать его по окрестностям, прежде чем ложиться спать. Если не выйдет, он продолжит пытать фолкритцев утром, а пока — неспешно направился вглубь улиц, оглядываясь по сторонам. Ловить в этой дыре было нечего. Глен дошёл до лесопилки, поглазел на мерное движение водяного колеса и завернул за угол, направившись в сторону кладбища — единственной местной достопримечательности. В юности Глен часто проводил там время, отдыхая от компании своих гильдейских товарищей — даже тогда их общество крайне его утомляло. Среди могил легко было найти уединение и спокойствие, которых ему не хватало, а на остовах некогда высоких стен удобно дремалось в тени нависших деревьев. Рунил, вероятно, уже отправился спать — Глен не встретил его по дороге, зато Лэйари действительно нашёлся сидящим на холме рядом с лесной полосой. Он расположился спиной ко входу, к тому же, явно о чём-то задумался, так что не заметил приближения Глена до того самого момента, пока тот не отказался к нему вплотную. — Привет, — он негромко подал голос, привлекая к себе внимание, и Лэй отчетливо вздрогнул, оборачиваясь. — Не против компании? — Ты меня напугал! — обвинительно выпалил Лэйари, поднявшись на ноги, хотя на его лице явно читалось облегчение. Ну, во всяком случае, он не был обижен. — Эм, с возвращением? — Твои осторожность и наблюдательность поражают, — закатил глаза Глен, по направлению взгляда Лэя догадавшись, что часть крови Вальда в итоге всё же попала на его одежду. Как ни странно, раньше ему не пришла в голову такая вероятность, а ведь у мужика была перерезана артерия, так что стоило догадаться. — Что-то случилось? — поинтересовался Лэйари, ткнув пальцем ему в грудь, на которой красовалось наибольшее количество красных разводов. — Надо куда-то бежать или прятать труп? — Второе, — спокойно отозвался Глен, никак не давая понять, шутит он или нет. Лэй озадаченно кивнул, неловко переминаясь на месте. — Могу я спросить? — осторожно начал он, перекинув косу через плечо, и Глен согласно промычал что-то похожее на «угум». — Ты разве не должен сейчас быть в убежище или по пути к нему? Ты передумал? Глен немного помолчал, прикидывая, как всё это объяснить, а потом пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более безразличным. — Да, знаешь, поругался там с одним парнем и решил завершить карьеру, — упуская все возможные детали поведал он, — Так что, если твоё предложение ещё в силе, могу поработать какое-то время на тебя. — Конечно! — торопливо согласился Лэй, будто ожидал, что Глен вот-вот передумает и скажет что-то в роде «а хотя, знаешь, забудь». — В смысле… Я так рад тебя видеть. — Мы последний раз встречались часов восемь назад, — Глен не хотел над ним издеваться и понимал о чём тот говорит, но его язык действовал быстрее мозга. — Даже не представляешь, насколько паршивые это были восемь часов, — ничуть не смутившись, отозвался Лэй. — И, кстати, о прошедшем времени… Мне стоит о чём-то знать? За тобой есть хвост? Ну и, знаешь. Труп? — Хвоста нет, — Глен искренне надеялся, что такой его статус продлится как можно дольше. — Скорее всего, Братство считает меня мёртвым. В лесу я оставил огромного дохлого норда, которого надо куда-то деть. — Тоже из гильдии? — уточнил Лэйари, не выказывая никакого дискомфорта от обсуждения скоропостижной кончины гленова бывшего коллеги, заработав в ответ кивок. Вообще-то, ему бы стоило по этому поводу напрячься. — Как смотришь на то, чтобы заняться этим завтра? Я снял здесь комнату… Правда, придётся доплатить за двухместную, наверное, кровать там довольно маленькая. — Плевать. — Глен отмахнулся, направившись в сторону выхода с кладбища. — Нечего сорить деньгами. Меня это не беспокоит.*
На пороге маленькой убогой комнатушки (а чего ещё ожидать от Фолкрита) Лэй остановился и посмотрел на Глена с таким полным нежности выражением лица, что тот невольно смутился и поспешил заняться разбором вещей, лишь бы сместить своё внимание на что-то ещё. Глен никогда особенно не нравился людям — он был замкнутым, язвительным и недоверчивым тёмным эльфом (представителем не самой популярной расы Скайрима), обладающим очень узким кругом знакомств. Он знал, как всё это должно работать — как минимум, ему была знакома тошнотворно-милая женатая пара убийц — но от этого принимать чужой повышенный интерес было как-то ничуть не легче. — У меня есть несколько мыслей, где твой новый приятель мог оставить свой дневник, — заговорил Глен, просто чтобы разбить повисшую паузу, и кажется, Лэй не сразу понял, что тот имеет ввиду. — Но лучше нам будет потом отсюда уйти. — О, да, разумеется. — От того, с каким рвением тот соглашался с каждым его решением, Глену хотелось зарычать. — Хотя, знаешь, можем и вовсе Рунилу не помогать. Он ведь здесь, блин, живёт. Отыщет когда-нибудь свою пропажу. Куда хочешь отправиться? — Просто подальше отсюда, — он пожал плечами и начал раздеваться, всё ещё игнорируя пристальный взгляд, сверлящий его спину. — Маркарт? Я слышал, там сейчас какие-то проблемы… Не помню с чем. Похоже на подработку. — Лэй подошёл ближе и положил ладони Глену на талию, заставив его замереть. — Как ты относишься к двемерской архитектуре? На последней фразе он понизил тембр голоса и прижался сзади, уткнувшись носом Глену в макушку. Он был тёплым и двигался очень осторожно и медленно, совершенно не агрессивно — если бы Глен захотел вырваться, ему легко бы это удалось. Только благодаря этому вырываться он не стал, хотя и ощутимо напрягся. Он понимал, что ничего плохого с ним делать не станут, а если станут — он при всём желании не сможет остановить Довакина, но тело реагировало рефлекторно. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы совладать с собой достаточно и откинуться назад, прижавшись затылком к плечу Лэйари (он такой высокий и такой сильный и Глен не был не был не был в безопасности что бы он там себе не навыдумывал). — Я слышал, что в Маркарте живёт какой-то альтмерский ученый, — стараясь звучать расслабленно, протянул он. — Ты решил с каждым сородичем в Скайриме познакомиться? — Звучит как план, — хмыкнул Лэй, поглаживая его по бокам и груди, плавно разминая напряженные мышцы. Это был приятный способ телесного взаимодействия, так что Глен не сопротивлялся, а только прикрыл глаза и завел руки наверх, обняв Лэйари за шею. — И тебе будет полезно побольше узнать о нашей культуре. — Я о ней всё знаю. — Глен слегка прогнулся, теснее прижавшись к его телу, и насмешливо оскалился. — Два слова: претенциозность и снобизм. Лэй развернул его к себе, заставив расцепить ладони, и наклонил голову, одновременно с этим приподняв подбородок Глена пальцами. Поцелуй вышел совсем целомудренным — просто прикосновение губ, и его назначение было понятно без слов. Лэйари предупреждал о своих намерениях и давал ему шанс остановить происходящее. И он бы послушался. Стоило Глену выразить своё нежелание заниматься сексом или даже просто прикасаться друг к другу, Лэй принял бы это безо всяких вопросов и давления. Он ни разу не попытался получить своё силой или убеждением, даже, кажется, не злился, что Глен был таким неконтактным, а просто соглашался и переключался на что-то ещё. Лэйари не выглядел угрожающим или опасным, хотя и являлся таковым на самом деле, и это необъяснимым образом подкупало. Он был полной противоположностью Вальда, которого никогда особенно не интересовало мнение Глена — он хотел реализовывать свои садистские наклонности на ком-то, кому это нравилось, и делал это в любой момент, который казался ему подходящим, даже если сам Глен был не в настроении или занят. В итоге, обычно, тот всё равно получал удовольствие, потому что правда любил боль, но вряд ли неспособность дать твёрдый отказ положительно сказывалась на его проблемах с доверием. Может быть, Глену и нужен был кто-то чрезмерно опекающий его мнимые нежные чувства, хотя это зачастую здорово раздражало. Почему-то ведь ему нравилось, хотя на его привычные интересы взаимодействия с Лэем были похожи не больше, чем хоркер на Барензию. Так что он приоткрыл рот, позволяя углубить поцелуй, а потом толкнул Лэйари к кровати, сразу же опустившись ему на колени. Он хотел бы, чтобы всё зашло дальше, правда, но ещё больше желал точно убедиться в том, что не ошибся в своих выводах. — Я устал и хочу спать, — произнёс Глен, внимательно следя за эмоциями на лице Лэя. — И весь провонял кровью, потом и лошадьми. — Я не имел ввиду ничего такого. — Тот выставил вперед ладони жестом капитуляции. — Но, боюсь, в баню ты уже не сходишь. Стояк Лэйари был абсолютно очевиден, и всё же, как Глен и предполагал, его свобода выбора осталась беспрекословной. — В таком случае, сочувствую, это ведь тебе придётся со мной спать. — Глен соскользнул с его колен и забрался под не слишком-то тёплое одеяло. — Достань мою рубашку из сумки. Лэй выполнил его просьбу, сам переоделся в домашнее и распустил волосы, повязав веревку на запястье, чтобы не потерять. — Выдвинемся завтра с утра. — Устроившись рядом, он поерзал, пытаясь найти наиболее удобное положение, и обнял Глена со спины, устроив руку у него на животе. — Разберемся с твоими проблемами с мертвецами и, может, наймём повозку. — Ага, — отозвался Глен, даже не начав спорить о целесообразности подобных денежных трат. Он не знал, что случится завтра — его могли выследить мстительные убийцы или Лэйари вдруг понял бы, что на самом деле всегда мечтал о симпатичной босмерке в напарниках (альтмерку-то ещё пойди найди), а не кого-то вроде него, но хотя бы сегодня он, кажется, впервые за всю свою сознательную жизнь, находился там, где хотел.