Оффендермен

[Спустя сто тридцать три года после обращения Оффендермена в безликого.] Сегодня был последний день октября, возвещающий о скорых холодах и снеге, который застелит белым покрывалом землю. Почему-то от таких мыслей Оффендера передёргивало. Маньяк не любил холод и предпочитал ему тепло чужого тела или, если уж на то шло, обычных вещей: костра, одеял, одежды и прочего. Ну, или горячительных напитков. Но было в этой осени что-то по-своему завораживающее, заставляющее трепетать душу. Например, чрезмерно поэтичный Сплендор, которого это время года неплохо так накрывало и превращало в весьма жуткую и утончённую личность. С ним лишний раз пересекаться желания не было. От греха подальше, так сказать. Ещё и молитву «отче наш» в догонку бросить не хватало и перекреститься напоследок, чтобы точно отвадить от себя этого Осеннего Дьявола, коим его окрестили братья. Но помимо заскоков старшего клоуна этого балагана, безликого напрягал ещё и кузен. Да-да, этот эгоцентричный и гиперактивный умник, очки которого явно были не для виду. Обычно он вёл себя тихо и спокойно, как, например, за столом или на каких-то семейных собраниях. Но конкретно осенью в этом живом журнале моды за последний сезон просыпалось невиданное зло, о котором даже вспоминать страшно, не то что заикаться. Трендер становился менее активным, но, сука, очень агрессивным. Или пассивно-агрессивным, тут уж как посмотреть. Чуть что не так, Модник готов был разорвать в клочья первого попавшегося на глаза. Почему-то чаще всего им оказывался обращённый, который едва уносил ноги куда подальше, неприлично громко выражаясь о своей удаче, за что она точно могла обидеться. Что удивительно, в этом осеннем камео двух братьев была какая-то идиллия. Сплендор и Трендер никак не реагировали на заскоки друг друга и общались так, будто этого осеннего парадокса и не существовало. Просто чёртова магия! Или вероломства судьбы, во что маньяк верил куда охотнее. Интересно, но факт: ни Слендера, ни Оффендера осенний парадокс не трогал. Он просто кружил рядом с более позитивными обитателями этого дома и даже не думал приближаться к Тощему и Преступнику. Возможно, оно было к лучшему. Последний нашёл в этом повод шутить над их с братом особенностью. Тот его веселья, конечно же, не разделял, открыто говоря о инфантильности родственника, но глубоко в душе всё же смеялся с его шуток. Ну ладно, совсем глубоко в душе, если эта самая душа вообще была и имела дно. Об этом не знал никто, даже хозяин души. Впрочем, кого это когда волновало. Осень осенью, но она всегда проходила по одному сценарию: сначала с ума сходил (и сводил других) Великолепный, а после ему составлял компанию кузен. Как только это происходило, Слендер тактично («трусливо», — подмечал Оффендер) капитулировал куда-нибудь в самые дебри леса и не появлялся дома до ночи. Или утра. А вот маньяк такой радости сам себя лишил, предпочитая отсиживаться в своей комнате. Да, тоже трусливо, но он хотя бы не убегал! К тому же, дверь безликий опрометчиво не закрывал, так что к нему в любой момент могли заглянуть. Конкретно в этот день всё было иначе: Трендер заперся в кабинете со вчерашнего вечера и не выходил оттуда ни под каким предлогом, Слендер остался дома и решил переждать в гостиной, а Сплендор бесследно исчез. Второй безликий такой перспективе обрадовался и даже позволил себе расслабиться в его отсутствие. Наконец-то можно было ходить по собственному дому и не бояться, что из-за какого-нибудь угла на тебя накинется тварюга в цилиндре и начнёт нести очередной наркоманский бред. Один Оффендер не изменил своей привычке, всё так же предпочитая отсиживаться в своей берлоге. «Мой дом — моя крепость!» — когда-то торжественно возвеличил обращённый. «У которой очень хлипкая дверь», — не разделил его искреннего ликования Сплендор, озабоченно отмечая неприятный скрип двери, которая держалась с божеской помощью на честном слове и изоленте. На это глубоко разочарованный внутри и равнодушный внешне Преступник говорил вполне разумно: «Каков хозяин, таков и дом». Наверное, мало кто мог представить себе того самоубийцу, который мог пререкаться со старшим безликим. Каков… глупец. В любом случае, день был неважным, и Оффендермен это чувствовал всеми фибрами своей души. День Всех Святых, чтоб его побрал. Будь маньяк обычным человеком, он бы даже значения не предал этому. Но сейчас Оффендер фанатично верил в любую паранормальную хрень. Он и сам являлся паранормальной хренью, которую просто так не выдумаешь. Стоит отдать должное матери-природе, она обладает крайне необычной фантазией и смелостью, раз уж создала безликих тварей. Смешно, но кроме своих братьев Оффендер не встречал других потусторонних существ. Потому что таскаться за пределы территории безликих ему всë ещë было не дозволено. Не то чтобы у безликого горело встретить кого-то, уж тем более равного или превосходящего по силе. Всё равно, что ждать прихода своей кончины. Просто было немного… интересно. Но этот день стал настоящим исключением. Назло ему и всем-всем-всем. Сплендор вернулся к половине седьмого. Немного потрёпанный, недавно принимавший свою «истинную» форму, мужчина устало смотрел перед собой и бесстрастно молчал. Даже Слендер заинтересовался таким поворотом, довольствуясь видом побитой и старой собачонки, на которую Великолепный в данный момент походил больше всего. Это вызвало даже лёгкий смешок со стороны Оффендера. Его врасплох-то застать невозможно, а здесь такая перспектива насолить зазнавшемуся «батьке». — Ты где шлялся, проститутка? — громко, резко, беспардонно бросил обращённый, подходя к своему создателю. — Всех мужиков в городе собрал? Возможно, Сплендор зашипел бы или съязвил в ответ, но вместо этого он позвал кого-то, кто всё это время скрывался за дверью. Преступник искренне считал безликих самыми мерзкими тварями, которыми можно стать, но новый знакомый брата услужливо поменял его мнение, чуть ли не доведя до инфаркта бедное старческое сердце. Перед тремя братьями стоял, чуть ли не согнувшись в три погибели, чёрно-белый клоун. При виде него не хотелось смеяться или плакать — при виде него хотелось вопить, и только самому Богу известно, как обращённый не выпустил вектора. Длинные руки клоуна опасно болтались, и что-то услужливо подсказывало мужчине, что это не окончательная их длина. — Что это? — пренебрежительно фыркнул Трендер, поправив очки и скрестив руки. Клоун тут же направил на него свой взгляд, по которому нельзя было даже предположить, что он чувствовал. Оффендеру это не понравилось. Он привык читать людей по глазам и не обрадовался тому, что этот субъект оказался абсолютно нечитаемым. Ладно они, безликие, но этот клоун имел лицо, как и имел высокий рост, а по серым стеклянным глаза не было понятно ничего! — Не «что», а «кто», — наконец-то хоть что-то сказал виновник торжества, отлипая от стены. — Я встретил Рафаэля и Микаэля, и они мне рассказали пару дней назад о том, что у них уже очень давно появился друг-клоун, которым, кажется заинтересовалась Святая Инквизиция. — О Дьявол! — Трендер стукнул себя по лбу. — И я о том же. Он поселился в заброшенном лунопарке, на территории Зашухалья. На самом деле, не местный. Из человеческого мира. Джек. Смеющийся Джек. — Приятно познакомиться, — оскалившись, нежели улыбнувшись, протянул Джек и вытянул свои руки, протягивая их братьям. Как Оффендер и подозревал, они действительно увеличивались. Теперь уже можно беспокоиться? Никто из безликих не пожал рук клоуна, стоя на месте, словно каменные изваяния. Смеющийся на мгновение поджал губы, но снова улыбнулся и вернул рукам прежнюю длину. Он выпрямился и теперь казался ещё выше. Почти ростом со Сплендора. Всё ещё никаких поводов для волнения? Зачем же ты притащил Это в наш дом? Оффендера тебе оказалось мало? Преступника даже передёрнуло, когда он услышал шипящий, но чертовски спокойный голос Слендера, который телепатически обратился ко всем братьям одновременно. Хотелось возмущённо стукнуть безликого по его лысой голове, но маньяк сделал вид, что упустил последние слова из виду. Сплендор посмотрел на него как-то отстранённо, а потом улыбнулся (кажется, даже Тощий вздрогнул от этой улыбки) и положил свои руки на плечи ничего не подозревающего клоуна. Джек даже не отреагировал на такое вероломное вмешательство в личное пространство, смотря прямо перед собой. Хотя Оффендер уже точно мог сказать, что клоун чувствовал себя малость неуютно. — Ты его насильно сюда привёл? — предположил Оффендер, который наконец-то смог почувствовать напряжение, исходившее от непонятного существа. — Не совсем, — усмехнулся старший безликий и подтолкнул Смеющегося к гостиной. — Проходи, друг. Джек мрачно сверкнул своими глазами и спокойно прошествовал в гостиную. Как только клоун скрылся из виду, Великолепный перестал улыбаться. На его лице отразилась злость. — Только пикните лишний раз, и я организую вам совместные похороны на заднем дворе, — угрожающе прошипел он, повернувшись к братьям. — Может, ты хоть посвятишь нас в свои планы? — вздохнул Трендер, тоже начиная закипать. Сплендормен фыркнул. — Смеющийся сам не знает о том, как он появился на этот свет, но точно знает, для чего. Он родом из Англии, Лондона, со дня его появления идëт тридцать шестой год. И почему-то Тыквоголовый им заинтересовался. И всё это со слов Рафаэля и Микаэля. Ах да, есть подозрения, что по силам он чуть ли не нам в конкуренты спокойно может набиться. Оффендер хотел хлопнуть себя по плечу и сказать, что как всегда был прав. Опасаться действительно стоило. Он равен по силе безликим? Мужчина не был сильным безликим. Он только привык к условиям жизни, какой ему, а здесь какое-то опасное существо. Даже как-то жутковато становилось. — Правда, мы немного повздорили, когда я пытался доказать ему, что мне можно доверять, — продолжил Великолепный. — Всё прошло… не совсем гладко. Как видите, мне пришлось принять другую форму. Джек оказался опасным противником. Обращённый издал нервный смешок. Это ведь ещё лучше! Ты хочешь его убить? — Нет, что ты, — как-то брезгливо бросил Сплендор. — Я хочу с ним… договориться. Неспроста ведь сам помощник Дьявола им заинтересовался. К тому же, сегодня День Всех Святых. Не хочу марать руки в такой праздник. Ответив на все вопросы, старший безликий скрылся в гостиной. — Ничем хорошим это не закончится, — заключил Трендер и поднялся наверх, где снова заперся в мастерской. Только Слендер и Оффендер остались на месте. Маньяк думал о том, чтобы всё же покинуть дом на пару дней и перекантоваться где-нибудь в мире людей, раз такая пьянка пошла, но что-то не давало даже посмотреть в сторону выхода. Что же творилось в голове Ужаса Леса, никто не знал точно. Так или иначе, второй безликий кивнул сам себе и со всей важностью телепортировался из комнаты. — Пф… Оффендер испуганно передёрнул плечами. Что-то точно должно пойти не так…

***

Стены особняка тряслись. Нет, это совсем не поражало Оффендера. Он привык к подобному роду «тряски» дома, которая, к слову, происходила не так часто. Обычно так срабатывало защитное заклинание, установленное Сплендором и Слендером, поставивших его для своего собственного спокойствия. Защита срабатывала только на тех, кто не был приглашённым гостем или жильцом особняка. Остальных существ она уже не принимала за что-то нормальное. На пороге дома стоял странный мужчина с тыквой вместо головы. А вот это немного зацепило маньяка. Серьёзно, тыква? Неужели миф о Тыквоголовом Джеке и не миф вовсе? Хотя, здесь глупо удивляться. Его имя звучало достаточно часто сегодня. — Здрасьте, — протянул безликий, с интересом рассматривая неожиданного гостя, чья голова немного светилась в полумраке позднего вечера. — Генри? — Кто, простите? Тыквоголовый рассмотрел мужчину перед собой получше. — Новый безликий? — недовольно спросило существо, никак не отреагировав на сомнительное приветствие. — Где этот недоносок Сплендор? Оффендер немного смутился подобному обращению. Редко кто из не членов семьи мог вот так вот высказываться в адрес старшего безликого. Значит, что этот приятель явно имел высокое положение в Параллели. Возможно, даже стоял на ступень выше, чем Великолепный человек. Этого обращённый знать не мог. — В гостиной, — пробурчал мужчина и тут же отскочил в сторону, так как незнакомец сразу же ринулся в указанное местоположение. Внутри всё похолодело. Прикрыв дверь, Оффендер поспешил в гостиную, чтобы не пропустить ничего интересного и, если то потребуется, защитить брата. Сплендор был потрясён. А вот этому стоило удивиться в полной мере. Настолько уязвлённым Преступник своего брата не заставал. Значит, всё же выше по статусу? Кто он вообще такой?! — Святая Инквизиция, — ответил на немой вопрос Трендер. — Вернее, один из немногих её представителей. Дух Хэллоуина, Тыквоголовый Джек. Иногда Джек-Фонарь, но мы его зовём… — Кабачок? — прервал его объяснения Великолепный, поднявшись с кресла. Оффендермен прыснул в кулак, но тут же взял себя в руки. — Кабачок? — повторил он, взглянув на кузена. Тот лишь пожал плечами и продолжил… вязать. Вот трудно поверить, но в этой ситуации Трендер просто… вязал. Как бабушка. — Никакой дисциплинированности, — холодно бросил Джек, отмечая что-то в блокноте. — Где Слендер? Ты его скормил своему эксперименту? Оба безликих поперхнулись от такой формулировки. Сплендор скорее для виду, а вот Оффендер был крайне возмущён. Эксперимент?! — Нет, — совершенно спокойно ответил старший безликий, сохраняя самообладание. — Он наверху, в своей комнате. А этот «эксперимент» — наш брат, Оффендер. — И снова здрасьте, — хамовато прошипел Преступник, сняв шляпу и поклонившись, но, поймав настороженный взгляд, усмехнулся. — Не бойтесь, вас не съем. Не люблю кабачки. И тыкву тоже. Тыквоголовый молчал с минуту. Нельзя было сказать точно, что он испытывал, но Сплендор напрягся. — Возмутительная наглость, — даже как-то равнодушно произнёс мужчина и снова вернулся к хозяину особняка. — Великолепный человек, вы нарушили правило семьсот тридцать пятое «о незаконном возрождении мёртвых» и семьсот семьдесят второе «о сокрытии опасных тварей Параллели». Ваша семья нарушила правило триста пять «о пособничестве в сокрытии и/или свершении преступления». Святая Инквизиция… — А нахрен эта Святая Инквизиция не пошла бы? — не выдержал Оффендер. Трендер стукнул себя по лбу, даже не пытаясь комментировать. Глупо. Даже тупо. — Мой брат, — тут же перевёл внимание на себя старший. — хотел лишь сказать, что Святая Инквизиция ошибается в своих доводах. Джек посмотрел на сидящего в кресле клоуна, который совсем не волновался на свой счёт и за ситуацией не наблюдал. На самом деле, слушал вполуха, но не более. Возможно, пытался слиться с местностью. — Имеешь право опровергнуть? — вопрос прозвучал недовольно и надменно, дух даже не скрывал этого. Великолепный ухмыльнулся. — Во-первых, Оффендер находился в критическом состоянии, но мёртвым не считался, — плавно начал манипулятор, жутко распахнув пустые глаза пошире. — Я просто дал испить ему своей крови. Она подействовала, как лекарство, вылечила. Вместе с тем тело и организм перестроились, чтобы залечить раны. Ну же, ты знаешь, как это работает. — Ответ принимается. Но как ты оправдаешь это? — Я не считаю Джека опасным, — пожал плечами Сплендор. Оффендер усмехнулся. Бито, крыть было нечем. — Святая Инквизиция считает иначе, — поспешил возразить Джек, но потерпел поражение. — Тогда в Святой Инквизиции работают одни трусы, — пренебрежительно отмахнулся от него безликий, ставя точку в этом разговоре. Тыквоголовый впал в замешательство. Это было слишком, но спорить… нет, риски не оправданы. — И как ты так вёртко уходишь от ответственности? — без интереса спросил Джек, убирая блокнот. — У отца учился? Помнится, он также обходил наши вопросы. Хотя здесь нечему удивляться. Уж кто тут и поджал трусливо хвост первым, так как это ты и твой вшивый… — Ничего подобного, — Сплендор презрительно фыркнул. — Просто вам делать нечего. Всё хотите нас всех переубивать. Тогда почему не запишите в список самых опасных тварей? Оффендер всем нутром ощутил враждебность… и страх. Это было так необычно, что он даже сел. — Ты знаешь правила, — просто и коротко произнёс мужчина. — Вы, безликие, корень проблемы, но из-за твоего высокого положения Святая Инквизиция не смеет в открытую заявлять о вашей опасности. Приходится выкручиваться. К тому же, с деятельностью своего отца связаны вы не были. — Я заметил. — Предложение Рейнхольда вам еще в силе. — Как и мой отрицательный ответ. Теперь уже окончательная точка. Точка в этом разговоре, но не в деле. — На самом деле, попытаться стоило, но я здесь не за этим, — качнул головой Джек. — Я пришёл за ним. Смеющийся наконец-то обратил внимание на своего тёзку. От него исходили волны беспокойства. — Уничтожите меня? — он старался сохранять полную незаинтересованность, что у него выходило не хуже, чем у Сплендора. — Я обычный клоун и не представляю угрозы обществу. Вашему, по крайней мере. — Это решать только Святой Инквизиции, — твёрдо произнёс дух. — Смеющийся Джек, вы отправитесь со мной и предстанете перед лицом главы Святой Инквизиции. — Как скажете, сэр, — пожал плечами клоун и встал. Через непродолжительное время оба покинули особняк, и он уже наконец перестал дрожать. В комнате осталось трое безликих. Трендер отложил вязание до лучших времён и требовательно посмотрел на кузена. Оффендер поступил также. — Чего вы на меня так смотрите? — непонимающе хлопнул глазками Великолепный, прекрасно, просто прекрасно изображая удивление. — Объясняй, — потребовал Модник. Сплендор недовольно фыркнул и сел обратно в кресло. — Тут нечего объяснять, — пробурчал старший. — Вы сами всё видели. — То есть, ты специально сделал так, чтобы Святая Инквизиция нагрянула к нам в День Всех Святых? — неполноценный был, мягко говоря, потрясён. — Я же говорю, мне не понравилось, что Тыквоголовый обратил на какого-то клоуна столько своего внимания. Он раньше не уделял внимание тварям Зашухалья. Именно поэтому я решил, что он как-то связан с самим Дьяволом. — Неуж… — Может, вы уже объясните, какого хрена? — проворчал Оффендер. Старший безликий вздохнул. — Святая Инквизиция следит за порядком во всей Параллели, — просто пояснил он. — Мы тебе рассказывали о его формировании. А Тыквоголовый не просто какой-то выдающийся демон, он — доверенное лицо самого Дьявола. К тому же, за последнее время просьбы Рейнхольда присоединиться к Святой Инквизиции стали активнее. Я устал отказывать. — Я не понимаю, отчего ты так усердно бегаешь, — Трендер отложил спицы и пряжу в сторону. — Тебе нравится жить взаперти? Ты же глава безликих, и если глава вендиго и Святой Инквизиции предлагает занять место среди старших, то почему и нет? — Потому что! — Сплендор вскочил на ноги. — Ты знаешь причины. Я не собираюсь сотрудничать с ним и его прихвостнями. Трендер вздохнул и покачал головой, а Оффендер задумался. Видимо, ему всë-таки не хватало знаний о семейке и еë… тайнах.