Прим. История одной девочки.

Нет, нет, нет! Ну почему? Почему этот день наступил?! Страшный день... Ужасный день... День моей первой Жатвы! Я надеялась, что этот день никогда не наступит, но нет... Я лежу в кровати, мечтая, что это всё окажется просто кошмарным сном, после которого я проснусь, и всё будет как обычно... Как обычно Китнисс подойдёт к моей кровати, поцелует и скажет: «Доброе утро, утёнок!» Мне никогда не нравилось это прозвище, которое сестра мне придумала, когда я ещё была совсем маленькой, но именно сейчас, именно в это утро, я хотела бы услышать его от неё. Но нет, ничего не меняется. Всё тоже утро. И этим утром может решиться моя судьба... Всё! Не могу больше просто лежать, нужно что-то делать. Я резко сажусь на кровати, на мгновение в глазах потемнело, но я не обращаю на это внимания. Не до этого. Сегодня мы все должны хорошо выглядеть, чтобы не ударить в грязь лицом, если тебе «посчастливится» стать трибутом от своего дистрикта. Стать одним из тех 24 человек, которым придётся сражаться за своё право жить в этом мире. Мой самый худший кошмар! Я уверена, что мне не выжить на арене. Я слишком маленькая и слабая. И больше всего я боюсь смерти... Своей смерти или, что ещё хуже, смерти моих близких. Мама и Китнисс. Два самых дорогих мне человека. Они всё, что у меня есть. Раньше у меня был ещё отец, но он погиб... И в тот день весь наш привычный мир рухнул в одночасье. Я отчётливо помню тот день. Помню всё до мельчайших подробностей... Помню лицо моей сестры, когда она, грязная и уставшая, убитая горем, вошла в комнату и еле заметно качнула головой. Этот маленький жест разорвал последнюю надежду на клочки. В памяти мелькали воспоминания... вот мы с папой играем в прятки; вот они стоят в обнимку с мамой на кухне, а я, ещё совсем маленькая, смотрю на них и понимаю, что у меня самые лучшие родители; а вот они с Китнисс сидят в нашей комнате и тихо шёпотом поют «Виселицу»... Всё это пролетело в моей голове лавиной чувств, и я не смогла удержать их внутри, мои ноги подкосились, и я упала на колени. Слёзы потоком хлынули из глаз. Китнисс кинулась ко мне, прижала к груди, и начала качать, шепча что-то на ухо. Но я ничего не видела и не слышала. Перед глазами стоял отец... Весёлый, добрый, отзывчивый, жизнерадостный. Живой… В тот день я так и заснула на руках у сестры. А когда проснулась, всё было по-другому... Моя мама... Она не пролила ни слезинки. Похоже, она так и просидела всю ночь, смотря в стену прямо перед собой. И больше она не проронила ни слова. Долгие месяцы она молчала и ни на что не реагировала. Напрасно я плакала и звала её, напрасно Китнисс кричала и сыпала проклятиями. Она начала оживать только через четыре долгих месяца. К тому моменту мы уже научились обходиться без неё, поддерживая друг друга. Но всё же, я была рада, что состояние моей мамы приходит в норму. Мне её не хватало. Однако, что-то я задумалась. Хватит воспоминаний. Сегодня и без этого будет тяжёлый день...