Сладкий и порочный.

      - О чём ты только думал? - неожиданно взбушевался парень, - заставив Дмитрия подскочить от неожиданности - когда увидел в руках своего парня маленькую пачку с наркотиками.       - Что опять? - непонимающе ответил мужчина, даже не подняв на того взгляда. Ему явно было не до него. Да он и сам не понял, как так вышло.       Грубая рука, высыпала немного белого порошка на табуретку, в то время, как другая доставала из кармана куртки, пятисотую купюру.       - Нахуй ты попёрся туда снова? У тебя будет зависимость!       - Не помню, чтобы ты жаловался, когда я согласился приютить тебя обратно, - сразу же ответил Дмитрий, намекая на их прошлое, что явно не назовёшь чем-то из ряда "здоровый образ жизни" или "приятные воспоминания".       Конечно Дима, как лучший друг согласился взять парня к себе на время, когда у того возникли проблемы с арендодателем, но вскоре из-за этого переезда их дружба с подвинулась и на новый уровень. Они узнали друг о друге всё слишком быстро. Иногда им самим не верилось, что между ними проскальзывали подобные шалости или моменты, которые по сей день остаются только между ними. И всё же... разве это не круто, когда между вами прям такое доверие?        Шатен постучал купюрой по поверхности, не отводя серьёзного взгляда с взбудораженного рыжего. Он будто намекал, что Андрей сам виноват в этом дерьме, хотя отчасти понимал, что и сам виноват не меньше.       - При чём здесь вообще это!? - резко возразил Чернышев, продолжая кричать. Но он понимал, что тот уже его не послушает, что все его последующие слова, что он попытается озвучить, будут в без толку.       Дмитрий прикрыл глаза и растянул губы в довольной улыбке.       Когда ему понравились наркотики, Андрей и представить не мог, что он в действительности на них подсядет. Он понимал, что на этом парень не остановится. Когда Андрей впервые увидел друга за подобным, он просто охуев заперся в зале и занялся своими делами. Но Дима был быстрее своих мыслей. Он буквально выломил чёртову дверь и именно в этот момент Андрей услышал о себе столько, сколько никогда бы сам не смог подумать себе сам лично. Он оказался прижатым к стене, напротив укуренного парня, который такие звёзды влетал ему в косы, что Андрей уже чуть не поддался появившимся чувствам внутри. Что-то ёкнуло между ними в тот момент, но нет, это не было любовь. Это скорее было чувство азарта и доверия друг к другу. В конечном итоге Дима просто лёг в постель друга и обоссался там во сне. Всё же... всё то, что происходит меж стен этой квартиры - не должно выходить за её пределы, верно?       И сколько бы Андрей не пытался вынуть из Димы хоть какое-то слово в оправдание, тот лишь молча улыбался и уходил в другую комнату. Это нельзя было назвать согласием над правдоподобным или отрицанием. Это скорее было что-то из ряда: конечно ты прав, но сначала я хочу повыёбываться перед тем, как заполучу тебя полностью.       И даже сейчас, когда Андрей буквально прибывал в диком бешенстве и не мог замолкнуть, голова Димы всё же начинала болеть. Но он молчал. Молчал и при этом слушал его так давно полюбившийся голос. Всегда молчал и слушал. Он любил, когда Андрей мог рассказать что-то из своего вымышленного мира или ляпнуть какую-то мысль, что мучала его на протяжении нескольких дней. Хоть в основном эти рассказы и были наполнены серыми оттенками в перемешку с печалью, мир, в котором они находились сейчас был тоже не таким ярким, пока они не начнут тыкать в друг друга пальцами и спорить на самые разные темы.       Он кричал и чуть ли не проклинал его до самой смерти, захлёбываясь слезами, потому что боялся. Боялась того, к чему это вообще может привести. Дима больше не мог слышать, как его крики превращались слёзы. Но он старался приглушить в себе чувства стыда и жалости, чтобы вновь казаться хладнокровным, как раньше. И всё же понимал, что уже не сможет провернуть с ним что-то подобное в очередной раз.       Приоткрыв глаза, он продолжал улыбаться. А Андрей в свою очередь знал, что тот его не слышит. Он знала, что тот уже наслаждает чувством кайфа и лёгкости. И знал, что он не сможет полностью насладиться чувством эйфории, пока он обижен на него. Знал, что не бросит. Знал... что любит.       По крайней мере он так думал. В конечном итоге он сдался. И я буду честен с вами. Сдался не какой-то там парень, что задолжал крупную сумму своему сутенёру или человеку с должностью покруче. Сдался именно Андрей. Рыжеволосы парень, чьи локоны, словно лоскутки прятной на ощупь ткани, что пытался подавить в себе чувство безысходности. Зелёноглазый парень, в чьих глазах виднелся целый мир радужных идей, и даже сейчас в нём промелькали разные идеи, что рушились об жестокую реальность. И сейчас этот активный парень сумел поникнуть от одного лишь поведения возлюбленного. Всё же у него получилось это.       Андрей принимал свою вину. Он виноват перед ним, не хуже других. И даже не знал, как исправить, то, что натворил. Он не знал, как ему выполнить его желание, что обещал ещё в день своего освобождения. И не знал, как ему избавиться от этих мыслей. Не знал, как быть.       Андрей тихо сел на край кровати и постарался успокоиться. Глубоко дыша и вытирая слёзы с щёк, Дима тут же потянулся к парню и схватившись за футболку, прижал к себе. Закрыв его рот своей ладонью, Андрей старалась вырваться из его цепких лап, но вновь и вновь сталкивалась с невозможностью этого. Кажется в этот момент парень почувствовал, как его сердце резко сжалось, органы будто лопнули, а рёбра ломались с тошнотворным хрустом внутри. Потом произошло резкое помутнение и он словно провалилась в небытиё. Оказался в пространстве, где нет ничего, кроме его одного. Его мозг опустел, а мышцы, что были напряженны пару секунд назад, расслабились. Когда Дима убрал руку с лица парня, тот почувствовал, как воздух попадает в легкие, и только тогда он понял, что Дима засунул в него чёртов ЛСД.       - Так-то лучше. Иди сюда, - Дима притянул Андрея к себе и приобнял. Он опустил руку в его волосы и чмокнул в макушку. Он ждал, пока парень придёт хоть немного в себя, чтобы разделить с ним чувство эйфории, но тот молчал. Он словно зашил себе рот и позабыл слова. Ему не хотелось говорить. Ему не хотелось ничего. Ему было слишком плохо и приятно одновременно. Он чувствовал, как отрывался...       - Оу, малыш, а помнишь, как ты мне впервые отсосал? - с некой издёвкой раздался голос Дмитрия, что водил пальцем по брюкам парня.       Эти слова словно заставили вернуться обратно в реальность, ибо Андрей понимала к чему он клонит. Точнее на что намекает. Сейчас он бы подскочил от такой наглости, но не смог. Его сильные руки, словно приковали парня к себе, давая понять, что он никуда его не отпустит. Будто он его вещь. Будто принадлежит только ему одному. Но Андрею это безумно нравилось. Он словно был в его власти. Словно ощутил ту самую заботу, который он лишился ещё со дня освобождения. Андрей даже вспомнил, как ему нравилось находиться в его власти. Но этими словами Дима словно заставил побыть с ним ещё немного, ещё чуть-чуть, чтобы показать свою заботу. Чтобы тот не отрубился. Чтобы не ушёл. Чтобы не оставил его одного со слащавыми мыслями и наконец-таки взаимной любовью.