Гуще крови

      208 год Четвёртой Эры,       Сандас, 4 Восхода солнца       Светало — где-то там, наверху. В Лесном Доме всегда царил полумрак.       Ввиду своего почтенного возраста Лорелай уже не могла сражаться, но она молилась, взывая к милости их Господина — хотя это оказалось сложнее, когда стали слышны крики.       От древней каменной кладки тянуло холодом, колени ныли, а факела давали слишком мало света. Она сидела во внутреннем святилище, в лесу книг. Книги буйно росли из полок и шкафов, из покачивающихся стопок и подвешенных к потолку сеток. Мёртвый лес под землёй пытался стать лесом живым в этом вытянутом зале. Кустистыми ветвями тома нависали над лестницей, которая вела от главной платформы, где была Лорелай, вниз, ко входу в святилище.       Лорелай трясло. Он не должен был так далеко зайти. Он не мог. Ни одному смертному не дано было не то что сломить защиту Дома — а даже найти его самому.       Она снова возвела взгляд к статуе перед ней — если это можно было назвать статуей.       Казалось, века назад камень будто вспучился от разрывавшей его изнутри силы, пошёл рябью. Потом мастера потянули тягучий, расплывающийся материал в стороны — и он так и застыл, хватаясь вытянутыми лапами за воздух.       И из этой бездны тёмного камня на неё смотрели глаза. Множество стеклянных глаз, вделанных в статую. Нечеловеческие жёлтые глаза, не моргая, наблюдали за каждым движением Лорелай.       Лорелай произносила почти ровным голосом, сложив руки вместе:       — Да не оставит нас благословение твоё, Лесной Человек, и твоё Всевидящее око не устанет присматривать за нами…       Но сегодня даже Многоокий не нашёл хотя бы одного глаза, чтобы обратить к ним в час величайшей нужды. Её молитвы шли в пустоту.       Громогласный удар за спиной. Это главная дверь во внутреннее святилище ударилась о стену от силы, с которой её открыли. Длинные седые волосы Лорелай слегка качнулись в сторону и осели.       Лорелай крепче сжала руки. Только бы у них получилось… Должно получиться. Иначе зря она сидела всё это время в святилище.       Где-то над ней зашелестели то ли от сквозняка, то ли от волнения страницы. Не обращая ни на что внимания, она открыла рот, чтобы снова обратиться к своему покровителю:       — Лесной…       Совершенно бесшумно ей на шею опустилось лезвие и обожгло её горячей липкой кровью, которая стала стекать ей за ворот мантии и пошла вниз, по спине, огибая выступающие позвонки.       Ей вдруг показалось, что это её кровь. Но нет, касание зазубрин меча было почти что нежным и лишь слегка щекотало её по-старчески прозрачную кожу.       Молитва застряла у неё в горле. Она смолкла, не в силах повернуться к существу за её спиной, пока стоглазый алтарь пристально наблюдал за ней. Но не страх заставил все её мускулы натянуться и застыть. Во всяком случае, не тот страх.       Нет, Лорелай не боялась смерти. Смерть в её случае — лишь переходное состояние, не более чем небольшая неприятность для раскрепощённого разума вроде её. Чего она боялась, так это встречи со своим Господином — и недовольства, что он выразит, говоря своим переливчатым, текучим голосом. Всего страшнее было его недовольство.       Так почему же он не вмешивается?       — Думаешь, Он слышал тебя? — раздался из-за спины хриплый голос, который словно эхом отразился от стен и десятикратно усилился, сдавив ей голову тисками. Лианы книг слегка покачнулись. Говоривший мужчина тяжело дышал. Видимо, устал от проделанной работы.       Лорелай усилием воли удерживала взгляд перед собой. Если она сейчас посмотрит по сторонам… Если хоть одним движением мускулов выдаст других…       Лорелай помедлила мгновение.       — Сейчас это уже неважно.       Мужчина за ней издал хрип, похожий на усмешку.       — Почему же это? Так легко потеряла веру в своего «Лесного Человека»?       Последние слова он буквально выплюнул, этот пришелец. Это невозможное создание, которое ворвалось в их храм. Которое сломало все поставленные ими преграды на пути к никому неизвестной цели.       Почти все.       Лорелай сделала глубокий вдох, чувствуя, как с движением её спины лезвие чуть сильнее врезалось ей в шею. Всё равно её конец был неминуем, так пусть она хоть умрёт с достоинством.       — Лесной Человек, — начала она, медленно поворачивая голову под грузом меча, — больше всего ценит в своих последователях находчивость. Краем глаза она заметила мерцание воздуха за тёмным силуэтом пришельца. Воздух задрожал, распадаясь, словно края мыльного пузыря.       — Но также полезным навыком он считает кооперацию.       Проследив за линией её взгляда, пришелец развернулся.       Поздно.       Лорелай рассекла воздух в двух резких движениях колдовства. В воздухе загорелись и сплелись зелёные ленты магического сигила — и с шипением бросились на пришельца. Заклинание Пут обхватило его торс, крепко связывая.       — Давайте! — вскричала она, перекатываясь назад и упираясь спиной в каменное основание статуи.       Архивариус, Лан и Ракин сбросили с себя маскировку Невидимости, показав свои тёмные мантии. Они оказались совсем рядом — в двух шагах, даже ближе, чем Лорелай рассчитывала, когда они готовили засаду. Она, Лорелай, как приманка, должна была сидеть на платформе в полудюжину шагов одна, они же, спрятавшись по её краям, появятся в критический момент.       Трое её помощников занесли мечи над извивающимся и рычащим пришельцем.       Резкий вдох…       Пришелец выкрикнул какое-то слово и вдруг стал прозрачным, словно призрак. Лорелай застыла. Мечи просвистели в воздухе в том месте, где секунду назад была его голова. Путы, бесполезные, упали на пол и рассыпались в пыль.       — Что за?.. — выкрикнул темнокожий Ракин, его бритая голова сверкнула в факельном свете.       — Я только начал.       Пришелец, всё такой же бесплотный, просвечивающий, едва видимый в темноте, в два прыжка оказался рядом с ним и Ланом — и крикнул ещё одно слово. Лорелай не знала этого языка, но самые стены зала затряслись от него. Книги, как птицы, вздрогнули на своих гнёздах, тревожно зашелестели. Крошка посыпалась сверху, и Лорелай заморгала, вытряхивая пыль из глаз.       Когда она снова посмотрела на Ракина, его бритая голова блестела уже отдельно от тела. С едва слышным стуком она перекатилась с платформы, где стоял алтарь, и постучала сломанным носом вниз по ступенькам, ко входу. Лана нигде не было видно. Исчез, как будто никогда и не было. А Пришелец стоял, снова из плоти и крови, меч направлен на Архивариуса. Их отделяло всего несколько шагов друг от друга. За ними — обрыв платформы и падение с высоты десятка метров.       Пришелец выразительно махнул рукой в сторону Архивариуса. Его голос, не теряя хрипотцы, вдруг стал глубже, мощнее. Он тёк, как река, неумолимый, но реку эту будто разделяло на две части. Лорелай вдруг поняла: его голос резонировал где-то у неё в грудной клетке, заставляя рёбра дрожать.       — Мне кажется, твой друг от удивления потерял голову. Ты же не хочешь к нему присоединиться?       Архивариус в ответ зашипел, его ощеренные клыки злобно сверкнули в свете чадящих факелов.       Лорелай подняла руку, чтобы колдовать, чтобы хоть стрелу огня послать в Пришельца, хоть копьё льда. Что-нибудь, что могло бы его усмирить.       Но не успела. Архивариус и Пришелец молча бросились друг на друга с оружием наперевес.       Из всех служителей Лесного дома Архивариус был лучшим бойцом. Лорелай никогда не спрашивала аргонианина, где он научился биться так безжалостно. Для него в схватке не было никаких правил — даже собственное упругое и увёртливое рептилье тело он использовал, как оружие. Особенно был опасен его чёрный чешуйчатый хвост с металлическим набалдашником.       Раз удар, второй — у Лорелай в ушах звенело при каждом парировании. Её глаза не успевали следить за Пришельцем, он мелькал, будто пропадая на мгновение из мира и снова появлялась, меч в его руках пел, рассекая воздух.       Но Архивариус отбивал его атаки. Тёмная мантия металась от прыжков аргонианина, окутывая его, как тень. Его чёрная чешуя с зелёными прожилками поблёскивала в полумраке. Покружив, они с Пришельцем сцепились, злобно, по-звериному рыча, орудуя одновременно мечом и зубами, используя локтевые тычки и пинки ногами.       Свист и хруст — это набалдашник хвоста врезался в коленную чашечку пришельца.       Он придушенно гаркнул и отступил в сторону.       — Ты довольно хорошо обращаешься с оружием, — выдавил Пришелец, и, казалось, едва подавляемый гнев сквозил в каждом его спокойном слове.       И только сейчас Лорелай смогла разглядеть его фигуру. Это был стройный, подтянутый мужчина в изысканном тёмно-фиолетовом одеянии. Медные вставки в виде чешуек были забрызганы свежей красной и чёрной кровью. Но капюшон и тени скрывал его лицо.       «Да кто же он такой?» — билась у неё в голове одна мысль.       Он втянул воздух через ноздри, поудобнее перехватил тяжёлый вытянутый клинок с хищными зазубринами и двинулся на Архивариуса.       — К сожалению для тебя, этого будет недостаточно.       Лорелай не думала — она просто пустила в него разряд молнии. Раздался хруст, словно падало дерево, стрела разряда, белым заревом освещая зал, бросилась вперёд, метя прямо в сердце…       Пришелец, не отворачиваясь от Архивариуса, поймал молнию в руку, перехватил, как копьё, и метнул в его сторону.       Лорелай, следя за молнией, сделала судорожный вдох пересохшим горлом.       Архивариус чудом увернулся — молния просвистела в сантиметрах от его груди и с треском вонзилась в дальнюю стену, выбив кусок камня с голову величиной.       Лорелай снова посмотрела на Архивариуса — тот качался на самом краю на когтях его вытянутых лап.       Сердце бешено колотилось в груди. Камень алтаря за спиной леденил покрытую испариной спину Лорелай.       Аргонианин наконец вернул себе равновесие — хотя в лихорадочном блеске его ониксовых рептильих глаз Лорелай читала ужас. Он ударил чешуйчатым хвостом по каменному полу…       Поздно.       Пришелец подлетел к Архивариусу и что есть силы ударил головой по его рылу. Хруст ломаемого черепа. Аргонианин, шатаясь, отступил назад — но уходить было уже некуда. Он замахнулся мечом из последних сил.       Пришелец отбил его слабую защиту и, в стремительном движении взяв свой меч двумя руками, вонзил в живот тому по самую рукоять.       — Что и требовалось доказать.       На тёмной робе вокруг клинка проступило бурое пятно. Архивариус непонимающе уставился на лезвие в кишках, с треском чешуи вышедшее у него со спины. Попытался что-то сказать — но вместо слов из него полилась чёрная кровь.       Мгновение Пришелец будто с удивлением смотрел на Архивариуса. Потом тряхнул головой, упёр ногу ему в бедро и одним резким движением достал клинок, отправив тело с платформы вниз, в темноту. Та безмолвно поглотила его, не подавившись, съела всего без остатка, заметая все следы. Больше Архивариуса Лорелай не видела.       Тяжело дыша, пришелец повернулся к ней, залитый кровью клинок будто сам поворачивался в её сторону.       — А теперь…       Лорелай шепнула заклинание и выбросила руки вперёд — и с рёвом пробившей плотину реки на него бросился поток огня.       Слишком медленно. Пришелец взмахом меча смёл её пламя в сторону, и огненная река полилась вниз, за край платформы.       — Я начинаю уставать от этих игр.       Он остался совершенно невредим — только сильный порыв воздуха сорвал с него капюшон, оголяя его лицо, выхваченное из темноты всполохами огня.       Лорелай невольно выдохнула:       — Именем Лесного Человека…       Пришелец сделал шаг к ней и поднял меч.       Светлые короткие волосы торчали во все стороны, как высохшая солома. Правая половина лица принадлежала бледнолицему норду с хмурым взглядом. Глаз отсвечивал чёрным холодным цветом, будто оникс.       Лорелай поймала взглядом левую половину лица.       Она инстинктивно вжалась в алтарь. Книги над ней угрожающе зашумели.       Кожа выше левой скулы сжалась, скукожилась, словно от плохо затянувшегося ожога. Волосы с той стороны росли отдельными вялыми клоками.       Острие меча щекотнуло ей шею. Она почти чувствовала, как вибрирует меч в предвкушении, как он жадно смотрит ей на сонную артерию.       Но отшатнулась Лорелай не от этого.       Из наступавшей тьмы её ослепил своим свечением жёлтый глаз. Волчий глаз. Но свет этот был неровным, серным, чадящим. Словно волк, которому он принадлежал, был безнадёжно болен бешенством.       Лорелай сглотнула, и меч сильнее упёрся ей в горло.       — Твои глаза…       Пришелец еле заметно нахмурился — и отвёл глаза. На мгновение. Всего одно летящее мгновение. Но Лорелай увидела всю глубину его стыда.       Она выдохнула. Нет, всё-таки он был, даже если и в глубине души, человеком.       — Волчий глаз, — позвала она спокойным голосом. Властным голосом.       «Болит, да?»       Пришелец вздрогнул. Руки его сжались вокруг рукоятки меча. Сжались до хруста, до белых костяшек. Ещё мгновение — и он раздавит меч в своих руках.       — Ты добился своего. Так что не заставляй старую даму вроде меня ждать.       Она думала, что это разозлит его. Она надеялась на это, надеялась, что этим она заставит его убить её быстро.       — Так значит, ты хочешь умереть?       Лорелай вспомнила вдруг, как сегодня утром собирала шелковистые волосы Лана в косу. Простой утренний ритуал, она всегда ему помогала.       Ей подумалось, что и её волосы когда-то были такими. Золотыми кудрями они растекались по её плечам, словно амброзия, пока завистливое время не превратило их в седую метлу. И хоть знания её Господина не помогли ей их спасти, они научили её о них не жалеть, ибо для неё открывались совершенно новые горизонты.       И, кажется, штора, скрывающая эти новые горизонты, должна была вот-вот приподняться.       Вдруг эхом по главному залу храма разнёсся его каркающий, переходящий в грудной кашель, смех, от которого у неё по спине прошёл мороз.       — Он всегда любил иронию, — выдавил он, сражаясь с новым удушающим приступом кашля, и с каждым содроганием его тела меч слегка подрагивал на её шее, миллиметр за миллиметром надрывая кожу. — Единственный вид смеха, который он понимает.       Этот кашель… Он продирал ему горло когтями и выползал наружу, вытаскивая за собой его внутренности.       От неожиданной догадки сердце Лорелай задрожало в ликовании.       — Ты умираешь, — сказала Лорелай, чувствуя, как улыбка разглаживает морщины на её лице. Да, так кашляют только мертвецы. — О, Лесной Человек, твоё знание действительно бесконечно…       Его лицо вдруг оказалось рядом с её. На изуродованной, будто ввалившейся стороне волчий глаз мерцал так, что Лорелай пришлось прищуриться. Она чувствовала его дыхание на коже — и он пах смертью.       — А теперь я дам тебе выбор, — медленно произнёс он. Охладевший металл, до этого едва касавшийся её острием, вгрызся Лорелай в гортань кривыми зазубринами лезвия.       — Ты либо сделаешь, что я скажу, либо я примотаю твои кишки к статуе, а тебя пущу с лестницы. Ты даже не представляешь, сколько метров кишок помещается у человека в теле. Но если не послушаешься, я проведу тебе наглядную демонстрацию.       Она не ответила. Пришелец принял это за согласие.       Но Лорелай просто не могла говорить. У неё вдруг закончился весь воздух. Даже сердце уже не колотилось в ушах. Все звуки в комнате будто прирезали и оставили их гниющие трупы лежать под солнцем.       «О, Повелитель Судеб, на все будет твоя воля…».       Она вдруг пожалела Лана — и одновременно позавидовала ему, потому что он ещё не успел привязать свою душу к их Господину, и после смерти его ждало сладкое Небытие. Единственное состояние, которое ей уже никогда не постигнуть…       Пришелец вдавил ей меч в горло ещё чуть сильнее, пуская тонкую струю крови. На месте, где острие входило в тело, она почувствовала огненную полосу боли.       — Мне нужна Черная Книга, что у вас хранится. «Осколки времени».       — У нас нет… — начала Лорелай, но меч так резко вдавился ей в сонную артерию, что она задохнулась. По телу её прошли мурашки. И вдруг ей показалось, что она слышит… шёпот на границе слуха. Невнятное бормотание, перемежаемое шуршанием страниц.       Неужели…       Неожиданно Лорелай осознала ясно, как день: умирать ей все-таки не хочется. Так просто! Как она не поняла этого раньше! Ей не нужно умирать. Она просто отдаст пришельцу книгу…       Отдаст… Чёрную книгу? Святыню святынь, бесценный дар её Господина? Все Чёрные книги были инструментами Лесного Человека, все они имели особые свойства. И книга, которая была в их храме, книга, которую она отдаст… Лорелай в оцепенении обратилась к собственным мыслям. Они запутывались всё сильнее с каждой секундой.       — Ну?       В зале словно поднялся ветер. Каждая книга дрожала и шуршала в волне, каждая страница шелестела в темноте. Они словно чего-то ждали, готовые в любое мгновение то ли вспорхнуть и улететь, то ли броситься на неё.       «Отдать… Чёрную книгу…»       На негнущихся ногах Лорелай поднялась под прожигающим взглядом Пришельца и вынесла из-за многометровой статуи Лесного Человека одну-единственную книгу, что там хранилась — старый том в облупившейся от времени черной кожаной обложке. Лорелай всегда старалась не думать о её материале, потому что на руках при каждом прикосновении оставалась подобная дёгтю слизь.       Она застыла перед Волчьим Глазом. Его взгляд, словно удав, впился в Чёрную книгу. Будто неосознанно он вытянул одну руку к ней — но, заметив движение своего тела, тут же её убрал. Его жёлтый глаз загорелся ярче.       — Нет… Нет, самому мне её трогать будет опасно. Мора может и не выпустить меня обратно. — Он вдруг посмотрел на Лорелай. Словно волк, готовящийся к прыжку на оленя. — Нет, раз ты выжила, это сделаешь за меня ты.       Лорелай чуть не осела на пол.       — Я?..       — Открой Чёрную Книгу и скажи мне, где находится Древний Свиток Дракона. И можешь не удосуживаться врать — ложь я распознаю прежде, чем ты откроешь рот, и тогда мне придётся перейти к другим методам убеждения.       Лорелай была одной из немногих, кто имел право читать Чёрную книгу, и она гордилась этим — но сейчас она отдала бы что угодно, чтобы даже не смотреть на том в её руках.       Как он мог столько знать о ней? Как он мог знать, что их Книга способна приоткрывать завесу над узором времени? Ведь только взглядом сверху можно было увидеть невидимое, заметить незамечаемое, поймать несуществующее. И всегда бывшее. Древний Свиток. Буквально узел, завязанный на покрывале времени, и Свиток Драконы был самым заметным из них.       «Осколки времени» могли показывать местонахождения Древних свитков. И она должна… показать пришельцу…       Рёв страниц был оглушителен. Их шипение и шелест обрушивались на неё, как волны, давили в землю.       Словно во сне Лорелай вцепилась в стремительно нагревающийся том, и, набрав побольше воздуха, раскрыла его.       Перед ней замелькали страницы болезненного жёлтого цвета, забегал перед глазами постоянно меняющийся текст из остроконечных, грубых рун даэдрического, его десятка диалектов и даже языков, которых она никогда не видела. Зрение её начало сужаться на бесконечно убегающей вглубь переплёта строке…       Первую секунду Лорелай не могла понять, жива она или нет. После полёта над освещёнными солнцем горами и занесёнными снегом лесами, так не похожими на их тёплый край, темнота вокруг показалась непроницаемым мраком…       А потом она увидела жёлтый огонёк над собой. Это глаз, вдруг вспомнила она. Один человеческий глаз, светившийся изнутри грязным жёлтым светом, и его маленький всполох, отражённый в черной радужке второго.       Глаза выжидающе смотрели на неё. Она сглотнула.       — Винтерхолд… — выдавила она, почти не слыша себя за шёпотом книг. Почему Пришелец его не замечал? — Этот Свиток в Винтерхолде.       Волчий глаз, видимо, задумался, а потом кивнул.       — Значит, у магов… Что же, стоило ожидать…       Пришелец некоторое время молчал, словно забыл, где находится.       Лорелай не выдержала. Не выдержала шума, что просачивался ей под кожу. Ей надо было заглушить его любой ценой.       — Кто… кто ты такой?       Жёлтый глаз снова обратился к ней. Как фонарь повернули в ночи. Кажется, он был удивлён.       А потом его река-голос полился на неё, пригвождая к земле. Резонирующая в костях нота.       — Я — Мирак, Первый Драконорождённый. — Он словно стал выше. Из сочившейся из него гордости можно было ковать мечи. — Когда в следующий раз увидишь своего «Лесного Человека», передай ему, что Винтерхолд — это лишь начало.       Тяжесть меча на её шее вдруг исчезла. Но понять, когда меч опустился, она не успела.