Shelter

Хаширама бродил по пустому лесу, где ранее произошла стычка между его кланом и Учихами. Он прибыл слишком поздно, но, к счастью, обошлось без жертв — Учихи отступили. Конечно, он был удивлен, услышав это. И когда остальная часть Сенджу вернулась домой, что-то заставило Хашираму остаться. В воздухе витал какой-то запах. Он поднял голову и принюхался; был очарован этим странным, но сладким ароматом. В лесу было спокойно, и ветер тихо шептал наверху, слегка шелестя ветвями. Тень улыбки появилась на его губах, пока что-то напевал себе под нос. Его мысли блуждали, думая о некоем Учихе, как обычно. Он очень скучал по Мадаре, и, к сожалению, они виделись только на поле боя. Его лучший друг стал врагом, выглядел великолепно, лицо было полно решимости, шаринган пылал. Хашираме нравилось сражаться против него, но ему было больно сознавать, что это не просто тренировка или какая-то шуточная борьба, а война. Однажды он чуть не погиб, когда в прошлый раз потерял всю бдительность, не сводя глаз с фигуры Мадары, и, казалось, парень почти танцевал, когда они столкнулись. Это заставило его застонать от отчаяния, отчаянно желая прижаться всем телом к другому мужчине. Его альфа жаждет спариться с омегой. Это было и благословение, и проклятие. Мадара был омегой, что удивило Хашираму. Он узнал об этом однажды, когда они были в агонии борьбы. Мужчина с волосами цвета вороньего крыла подобрался очень близко, фактически, он держал Хашираму на земле, практически оседлав его. Сенджу застонал, когда Учиха наклонился и зарычал ему в лицо, но тут же спрыгнул, покраснев, как его Шаринган. — Омега? — Хаширама выдохнул, глядя на Мадару с надеждой в глазах. — Замолкни, или я убью тебя, — прошипел соперник, вытаскивая катану. Они вернулись к своему столкновению, но Мадара больше никогда не пытался бросить его, фактически, каждый раз, когда они касались, он вздрагивал и отступал так же быстро. Но с тех пор Хаширама поставил себе цель: никогда не причинять ему вреда и не позволять другим Сенджу причинять ему вред, он должен был защитить его, он должен был доказать, что им не нужно сражаться. Что они могли бы заключить мир, построить деревню и, возможно, они могли бы быть вместе. Уже не просто друзья, а, возможно, товарищи. Они могли бы защитить своих братьев и обзавестись семьей. Конечно, когда он упомянул о возможности союза между ними, Мадара сильно ударил его ногой в промежность, громко проклиная альфу за то, что тот извергал самые нелепые вещи, которые он когда-либо слышал. Они оба были уважаемыми лидерами своих кланов, так почему же они не могли хотя бы попытаться? «Может быть, он хотел сначала пойти на свидание, » — подумал Хаширама и сказал, что если они прекратят это столкновение кланов, то он сможет взять его с собой, посетить горячий источник. Омега отшатнулся, упал плашмя на задницу, широко раскрыв глаза, открывая и закрывая рот, но не произнес ни слова, пока не вскочил и не ткнул пальцем в грудь Сенджу. — Прекрати играть в игры разума, ты, грязный Сенджу! — крикнул он, заставив Хашираму надуться. Парень терпеть не мог, когда его так называли, он часто мылся! — Я ни во что не играю, честное слово. Мадара, я не хочу терять больше членов клана, и я забочусь о тебе, и всегда буду заботиться. Почему ты не можешь дать нам шанс? Дать миру шанс? — умолял Хаширама, и когда увидел, что их младшие братья бегут к ним, он внутренне застонал, зная, что разговор будет прерван. После этого он больше никогда не мог разговаривать с Мадарой без того, чтобы Изуна не подбежал к нему, оставив разъяренного Тобираму в пыли, или он не призвал его к скорейшему отступлению. Но, возможно, хуже всего было то, что на Хашираму так действовал чужой запах, и он знал, что Мадара был в той же лодке. Дошло до того, что однажды Учиха поцеловал его в бою, когда никто не видел. Это заставило Сенджу пошатнуться, лицо было взволнованным, и ему нужно было еще раз прижаться губами к чужим. Мадара извинился с густо краснеющим лицом, глядя куда угодно, только не на него. Это было нечестно, потому что когда он попытался поцеловать омегу, то получил удар в лицо. Но Мадара, конечно же, сделал еще хуже, потеревшись щекой о лицо Хаширамы, учуяв его запах во время битвы в шторм. Сенджу чувствовал, каким холодным был омега, и боролся с желанием обнять его и согреть. Они остановились, глядя друг на друга, Учиха что-то прошептал, и в это время в небе сверкнула молния. Это заглушило то, что он сказал Хашираме, и он проклял всех богов за их своевременность. Что же он сказал? Запах был опьяняющим, и Хаширама никогда не ощущал этого раньше. Но это было всего несколько дней назад, и он все еще думал об этом. Снилось, что он признался в любви или что хочет перемирия. Это заставило горло Хаширамы сжаться, а глаза наполнились слезами. О, как бы ему этого хотелось! Он страстно желал, чтобы кровопролитие закончилось, и они воссоединились. Тобирама называл его по-детски наивным, но он ничего не мог с собой поделать и знал, что это может стать реальностью. Он сделает так, чтобы это было так. Легкий ветерок коснулся его щек, и странный запах стал еще сильнее, он сделал глубокий вдох, мысленно крича, — «омега рядом». Парень двинулся дальше, следуя по тропе, пока не достиг пещеры, вырезанной в склоне горы, вход в которую был полускрыт разросшимися растениями и виноградными лозами. Но альфа-нюх был сильным, и чувства подсказали ему, что именно оттуда исходит источник. Он подошел к нему, разрезая лозы, чтобы впустить свет. Темная фигура сгорбилась, и Хаширама в мгновение ока понял, кто это. Этот запах практически отпечатался в его памяти. Он был удивлен, что ему понадобилось подойти так близко, чтобы узнать его. — Мадара? — задыхаясь, прошептал Сенджу. — Х-Хаши? — он услышал шепот, и медленно подошел к нему, остановившись, когда запах ударил в нос. Хашираме хотелось застонать от восторга, запах успокаивал. — Ты в порядке, Мадара? — спросил парень после того, как услышал стон, вырвавший его из оцепенения. У него было предчувствие, что с вопиюще очевидным запахом Мадары вокруг него, что скоро течка, если уже не началась. — Я почти уверен, что ты знаешь, что со мной происходит, идиот, — сказал Учиха, бросив на него раздраженный взгляд. Альфа закусил губу и кивнул. — Почему ты здесь, а не со своим кланом, Мадара? У вас же есть средства, чтобы справиться с твоей течкой, и это безопаснее. Здесь тебя может найти враг! — заявил Хаширама с озабоченным лицом. Альфа в нем кричал, что он будет тем, кто поможет и защитит омегу. Это был Мадара, а не какая-то случайная бедняжка. Но он никогда не станет навязываться другому. Он мог бы помочь и другими способами. Мадара зарычал и быстро пнул Хашираму ногой, отчего тот рухнул на землю, громко звякнув доспехами, эхом разнесшимися по пещере. Сенджу заскулил, теряясь, когда он сел и увидел, что другой человек обнажил зубы в агрессии. — Ты думаешь, я этого не знаю? Я здесь, потому что это лучше, чем быть там и быть вынужденным спариваться с альфой, который мне даже не нравится. «Ты в идеальном возрасте для спаривания, Мадара», «ты должен найти партнера, потому что ты вождь клана, Мадара». Это все гребаное дерьмо! — раздраженно воскликнул Учиха, и его грудь тяжело вздымалась, когда он закончил. Чувствуя глубокое сочувствие и печаль, потому что он тоже был измучен, особенно старейшинами своего клана, чтобы найти партнера. Ничего не выйдет, у него на уме только одно, и вот он сидит прямо перед ним, с легким блеском пота на видимой коже, с восхитительным запахом и течкой. — Они уже нашли кого-то? — спросил брюнет, вспомнив, как не так давно клан Узумаки предложил в жены первую дочь вождя. Он так и не удосужился ответить, у него не хватило духу. Другие советовали ему согласиться, чтобы укрепить союз между кланами. Но это был не тот клан, с которым ему нужно было строить отношения. Не тот, с кем они так долго воевали. — Да, Хикаку. Он альфа, сильный и умный, один из самых могущественных в клане Учиха. Но он не тот, с кем я хочу заниматься сексом или даже выйти за него замуж, — объяснил Мадара, сморщив лицо от отвращения. Хаширама сдержал «ура», радуясь, что у него нет никаких романтических чувств к этому Хикаку. Он придвинулся ближе, прежде чем заговорить. — Я вижу. Я не собираюсь лгать и говорить, что мне неприятно это слышать. Я… — не успев закончить то, что он собирался сказать, его оттолкнул разъяренный Учиха. Не то чтобы он когда-нибудь говорил это вслух, если только не хотел быть кастрированным. — Нет, не подходи ближе! — сказал запаниковавший омега, Кунай блестел в руках, угрожающе указывая в его сторону. Кивнув головой, Сенджу быстро поднял руки в знак поражения. — Прости, прости! Я забыл, ну, вообще-то трудно не забыть, что у тебя течка, из-за всех этих гормонов в воздухе и… Я — альфа, — смущенно пробормотал он, — у меня не было никакого злого умысла! Как насчет этого, я защищу тебя, пока ты справляешься со своей течкой здесь, — предложил он Учихе, заработав насмешку и закатывание глаз. — Нет, — тут же выдохнул Мадара. Хаширама знал, что он отвергнет эту идею, но решил продолжить. — Я клянусь тебе, как лидер клана, который стремится быть добродетельным и справедливым, как альфа, который только хочет защитить, и самое главное, как друг, который должен убедиться, что его самый дорогой, самый драгоценный друг будет в порядке. Я буду стоять снаружи, сколько бы времени это ни заняло. Я не стану злоупотреблять тобой, не стану принуждать тебя, я скорее покончу с собой, чем когда-либо попытаюсь сделать это, — заявил он, глядя прямо на собеседника и сжав челюсти. Даже если его снова отвергнут, он должен стоять на своем. Но было бы легче, если бы другой просто принял его помощь. Он услышал, как Мадара громко сглотнул. — Я верю тебе, но… — сказал Учиха дрожащим голосом и покраснел, когда его запах стал еще сильнее. — Но что? — спросил Хаширама, желая услышать, что скажет другой. Мадара наконец посмотрел ему в глаза и опустил кунай. — Это из-за тебя у меня течка, — объяснил он, застенчивым голосом, щеки покрылись легким розовым оттенком. Сенджу почувствовал, как его внутренний альфа завопил от восторга. Черт побери, кто же не захочет услышать, что они так действуют на других? Он облизнул губы и сдержал глупую усмешку, когда Мадара проследил за его движением. — Я… все еще хочу мира. Я думаю, мы можем хотя бы попытаться. Пожалуйста, ты позволишь мне? — умоляющим тоном спросил Хаширама. Тобирама был бы разочарован отчаянием, звучавшим в его голосе, но как он мог не быть в отчаянии? Это было слишком важно. Его брат тоже согласен с тем, что деревня должна быть создана, хотя и не согласился с тем, что это должно быть сделано с Учихами. — И это все? Ты хочешь играть роль опекуна надо мной или хочешь большего? Я знаю, что ты хочешь, но скажи мне вот что, как я могу быть уверен, что ты хочешь не только получить долю над Учихами? — сказал Мадара, запах стал кислым, когда он выразил свое беспокойство, и Хашираме было больно слышать подозрение в недобрых намерениях за его предыдущим заявлением. — Я возьму все, что ты мне дашь, будь то роль твоего опекуна, пока у тебя течка, или пересплю с тобой как любовник, который хочет помочь своему партнеру. Я все равно буду любить тебя, несмотря ни на что. Я не хочу владеть Учихами, я просто хочу помешать нашим кланам уничтожать друг друга. И чтобы мы с тобой были вместе, как тебе удобно, — сказал брюнет, имея в виду это все своей душой и духом. Учиха уставился на него, и в глазах его блеснуло что-то похожее на непролитые слезы. Он судорожно вздохнул. — Я дам шанс, мирный договор, независимо от того, как отреагируют другие члены клана. И нам, я дам шанс тоже. Я больше не могу, каждый раз, когда мы встречаемся, меня переполняет потребность. Это просто бесит! Я недавно отдал последние таблетки, которые подавляют течку, другому омеге, — заговорил Мадара, костяшки пальцев побелели от хватки, в которых он все еще держал кунай. Сенджу не смог сдержаться и прыгнул на другого, обхватив его руками и обняв так крепко, как только мог. С ошеломленным криком темноволосый попытался оттолкнуть того, выражая свое чувство раздавленности. — Слезь с меня, шут! Я хочу, чтобы мои ребра были целы, пожалуйста! — Учиха закричал, и с этими словами Хаширама смущенно ослабил хватку, но не двинулся с места. Теперь у него есть лучший обзор, ближе к Мадаре. — Как долго, — начал он, нежно улыбаясь колючему омеге и поднимая руку, чтобы обхватить ладонью лицо Мадары, — как долго ты хотел этого? — С тех пор, как это все началось. Сначала я был зол, но когда я столкнулся с тобой, я знал, что… ты был моим альфой, — пробормотал парень, щеки которого полностью покраснели. Это было мило, и Хаширама хихикнул, получив укус в ладонь, — не смейся надо мной! Я вышвырну тебя отсюда еще до того, как мы начнем! — пригрозил он, сверкая кунаем на Хашираму. — Я ничего не могу с собой поделать! Я просто так счастлив! Я так давно этого хотел, — сказал Сенджу, слезясь от переполнявшей его радости. Мадара усмехнулся и пригладил волосы, прилипшие к лицу от пота. — Только одно правило: не кусай меня за шею. Мы не можем быть связаны слишком рано. Только после того, как деревня поднимется, понял? — твердо произнес темноволосый. Альфа кивнул, он мог согласиться с этим. Это было бы слишком поспешно, резко для обоих кланов, лучше начать с установления мира между их семьями, а затем поднять союз между ними. Черт побери, Тобирама просто взбесится от одной мысли, что они с Мадарой собираются стать официальными партнерами. Нет, он предпочел бы не думать о своем брате и его несомненном убеждении, что Учихи не были хорошими. Его драгоценного младшего брата просто нужно было убедить, и ему нужно было показать, что клан не был так проклят, как он утверждал. — Обещаю, если ты не укусишь меня первым, — сказал Хаширама, весело смеясь. Мадара моргнул, прежде чем покачать головой, бормоча себе под нос; он надеется, что не пожалеет, что выбрал такого дурака. Пока они разговаривали, запах омеги только сгустился в воздухе, и даже сам Сенджу был очень взволнован, чувствуя тепло во всем теле, его инстинкты кричали в глубине его разума. Учиха встал перед ним, не сводя глаз с доспехов Хаширамы. Вскоре он помог альфе снять доспехи, они оба стояли молча, слышно только их дыхание и ветер снаружи, некоторые капли падали вглуби пещеры. Не то место, которое подходит для первого соития, но сойдет. — Так мы действительно это делаем? — спросил брюнет, нервно потирая затылок. Он с трудом подавил желание подпрыгнуть на месте от возбуждения. — Что? Уже струсил? Жалко, — сказал Мадара, скрестив руки на груди, но не делая больше никаких движений. Ах, да, они оба были девственниками, и это было видно. Хаширама предположил, что они должны были раздеться. И все же он покраснел при мысли, что увидит Мадару без рубашки. В последний раз, когда парень видел его без рубашки, они были детьми, неразвитыми и такими невинными, играющими в реке, которая свела их вместе. — Ну, черт возьми, ты же альфа, жаждущий секса, разве ты не должен, я не знаю, взять на себя ответственность? — сказал Мадара, выпятив грудь и уперев руки в бока. Хаширама опустил плечи и выпятил нижнюю губу, надув свои фирменные щенячьи глазки. — Это довольно грубое мышление! Я бы никогда не сказал, что раз у тебя течка, то именно ты должен был бы на меня наброситься. Это тоже мой первый раз, я спасаю себя! — Сенджу защищался, не ценя того, что якобы должен знать все о сексе. Он знал, как мастурбировать, но это все. — Кто сказал, что я не занимался сексом раньше, не делился своим теплом? — Учиха поднял бровь. Хаширама почувствовал себя так, словно на него вылили ледяную воду. Погоди, он ведь тоже не был девственником? Он спал с… другим? Сенджу знал, что это возможно, но молился об обратном, желая, чтобы они были первыми друг у друга. Ему хотелось воскликнуть, что это несправедливо, но он никогда не имел никаких прав, поэтому просто промолчал, но на его угрюмом лице ясно читалось отчаяние. В то время как лицо темноволосого оставалось серьезным в течение нескольких слишком долгих секунд, альфа заметил, как дернулись чужие губы, прежде чем человек перед ним разразился истерическим смехом. — Что тут смешного? — брюнет заскулил, не желая, чтобы его так жестоко высмеивали. Через некоторое время Мадара смахнул слезу с глаз, а потом вдруг снова схватился за живот и застонал. Хаширама потянулся за ним, обнимая за плечи. Его ноздри наполнил восхитительно аппетитный запах, и теперь он, возможно, никогда не спал с омегой, но знал об их течках и о том, что происходило во время них. Учиха все глубже погружался в течку, и скоро потеряется в своей потребности. — Я… черт, Хаширама, — сказал он, сжимая руками предплечья парня. «О, поверь мне, я хочу тебя», — подумал Сенджу про себя, — черт возьми! Теперь мои штаны испорчены. Слушай, давай просто разденемся, ладно? Я не могу больше держаться. Я тоже не знаю, что делаю, это моя первая попытка, и не смотри на меня так самодовольно. Просто спусти штаны, никчемный альфа! — сказал Мадара, грубо оттолкнув брюнета и продолжая снимать с него одежду. Хаширама стоял там и пускал слюни при виде такой прекрасной бледной кожи, открывшейся ему. Он чувствовал желание укусить его, везде, но знал, что брачная железа была вне пределов досягаемости, парень не нарушит своего слова и не нападет на него. Он взвизгнул, когда Учиха резко ударил его по щекам, и на лице появилось злое выражение. Хаширама быстро снял одежду, поняв намек. Когда они разделись догола, Хаширама остановился и сказал, что им следует постелить постель. Мадара закатил глаза и велел поторопиться. С помощью своего мокутона парень создал кровать и даже сделал листья в качестве подушек, чтобы смягчить твердое дерево. Учиха посмотрел на кровать, на лице не было ни одной эмоции, но партнер видел, что он нервничает, пальцы без перчаток оставляли на ладонях полумесяцы. Сенджу медленно взял темноволосого за руку и подвел к кровати, уложив его. Брюнет был сверху, они посмотрели друг на друга, прежде чем сократить расстояние между ними поцелуями. Оба застонали от восторга, поцелуй начался медленно и смакуя вкус друг друга, наслаждаясь ощущением их губ. Уже одно это стоило того ожидания. Целоваться, когда никто не может разлучить их, кричать, что как враги, они должны рвать друг другу глотки. Нет, здесь они могли нежиться в объятиях друг друга. Поцелуй вскоре стал жарким, когда Мадара ввел свой язык в действие, и Хаширама повторил за ним. Они едва переводили дыхание, вызывая стоны друг у друга. Альфа положил руку на бледную шею, лаская, в то время как Учиха обхватил его руки. Губы скользнули в угол рта, прежде чем осыпать поцелуями все лицо, подбородок и спуститься вниз к шее, даря нежные поцелуи, омега уставился на Хашираму. — Ты самая восхитительная вещь, которую когда-либо пробовал, — сказал брюнет, обводя руками каждый изгиб тела парня с колючими волосами. Мадара пробормотал что-то о том, что ему не нужны сопливые комплименты, сказав, что он не какая-то гребаная еда. Хаширама хихикнул, прежде чем взглянуть на сосок. Он прикусил губу, прежде чем прижаться ими к нему, Учиха выгнул спину, задыхаясь, и положил руку на чужую голову. Не зная, приятно ли ему то, что делает, или неудобно, он помолчал, пока омега не дернул его за волосы, сказав, что лучше не дразнить его, просто слегка лизнув. Покраснев, но полностью возбужденный, Сенджу продолжил, целуя пыльно розовый сосок. Почувствовав, что влажная плоть превращается в бусинку, он поднял правую руку, чтобы коснуться другого, не желая обделять его. Большим пальцем альфа провел по нему кругами, слегка ущипнув, чем заработал стон и толчок бедром. Когда он почувствовал затвердевший член, Хаширама застонал, заставляя щекотать сосок вибрацией, к которому он прикасался ртом. — Черт возьми, определенно сделай это еще раз, но сильнее, — выдохнул Мадара, задыхаясь и обливаясь потом. Сенджу кивнул и продолжил, посасывая губами один сосок, в то время как щипал другой, в конце концов он переключился и повторил свои действия, даже дойдя до того, чтобы игриво прикусить эрогенный сосок. Омега задергал бедрами, громко вскрикнув. Хаширама почувствовал, что его член набух еще больше, и он практически атаковал грудь парня. К концу он был покрыт потом, слюной и следами укусов; голова брюнета немного болела от всех тех дерганий, но он не жаловался. Это было мучительно восхитительное чувство. Он был рад, что отрастил волосы. — П-прекрати валять дурака, ты, идиот! — умолял Мадара, уронив голову на листья и тяжело вздымая грудь. Хаширама смягчился и отодвинулся от его груди, улыбаясь, когда услышал скулеж. — О-о, я не ухожу, — пошутил брюнет и пожалел об этом, когда омега активировал свой шаринган. Он попытался успокоить любовника, сказав, что просто играет и что ему нужно сделать шаг. Он вспомнил, как однажды пошел в ресторан в деревне с другими альфами и некоторыми бетами своего клана после миссии, чтобы получить больше лекарств и припасов. Они болтали о своих недавних завоеваниях. В прошлом Сенджу обычно не обращал внимания на подобные разговоры, но с тех пор, как узнал, что Мадара — омега, на этот раз он был внимателен. Он вспомнил, как товарищи упоминали, что, несмотря на способность омеги к самосмазыванию, они нуждаются в дальнейшей подготовке, нуждаются в том, чтобы быть растянутыми пальцами партнера, и это был еще один тип прелюдии, который им очень нравился. Черт, даже слышал, что именно так они и кончали, когда оставались одни, ублажая себя пальцами. Так что, Хаширама попробует прямо сейчас. Он перестроился, раздвигая ноги Учихи. Любой альфа кончил бы только от одного этого зрелища, член Мадары был красным от кончика до основания и уже истекал предэякулятом, бедра и дырочка блестели от смазки. Во рту у него внезапно пересохло, разум кричал, что ему нужно попробовать, и он прижался лицом к бедру, оставляя призрачные поцелуи. Темноволосый извивался, пытаясь сомкнуть ноги, но Хаширама развел их в стороны и с ухмылкой подмигнул парню, который, казалось, разрывался между гневом и возбуждением. Он не знал бы, с чем сравнить вкус члена, поэтому просто пришлось бы записать его как «свой собственный подлинный аромат». Он осторожно лизнул его сбоку, подбирая немного соленого предэякулята, до самого кончика. Он занялся минетом, довольный тем, что, несмотря на отсутствие опыта, Учиха, похоже, наслаждается. Альфа решил, что пока у него занят рот, он может начать готовить Мадару. Робко прижал указательный палец к дырочке, зачерпывая липкую жидкость, чтобы смазать палец и войти во внутрь. Омега сначала взвизгнул от такого вторжения, а затем застонал, прошипев «да», что заставило Хашираму вздохнуть с облегчением, только чтобы обдуть горячим воздухом член и заставить его сильно дрожать. После стонов Сенджу принялся лихорадочно сосать член, пробуя еще больше жидкости. Он почувствовал, что одного пальца недостаточно, и добавил второй, чтобы продолжить процесс растяжки. Мадара испустил бурю проклятий, сжав руки в кулаки, в которые впивался зубами. В какой-то момент разум затерялся в тумане похоти, и он добавил третий, двигаясь глубоко и рывками, рот быстро двигался вверх и вниз по члену. Учиха взвыл, и прежде чем Хаширама понял это, ему пришлось проглотить всю выпущенную сперму. — Вот дерьмо, Хаширама! Ты, говнюк, еще даже не засунул в меня свой член, а я уже кончил, — сказал Мадара, делая глубокие вдохи и выглядя блаженно довольным. — О, я еще не закончил, — ухмыльнулся Хаширама, поднимая голову от чужого члена и облизывая губы. — Можешь поспорить на свою задницу, что это не так, — озорно усмехнулся Учиха, демонстрируя зубы. Он выглядел как хищник, готовый наброситься на свою жертву. Омега быстро схватил Сенджу и потянул его за волосы, он тащил его вверх, пока губы не столкнулись. Учиха застонал, пробуя на вкус свое семя. Хаширама не сопротивлялся и лихорадочно целовал в ответ, шепча другому, готов ли он. Получив утвердительный кивок, альфа схватил свой член и направил его к влажной дырочке, мучительно медленно надавливая, вызывая стон у них обоих. Это заняло некоторое время, пока он полностью не вошел, темноволосый тяжело дышал, в то время как Сенджу боролся с желанием начать толкаться. Они оторвались от поцелуя, чтобы посмотреть друг на друга, и оба нежно улыбнулись, одна рука Хаширамы лежала на лице Мадары, большой палец ласкал кожу под глазами. — Я люблю тебя, — сказал брюнет, нуждаясь, чтобы он услышал это еще раз. — Я… был бы рад, если бы ты, блядь, начал двигаться, — надулся Учиха, покраснев от кончиков ушей и до самой груди. Альфа покачал головой, улыбаясь, прежде чем поцеловать его еще раз, одновременно начав двигать бедрами, двигаться в манящем тепле. Он поглощал все стоны и всхлипы Мадары, которые тот издавал с нарастающей скоростью в своих толчках. Омега обхватил его ногами за талию. Пещера отдавалась эхом от звуков их любовных ласк, воздух был полон их феромонов и стонов, стонов, стонов. Сенджу почувствовал, как внутренние стенки сжались вокруг его члена, сам Мадара был в чистом экстазе, умоляя его «сделай это снова». Так и сделал, снова и снова ударяя по этому сладкому месту, и казалось, что он вошел в состояние полного разврата. Не осознавая, пока омега пускал слюни в разгар своего жара, брюнет ощущал, что вот-вот кончит. Он выругался про себя, когда почувствовал, как что-то набухает, запирая его внутри омеги, который в данный момент кричал, находя кончая во второй раз. — Черт возьми, ты что… — Мадара попытался открыть рот, чтобы вдохнуть как можно больше воздуха. Он сиял в экстазе, и Хаширама обнаружил, что он великолепен в своем состоянии страсти и удовольствия. — Извини. Я должен был вытащить, но это было так сложно, пожалуйста, любимый, прости меня! — умолял альфа с щенячьими глазами, но быстро закрыл их. Сенджу застонал, изливаясь в своего партнера, заставляя другого парня дрожать и скулить от грубого удовольствия. — Все в порядке, это должно было случиться, я даже не удивляюсь, — вздохнул Учиха, расслабляясь всем телом. Хаширама пожалел, что не поменял позицию раньше, зная, что будет болеть спина, но, с другой стороны, это того стоило. Стараясь перелечь в более удобное положение, не желая случайно выдернуть завязанный узел, это наверняка было бы больно с обоих концов. Альфа устроился спиной к изголовью кровати, а Мадара — у него на коленях. Довольно скоро темноволосый снова почувствовал жар и начал раскачивать бедрами, положив обе руки на крепкие плечи. Его смазка, смешанная со спермой, капала вниз, на колени Хаширамы, но ни капельки не жаловался, положив руки на бедра омеги. Он позволял Мадаре получать от него удовольствие, позволял его использовать. Открыв любовнику свою шею, тот начал лизать челюсть, кусать кожу, а затем целовать ее, чтобы успокоить боль. Сенджу отметил, что ему, вероятно, придется залечить собственную спину, учитывая, что Учиха вцепился в нее когтями, как кошка. Сознание было пустым, а тело просто наслаждалось всеми возможными удовольствиями, и он не понимал, что Мадара укусил его в определенное место на шее, в его брачную железу. Альфа кричал в экстазе, узел выкачивал еще больше спермы, в то время как Мадара покрывал их животы своим семенем. Темноволосый отстранился, положив руки на грудь Хаширамы, его глаза на мгновение остекленели, прежде чем он моргнул и понял, что сделал. — Дерьмо, — только и сказал он, зная, что их планы спаривания после того, как они сообщат своим кланам о мирном договоре и будущем поселении, теперь исчезли. — Я уверен, что все будет хорошо, мой клан не поддерживает разделение двух добровольно связанных пар, не так ли? — сказал брюнет, и глаза его весело прищурились, заставив омегу снова закатить глаза и губы его удивленно дрогнули. — Даже если бы они это сделали, я бы сразился с любым, кто осмелится разорвать нашу связь, — ответил парень, и хотя Хаширама хотел бы верить ему, он знал, что ради Изуны сделает все, что угодно. Но, возможно, если бы младший брат знал, что их отношения были искренними, он бы не возражал против их союза. И когда это было решено, Сенджу ухмыльнулся, лукаво блеснув глазами. — Теперь моя очередь пометить тебя, не так ли? — сказал он, фыркая от удовольствия, когда Учиха заикался, выглядя слишком очаровательно. Было только справедливо, что теперь Хаширама должен был отплатить ему тем же, скрепив их узы прямо здесь и сейчас. Они провели в этой пещере несколько дней, благодаря богов за то, что никто из их соплеменников не нашел их. Так продолжалось до последнего дня течки Мадары, когда Тобирама нашел их. Брату потребовалось несколько месяцев, чтобы посмотреть им обоим в лицо, и Изуна постоянно приставал к нему с расспросами о том, почему он чувствовал себя неловко рядом с этой супружеской парой, когда была построена деревня и поселились кланы. Что касается Хикаку, то он был рад, что его не заставляют быть с Мадарой, предпочитая компанию других альф и бет.