Морской волчонок

      Он подошел к трапу ранним утром, остановился, покачиваясь с пятки на носок и приставив ладонь ко лбу козырьком, чтобы не слепило солнце. Крикнул:       – Эй, парень! Капитан на борту?       Киллиан, моющий палубу, выпрямился, повел затекшими плечами и с сомнением посмотрел на незнакомца.       – Да, сэр.       – Позови его. Скажи, что его зовет Джек Хайд.       Киллиан заколебался, сжимая древко швабры. Капитан Сильвер очень не любил, когда его отвлекают от утренних дел, а уж тем более, когда это делал мальчишка.       – Какие-то проблемы? – мужчина, назвавшийся Джеком, чуть склонил голову набок.       – Нет, сэр.       Отставив швабру и ведро, Киллиан собрался было идти к каюте капитана, но появившийся как нельзя вовремя Лиам хлопнул брата по плечу, шепнув:       – Подожди, я сам схожу, – а потом добавил громче, обращаясь к рассматривающему корабль мужчине. – Одну минуту, сэр, сейчас я его позову.       Киллиан выдохнул и снова взялся за швабру, чувствуя мимолетное облегчение. Капитан относился к Лиаму не в пример лучше, и тому можно было не ждать очередного нагоняя из-за просьбы неизвестного Джека.       Юноша не успел даже домыть оставшийся небольшой участок, когда сопровождаемый Лиамом капитан Сильвер сам вышел на палубу и, обменявшись приветствиями, пригласил мужчину к себе в каюту. Киллиан поспешил отступить, пропуская капитана и незнакомца, и тот, проходя мимо, неожиданно ободряюще улыбнулся ему.       С этого дня Джек Хайд оказался в их команде.       Мальчишки, проданные и преданные родным отцом, едва ли могли рассчитывать на всеобщую любовь и уважение. По правде говоря, поначалу на корабле к братьям Джонс относились немногим лучше, чем к корабельным крысам. Они не могли даже называться юнгами – таких обычно называли пороховыми обезьянами. Братья выполняли самую грязную работу, бесконечно драили палубу, чистили оружие… Их наказывали – за нерасторопность, за дерзость, за непослушание… да и стоит ли искать причину, чтобы походя отвесить подзатыльник бесправному мальчишке?       Братья взрослели, бережно храня их общее мизерное жалование и мечтая когда-нибудь выкупить свою свободу. Мягкий, честный, спокойный, терпеливый, неизменно неунывающий Лиам со временем заслужил что-то вроде признания команды и самого капитана Сильвера, но вот Киллиан не мог похвастаться подобными успехами. Там, где Лиам мог промолчать, снося грубость или несправедливость, Киллиан огрызался. Иногда он правда пытался промолчать, оберегая брата от лишних неприятностей, но, ненавидя их жалкое существование, то и дело не мог сдержать злость, и, вспылив, начинал дерзить, что совсем не добавляло ему любви. «Волчонок! – говорили моряки, глядя на упрямо стиснувшего зубы и сверкающего синими глазами мальчишку. – Кто знает, станет ли этот волчонок настоящим морским волком?»       Киллиан поначалу с опаской отнесся и к Хайду, но тот, в отличие от остальных членов команды, обращался с ним и с Лиамом вежливо, не гонял почем зря, и даже несколько раз заступался за него, переводя все в шутку и защищая юношу от привычных уже нападок других моряков. Подобное обращение для Киллиана было непривычным, он то и дело ершился, но Хайд лишь добродушно посмеивался над его колючим характером, не оставляя попыток завоевать его доверие, и со временем тот невольно привязался к старшему товарищу. В этом было единственное небольшое разногласие между братьями – Лиам отчего-то сторонился Джека.       Высокий, уже немолодой, чуть полноватый, но по-прежнему сильный и крепкий Джек Хайд быстро стал своим для команды. Казалось, он умел все, любая работа спорилась в его руках, и к тому же он знал тысячи историй и без устали рассказывал их, что скрашивало долгие недели морских переходов.       Сходя на берег, Хайд редко присоединялся к разбредающимся по трактирам и борделям морякам. Набив карманы мелкими монетами, сладостями и забавными птичками-свистульками, которые он сам вырезал долгими вечерами, мужчина щедро одаривал ими беспризорных мальчишек, коих в огромном количестве обитало в любом портовом городке. На недоумение и подколки остальных членов команды Хайд лишь отшучивался, говоря, что такой старый морской волк, как он, едва ли сможет надолго остаться на суше, чтобы успеть завести жену и детей. А раз так, говорил мужчина, пусть хоть жизнь этих повидавших многое мальчишек станет чуть веселее.       – Эй, пацан!       Киллиан привычно поспешил на зов, зная, что даже минутное промедление грозит ему очередным нагоняем. Краснолицый толстый кок по прозвищу Бифштекс гремел кастрюлями в камбузе так, что в панике разбегались даже вездесущие крысы. Увидев юношу, Бифштекс сначала привычным движением промокнул полотенцем лысину, блестевшую от пота у жарко натопленного очага, а уж затем махнул рукой, указав на стоящую у дверей плетенку с полудюжиной бутылок:       – Отнеси капитану.       Киллиан с сомнением посмотрел на плетенку, раздумывая, стоит ли попросить взамен корзину с удобными ручками, но, переведя взгляд на мужчину, сосредоточенно разделывающего здоровенным топором свиную тушу, лишь молча наклонился, подхватывая и прижимая к груди ношу.       Бутылки слегка постукивали при ходьбе, и Киллиан как мог осторожно ступал по чуть покачивающейся под ногами палубе, вспоминая расположение оснасток судна, что могли встретиться ему на пути. Неудобная, непомерно широкая, загораживающая обзор плетенка, казалось, делалась с каждым шагом все тяжелее, и слишком занятый своей ношей, юноша не сразу понял, что запнулся. Тело попыталось удержать равновесие, прогибаясь, но было уже слишком поздно, доски палубы словно сами ринулись ему навстречу и Киллиан растянулся во весь рост, не успев даже толком подставить занятые руки. Он не сразу ощутил боль удара – слуха достиг глухой звук лопнувшей от удара плетенки, звон расколовшихся бутылок и раздавшаяся следом громкая ругань.       Его грубо схватили за плечо, вздергивая на ноги. Роберт, старпом капитана, тряс юношу так, что голова того моталась, орал в лицо, брызжа слюной и обзывая самыми последними словами. Взмах – и Киллиан невольно зажмурился, отворачиваясь в ожидании заслуженного наказания.       Удара так и не последовало. Киллиан рискнул открыть глаза и увидел, что оказавшийся рядом Хайд крепко держит за запястье замахнувшегося мужчину.       – Погоди, Боб, парнишка не виноват, – Хайд хмурился, переводя взгляд с одного на другого. – Это я оставил здесь такелаж, хотел перенести его, но отвлекся.       – Этот сучонок разбил полдюжины приготовленных капитаном бутылок вина! – снова заорал опомнившийся после неожиданного вмешательства старпом. – Да ему вместе с братцем придется еще год работать, чтобы возместить ущерб!       Киллиан побледнел. Его взгляд безошибочно нашел застывшего среди других моряков Лиама, и юноша увидел на лице брата отражение собственного отчаяния.       Только не это… Пожалуйста… Только не это…       Растолкав команду, вперед вышел капитан Сильвер, и, мигом оглядев замерших мужчин, оцепеневшего юношу, валяющуюся в стороне плетенку да усыпавшие влажно блестевшую палубу осколки бутылок, рявкнул:       – Что здесь произошло?       Сквозь шумящую в ушах кровь юноша не сразу разобрал спокойный голос Хайда:       – Ни Киллиан, ни уж тем более его брат не виноваты. Если вам угодно, капитан, удержите сумму с причитающихся мне денег. Думаю, их с лихвой хватит.       Капитан снова обвел их оценивающим взглядом и, помедлив, кивнул. Киллиан недоверчиво перевел взгляд с капитана на Хайда, который как ни в чем не бывало разжал руку, выпуская из крепкой хватки запястье старпома. Роберт, зло щурясь, посмотрел на оставшиеся на руке красноватые следы сжатия, крикнул:       – Капитан, да этот недоносок и на ровной палубе спотыкается! Что это за моряк такой, что на ногах удержаться не может?       Киллиан почувствовал, что краснеет от унижения и злости – вспыхивают щеки, начинают пылать кончики ушей… Он бы мог припомнить во всеуслышание, что во время их последней стоянки пользуясь отсутствием капитана, Роберт напился так, что полз на четвереньках до своей каюты, попутно облевав всю палубу. Капитан вернулся в тот момент, когда Киллиан уже заканчивал отмывать доски от рвоты. Юноше пришлось рассказать о том, что произошло, и наутро страдающий от жестокого похмелья старпом получил знатный выговор от капитана. С этого момента Роберт, и прежде по делу и без дела гоняющий Киллиана, всей душой возненавидел юношу, искренне считая, что если бы тот поторопился и раньше привел палубу в порядок, этого удалось бы избежать. Киллиан уже открыл было рот, но, быстро взглянув на брата, удержался от очередной дерзости, стиснув зубы и сжав кулаки.       Сильвер между тем пожал плечами.       – Парень уберет здесь все, а вечером останется на корабле нести вахту, пока остальные отправятся в город. Думаю, в следующий раз он будет внимательнее.       Роберт явно не был доволен решением капитана, но спорить не стал, лишь напоследок больно сжал и тряхнул Киллиана за плечо и, прошипев что-то невнятное сквозь зубы, ушел, попутно пинком отправив злосчастную плетенку за борт.       Моряки, поняв, что все интересное закончилось, разошлись вслед за капитаном. Киллиан увидел, что Лиам спешит к нему, и перевел взгляд на так и стоящего рядом мужчину.       – Мистер Хайд, сэр, я… мне очень жаль, простите. Вы не должны были делать этого...       Тот вздохнул, улыбнулся ободряюще:       – Все нормально, парень, я всего лишь поплатился за собственную невнимательность.       – Сэр, – подошедший Лиам встал рядом с Киллианом, положил руку ему на плечо, поддерживая. – Мы с братом вернем вам деньги, даем слово!       Хайд махнул рукой.       – Ох, да бросьте! Мне надо было сразу убрать за собой, а я… Так что, думаю, это справедливо.       И, кивнув юношам, он поспешил уйти.       Киллиан растеряно и виновато посмотрел на брата.       – Лиам, мне так жаль…       Громкий визгливый окрик старпома резанул слух:       – Тебе, паршивец, заняться нечем? Живо за уборку!       И Киллиан, взрогнув, поспешил за ведром и щеткой.       Темнело. Киллиан уныло оттирал палубу проклятого сухогруза – днем он почистил и выпотрошил огромную корзину рыбы, и теперь приходилось оттирать доски от присохшей рыбьей чешуи и кишок. Старпом все-таки успел еще раз насолить. Увидев, что Лиам решил остаться с братом и не собирается в город, Роберт доложил об этом капитану Сильверу, и тот приказал старшему Джонсу сопровождать его. Глава города, Адам Грейсон, был давним другом капитана, и он лично пригласил Сильвера на большой праздник, устроенный в честь свадьбы его единственного сына.       Группы нарядно одетых людей спешили на главную площадь, где были накрыты столы для всех жителей и гостей города, и моряки, надев лучшие костюмы, один за другим спешили присоединиться к ним. Из своей каюты вышел капитан, и ожидающий у двери Лиам в своей новенькой, выданной из запасов форме, поспешил за ним, направляясь к специально присланной за ними карете с золотым гербом на дверцах. Поймав взгляд младшего брата, юноша коснулся своей щеки их особым жестом, что значил «я с тобой!», и Киллиан невольно улыбнулся в ответ.       Последним, высокомерно улыбаясь, прошел старпом. Киллиан сжал зубы и опустил глаза, яростно оттирая щеткой намертво приклеившуюся чешую, и едва успел увернуться, когда полное грязной воды ведро опрокинулось, ловко подцепленное мужчиной.       – Ну и гаденыш, – процедил сквозь зубы Хайд. Прислонившись к фальшборту, он наблюдал, как Роберт, помахивая изящной тросточкой, спускается по трапу.       Киллиан невольно хмыкнул – он бы мог высказаться о старпоме куда как жестче. Последняя чешуя, наконец, поддалась напору, и юноша закинул далеко за борт привязанное длинной веревкой кожаное ведерко, а потом ловко вытащил его через борт, поливая оставшиеся на палубе разводы требухи.       – И что это он так невзлюбил тебя? – Хайд с любопытством смотрел на юношу. Киллиан пожал плечами, снова забрасывая ведро, и, помедлив, ответил:       – Вы ведь знаете, как мы с братом оказались здесь? Пока мы не выкупим свою свободу, вряд ли к нам будут относиться иначе.       – Глупости! – возмутился мужчина. – Хороший человек не будет вести себя с другими, как последняя скотина, а Боб ведет себя именно так.       Киллиан плеснул воду на доски, смывая оставшуюся грязь.       – Эй, – Хайд серьезно смотрел на него. – То, что сделал ваш отец, это ужасно, но это не повод остальным обращаться с вами… вот так. Сын за отца не в ответе, я так считаю.       Юноша растеряно сжал в руке щетку. Слова мужчина зацепили его неожиданно сильно.       – Спасибо, – наконец сказал он. – Правда, спасибо вам за все.       Хайд кивнул.       – Ты хороший парень, и вижу, что со временем станешь отличным моряком. Поверь, я в людях неплохо разбираюсь!       Киллиан вздохнул, всей душой надеясь на то, что слова мужчины окажутся правдой. Издалека донеслись звуки музыки.       – Сэр, а вы разве не идете на праздник? – рискнул спросить он. Других членов команды обычно раздражало, когда юноша первым обращался к ним, но Хайд лишь чуть заметно усмехнулся.       – Да что я там не видел? К тому же по моей вине ты сегодня на вахте и не попадешь в город, поэтому я решил составить тебе компанию. Ты же не против?       – Нет, сэр.       – Вот и договорились.       Киллиан убрал за собой ведра и щетки, быстро умылся и помыл руки, пытаясь избавиться от стойкого рыбного запаха. Ему часто приходилось нести вахту, но обычно Лиам всегда был рядом с ним. Братья редко расставались надолго, и сейчас Киллиану казалось, что половина его души покинула корабль вместе с Лиамом.       На причале у самого трапа горели всего лишь два факела, но сияющая над ночным городом полная луна заливала все вокруг прозрачным голубоватым светом, и юноша решил пока не зажигать дополнительно фонари. Звезды весело подмигивали с чистого, кажущегося необъятным неба, и Киллиан привычно соединял их в хорошо знакомые любому моряку созвездия – Лебедь, Дракон, Лира, Пегас, Ящерица…       Хайд курил, насвистывая веселую мелодию, подхватив едва доносящийся с площади мотив, и Киллиан, усевшись под грот-мачтой и устало вытянув ноги, подумал, что, пожалуй, этот мужчина был единственным помимо брата, с кем он чувствовал себя спокойно.       – Эй, Киллиан! – внезапно окликнул его Хайд. – Я тут подумал… А кто нам мешает устроить здесь собственный праздник?       Пока юноша пытался понять, что тот имеет в виду, мужчина направился к своей каюте и вернулся спустя пару минут, на ходу открывая бутылку темного стекла. Сев рядом с Киллианом, он протянул ее ему:       – Вот, смотри! Сотернское вино, большая редкость. Хотел подарить его кое-кому, ну да черт с ним, обойдется! Вино надо пить в хорошей компании, так что выпьешь со мной?       Киллиан покачал головой, колеблясь.       – Я слышал о таком, оно очень дорогое. Нет, сэр, спасибо, не стоит…       Мужчина ободряюще хлопнул его по плечу.       – Брось, парень! Деньги в этой жизни отнюдь не главное, поверь старому морскому волку. Составишь мне компанию?       Юноша неловко пожал плечами.       – Вот и договорились, – Хайд снова протянул ему бутылку. – Попробуй!       Киллиан осторожно взял бутылку и принюхался к сладковатому запаху. Напиток пах летом, медом и фруктами и, помедлив, юноша сделал осторожный глоток.       – Вкусно, – невольно отметил он, облизнув губы. Хайд, внимательно наблюдавший за его реакцией, расплылся в широкой улыбке.       – Я же говорил! Ну, выпьем за славное семейство Грейсон!       Мужчина отсалютовал бутылкой куда-то в сторону площади, приложился к горлышку, а затем снова передал ее Киллиану. Юноша повторил его слова и жест, сделал глоток, а потом, не сдержавшись, еще один. Они никогда прежде не пробовал ничего подобного, и теперь пытался понять, на что это похоже. Сладкий, точно ягодный или фруктовый сок, и в то же время немного пряный напиток словно чуть-чуть оставался на языке, приятно согревая горло после каждого глотка и мягким теплом собираясь в желудке.       – Ты куда это собрался?       – Мне… Мне надо на минутку…       Киллиан попытался было подняться, но внезапно понял, что ноги плохо его слушаются. Мир перед глазами крутанулся, как когда-то в детстве после долгого катания на карусели, и юноша тяжело и неловко опустился обратно. Рассмеявшись, потер лицо, словно пытаясь стряхнуть с себя хмель.       – Это была плохая идея, – признал он.       Хайд взъерошил ему волосы, снова протянул бутылку:       – Не волнуйся, это пройдет. Мужчина должен уметь выпивать.       Киллиан засмеялся снова, прикрыл глаза, ощущая растекающуюся по телу уютную сонную тяжесть. Казалось, все мышцы расслабились, и не хотелось никуда идти, ничего делать, лишь вот так сидеть, чувствуя, как мягко ласкает кожу теплый береговой бриз.       – Наверное. Это странно, но не так уж плохо, – ответил он наконец.       Они помолчали. Хайд снова закурил. Киллиан, не любящий запах табака, поморщился, но промолчал, считая, что не вправе выдвигать какие-то условия.       – Ты уже был с кем-то, Киллиан? Ты стал мужчиной?       Вопрос Хайда застал врасплох.       – Что? – в голове чуть туманилось от алкоголя, поэтому юноша не сразу понял суть вопроса, и лишь спустя несколько секунд, осознав, почувствовал, как лицо заливает жаркий румянец. – Ох, нет…       – Эй, ну ты чего? – Хайд беззлобно расхохотался, даже в лунном свете видя его смущение, и метким щелчком отправил остаток сигары за борт. – Нет, слушай, не поверю!       Пытаясь скрыть неловкость, Киллиан сделал еще один глоток вина, поняв, что это был последний. Хайд с веселым изумлением вглядывался в его лицо и, не выдержав пристального взгляда, Киллиан опустил голову.       – Такой красивый юноша еще не стал мужчиной? Да быть не может!       – Я не… я просто не… – Киллиан потер пылающее лицо, запустил пальцы в волосы. – Я даже не знаю, что делать, чтобы…       Он замялся. Было бы глупо думать, что два десятка здоровых мужчин, вынужденных неделями терпеть общество друг друга, будут говорить только о море, погоде да о кораблях. Едва оказавшись в рабстве, братья поняли, что чаще всего моряки говорили о женщинах, выпивке, да мерялись членами. Порой в прямом смысле. Так что довольно быстро мальчишки узнали, что, как и каким образом можно было делать, оказавшись наедине с женщиной. Или даже несколькими женщинами. Но…       – Чтобы доставить удовольствие, а не только самому получить наслаждение, – закончил Киллиан тихо. Прежде он говорил об этом только с братом, и в этом их с Лиамом страхи совпали. Они не хотели продажных ласк и отношений на одну ночь ценой в монету, мечтая когда-нибудь обрести свободу и встретить настоящую любовь.       – Ты когда-нибудь видел, как это происходит? – неожиданно мягко спросил Хайд.       Киллиан помнил, как однажды ночью по приказу капитана он разыскивал их боцмана в портовом трактире. Заглянув в крохотную комнатку под крышей, он увидел того со спущенными штанами, ритмично двигающегося меж широко разведенных ног шлюхи. Находящийся к нему спиной боцман ничего не заметил, а вот женщина, улыбнувшись ярко накрашенными губами, подмигнула ему и приспустила и без того низкий вырез платья так, что обнажилась полная грудь. Оглушенный, испуганный и возбужденный, Киллиан стремительно выскочил из трактира, спрятавшись в темном переулке меж тесно стоящими домами и там, не в силах избавиться от образа в памяти и сгорая от стыда, впервые кончил.       – Да, я видел… Однажды. Наш боцман был с женщиной в трактире. Случайно, – добавил он поспешно.       Хайд понимающе кивнул.       – Тебе понравилось?       Киллиан закрыл глаза, упираясь затылком в грот-мачту. Алкоголь развязывал язык, делая происходящее вокруг и сам этот разговор словно бы чуть-чуть не настоящим, точно во сне.       – Я не знаю, – сказал он честно. – Наверное… Наверное, да.       – Боишься?       – Да, – признаться в этом оказалось проще, чем он ожидал.       – Чего же ты боишься, Киллиан?       Юноша открыл глаза, почувствовав, как Хайд забирает у него опустевшую бутылку и отталкивает ее, так, что она, позвякивая, укатывается в сторону. Мужчина коснулся его подбородка и потянул вверх, вынуждая посмотреть на себя. Лицо напротив немного расплывалось – Киллиан никак не мог сосредоточиться и сфокусировать взгляд.       – Серьезно, – Хайд пристально рассматривал его. – Поверь, твоя невинность – настоящее сокровище. Наступит момент, когда тебе покажут и научат, а твоя неопытность станет для кого-то ценнейшим подарком, – мужчина немного помолчал, добавил негромко. – Я прежде не видел таких красивых юношей, как ты. Чистая нежная кожа, красивые губы и невероятная улыбка. А если прибавить к этому выразительные брови, длинные ресницы и печальные синие глаза… Убийственное сочетание. Поверь, ты будешь покорять сердца одним только взглядом.       Киллиан никогда прежде не чувствовал себя так неловко. Он попытался было отвернуться, но пальцы Хайда неожиданно крепко держали его.       – Красивый мальчик, – прошептал мужчина, поглаживая большим пальцем подбородок юноши. – Такой невинный, такой чистый…       А в следующую секунду Хайд поцеловал его.       – Нет!       Киллиан отчаянно уперся ладонями в его грудь, отталкивая, попытался подняться, но палуба вдруг словно качнулась под ногами, и он лишь беспомощно скользнул подошвами ботинок по доскам.       – Подожди, подожди, – Хайд вцепился в его плечо, удерживая. – Я напугал тебя, прости, прости, пожалуйста, я не хотел…       Киллиан чувствовал его дыхание на своей щеке, его руки, что не давали подняться.       – Сэр… Мистер Хайд…       Киллиан слышал о мужчинах, что предпочитали делить ложе с другими мужчинами, и ему всегда казалось, что это должно как-то проявляться в их облике, не представляя, впрочем, как это могло в них отразиться. Быть может, они должны быть тонкими, стройными, возможно немного женственными, или во взглядах должно было читаться сластолюбие? Но то, что сейчас происходило, заставило его убедиться, что это не так.       Этого просто не может быть…       Голова кружилась, к горлу подступила тошнота. Киллиан снова уперся ладонями в его грудь, выгнулся, пытаясь вывернуться из рук Хайда, но что мог поделать юноша, чей вес едва ли превышал сто тридцать фунтов против мужчины в полтора раза тяжелее него?       – Ну что ты, мой хороший, не бойся, – шепот Хайда звучал напряженно, прерывисто, точно он не вполне владел своим голосом. Мужчина скользнул губами по лбу Киллиана, потерся щекой о его щеку, царапая чуть отросшей щетиной. – Такой нежный, такой горячий… Мой сладкий мальчик…       – Нет!       Киллиан мотнул головой, отстраняясь. Происходящее казалось дурным сном, только вот проснуться не было возможности. Еще одна попытка сопротивления – и мужчина быстро и жестко перехватил его запястья, прижимая руки высоко к мачте, так, что плечи оказались вывернуты почти до боли; перекинул колено через его ноги, навис, касаясь лбом его лба.       – Так давно хочу тебя… Даже не представляешь, как сильно хочу… – Хайд тяжело дышал.– Твоя дерзость, твоя невинность… Черт! С ума меня сводишь…       – Не надо, пожалуйста, – Киллиан зажмурился, чувствуя, как слезы отчаяния закипают на ресницах. – Пожалуйста, мистер Хайд!       Собственное бессилие было невыносимым. Он засучил ногами, но мужчина лишь крепче зажал его бедра, рывком поднял запястья еще выше, перехватив их одной рукой, и Киллиан с болезненным стоном прогнулся в позвоночнике, всхлипывая и почти не в силах пошевелиться.       – Все хорошо, Киллиан, все хорошо, – голос Хайда звучал с извращенной нежностью. Взявшись свободной рукой за подбородок юноши, он снова обернул к себе его лицо. – Не плачь, не надо плакать, мой милый…       Это не может случиться со мной… Нет…       Киллиан почувствовал, как Хайд касается губами его ресниц, сцеловывая слезы.       – Я буду нежным, обещаю. Ох, черт… – мужчина с глухим стоном потерся о бедро Киллиана, и тот с отвращением ощутил сквозь плотную ткань брюк напряженный член мужчины. – Люблю таких сладких мальчиков, но ты… ты другой, ты будешь для меня особенным. Самым любимым…       – Сэр, пожалуйста, перестаньте, не надо! Не надо!       Киллиан умолял, чувствуя, что его трясет от ужаса, но, кажется, мольбы лишь сильнее раззадоривали мужчину. Хайд отстранился, тяжело дыша, заглянул в лицо юноши, и его глаза в темноте казались почти черными.       – Ну что ты, ну? Ты же не боишься меня, мой храбрый мальчик, правда? Ты у нас ничего не боишься…       Хайд придвинулся еще ближе, сдавил бедра юноши своими, ритмично двигаясь в имитации секса; шершавая ладонь скользнула по шее Киллиана, пальцы зарылись в волосы, потянули, заставляя с беспомощным всхлипом запрокинуть голову. Поднятые над головой руки затекли и онемели и все, что Киллиан теперь мог, это упираться пятками в доски палубы, напрягая ноги и тщетно пытаясь сбросить с себя Хайда.       – Хватит! Перестаньте!       Дыхание мужчины было сладковатым из-за вина и табака, и Киллиан вновь почувствовал, что его тошнит от отвращения. Хайд поцеловал его снова, лаская жадно и настойчиво, скользнул языком по губам юноши, надавливая сильнее в попытке заставить приоткрыть рот. Киллиан отчаянно жмурился, стискивал губы изо всех сил, дергался, не в силах прекратить борьбу.       Должен быть храбрым… мужественным… Должен найти в себе силы сопротивляться…       Хайд легко прихватил губами его подбородок, пробормотал хрипло:       – Не надо сопротивляться, мой хороший. Не сопротивляйся, и тебе понравится…       Еще один поцелуй – и Киллиан что есть силы укусил мужчину за губу, ощутив на языке металлическую соленость чужой крови.       – Сучонок!       Щеку обожгло ударом, от хлесткой пощечины зазвенело в ушах, и Киллиан неловко упал набок, ударившись о палубу. Еще один удар… Разъяренный Хайд навис сверху, вытирая окровавленный подбородок:       – Видит Бог, я хотел по-хорошему, – прорычал он угрожающе.       Киллиан вывернулся, отчаянно заскреб ногтями по доскам, пытаясь уползти или хотя бы нащупать онемевшими руками что-то, что помогло бы ему отбиться. Мужчина навалился всей тяжестью сверху, вновь поймал и придавил руки своей ладонью так, что юноша вскрикнул от боли.       – Все равно ты станешь моим, но теперь придется сделать это жестко. Лучше бы ты согласился, Киллиан…       Хайд жестко сдавил пальцами его челюсть, заставляя открыть рот, склонился, грубо целуя и прикусывая губы юноши, жадно скользнул языком в рот, вылизывая, почти вытрахивая, заглушая жалобные всхлипы. Киллиан задыхался, придавленный тяжелым телом мужчины, от его языка, что почти насиловал его рот, от вкуса крови и от собственных заливающих лицо слез.       Это неправда… Этого не может быть…       Хайд отстранился, переводя дыхание, вглядываясь в лицо беспомощно распластавшегося под ним юноши, потерся бедрами, давая прочувствовать силу своего возбуждения, усмехнулся безжалостно:       – Ты – мой, Киллиан. Понял?       Ладонь мужчины скользнула по беззащитно обнаженному горлу, сжавшись на мгновение, опустилась ниже. Ни на секунду не ослабляя захват, он приподнялся, расстегивая ряд пуговиц на брюках.       – Пожалуйста… – Киллиан зажмурился. Он уже даже не мог кричать, лишь шептал почти беззвучно. – Не надо! Пожалуйста, сэр, что угодно, только не надо… нет…       – Нет!       Громкий крик резанул по ушам, и юноша не сразу узнал этот наполненный яростью и отчаянием голос.       Лиам?       Тяжесть навалившегося тела исчезла. Киллиан открыл глаза, успев увидеть, как отброшенный сильным ударом брата Хайд поднимается на ноги с удивительным для его веса проворством.       – Не смей трогать его! – крикнул старший Джонс.       Киллиан никогда прежде не видел своего всегда спокойного брата в таком бешенстве. Лиам стоял, сжимая кулаки и стиснув зубы так, что заиграли желваки. Хайд презрительно сплюнул на палубу, со снисходительной усмешкой глядя на юношу.       – Да кто вам поверит, ублюдки? Что значат ваши слова против моего?       Киллиан пытался подняться, но онемевшие, слишком сильно сдавленные руки и ноги слушались плохо, и это лишь усугублялось алкоголем и пережитым напряжением. Хайд смотрел на его жалкие попытки встать на ноги.       – Мы все расскажем, – прошептал Киллиан. – Мы все расскажем, и тебя…       Хайд расхохотался во все горло, точно никогда в своей жизни не слышал ничего смешнее.       – Кто же вам поверит? До вас никому нет дела. Кто вы? Рабы! Да вас даже родной отец продал, не желая возиться с никчемными сопляками. А я – уважаемый человек, у меня множество знакомых, и, поверьте, мне абсолютно ничего не будет!       Лиам замер, растерянный от осознания истины его слов. Что они могли сделать?..       Довольный эффектом, что произвели его слова, Хайд склонился над Киллианом, который к тому времени с трудом сумел подняться на четвереньки и теперь пытался сдержать приступ головокружения и тошноты. Кажется, удары по голове не прошли даром.       Мужчина приподнял лицо юноши за подбородок, рассматривая его с насмешкой.       – Я все равно трахну тебя, Киллиан, – произнес он медленно, наслаждаясь испугом и бессильной ненавистью в синих глазах. – И буду делать это снова и снова, так часто, как сам захочу.       – Нет!       Лиам набросился на него стремительнее, чем ураган, но ожидающий этого Хайд лишь шагнул вперед, выбрасывая кулак навстречу. Лиам успел пригнуться, врезаясь плечом в грудь мужчины, тот по инерции отступил на шаг, и, вдруг потеряв равновесие, спиной вперед полетел прямо на груду сваленных рядом канатов, зацепив и потянув за собой юношу. Киллиан отчаянным усилием воли поднялся на ноги, цепляясь за мачту, ожидая, что сейчас продолжится драка, но Хайд почему-то продолжал лежать, неловко подвернув под себя ногу.       – Лиам? – нерешительно позвал Киллиан. Тот поднялся на ноги, потряс головой, приходя в себя. Огляделся и, охнув, склонился к мужчине.       – Киллиан… Он… он мертв…       Юноша не помнил, как оказался рядом. Хайд лежал на спине, чуть запрокинув голову, широко раскрытые глаза были невидяще устремлены в звездное небо. Лиам осторожно коснулся его головы, поворачивая, и ошеломленные братья увидели конец металлического крюка, что ушел глубоко в затылок мужчины. Кажущаяся в темноте черной, кровь медленно пропитывала пеньковые тросы, маслянисто поблескивая при лунном свете.       Внутри все сжалось, желудок подкатился к горлу и Киллиан едва успел добраться до фальшборта, где его, наконец, стошнило.       – Вот, держи, – отлучившись на минуту, Лиам принес воды. Киллиан прополоскал рот, умылся, чувствуя, как затихают мучительные спазмы и, не в силах унять озноб от охватившей его слабости, опустился на палубу, поджав колени к груди, как делал когда-то в детстве. Лиам присел рядом, обнял брата, и Киллиан уткнулся лбом в его плечо.       – Все хорошо, Киллиан, все уже позади. Я рядом, я с тобой.       И тихие слова словно прорвали невидимую плотину в душе юноши. Истерика накатила внезапно, скручивая нутро – без слез, без громких рыданий, и Киллиан лишь задыхался, дрожа всем телом, и был не в силах разжать кулаки, крепко стиснутые на лацканах мундира брата.       Сколько прошло времени, он точно не знал. Постепенно стало легче. Близость Лиама и его объятья успокаивали, давая надежду, что все будет хорошо.       Если бы он не успел…       – Как ты здесь оказался? – прошептал Киллиан глухо, но Лиам услышал. Осторожно погладил брата по голове, приглаживая спутанные волосы.       – Ты же знаешь, я не доверял ему, хотя и сам не могу понять, почему. Даже после утреннего происшествия, когда Хайд предложил возместить ущерб, я не хотел принимать от него эти деньги. Решил лично поговорить с капитаном, а тут еще он меня заставил сопровождать его на праздник, вот я и решил, что выберу там подходящий момент. Если бы я знал, что Хайд останется на корабле с тобой…       Голос Лиама прервался, руки крепче обхватили брата в безотчетной попытке уберечь, защитить. Справившись с эмоциями, юноша продолжил:       – Я не видел Хайда на свадьбе среди других членов команды, а потом услышал, что наш старпом говорил, что тот еще оставался на судне, когда он уходил. Еще Роберт сказал, будто бы Хайд видел, как ты идешь в камбуз, и нарочно оставил такелаж там, где ты должен был идти обратно. Поэтому-то он и оказался так быстро рядом с тобой, когда ты упал.       Киллиан судорожно вздохнул, припоминая, что мужчина действительно должен был утром находиться в трюме, по приказу капитана составляя опись остатков груза после их последнего плавания, и Лиам скорее почувствовал, нежели ощутил это его движение. Сказал виновато:       – Я и подумать не мог, что он замышляет. Прости, брат… братишка… Я не должен был тебя оставлять.       В голосе Лиама прозвучала такая боль, что Киллиан отстранился, глядя в несчастные глаза самого родного ему человека.       – Ты не виноват. Слышишь? Не смей винить себя! – и, прижавшись снова, добавил едва слышно. – Только не бросай меня больше, хорошо? Обещай, что не оставишь меня… Пожалуйста…       Пожалуйста…       Двое юношей, двое братьев сидели, обнимая друг друга – потерянные отчаявшиеся мальчишки. Одни против всего мира. Но они не были одиноки, пока они были друг у друга.       – Я никогда не оставлю тебя, брат. Клянусь! ***       Смерть Хайда не вызвала переполоха. Вернувшийся раньше остальных членов команды капитан лично допросил братьев. Киллиан рассказал, что Хайд выпивал, сидя на палубе, и угостил его. Потом, по-видимому, опьянев, Хайд попытался встать, но в этот момент ему под ноги попала опустевшая бутылка и он упал, угодив затылком на оставленный в связке канатов гак. Лиам подтвердил его слова, рассказав, что оказался на корабле всего лишь за несколько минут до несчастного случая и все видел. Сильвер молча окинул взглядом припухшую и наливающуюся свежим синяком скулу Киллиана, сбитые костяшки кулака Лиама, но ничего не сказал.       Похоронили Хайда по морскому обычаю. Капитан произнес речь, а двое крепких матросов подхватили тело, окутанное саваном из парусины, и сбросили его с борта корабля в воду. Киллиан смотрел, как сначала медленно и словно бы неохотно пропитывается соленой водой плотно замотанный сверток, бывший еще недавно живым, дышащим человеком. Лиам, стоящий рядом, крепко сжал плечо брата, наблюдая, как все быстрее намокает выбеленный материал, и как, точно наконец распробовав, море утягивает его на глубину. Мгновение – и волны сомкнулись, навеки похоронив Джека Хайда.       Лиам коснулся щеки брата.       «Я с тобой!»       Киллиан накрыл руку брата своей ладонью, сжал.       – Навсегда, – прошептал он чуть слышно.