Часть 17
30 декабря 2021 г. в 20:30
Примечания:
Извините за столь жестокую главу! Всё, что здесь написано – Воспоминания и флэшбеки. Если вам что-то непонятно то спрашивайте.
2 года назад.
15 января.
— Доченька, что ты делаешь? — прохрипела мать, стоявшая у дверей.
Она поднесла свои руки ко рту, и громко, нервозно охнула.
— Отвали от нас! — прокричала Мелисса, злобно гляда в её сторону.
Мама прошлась глазами по комнате, ища кого-то ещё. Но никого постороннего не было, что ещё больше заставило её волноваться за дочь.
— Кого ты ещё упомянула? — она медленно, боясь спугнуть дочку, начала подходить.
Эрика понимала, но не осознавала, что происходит. Ей придётся положить девочку в больницу. Ей придётся разбираться и с проблемами дочери.
— Себя. — сухо ответила Мелисса, продолжая отрезать свои длинные волосы.
— Ты же так долго их растила. Жалеть не будешь? — мама старалась спокойно поговорить с дочкой.
— Буду, — холодно ответила блондинка, но через три секунды опешила от самой себя, — Боже! Что я делаю!?
Мелисса подорвалась с пуфика, и откинула в сторону ножницы. Её затрясло и она в истерике обхватила себя руками, в панике глядя на свои короткие волосы, которы уже были по плечи.
— Ты помнишь как садилась за столик? — спросила мама, и словила от дочки подозрительный взгляд.
Мелисса не хотела, чтобы мать узнала, что её мучает голос внутри. Тогда она подумает, что она совсем спятила.
— Да! — громко вырвалось у девушки, заставив её саму искривиться, — Нет.. Тоесть, нет! Я не помню, мама! Она..
Мелисса сдержалась от рассказа, но Эрика присела на кровать девушки, и, похлопав по ней, приказала сесть рядом.
— Она... кто? — спросила мать.
— Никто.. будто я знаю её имя..
— Мелисса! — спокойно, но строго сказала Эрика, так же глядя на дочь, — Я не обязана разгадывать твои загадки. Скажи, она приказывает тебе делать странные вещи? Или, может.. у тебя появляются навязчивые и страшные мысли, которые возникли просто так? — вспоминала всю ситуацию, которая происходила и с ней.
— Мама, откуда ты?.. — нахмурившись, спросила Мелисса, — Да. Она говорит это мне. Она постоянно говорит одно и тоже! Убей, и тебе станет легче. Кого убить? Мама! Мне страшно! — девочка бросилась к матери, и та печально прижала дочку к себе, погладив по волосам.
— Не слушай её. Не говори ничего. Не проси заткнуться. Игнорируй её всякими способами. Я дам тебе таблетки, принимай их по две штуки как только она начнёт проявлять себя. Но отцу ни слова! Поняла меня? — приказала мать, поцеловав дочь в макушку.
— Почему нельзя, чтобы папа узнал об этом? Я ведь с ума не сошла..
— Больной на голову человек никогда не признает, что он болен, — тихо произнесла мать и поджала губы.
— Мама, ты ведь тоже слышала эти голоса. У меня наследственно, да?
— Да, мне жаль, что я наградила тебя такими генами. Вся наша женская линия имела проблемы такого рода. И все были очень похожи. Ты совсем в отца не удалась, это к лучшему, — Эрика уже подошла к двери, и хотела пожелать спокойной ночи, но тихий голос дочери её остановил.
— Ты лечилась где-то? Или, пила таблетки? Кто тебе помог, мама? — Мелиссе было интересно, как мать избавилась от этой проблемы.
Эрика вздрогнула. Она застыла на месте, вспоминая свою юность. Свою компанию. Дэвид, Майкл, Джон и она. У неё никогда не было подруг. Всю жизнь она была с этими тремя уголовниками ещё с детства. Дэвид – это больная тема. Это сущий кошмар.иПри упоминании его имени у Эрики начинает сильно стучать сердце. Воспоминания одно за другим проскальзывает в её голову, заставляя женщину закипать на месте от боли. Сколько ночей без него? Сколько дней?
Мы были глупы. Он был болен, и я была больна. На ревностях мы разошлись. Он разгромил весь наш дом, и ушёл. Я не видела его два года. Никто не видел. Даже его брат Майкл не знал где он. Он был здесь, был в Шарлотте. Нашёл женщину, которая смогла его поставить на ноги. Она родила ему дочку, а потом ещё через два года сына. Майкл виделся с ним, и говорил, что он безумно любит эту женщину. Боль. Такая острая, что отдаётся в сердце. Я слишком была привязана к нему. Всю себя отдавала, без остатка. Он всегда меня ревновал, ещё с раннего детства. Когда меня на качеле качал Джон, он постоянно отпихивал его в сторону.Мне было пять лет. Джону шесть. Дэвиду и Майклу по семь. Они двойняшки, но очень разные люди. Майкл был творческим человеком, который предпочёл бы читать книги, чем ходить по тёмным переулкам и устраивать перестрелки. Но, от судьбы не убежишь. Дэвид же – это воплощение зла. Он был как падший ангел. Властный, недоступный. Жуткий собственник со сложным характером, который был под силу лишь мне. Встретились мы тогда, когда я была беременна первым ребёнком. Он был в шоке, когда увидел мой живот, хоть он был и небольшой. Сказал лишь одно слово при встрече «Здравствуй», и, поджав губы, пошёл здороваться с Джоном и Майклом. Тогда мы все собрались в ресторане.Я видела его взгляды, направлены в мою сторону, и они были полны печали и злости. Когда он спросил «Кто?», я ответила «Мальчик». До последнего не хотела, чтобы он знал, от кого ребёнок. Но Джон выдал нас, и с полной гордостью в словах сказал «Брайсом назовём!» За столом была минута молчания, которая разъедала мою душу, итак полную страданий.
— Всё же добился своего, Джон? — холодно спросил Дэвид.
Он перевёл взгляд на меня. Я схватилась за клатч, и стала сжимать его под столом, да так, что чуть не проткнула ногтями. Черт! Какой ужас! Какую ошибку я совершила! Убейте меня!
Его карие глаза, уголки которых были опущены, напомнили мне детство и тёплые вечера во дворе. Я всё бы отдала, чтобы увидеть его улыбку, и ямочки, в которые так любила потыкать пальчиком, когда мне было восемь лет. Он продолжал меня сверлить взглядом. Его брови сомкнулись, а челюсть сжалась. Чувствует себя преданным? А я нет? А мне было приятно, когда Майкл сообщил о его «Великой любви» к той женщине? После ухода Дэвида я сошла с ума. Часто приходила в наш с ним дом, который был разгромлен им же. Смотрела альбомы и плакала в его рубашку, которая сохранила его запах.
Тоска. Слёзы. Боль.
Я так скучала за ним! Так сильно!Мы столько всего не сделали вдвоём. Не создали семьи, я не родила ему близняшек, как мы хотели когда-то. Не переехали в Чикаго, в уютную квартирку на девятом этаже. Мы ничего не сделали. Мы так ошиблись. Эта жизнь зря без него. Жизнь без Дэвида – не жизнь. Может, я выгляжу глупой, ведь нельзя так сильно зацикливаться на человеке. Но я была обречена на это. Без него я схожу с ума. Без него всё не то.
— Да, Дэвид, — так же ответил ему Джон.
Джон. Я была с ним как брат с сестрой. Никакой любви и быть не могло. Но только я так считала. Я думала, что чувства к Дэвиду уйдут, и я построю счастливую семью с Джоном, ведь он так меня любил. Но сердце не обманешь.
— Мне нужно отойти, — от нахлынувших воспоминаний, мне стало плохо, и я хотела освежится.
Я встала с под стола и подошла к двери ресторана. Как вдруг слышу его родной голос.
— Да, мне тоже нужно отлучится ненадолго, — последовал голос Дэвида, и я застыла у входа.
А если он идёт за мной? Нет, бред. Я вышла на улицу, вдохнув прохладный воздух. Была середина августа. Ещё не холодало, но жары уже не было. Так захотелось закурить, но ради малыша я не буду.
Неожиданно на мои плечи упали чьи-то горячие руки, несильно сжимая их. Застыв на месте, не желая оборачиваться, я ждала дальнейших действий. Моей ключицы коснулись нежные губы, и мой подбородок задрожал от чувств, которые нахлынули на меня. Не плачь. Не плачь. Не плачь. Но я дала волю слёзам, и первая слезинка покатилась с правого глаза, наверное, размывая тушь. Нежные и, уже влажные губы поднимались выше к шее. Я прикрыла глаза, наслаждаясь этим моментом. Это продолжалось недолго. Его губы перестали меня исследовать, но он не сдвинулся с места. Я открыла глаза, и искоса поглядела на его волосы, которые спадали мне на плечи, потому что его голова всё же лежала на мне, а руки держали плечи. Его запах впитывался в каждый сантиметр моего тела. Парфюм изменился, но не его запах.
Его рука прошлась по моим белокурым локонам, и я заметила обручальное кольцо. Пелена стояла перед глазами, и если я сейчас моргну, то всё потечёт как водопад. Мой мальчик. Он всегда был моим, и останется моим. Навсегда юнцем, который учил меня целоваться. Мне было двенадцать, а ему четырнадцать. Рука мужчины уже была возле лица, большим пальцем поглаживая очертание губ. Я вдохнула больше воздуха, и услышала его немую улыбку. Перед глазами мелькнули его губы, искривившиеся в соблазнительной улыбке. Я улыбнулась в ответ этому прекрасному мерзавцу.
— Nous ne sommes pas contents*, — послышалось у уха, и я мигом это перевела. Это было утверждение, но никак не вопрос.
— Pas du tout*, — тихо добавила я, и услышала тяжёлый вздох.
— Прости меня, родная, — с большой горечью сказал он.
— За что, Дэвид? — плачущим голосом спросила я.
— За свою больную голову и, за то, что ты сейчас плачешь, — его низкий голос говорил тихо, но так, что я слышала всё отлично.
— Голова больная не только у тебя, — шмыгнув носом, нервно ответила я.
— Перестань, Эрика, — приказал Дэвид, и я тихо рассмеялась.
— А нет? Мы оба больны, Дэвид. Но раньше, когда ты был со мной, я справлялась. Сейчас – уже нет, — дрожащим голосом отвечала я.
— Что значит, уже нет!? — его голос на два тона поднялся, но он не кричал.
— Понимай как хочешь, Дэв. Я теряю себя, или потеряла уже, — я сглотнула, и прикрыла глаза.
— Повернись ко мне, — грубовато сказал он, отодвинувшись от меня.
Его дыхание не согревало меня и я словила панику.
— Нет.. — тихо прошептала я с гнусной улыбкой на лице.
— Неправильный ответ.
Я повернулась к нему, наконец глядя в глаза. Они не изменились, они никогда не изменятся. Казалось, на меня смотрит всё тот же мальчишка семи лет, предлагая покачаться на карусели. Как бы мне хотелось этого. Но, увы, на меня смотрит серьёзный мужчина в кожаной куртке, рост которого был за сто восемьдесят пять, и мне приходилось постоянно поднимать голову.
— Скажи мне, — я сглотнула и стыдливо отвела взгляд, но Дэвид подошёл впритык, и нежно взял мой подбородок, повернув к себе, — Ты любишь её? — сердце билось так сильно, будто я признавалась кому-то в любви.
Он замер, и на его лице отчётливо было видно замешательство.Он думает. Я закрыла глаза, опустив голову, тем самым соприкасаясь лбом с его стальной грудью.
— Нет, я не люблю Джоан. Ни капли.
Сухо и холодно.
— Почему тогда.. — не дав закончить предложение, меня перебили.
— Потому, что и ты, — он погладил меня по голове, а другой рукой прижал сильнее. Я обхватила его руками, тяжело выдохнув, — Я так же думал, что чувства уйдут. Что перестану чувствовать эту сносную ревность, и нам будет лучше. Думал, что удасться сделать нормальную семью. Думал, что смогу полюбить другую, — он говорил так спокойно, что не могло не успокоить. Я сжала его спину сильнее, и он поцеловал меня в голову. Дэвид обхватил моё лицо обеими руками и поднял его, — Но ты не забывай. Ты всегда была моей, и всегда будешь, — я засмеялась, но его слова звучали вполне серьёзно.
Привстав на носочки, я не понимала, что творю, и стоит ли мне это делать. Я замерла у его губ, и уже хотела опускаться назад, но горячие руки вновь обхватили моё лицо, и его губы накрыли мои. Спустя три года, я опять чувствую себя живой. Опять чувствую, что я кому-то нужна, а не кому-то должна, как считает Джон. Его язык проскользнул внутрь и провёл по зубам, спускаясь к моему языку. Моё тело реагирует на него очень хорошо, и я впервые за три года почувствовала возбуждение. Холодными руками залезла под его кожанку, почувствовав там рельефный пресс я улыбнулась. Сквозь поцелуй он издал тихий то ли вздох то ли стон. На слепую мы отошли дальше от ресторана, чтобы нас не было так заметно.
— Где твоя машина, или ты не на ней? — с отдышкой спросила я, и Дэвид подхватил меня на руки, быстро направляясь к своей машине.
Он открыл дверцу задних сидений, и аккуратно посадил меня в машину, а сам сел за руль. Завёл машину и мы двинулись. Я была растрёпанная и тяжело дышала.
— Куда мы едем? — спросила я, и словила хищный, возбуждённый взгляд через зеркальце.
— Увидишь.Или ты хочешь, чтобы я тебя трахнул прямо в машине? — ухмыльнувшись, спросил Дэвид.
Упс. Кажется, что-то потекло. Точнее я. Боже, я вся извелась и завелась. Это обычное моё состояние рядом с Дэвидом.
— Черт, да мне плевать где! Я не могу уже, — заскулила я.
— Знаешь, дорогая. Я ведь понял, что пять месяцев назад тебя трахал Джон, — его руки сжали руль сильнее, а взгляд стал острее.
— Дэв, успокойся.
— Блять. Нет, я не могу. Меня рвёт изнутри. Какого черта, Эрика..
— Дэвид!
— Эрика!
Мы вновь встретились глазами через зеркальце, и я узнала этот взгляд. От него я поёжилась, и знала, что ничего хорошего он предвещать не может.
Я перелезла к нему на переднее сидение и тяжело вздохнула, посмотрев на его побелевшие костяшки.
— Останови машину.
— Нет, дорогая, я тебя никуда не отпущу, — его желваки ритмично двигались, — Никогда больше.
— Я никуда не собиралась. Останови машину.
Он окинул меня секундным взглядом и всё же остановил машину возле каких-то домов. Не задумываясь, я оседлала его, откидывая волосы назад.
— Черт, — выругался тот, облизывая губы.
Мы сцепились в поцелуе. Мои руки расстегнули его кожанку, и я скинула её с него. Он был в белоснежной футболке.
— Снимай её, — оторвавшись от поцелуя, томно произнесла я.
Ответа не последовало. Дэвид убрал свои руки с моей талии, которой уже и не было видно из-за животика, хоть и не очень большого. Он не снимал её, и я подняла вверх футболку, оголяя его тело. Откинув её на задние сидения, я вновь накинулась терзать любимые губы. Его каменный член упирался мне прямо в промежность, потому что я была в платье. Бедрами поддавшись вперёд, он издал рык прямо мне в рот, и я улыбнулась, повторив свои движения.
— Чертовка.
Руки парня нашли замок на платье и начали его расстёгивать, пока я наслаждалась его телом, обводя каждый кубик его пресса.иВ голову ударила мысль о том, что его тело трогала какая-то левая женщина, и в сердце словно укололи шприцем.иНакинувшись на его шею, пока он возился с этим долбанным платьем, я вдохнула его запах и растаяла. Издав удовлетворённый вздох от наслаждения им, я принялась оставлять поцелуи на его шее. Из уст Дэвида сошёл хриплый стон, который заставил меня ёрзать ещё активнее. Он приподнял меня и начал снимать платье. Глаза шатена сверкнули и он сглотнул, откинув платье назад. Я была в кружевных трусиках, и в лифчике такого же материала.
— Если ты такое одеваешь для Джона, то я убью сначала его, а потом займусь и тобой, — он без раздумий расстегнул лифчик за секунду, и облизнулся, расплывшись в улыбке.
Его горячая ладонь прильнула к моей груди, и я издала стон, откинув голову от приятных ощущений. Боже, как же его прикосновения заводят. Он терзал мой сосок, и я закусила губу, попутно закатив глаза. Жарко. Слишком жарко. Может, это из-за его джинсов? Пора бы их снять. Дрожащими руками я принялась снимать ремень с его штанов. Откинув ремень, я сжала его ширинку, а вместе с ней и то, что находилось под ней.
— Твою мать.. — простонал Дэвид, закатив глаза.
Не задерживаясь ни секунды, я расстегнула его ширинку и сразу же скинула с него джинсы вместе с боксёрами. Он внимательно наблюдал за моими дальнейшими действиями. Его член сильно пульсировал. Я обхватила его рукой и сделала движение вниз, чуть сжав его. Я заглушила его стон своими губами, продолжая делать медленные движения.
— Он скучал за тобой, — улыбнулся Дэвид, и посмотрел мне в глаза.
— Я вижу, Дэв, — рассмеялась я, и вздрогнула, когда почувствовала руку возле моих мокрых трусиков.
— Совру, если скажу, что мой дружок не принадлежит тебе.
— Мне льстит это, — я ахнула.
Дэвид отодвинул ткань трусов в сторону, раздвигая влажные складки внутри меня.
— Блять, Эрика, какая ты мокрая.
Его палец вошёл в меня, и я отпустила его член, обняв Дэвида за шею и уткнувшись в неё.
— Всё, я не могу больше. Трахни меня.
Желание, которое сносит мне голову, было настолько сносным, что меня начало потряхивать от раздражения, и Дэвид хохотнул, а я укусила его за шею, от чего он шикнул.
— Ш-ш-ш, змея, — его палец продолжал двигаться во мне.
Но мне мало. Мне очень мало, и он знает, но дразнит меня, что не приведёт ни к чему хорошему.
— Дэв, мать твою, перестань! — прохрипела ему на ухо, и он вынул из меня свой палец.
— Перестал, — он отодвинул мою голову от своей шеи, серьёзно поглядев в мои глаза.
Я заныла и обиженно слезла с него, отвернувшись к окну машины. За ним был лес и звёздное небо. Ветер стал сильнее, покачивая столбы деревьев.
Горячая рука Дэвида улеглась мне на оголенную ляжку.
— Отвали! — хрипло крикнула я, и хотела убрать его руку, крепко в неё вцепившись.
Но его пальцы сильнее вонзились в мою ногу, сильно сжав её.
— Не смей со мной так разговаривать, — стальным голосом произнёс он.
Замашки его отца были видны очень сильно, он был копией Адама. И как бы я не хотела, чтобы Дэв был похож на своего отца, от судьбы не убежишь. Я помню, что творил Адам с моей мамой, и от этого ещё страшнее. Я чертовски люблю Дэвида, но так же чертовски боюсь его. Мурмайеры – воплощение зла. Дьяволы.
— А то что? — с издёвкой сказала я.
Прекрасно осознавала, что нарываюсь, но продолжаю ему язвить.
— Я не собирался тебе угрожать, дура.
— Странно, раньше ты только это и делал, — пожав плечами, равнодушно кинула я.
— Ты меня не услышала? Поблажек в этот раз не будет, поэтому закрой рот, — приказал тот, закрыв окна.
Зачем он закрыл окна?
— Нет, я не собираюсь выполнять твои прихоти. Навыполнялась уже за всю жизнь. Хватит, — меня понесло.
Последовал тяжёлый вздох с его стороны, и открыв брадачок, он вынул с него пачку сигарет. Неужели он действительно проигнорировал мои слова? Не думаю, что это мне сойдёт с рук.
Заметив мой пристальный взгляд, он искоса глянул на меня, сверкнув своими красно-карими глазами. Я резко обернулась, вновь уставившись в окно.
Машина тронулась, и мы на быстрой скорости начали отдаляться от леса.
— Куда мы? — поинтересовалась я.
— Увидишь.
Через десять минут мы остановились возле какого-то дома, но я не понимала где мы, так как видела лишь его очертания. Открыв дверь, я ступила на землю и вдохнула свежего воздуха. Сощурив глаза, я опешила.
— Это..
У меня отняло язык от шока.
— Да, я привёз тебя именно сюда. Я хочу поговорить с тобой, как раньше, за столом.
Я кивнула, и мы вошли во двор дома. Это был наш с ним двухэтажный дом. Именно здесь я ревела как не в себе после его ухода. Именно здесь он всё и разнёс.
Последний раз я здесь была год назад. Решив больше не появляться сюда, чтобы не делать себе ещё больнее. Смирилась с тем, что у Дэвида другая любовь. Моя клумба уже вся иссохла, а бассейн, которым любил заниматься Дэвид позеленел и укрылся налётом.
— Выглядит как заброшка, — подал голос Дэв.
— Почему же как? — я повернулась назад к дому и лбом встретилась с его грудью, — Даже заброшку чаще посещают чем этот дом, — я отошла от него, но меня схватили за руку и притянули обратно.
— Я так люблю тебя.
Обняв меня, Дэвид зарылся носом в мои волосы и пальцами провёл по ним. Я вздохнула и сильнее прижалась к его груди.
— Как же так, Эрика. Когда мы все успели вырасти? — сдавленным голосом спросил Дэв.
— Я не знаю, не знаю. Я хочу домой, в наш двор. Хочу к маме. Я не могу, — меня не хватило на слов больше, и я просто расплакалась.
— Я тоже, моя хорошая.Мне двадцать шесть, а тебе двадцать четыре. Ты беременна, и не от меня, а от нашего лучшего друга. Как же это.. Ведь даже будучи ребёнком, я всё равно представлял тебя в роле своей жены и матери наших детей. За что жизнь к нам так? — отчаянно говорит Дэвид, а я усмехаюсь в его рубашку.
— Проклятие в аду. Помнишь же? — наивно подняв голову, я встретилась с насмешливым взглядом. У него всегда было такое выражение лица, когда я говорила бред. Нижняя губа закушена, а глаза смеются надо мной. Но, ведь, я не говорю бред.
— Сказки это всё, но я помню.
— Нет, Дэв! — вырвалось громче чем хотелось, — В этой «сказке» было сказано, что за нарушения приказа Итану и Рубине никогда не будет положено быть вместе, а их дети от следующих браков будут вместе, и внуки будут вместе, и правнуки. И так с поколения в поколение. Понимаешь? Мы их потомки!
— Ты прекрасно понимаешь, что я никогда не верил в такое, — закатив глаза, произнёс он.
— Да их даже описывали как нас. Рубина была нежная и домашняя, но порой жестокая женщина, которая привлекала к себе много мужского внимания. Итан был настоящим деспотом. Когда он видел любой взгляд в сторону Рубины то сходил с ума. Ему не нравилось как она одевается, хотя в аду было так принято. Все эти качества передались его наследникам и потомкам! Ты и твой отец такие же!
— Я не верю в это дерьмо! — закричал он.
— Давай без этого! Ты его копия, но менее жестокий из-за того, что детство твоё проходило со мной!Это действительно правда, — я задумалась, — Если у тебя будет мальчик, а у меня девочка, то я уверена, они будут вместе. Моя мама же была с твоим отцом.. — я запнулась, вспоминая совсем неприятные события.
— Хорошо. Мальчик должен быть похожим на меня, а девочка на тебя, — закатил глаза Дэвид, и вдруг умолк, — Не говори больше о моём отце.
Я согласно кивнула, и мы добрались к двери. Дверь, в которую входили мы с радостью, грустью, любовью и злостью. Эта дверь ни раз повстречала ненависть, ревность, кулаки Дэвида. Тарелки, которые я била об дверь, вазы тоже там бывали
Тяжело вздохнув, я заметила как Дэвид крутит ключем от дома в замочной скважине. Сердце уходит в пятки, а дверь резко распахивается.
Я вижу всё тот же стол, всё ту же кухню. Диван, плазма, картина. Лестница, которая ведёт на второй этаж.
— Ну, заходи, — сдавленным голосом произнёс он, и вмиг прокашлялся.
На самом деле, очень странно всё это. Такое чувство, что что-то произойдёт. Подозрительно он себя ведёт очень. Заметив мой подозрительный взгляд, Дэвид занервничал. Черт побери, что с ним?
— Дэв.. — с опаской произнесла я.
— Быстро зашла в дом, — грубо кинул он, стиснув челюсть.
Я испугалась его грубого голоса. Попятившись назад, не отрывая от него глаз, я отрицательно замотала головой. Моя интуиция меня никогда не подводила. Я знаю, какой он, когда ему что-то не терпится со мной сделать. Он нервничает и злится, а когда его ещё и не слушаются то лучше укусить себя за язык, но послушаться.
Его густые брови сходятся, а взгляд выглядит суровее.
— На каком языке ещё объяснить блять?! — начал кричать он мне в лицо, от чего я зажмурилась и дёрнулась.
— Что с тобой? — тихо и испуганно произнесла я, поднося свою ладонь к его лицу.
— Зайди. В этот. Чертов.Дом! — по слогам повторил он, и я резко отдёрнула свою руку, переступая порог дома.
Вдохнув воздух в доме, мне показалось, что всё так и сохранилось. Будто запах даже сохранился.
— Вот и умница, — с насмешкой прозвучал голос Дэвида позади меня.
Я услышала звук закрывающихся дверей на ключ, и резко обернулась. Но вдруг врезалась в его крепкую грудь. Неуверенно подняв голову, я встретилась с безумными глазами. Я медленно отходила от него, а он шёл на меня. Он убрал мою выбившуюся прядку волос с лба, и зарылся в моих волосах руками. Я сглотнула, глядя на его безумный взор. Неожиданно я упираюсь в стену и отвожу свой трусливый взгляд от него.
— Ты так сильно боишься меня? — он улыбается во все тридцать два и сверкает глазами.
— Ты выглядишь не так как всегда..— мои глаза заслезились.
Его лицо приближается к моему уху, и он тихо шепчет мне.
— Я сошёл с ума, Эрика, — с насмешкой прошептал тот, — Хочешь узнать какая у меня стадия? — я затаила дыхание.
— Отпусти меня.. — выдавила из себя я.
— Что? — спросил Дэвид, искренне не понимая о чемня говорю.
— Я боюсь тебя..
И я не соврала.
— У меня пятая стадия, Эрика. Врачи говорят, что за последние два года я теряю себя. Я теряю себя, блять, из-за того, что тебя не было рядом, что ты рядом с нашим лучшим другом, что у тебя родится сын от него. Я, черт возьми, на взводе от этого всего.
Пятая стадия. Пятая стадия. У него пятая стадия. Это последняя стадия. Как у его отца.
Но у его отца была пятая с плюсом, потому что мою маму убили его враги на переулке. Он сошёл с ума ещё тогда, когда мы с Дэвидом были маленькими. Наше детство было ужасным и совсем не детством. Маму я помню как шикарную женщину с добрыми глазами. В воспоминаниях сразу же всплывают её золотые волосы и глубокие голубые глаза. Я помню момент, как она читала мне сказку с улыбкой, но вмиг её улыбка сползла с лица, потому что в дом ворвались незнакомые люди, а среди них был отец Дэвида. Высокий, статный мужчина в смокинге. Его нахмуренный вид испугал и меня маленькую. Отчетливо помню его грубый голос.
«Живо за мной, Рэйчел»
Мамины глаза налились слезами, и она крепко прижала меня к себе, будто прощаясь. Я заплакала и потянулась за ней. Мамины слова звучали очень умоляюще.
«Прошу тебя, Адам. Отпусти меня, умоляю»
Мамин голос отдалялся и я отрывками слышала её печальный плачь. Я заплакала и откинула книгу со сказками. Через минуту в дверях появляется силуэт того здоровенного Адама.
«Отпустите маму»
по детски пригрозила я, и начала отползать в конец кроватки, когда он начал приближаться.
«С твоей мамой будет всё хорошо, вставай и одевайся, малыш»
по доброму произнёс он.
Хорошо помню как мы сели в машину и я увидела плачущую маму, которая закрыла своё лицо ладонями. Меня посадили на задние сидения к какому-то мальчику с большими карими глазами. Он кушал мороженое и смотрел в окно машины. Это и был Дэвид. Тогда я и сказала ему что-то впервые.
«А тебе что, можно мороженое кушать?»
Его светло-коричневая макушка повернулась ко мне, а глаза по детски начали изучать меня.
«Хочешь?»
он протянул мне своё мороженое и улыбнулся.
Я никогда этого не помнила. Почему же сейчас воспоминания врываются в мою голову? Дальше помню как я улыбнулась ему в ответ, но отодвинула его руку.
«Нет, мне мама не разрешает»
Маленький Дэвид пожал плечами и мы услышали крики. Его отец опять кричал.
«Закрой свой рот, Рэйчел.Как я сказал, так и будет»
его рука хлопнула по салону машины и мальчик подпрыгнул. Выронив своё мороженое, он спрятал своё лицо в маленькие ладошки.
Помню, как удивилась, почему это он так пугается.
Голос мамы начал казаться увереннее.
«Не пугай детей! Посмотри на своего запуганного сыночка! Тебе его не жаль? Тварь ты бессердечная, Адам»
Моё сердце сжалось, когда я вспомнила резкий хлопок и мамин плачь, а потом ещё сильнее плачь Дэвида.
В воспоминания ворвалось то, как я закричала.
«Мамочка не плачь! Почему ты плачешь, мама?»
От этих слов маленький Дэв ещё сильнее начал плакать, и я потянулась к нему, обняв его так крепко, как только могла.
«А ты, почему плачешь?»
«Я боюсь когда папа кричит»
Мне стало так жаль его, что я, не обдумав, быстро чмокнула его в детскую щёчку, подумав, что это его должно успокоить. Меня всегда успокаивало, когда мама целовала меня в детстве.
Я от смущения резко отпустила его и принялась рассматривать маму на передних сидениях, но ни её ни Адама не было. С улицы начали доноситься некоторые звук, точнее, крики.
Я поднялась на коленки, выглянув в окно. Заметив там вырывающуюся маму из лап Адама, который крепко держал её в своих то ли объятиях, то ли тисках.
«Нет! Никогда! Адам!»
«Я всегда любил тебя, идиотка!»
Вдруг всё затихло, и мама перестала вырываться. Она застыла, глядя ему прямо в глаза. На самом интересном моменте я почувствовала, что край моего платья начали дёргать.
«А что такое любовь?»
Я присела к нему, и выдохнула.
«Нуу.. я люблю своего плюшевого мишку. Люблю кормить его, спать с ним, играть, обнимать»
«Тебе с ним весело. Это и есть любовь?»
«Мама говорит, что я пока что не знаю, что такое любовь. Но я знаю, что люблю своего мишку. А ты что, никого не любишь?»
Я искренне удивилась этому и улыбнулась.
«Я люблю клубничное мороженое..»
Я по детски засмеялась
«Неет, ты же его сьеш. А маму ты любишь?»
Помню как он резко отодвинулся от меня.
«Отстань!»
его голос дрожал
«Но ты сам спросил..»
«Перестань со мной говорить, малявка»
Он вскричался и я отодвинулась от него, испуганно глядя на него.
Я вжалась в спинку кресла и начала вслушиваться в голоса на улице.
«Ты когда нибудь закроешься?»
стальным голосом кричал Адам.
«Да пошёл ты, Мурмайер»
прохрипела мама, и я заплакала.
«Я тебя мало выпорол? Так сейчас мы это исправим!»
я поморщилась и всхлипнула, судорожно убирая руками слёзы.
«Нет! Прошу, любимый! Не нужно!Умоляю, Адам!»
мамин плачь казался громким криком, и мои маленькие ручки затряслись.
Я услышала звук открывающихся дверей машины, и обернувшись на звук, не обнаружила там мальчика.
К ним подбежал Дэвид.
«Папа, не трогай эту тётю!Пожалуйста!»
взмолился мальчик, а моя мама уже задыхалась от слёз.
«Эту тётю я буду трогать тогда, когда захочу. И только я смею её трогать! Дэвид, быстро в машину!»
через окно я видела как Адам всё ещё держал маму за шею.
«Адам..»
прохрипела мать, и её ноги не смогли больше удерживаться. Она схватилась за его спину, как за спасательный круг.
Адам сразу же поднял маму на руки, а за ними хвостиком побежал маленький Дэвид.
Я потянулась к маме, которая крепко спала на руках у отца Дэвида и заплакала. Адам зачесал её волосы на затылок, чтобы не мешали, а сам поцеловал в лоб.
Я обижено сложила руки и отвернулась к окну.
«Прости меня, моя Рэй..»
медленным и спокойным голосом произнёс отец Дэвида, глядя на умиротворённое лицо мамы, которая упала в обморок.
«The end flashback.»
— Дэвид..— отчаянно произнесла я, боязно сглотнув.
— Эрика, ты не ловила себя на мысли, что я какой-то слишком спокойный, при том, что ты замужем за нашим лучшим другом, с которым я постоянно ссорился из-за тебя? — он сузил глаза и легко провёл рукой по моему плечу.
— Ловила..
— Ты такая глупая.. Всегда подчиняешься мне, а потом сама же страдаешь. Нельзя быть такой наивной, пора бы запомнить, кто я и какой я. Всю жизнь ты пыталась сделать меня более мягче, чем мой отец, но от реальности не убежишь. Я всегда буду таким, как он, — спокойно говорил он, поглаживая мою голову.
Без раздумий его губы накинулись на мою шею и он зарылся там. Я попыталась его отодвинуть, но он вжал меня в стену ещё сильнее. Я чувствовала его отметины на своей шее, на лице ощущала мокрые следы от его языка, которым он проводил от ключиц до щек.
— Прошу, Дэвид..
— Молчать, Эрика! — строго приказал Мурмайер и взял меня за шею. Но нежно.
— Не делай со мной ничего, пожалуйста, любимый мой, — я провела по его щетине пальцами, и уловила как она смягчился в лице.
Его мышцы напряглись, а глаза закрылись от моих нежных прикосновений. Через пару секунд он резко распахивает глаза, и со всей силы берёт меня за шею, приближаясь к лицу. Я испуганно охнула, и поняла, что весь мой план не подействовал.
— Мерзавка, решила манипулировать мной? — ненавистно говорил он, а я не понимала, откуда у него столько ненависти ко мне.
— Сукин сын! Я тебе не мерзавка! — взорвалась я и плюнула ему в лицо.
Он сощурился и отпустил меня, немного отойдя от меня. Вытерев со щеки мои слюни, он поднял свой взгляд на меня. Я не думая ни секунды рванула к двери, но Дэвид успел словить меня и притянул к себе, зажав локтем мою шею. Он тяжело дышал мне в затылок, крепко сжимая мои дыхательные пути.
— Твоя мать была более покладистей. Отец раз крикнул, так она сразу заткнулась, а у тебя ротик грязный, — он усмехнулся и выдохнул всё своё тепло со рта мне в затылок, от чего моё тело покрылось мурашками.
Развернув меня к стене, он опять меня вжал в неё, всё ещё сжимая локтем мою шею. Пристроившись сзади, его таз двинулся навстречу моей попе, показывая то, как он завёлся. Мне стало противно, и я решила выплеснуть все свои негативные эмоции на него.
— Так может, твой отец просто мог заткнуть мою мать, а ты не способен? — он затих и я уже сто раз успела проклянуть себя за эту выходку.
— Ах ты, дрянь! — вскричался он, и одним лишь движением закинул меня на плечо как куклу.
— Пусти! Пусти! — пока он поднимался по лестнице я успела поцарапать его поясницу до крови, на что он никак не реагировал.
Он кинул меня на пол, и моя спина тут же болезненно отозвалась. Я опёрлась на кровать, поднимая глаза на него. Он снимал ремень со своих джинсов, похотливо и ненавистно смотря на меня. Он в предвкушении чего-то интересного.
Подойдя ко мне, он посмотрел на меня так властно, что от такого взгляда уже хотелось упасть в обморок. Я выглядела жалко, а он смотрел надменно и высокомерно, мол показывая, что он здесь главный. Я ненавидела такие взгляды от него.
— На колени! — приказал он, кидая ремень на кровать.
— Да пошёл ты, урод! — истерически крикнула я, а он рассмеялся.
Медленно и спокойно он завязал ремень на моей шее, и слёзы непроизвольно хлынули с моих глаз.
— Будешь сопротивляться, милая. Ремень будет туже завязан на твоей хрупкой шейке, — он несильно похлопал ладонью по моему лицу, и потянул за ремень, от чего мне пришлось встать на колени.
Он тянул всё сильнее, из-за чего я упала на четвереньки, не в силах больше стоять на коленях. Как же жалко я выглядела. Ему нравилось смотреть на такое зрелище. Дэвида возбуждала покорность, и вот я, полностью обезврежена и покорная хожу на четвереньках как верная собачонка на поводу у своего хозяина.
Он сильнее дёрнул ремень, потому что я резко остановилась. Я упала на пол, больно ударившись головой. Я испытывала ненависть к самой себе. Ничтожная, наивная дура, которая думала, что он всё просто так оставит. На что я надеялась? Я прекрасно помнила, что устраивал мне Дэвид и какие сцены ревности он мне показывал. Помню как он таскал меня за волосы по всей гостиной, потому что я пришла в пять утра пьяная. Специально тогда ждал меня всю ночь, и сразу же, как только я вошла в дом начал кричать какая я шлюха.
С его уст сошла надменная ухмылка, которая отражала его удовлетворение. Шею начало неприятно давить, и я попыталась встать хотя бы на четвереньки.
— Мне больно.. — выдавила я из себя, как тут же ремень начал затягиваться туже и я кашлянула.
— Поплачь, прошу, плачь, — хриплым голосом от возбуждения сказал Дэвид.
Я промолчала, пытаясь скрыть слёзы, которые выступили не от боли, а от унижений. Я ненавижу такого Дэвида.
Дёрнув ремень, он повёл меня за собой ближе к кровати. Он специально быстро шёл, из-за чего я счесала колени и часто падала. Швырнув меня на пол, я опять опёрлась на кровать. Дэвид открыл тумбочку, в которой как ни странно оказалась верёвка. Готовился? Определённо.
Он расправил мои ноги, чтобы они лежали вдоль, а сам залез на меня сверху, чтобы я не сбежала. Я слышала его тяжёлое дыхание, даже слишком тяжёлое. Дэвид больно давил мне на колени. Взяв верёвку, он туго перевязал мои запястья.
— Дэвид! — прикрикнула я, — Я же не смогу так ходить.. — он улыбнулся, затуманенным взглядом посмотрев на мои отчаянные глаза.
— Я знаю.
Он слез с меня, отошёв в конец комнаты. Присел на кресло и раздвинул ноги, с грязной ухмылкой смотря на меня.
— Ко мне иди, — приказал Дэвид.
— Я тебе не собачонка! — огрызнулась я.
Мурмайер резко подорвался с кресла и подошёл ко мне. Наклонившись над моим лицом, он цинично посмотрел мне в глаза. Его руки грубо припали на мою шею. Я почувствовала нехватку воздуха. Моя голова будто потяжелела на килограмм пять. Пульс участился. Он затянул туже мою шею.
— Нет! — еле еле прохрипела я, вцепившись в руку Дэвида, — Я пойду. Только, пожалуйста, развяжи..
— Будешь покорной? — безумно посмотрел он на меня.
Я много раз кивнула и не заметила как с моих глаз потекли слёзы. Я не должна была плакать!Его ещё больше заводят мои слёзы. Он немного ослабил хватку ремня и, чуть задумавшись, вновь взял верёвку и отрезал ножницами большой кусок от неё. Взяв в руки мои ноги, он перемотал верёвкой щиколотки. Нежно провёл рукой по моим стопам и, резко сняв моё платье, вернулся на кресло, приняв свою позу.
— Пореви сильнее. Ты же так красиво умеешь плакать, — холодным тоном приказал Мурмайер.
С моих глаз давно стекали слёзы. Но я не кидалась в истерику, я привыкла к этому. Уже неудивительно. Конечно же, это уже не тот запуганный мальчишка, который боялся своего отца. Он вырос и ожесточился. Стал таким как его отец. Но как же мне повезло с тем, что Дэвид со мной не вытворяет то, что делал Адам с моей матерью.
Преодолевая боль в коленях, я поползла через всю комнату к нему, глотая жгучие слёзы унижений. Один раз упала на локти, второй не угадала с шагами и запуталась ногой в верёвке. Стоя на коленях перед ним, я опустила голову, лишь бы не видеть его удовлетворённое лицо.
Дэвид раздвинул ноги шире, и потянул ремень на себя, от чего я свалилась лицом в его пах. Немедленно собираясь подняться, его рука вжала мою голову сильнее, и он вздохнул, поддавшись своим тазом вверх.
— Расстегни ширинку, — сдавленно произнёс Мурмайер, а я зажмурилась.
Зубами прикусив замочек, я потянула его вниз, наблюдая за реакцией Дэвида. Он нахмурил свои брови и прикрыл глаза. С ширинки было видно его напряжённый член до предела.
— Работай, — сглотнул он и придвинулся ближе, откинув свою голову на кресло. Я молча глотала свои слёзы, даже не собираясь ничего делать, — Ну же, звёздочка, поработай ротиком, — он ухмыльнулся.
В груди неприятно заболело. Он назвал меня прозвищем, которым любил меня называть в детстве. Урод.
— Ты жестокая мразь, Мурмайер, — я всхлипнула и отвернула своё лицо.
Громко зарыдав, я наплевала на всё, что было до этого. В сердце поселилась большая обида на него.
— Даа.. — хрипло и возбуждённо протянул он, — Меня так заводит твой плачь. И в детстве нравился он. Мне нравилось тебя успокаивать. Моя звёздочка любимая, поплачь громче! — последние слова он выкрикнул и повернул мою голову к себе.
Намотав мои волосы себе на кулак, он достал свой член и воткнул мне его в самую глотку. Слёзы стекали не только по моим глазам, а и по моему сердцу.
«The end flashback.»
*Nous ne sommes pas contents – Мы не счастливы.
*Pas du tout – Никак нет.