Альтернативная реальность, школа, Санкт-Петербург, Россия.
***
Когда над сонным городом, примерно около полпятого утра уже зарделся ярким пламенем рассвет, Салли-Кромсалли доигрывал очередной уровень на приставке «PlayStation». Как это обычно было летом, парень, сбив свой режим к чертям, тратил свои часы, предназначенные для отдыха, на видеоигры, сериалы и книги. Ему было все равно на домашнее задание на каникулы, он был отнюдь не отличником, выполняющим все беспрекословно. Он, конечно, делал все это, но лишь в последний момент, впопыхах, в бегах между предметами, торопясь и кое-как. Салли всегда откладывал подобные, скучные для него занятия на потом, прокрастинируя. Он не любил школу и учёбу. Учился он ради своего папы, уроки выполнял «для галочки», списывал, иногда прогуливал.
***
Летние заслуженные три месяца отдыха — вот рай для него. Можно не спать хоть всю ночь, делать все, что душе угодно: играть, слушать музыку, танцевать до рассвета, читать, смотреть фильмы. Самое главное, чем так нравилось ему это беспечное и беззаботное знойное время — это то, что нет мелькающих лиц отвратительных одноклассников. Одни смеются, другие разговаривают, и все разделены на какие-то группы. Только он один, его верный друг —окно, где всегда можно посмотреть на не меняющееся красивое лазурное небо, а зимой на белоснежные покрывала снега, осенью на лиственный ковёр, весной на первые цветы, а летом, только дома, все то же окно, по-прежнему он один, только отец, поздно приходивший с работы, нарушает эту безмолвную тишину.
***
Он всегда любил природу, экологию и небо, ратовал за экологические лозунги, даже был активистом экологической партии — но он никогда не любил людей. Настоящий человек, друг, слушатель, умеющий поддержать в нужную минуту, помочь, когда трудно, понять, когда никто не понимает, когда собаки воют на душе, у него не было. Да и просто людей адекватных, которых он встречал в своей жизни, можно было пересчитать по пальцам. Его мама и бабушка — две самые лучшие женщины на свете. Вот кто привил ему любовь к природе, животным, окружающему миру, кто не осуждал его никогда. Мама и бабушка, едя из бабушкиного дома в деревне — такого тёплого, всегда наполненного весельем, домашней атмосферой, где свое время и детство проводил Салли, где постоянно были свежеиспеченные пирожки, любовь, бабушкина улыбка и мамина поддержка, где они были счастливы, они попали… в аварию. Врезались в грузовик, машина перевернулась, но мама всегда хорошо водила. Это как злой рок, проклятье, сопровождавшее Салли потом всю его жизнь. Узнав это, Салли впал в депрессию, разочаровался в жизни, людях, во всем. Он вынужден был переехать к отцу, заядлому любителю выпить и привести шлюх в дом. У него было просто немое отчаяние, он вставал с кровати и не понимал, зачем он живёт. Смысла жизни у него не было, поэтому он и делал все «для галочки».
***
Когда молодой человек перешёл в другую школу в возрасте 15 лет из-за конфликтов с учителями и угроз, драк, издевательств и презрения всего класса по поводу его внешнего вида, «отпугивающего общественность», «женственного и гейского», «влияющего на младшие классы отрицательно» — со слов учивших его людей; «одеваешься как пидор!», «хуже девчонки!», «ты фальшивка, а не мужчина, мужчины не носят хвосты», «ты прямо как твои волосы — голубой», «что за имя такое — Салли? отсосали? мы все знали, что ты гей, можешь не оправдываться, но нашего одобрения не жди. в России таких не любят, так что держись подальше от нас, отребье», «стрелка сегодня. в 6 часов вечера, за школой, докажи, что ты мужик, а не какой-то гей! если зассышь, я тебе твои волосы отрежу», «я тебе щас твою маску разъебу» — со слов его одноклассников, он думал, что наконец наступит время облегчения, в другой школе его будут не знать, он ни с кем не будет общаться, не будет открываться, доверять, как доверился тем ублюдкам. Не тут-то было. В новой школе ничего не изменилось, лишь люди, которые конечно и отличаются, но схожи своими животными осуждающими взглядами, больными ударами и «добрыми», старыми, как забор на заднем школьном дворе, угрозами. Сал в своей прошлой школе, конечно, пытался себя защитить, ходя на «стрелки» с этими долбоебами, он же не какое-то ссыкло, верно? Но зачастую он оказывался слабее. Зачастую, его просто забивали толпой его ненавистники. Он был вдвое слабее их, меньше по росту. Он один против толпы слишком мал, слаб, одинок. Ввиду бессмысленности этих драк и невозможности себя на них защитить и ответить им как следует, он перестал ходить на драки с ними. Но кто сказал, что побои на этом прекращались? Его просто после уроков окружали около школы, когда он уже собирался домой, и избивали. В синяках, ссадинах он возвращался домой. Читатель спросит: что же отец? А отцу было глубоко похуй на сына. Что ему сделать? Но не будет же отец драться с врагами сына, со всем классом, вы даже не сможете себе этого представить, как бы это было позорно, по мнению отца, для самого отца. Он говорил Салу: не обращай внимания, все образуется, ты должен быть мужиком, мужики умеют за себя постоять, а ты тогда — ненастоящий мужик, давай пол тебе поменяем в паспорте, баба ты ноющая.Поддержки не было ниоткуда. Один раз Салли даже, как и обещали, обрезали волосы. Не все, но часть, и он ходил с волосами до подбородка, больше не имея возможности по-любимому заплетать их в свои хвостики. Когда Салли перешагнул порог отчего дома, придя в таком виде, отец просиял: — Моё дитя становится мужчиной? Неужели! Волосы стали короче, давай вообще обрежем их к чертям! Салли, игнорируя своего батюшку, поднимался к себе в комнату. Слышал нередко стоны снизу очередной батюшкиной шлюхи. Как же ему было отвратно на душе, как же ему хотелось покончить с этим, умереть и все тут, конец сказки о Мальвине. Но одно но: он боялся и продолжал терпеть этот ад. Страх был выше всего этого. Денег на психиатров не было. Уйти из дома, сбежать? А куда? Друзей у него не было. Родственников больше, кроме отца, тоже. А что он сам себе может дать? Деньги, еду? Такой отчаянный, одинокий и с депрессией он бы долго не протянул, поэтому держался ещё за этого человека, от которого только осталось название «папа». А сам себя успокоить мальчик не мог, вы себя представьте в такой ситуации, как бы Вы себя повели? Точно не спокойно. Он только не мог понять: чем он это все заслужил? Что он сделал? Чья кровь у него на руках, что он такое натворил? Ничего. Он просто выглядит не так, как другие, отличается, показывает свою индивидуальность и самовыражается. Но он не удобен обществу мразей, он не представитель серой массы, не забивной оффник, не популярный мальчик, не обычный парень. Его отличают лишь волосы и маска — все. Но за право носить это и существовать он платит высокую цену. Что же учителя? Как уже выше было сказано, вели себя как собаки, звери, животные, набрасывающиеся на мальчика. Осуждали, обсуждали, позорили перед всем классом как пример «женоподобного мальчика, каким быть нельзя, это плохо». Что же новая школа? Та же пьеса, те же песни, те же персонажи. Но был там и один человек, светящийся лучами, от которого веяло добротой и нежностью…