Травы расцвели

- И? – спросил Тедди. – Что это значит, Джису-я? Джису наивно опустила глаза на лист с красивым символом агентства – на нем был записан ее ответ. - То и значит, - честно сказала она. – Я отказываюсь от участия в группе добровольно. Дебютируйте пятерых. - То есть? Ты решила отступить от своей мечты? - Моя мечта всегда со мной, - с достоинством ответила девушка. – Но мне действительно жаль, что я не смогла стать частью коллектива. Я пыталась. И буду пытаться дальше. Но девочки не должны страдать из-за того, что я не расту достаточно быстро. - То есть, ты считаешь, что ты слабое звено? - Именно, - кивнула Джису. – Хотя мне и больно это признавать. Я слабое звено. Я отстаю от девочек и подвожу их. Впятером они станут замечательной группой. Я буду поддерживать их постоянно. - Они все написали только три имени. Ты решила поиграть в благородство? Думаешь я поверю во весь этот бред про слабое звено? Тедди встал с места, обошел Джису и сел напротив. Она молча виновато улыбнулась ему и опустила голову. Сказать ей действительно было нечего. - Простите, оппа, - выдавила она из себя. – Я помню, что обещала вам догнать девочек, но я не смогла. Я не смогу быть своей среди них, я не такая... У меня иные ценности, видимо, мне лучше остаться актрисой. - Скажи тогда, чем именно ты отличаешься от них? Более тонкая натура? Больше подвержена слабостям? - Нет, - покачала головой Джису. – Я хуже них, если хотите, чтобы я резюмировала. И я хуже них во всем. - А ведь ты казалась мне самой умной, - с сожалением сказал Тедди. – Но, видимо, я ошибся. Никогда бы не подумал, что вы можете быть настолько слабы, Джису-я. Ты ведь актриса, тебе свойственно играть. Но как ты можешь думать, что я во все это поверю. Что ты сдаешься, что ты устала... Это просто противоречит всему тому, что я знаю о тебе. - Значит, вы просто плохо меня знали, - Джису подняла глаза. – И разве я не могу устать? Разве любой человек на земле не может устать? И вы, оппа, например. Вы сказали, что считали меня умной? Напрасно. Есть люди умнее меня. И умнее вас. Я ведь вас тоже считала самым умным. - И чем же я сглупил? Что я сделал не так? - А сами вы не сможете ответить на свой вопрос? – Джису посмотрела внимательно. – Или вам все ваши поступки кажутся правильными и достойными? - Я не поступал с вами плохо или подло. Ничего не обещал. Вложил в вас столько, сколько нужно было. Я привязался ко всем вам... Я понимаю, тебе не понравилось то, что я заставил вас выбирать, но взрослая жизнь всегда предполагает выбор. Вам придется жить вместе долгие годы, это правильно и нормально, что придется принимать решение, с кем жить приятнее или полезнее. И то, что вы не сможете так работать в одном коллективе, тоже ясный факт. Не я в этом виноват. - Но каждая из шестерых вложила всю себя в ваш проект, - Джису рассердилась. – Каждая положила перед вами все свои мечты. Мы все искренне старались понравиться, не разочаровать, у каждой мысли были только об одном – оппа, оппа, оппа. - И? Что я сделал не так? Я стараюсь, чтобы ваши мечты стали реальностью... - Дело в вашей жестокости, оппа... – Джису опустила голову. – В том, как просто и легко вы позволили себе так поступить с нами. Просто взять и заставить нас выбирать. И выбирать не из чужих и посторонних – выбирать из вчерашних подруг, коллег, донсенов. Неужели это не жестокость для вас? - Это жизнь, Джису-я. Я хочу привести вас к ответственности. Пока я не начну говорить с вами по-взрослому... - Но зачем говорить с нами по-взрослому? Вы не наш родитель, вы даже не наш менеджер. Вы продюсер. Человек, которому мы искренне верили. И если бы вы не собрали всех нас вместе, то никогда бы не дали нам надежду дебютировать. Да. Я признаюсь, что я поверила вам. Я поверила в свои силы. Я поверила в то, что я смогу. Но теперь... - Что изменилось? Если только одни мои слова заставили тебя отказаться... - Я не смогу спокойно жить и участвовать в группе, если буду знать, что кто-то остался за бортом. Только не в этот раз. - За бортом они останутся по своей вине. Зато это будет полезным уроком на будущее, он сможет дать им шанс в будущем. - Но это ранит их до глубины души. И заставит сомневаться, что они не зря так много вложили в вас, в себя, в этот проект. Уйти теперь, когда дебют так возможен – это слишком жестоко. А знаете, что я точно не смогла бы пережить? - Что же? - Те, кто останутся, буду знать, что ушедшие остались за бортом по их вине. Они будут всегда помнить, что могли бы остаться на их месте. Они будут разочарованы в вас с самого начала. И вот это невозможно будет пережить. По крайней мере, я точно не смогу. Я отказываюсь! - Но я-то в чем виноват? Это обычный выбор, и не мне его делать – только вам. - Вы переложили эту неприятную функцию на нас, вот в чем вы виноваты, - сказала Джису серьезно. – Вы сами запутались в своих мыслях, наши конфликты и наши потери заставили вас пасть духом, и вы пошли в сторону меньшего сопротивления. Не хотите думать и решать за нас, решили просто дать нам возможность принять неприятное решение. Но это не наша обязанность. Мы этого делать не должны. Мы – нет, а вот вы... - Джису-я... – Тедди удивленно покачал головой. – Я не узнаю тебя. Никогда бы не подумал, что ты можешь так плохо думать обо мне. Я никогда бы и не посмел поступить с вами подло. Я... Я просто хотел, чтобы ваш коллектив был самым близким и настоящим, я был уверен, что вы сделаете правильный выбор. - И они его сделали... – с жалостью сказала Джису. – Как и я. Я ухожу. Простите меня. - У тебя есть обязательства по контракту, - запоздало напомнил Тедди. – Позволь себе хотя бы узнать мой вердикт. Выслушай меня. Мне есть что сказать тебе... - Вам не стоит объясняться, я всего лишь трейни... – Джису еле сдерживалась от обиды. – Простите, что подвела вас. Простите, что подвела девочек. Естественно я буду тут до самого конца, но, по крайней мере, вы теперь знаете мое мнение, и я уверена, что я буду услышана вами. Спасибо. Она низко поклонилась и выбежала в открытую дверь, еле сдерживая слезы – впервые Тедди видел ее настолько расстроенной. Сердце его трепетало, он едва смог перевести дух и плюхнулся на кресло, рассматривая собственные ладони – они были влажными. Никогда раньше ни одна женщина не заставляла его так волноваться, а вместе с тем, как радоваться. Тедди нашел действительный вижуал, нашел то, что не мог найти раньше – душевную чистоту лидера, открытость и ясное сознание. - Ким Джису совершенно точно будет в моей группе, - решил он про себя. – Даже если я сам буду вынужден уйти – она останется. *** - Что-то не так? – тихо спросил Мино, Джису молча сидела в пустом лобби, тихо сложив руки на груди, глаза ее были полны слез. – Только не говори, что Ким Джунмен... - Он тут не при чем, - перебила его Джису. – И вообще никто не виноват. Только я сама, оппа. Я сама. Он с минуту смотрел на ее тонкие плечи, бледное лицо. Сел рядом и обнял ее. Однажды он уже позволял себе такую вольность. В самую страшную ночь в жизни Джису. Наверное, она не рассердится, если он поступит так снова. - Я рядом, ты ведь знаешь... – сказал он. – Ты можешь поделиться со мной. Я всегда поддержу тебя, я на твоей стороне. - Я это знаю, - Джису кивнула. – Но это сейчас не сможет мне помочь. Я в том положении, когда мне пора принимать решения самой. Только я могу помочь себе. Никто кроме меня. - Но ты не обязана... Как сказать, делать все сама – не обязана, - искренне сказал Мино. – Позволь тем, кто тебя любит, кто считает тебя семьей, помочь тебе. Я уверен, они будут счастливы. - Это невозможно, - покачала Джису головой. – Я и так привыкла к помощи со стороны... Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Впервые за долгий день ей стало легко и просто, она была дома. - Это из-за группы Тедди Пака... – словно очнулся Мино. – Ты не можешь пережить то, что происходит, да? - Это нечестно, - прошептала Джису. – И не может быть честно. Так не должно быть. Я не могу это принять. - Он не сможет дебютировать вас, если вы будете врагами, - честно сказал Мино. – Да, возможно, в другом агентстве... Да даже в нашем... Но Тедди Пак профессионал, его работа обречена на успех. И он не желает в будущем столкнуться с тем, что уже прославленный его усилиями и его музыкой коллектив станет горсткой злых стерв, презирающих друг друга. - Но это не самое главное... - Вам придется путешествовать вместе, выступать, часто бывать в одном месте, замкнутом пространстве. Это будет практически невозможно – ненавидеть друг друга и всегда хранить хлипкий мир. Между вами должна быть гармония. Если гармонии не будет, тогда не будет и коллектива. Посмотри на нас... - А что с вами не так? Вы все любите группу и любите свою работу. - Именно, - кивнул Мино. – Но мы также любим и друг друга. Я люблю Джину-хена, Юна и Хуни. Если бы не они, у меня бы не получилось писать такие песни, снимать клипы, работать в одном ритме. Они дают мне много сил. Я доверяю им. И тебе нужна такая же команда. В одном ритме, понимаешь? - Я понимаю... – Джису подняла на Мино глаза и улыбнулась грустно. – Понимаю все. Но принять не могу. - Господи... – пробормотал Мино, еле сдерживаясь – он безумно хотел поцеловать ее, настолько хороша она была. – Господи... Он вдруг поймал себя на мысли, что благодарен Тедди Паку и его разговору с Джису. Сейчас у него есть возможность побыть с ней наедине, помочь ей, расположить ее к себе, сделать ее своей, пусть даже и на немножко. Она так популярна, так красива, мужчины вертятся вокруг нее – но Мино всегда будет ждать одного только шанса, одной лишь возможности. - Если бы я только мог, - промелькнуло в его голове. – Мог бы сказать ей все то, что у меня на уме... Но ведь она и так знает... Знает и не может ответить на мои чувства. Она любит того парня. А он оставил ее совсем одну... Почему? Несправедливо... - Оппа, - сказала Джису. – Я засыпаю, оппа. Она действительно закрыла глаза, осторожно качнулась вперед – и Мино едва успел поймать ее на руки. Огромная усталость, которая жила в ней весь день, дала слабину – Джису сидела на диете и практически ничего не ела целые сутки, и теперь потеряла последние силы. Она прошептала извинения, но Мино уже нес ее по коридору – весила Джису совсем ничего, и он был счастлив, безумно счастлив. - Где ключи от твоей квартиры? – спросил он. – Или там открыто? Я отнесу тебя домой... Джису-ни, ты слышишь? Но Джису уже не слышала, прижавшись к нему всем телом, она тихо посапывала в самых теплых руках на свете, ей снилось, что она плывет в облаках, ей снилось, что она летит, ей снилось, что она мягко качается на волнах. - Так хорошо, - пробормотала она. – Тепло, тепло, оппа... Мино думал недолго – осторожно отнес Джису к себе, уложил на свою огромную пустую постель, накрыл ее одеялом, сел рядом и всю ночь не мог отвести от нее взгляда, настолько красивой она была. А потом осторожно лег рядом, чтобы не потревожить ее, закрыл глаза, и почувствовал на себе теплую ее руку. Джису обнимала его. Не веря ни себе, ни своему раздвоенному разуму, Мино долго смотрел на нее, пытаясь понять, что такое ей снится, осторожно накрывая ее одеялом, словно стараясь спрятать от целого мира. А потом почувствовал ее легкое дыхание на своем лице – и потерял сам себя. - Юнги... – отчетливо сказала Джису во сне. – Я люблю тебя. - И я... – ответил ей Мино, глотая собственную боль. – И я люблю тебя, Джису. И я всегда буду рядом с тобой. Столько, сколько потребуется и немного больше. Прости, что я не Юнги. Прости, что я не... Он замолчал на полуслове – Джису открыла глаза и долго смотрела на него, словно и не спала минуту назад. - Я... – растерялся Мино. – Я... Прости, ты уснула, я решил... - Никогда... – сказала она просто и легко. – Никогда не извиняйся, что ты не он, - твердо сказала Джису. – Больше никогда не извиняйся. - Почему? – только и смог спросить Мино. – Почему, Джису-ни? - Потому что ты это ты, и я счастлива, что ты есть в моей жизни, - кивнула она. – Я буду самой счастливой на земле, если ты останешься рядом со мной. Я не заслужила всего того, что ты сделал для меня. Но я клянусь, что больше не проиграю, больше не отступлю. И ради тебя, и ради себя. Спасибо тебе, оппа, спасибо. И вне себя от ее признания и ее слов, потеряв самообладание и здравый смысл, Мино только и смог выдавить из себя жалкое признание в любви и предложение руки и сердца. - Я понимаю, что тебе это не нужно, - честно сказал он. – Но я был бы счастлив, если бы ты была со мной всегда. - Дашь мне немного времени обдумать? – тихо спросила у него Джису. – Я должна немного подумать... Шокированный Мино разрешил ей думать всю ее жизнь – одной лишь надежды ему хватило на то, чтобы стать счастливым. Этот волшебный для него день стал началом его конца. Вот только он об этом и не узнал – и отказывался даже думать на этот счет. Мино впервые и навсегда был счастлив. Никто не мог отнять у него это счастье или запретить ему. Джису сама помогла ему получить надежду. *** - Что это за песня? – услышала Дженни, Джиен остановил музыку, задумался. – Для меня? - Эта для Пак Чеен, - подчеркнул Джиен. – Она другой тональности, написана под нее. Я не собираюсь пока ее публиковать, понимаешь. Пусть пройдет немного времени... Когда вы дебютируете, станете популярны. Песня полежит немного... Но она удачная, поэтому и решил тебе показать. - Она не просто удачная. Она замечательная, - подчеркнула Дженни. – И какой мотив... Искренний и красивый. Наверное, ты сам счастлив, что написал ее. Но она не для меня. Она для Пак Чеен. При всем моем уважении – это третья песня для нее? Или четвертая? - Седьмая, - не мигая, ответил Джиен. – И я думал, мы прошли этот момент с ревностью. - Прошли, - согласилась Дженни. – Но мне всегда казалось, что урок мудрости пошел на пользу нам обоим. Хорошо было бы уважать друг друга. Тебе уважать меня, мне – тебя. Или ты думаешь, что это не так? - Я всегда уважал тебя и любил. Тебе нельзя на это жаловаться. - И именно поэтому ты постоянно пишешь песни для посторонних? Из любви ко мне? - Мне нравится ее голос, - пояснил Джиен. – Я хочу писать для нее, потому что ее голос прекрасен. - А мой? Мой голос плох? - Твой голос прекрасен, - кивнул Джиен. – И я для тебя тоже напишу... Но пока мне всего лишь хочется поиграть с мотивом, понимаешь? Я же не признаюсь ей в любви, я пишу песни. - Я тебя понимаю... – Дженни поднялась с места. – И даже оправдываю. Чеен хороша настолько, что я бы сама с радостью написала бы песню для нее. - Но что-то не так, верно? - Я переживаю важнейший период в моей истории, вот что, - сухо сказала она. – И вместо поддержки от человека, которого люблю, получаю песню для другой. Вот что. А в целом, ничего нового. Она взяла куртку и надела ботинки. Квон Джиен молча смотрел на нее. - Куда ты? – с тревогой спросил он. – Уже так поздно. Останься. Утром я отвезу тебя в общежитие. - Нет уж, спасибо, - сострила расстроенная Дженни. – Тебе нужно вдохновение, чтобы писать песни для Чеен. Оставайся дома. А мне пора. Тренироваться и учиться. Вот песни, написанные для меня. Ничего не говоря, она молча вышла из его квартиры, чтобы больше сюда не вернуться.