Травы расцвели

Чхве Сын Хен всегда считал себя рассудительным и деятельным — он мог сомневаться во всем, в своей внешности, в своих способностях, даже в своих близких, но он всегда был уверен в своем уме. И считал, что примерно знает, каким будет его завтра. Его агентство за последний год прочно встало на ноги и заявило о себе — появились новые спонсоры и представители. Конечно, войти в первую десятку пока еще не мог, но уже мог с уверенностью смотреть в завтрашний день. Парни во главе с Мино были его прочным фундаментом, несколько блоггеров и моделей помогали продержаться на плаву в самые плохие дни, а его актеры тащили агентство вперед, достигая прежде неведомых высот. И одной из них была Ким Джису. А вернее и единственной. Он сразу понял, когда впервые увидел ее, что она способна творить чудеса одной своей внешностью. Бог одарил девчонку удивительной красоты лицом, правильным и настоящим, каким только мог при лучшем своем настроении. Корейцы любят красивые лица. Корейцы готовы пойти на многое ради красивых лиц. Джису же родилась такой — а макияж и прическа помогут ей и вовсе взойти на пьедестал, и прочно стать одной из главных лиц нации. Чхве Сын Хен простил бы девушке и глупый вздорный нрав и бесталанность, но, к счастью, Джису оказалась наивной и хорошо воспитанной, а талантами оказалась одарена не меньше. Она прекрасно играла, весьма хорошо пела, упорно учила танцы, а ее чувство юмора было неподражаемым. И вместе со всем этим она была очень благодарной — ее легко могли переманить другие агентства, особенно влиятельные, но им всем Джису отказывала. Она ценила то, что имела, и помнила кем была до встречи с ним и Дарой. Ее единственным минусом были ее поклонники — и Чхве Сын Хен поначалу даже не постарался уделить этому внимание. Красивая девушка все равно будет встречаться, хочет он или нет — он это прекрасно понимал. И готов был даже смириться, Джису по контракту не могла только замуж выходить и рожать, а встречи и дружба это было вполне себе допустимо. Но, отпустив вожжи, Сын Хен допустил столько ошибок, что теперь ясно понимал — его главная звезда должна быть под контролем со всех сторон. Ли Сын Хен, продюсер, его главный компаньон, и раньше намекал ему — Джису не совсем послушная, Джису хочет свободы, Джису нужно держать под замком, но Чхве Сын Хен совсем не считал, что хочет полного контроля. Теперь же ему было видно — Ким Джису слишком сильно зарвалась, ее репутация может быть разрушена, она пошла так далеко, что может пасть совсем низко или вовсе исчезнуть. Это не входило в его планы, и он был готов действовать. И даже Дара, с которой его когда-то связывали близкие отношения, не могла помешать этому. — Она всего лишь молодая девушка… — говорила Дара. — Дайте ей право выбора. — Она выбрала контракт и работу, — напоминал директор. — Теперь нужно работать. — Но Джису не наша собственность! — Мы вложили в нее столько, что — да, она наша собственность. Она наш хлеб и наша одежда. Стоит ей ошибиться еще раз — и мы потеряем не только ее карьеру, мы потеряем нашу репутацию. — Но давить на нее слишком жестоко! — Если не будем давить мы, начнет давить она. Подумай, чего нам стоило сделать из нее звезду. Мы потеряем все это, если не начнем действовать. Дара обижалась и уходила от разговора — слабая, слабая, как и все женщины. Она успела привязаться к Джису — увидела в ней кого-то, вроде себя, возможно, младшую сестру или свое продолжение. Теперь и Даре нельзя доверять — она будет покрывать Джису и ее проделки, изменит многие вещи, может навредить работе во имя защиты своей подопечной. Чхве Сын Хен понимал — стоит ему расслабиться, и Джису уплывет из его рук, а прощаться с ней он не мог. Чхве Сын Хен был лишен эмоций и чувств. В Джису и Виннер он видел орудия труда, которые приносили ему доход, ничего больше. Если б можно было заменить их на что-то другое, что принесло бы ему еще больше пользы, без сомнений он бы сделал это. В любом случае, это могло быть его шансом, и терять его он не был намерен. Повадки Джису и ее поступки его не злили — он бы злился только если бы видел в ней близкого человека. Нет, Чхве Сын Хен никогда не позволял себе лишнего, он был предельно вежлив и добр. На дне всех этих манер было его равнодушие. Он ничего не испытывал к Джису — вот и все. Никаких добрых чувств. Никакого зла. Ничего. Внутри него не было ничего. — Ты должна вести себя достойно, — сказал он Джису после скандала с Минхеком. — Этот парень больше не может встречаться с тобой. Я понимаю твои чувства, но еще один скандал погубит тебя… — Оппа, он не мой парень… — Джису прекрасно поняла, что он пытался сказать ей между строк. — Я не встречаюсь с ним. Он просто друг. Помогает мне пережить непростое время. — Я знаю, какого рода дружба бывает между парнем и девушкой… — Сын Хен хмыкнул. — И я тебя не виню. Я даже больше скажу — я бы понял и его, и тебя, будь я на вашем месте. Но журналистам все равно. Они делают свою работу и делают ее хорошо. В следующий раз тебя уже никто не спасет. — Мне все равно, — Джису поднимала большие глаза. — Я не боюсь их осуждения, я боюсь быть непонятой. Я не такой человек, который стал бы рисковать всем просто так. Я дружу с ним. Он мой друг. Не любовник и не парень — друг. — Значит, больше тебе не стоит видеться с этим другом, в таком случае, — легко говорил Сын Хен. — Я надеюсь, что ты меня услышишь, Джису-я. — Но я… — Ты будешь вести себя хорошо, чтобы больше не приносить никому проблем, — он кивнул легко, стараясь сдержать раздражение. — И я постараюсь найти тебе больше занятий, чтобы у тебя не было времени. Дьявол найдет чем занять свободные руки. А мне хочется, чтобы ты стала настоящей звездой. Ты должна стремиться к успеху. — Потому что мой успех — это успех агентства? — с грустью спрашивала Джису. — Именно, — кивал Сын Хен. — Мой успех. И успех Ли Сын Хена, который из кожи вон лезет, чтобы найти тебе дораму. И успех Дары, которую я отстраню от тебя, если вы обе не прекратите. И успех наших сотрудников. И успех Виннер… Джису понимающе кивала. Сын Хен нашел то самое ее слабое место. За себя она не боялась — но если вдруг она испортит жизнь тем, кто вокруг нее… Джису усвоила урок. Она его впитала. В тот же вечер он получил знамение Божие — если так можно сказать. Его телефон зазвонил в тишине, и он услышал голос самого Тедди Пака. — Я хочу подписать контракт с Джису, — сказал тот. — Я полагаю, мне нужно с ней все обсудить и… — Как скоро будет ее дебют, если она согласится? — перебил его Чхве Сын Хен, небеса сами привели к нему его спасение. — Я думаю, в течение года… Песни записаны, материал есть. Она не совсем готова, конечно, но если мы приложил усилия… — Мы согласны, — легко сказал Сын Хен. — Она подпишет контракт и станет айдолом. Но вы взамен не будете чинить препятствия ее актерской карьере. Я хочу ее разностороннего развития — вы помогаете мне в моем нелегком деле. — Хорошо… — эхом пронесся голос Тедди Пака. — Но разве вы не должны обсудить это с ней? Как бы сказать, она не совсем хорошо покинула меня недавно… — Это уже не ее дело — решать. Ее дело работать, и она всегда хотела начать петь. Мы ей в этом поможем. — А если она откажется… — Она не откажется. У нее нет права выбора. Отказаться можем мы с вами. Но учитывая ее скандалы… Если вы берете на себя ответственность за ее судьбу, я готов доверить ее вам полностью. Мне нужно, чтобы она развивалась. Вам нужна она в составе группы. — Но вы даже не спросите, какую роль я для нее приберег? Не хотите ничего узнать? — Я уверен, вы сделаете все в лучшем виде. Вы профессионал, как и я. Я вам доверяю. — Я просто хочу сказать — она мне отказала последний раз. Она сама меня покинула, потому что не хотела мешать другим девушкам дебютировать. Таковы ее убеждения, она им верна. Она может неправильно понять вас и даже отказаться. Я бы не хотел ее травмировать, она замечательная девушка. — Я беру это на себя. Можете быть спокойны, она придет к вам и будет работать с вами. Она иногда слишком совестливая, это правда. Но у нее есть мечты и планы, и я собираюсь реализовать их все. Не в угоду ей — ради моего агентства и моего будущего. Тедди Пак еще долго слушал Чхве Сын Хена, пытаясь понять, как трогательная и тонкая Ким Джису попала в руки такого человека, и никак не мог найти ответ. Сам Тедди слишком сильно уважал ее выбор, и боялся причинить ей боль и разочарование, а Чхве Сын Хен и вовсе не задумывался о таком. Чхве Сын Хен думал о другом. Он думал о выгоде. А в этой системе координат Джису и ее убеждениям места не было. Тедди был уверен — Джису к нему вернется. Ее просто-напросто заставит этот страшный человек, найдет способ и заставит. С одной стороны, такие методы пугали его, а вот с другой… Они обещали ему возвращение Ким Джису, а без нее он уже не видел своего коллектива. Тедди впервые в жизни решил проявить малодушие. Он готовился дебютировать коллектив, способный изменить все и вся. Он точно знал, что теперь у него получится. Он бросал вызов и себе, и девочкам, и Чхве Сын Хену, и всей индустрии. И Квон Джиену, конечно же. *** Ким Джонин для Дженни стал откровением — настолько быстро этот человек вписался в ее мир, не оставив ей и шанса сопротивляться. Она впервые сама пала пленницей чар мужчины, и его очарование покорило ее полностью. Он был необыкновенно хорош — во всем, и дружба с ним спасла ее и от скуки, и от тесноты собственных мыслей. Он легко заменял ей всех — родителей, понятное дело, их уже не было. А его заботы и участия ей хватало с головой. К тому же он никогда не забывал спросить, как ее дела, и поболтать с ней обо всем на свете, а легкость, с которой он делал ей добро, и вовсе поражала ее. Он заменил ей, в некотором смысле, и Джису — потому что у той никогда не было времени, а у Джонина времени на Дженни было с головой, хотя он был действующий айдол, к тому же весьма активный. Джонин всегда придумывал, где им можно поужинать, куда сходить, как спрятаться от менеджеров, и он готов был слушать и помогать, помогать и слушать. И ему нравилась Дженни. Заменил он ей и Пранприю, Чеен и других подруг — он просто не дал им шанса, потому что с ним Дженни не нужно было притворяться и играть, она могла легко молчать, если ей хотелось молчать, и кричать, если хотелось кричать. Он и сам был таким же — легким, но не со всеми, только с Дженни. И Джонин доверял ей. А она почему-то без особой причины стала доверять ему. Он нравился ей как человек и как собеседник — и не было нужды в ком-то еще. А самое главное — он видел в ней способную единицу, видел личность. Его восхищал ее голос — сам он пел не особо хорошо, а рэп читать и вовсе не умел. Ему нравилась ее внешность, хотя он и сам был весьма хорош. Он ценил ее и ее личность, увлеченно слушал ее планах выучить французский и восхищался тем, как прекрасно Дженни говорит по-английски. Она безумно мотивировала его — и он не называл ее выскочкой или задавалой. И она точно знала, что он бы не стал писать песен для Чеен, или восхищаться ею. Джонину хватало Дженни — и хотя они были просто друзьями, это безумно грело ее изнутри. Дженни всегда хотела быть первой и единственной. Обычное желание обычного человека. Она не стремилась стать лучшей для большинства, но хотела быть лучшей для тех, кто был лучшими для нее. Она не получила того, чего хотела. И теперь была вынуждена стать лучшей для целого мира. Чтобы тогда ее заметили… Чтобы услышали… И те, кто должен был слышать, и те, кто не должен был. Но Ким Джонин слышал и видел ее уже тут и сейчас. Он был рядом. И ничего не требовал взамен. На восьмую или девятую их встречу — они пили пиво, сидя в ночном парке, смеялись и болтали обо всем на свете — он небрежно чмокнул ее в уголок рта. Дженни не отшатнулась, просто кивнула. — Я живу с парнем, — сказала она. — Я люблю его. — Я знаю, — легко сказал он. — Но это только поцелуй. Я не прошу тебя стать моей. Ты все равно откажешься… Он вдруг заглянул ей в глаза и рассмеялся. — Откажешься? — серьезно спросил он. Дженни не выдержала — прыснула вслед за ним, и вот они уже носятся по темному парку, шутят и догоняют друг друга. Ей никогда и ни с кем не было так легко — и она отпустила все свои проблемы. И затишье с группой, и отношения с Джиеном. Все шло мимо нее. Все равно никто ничего не замечал. Все живут своей жизнью. И никому дела нет до нее. Кроме Джонина, конечно, ему она интересна. Пусть и ненадолго, пусть и просто так. Но интересна. — Джендыки, я тебя люблю, — заплакала Джису, когда Дженни позвонила после новостей о ней и Минхеке. — Прости, что подвожу, прости. — Онни… — Дженни подбирала слова — вдруг ее прослушивают, а Джису играет роль, это шоу-бизнес, тут нет слабостей. — Я могу тебе помочь? — Мне нужно время, — честно сказала Джису, ее Джису, ее онни Джису. — Но Минхек-оппа просто друг мне. Он добрый честный друг, и мне жаль, что я принесла и ему столько неприятностей. Джису говорила много и быстро, а Дженни вдруг почувствовала — в жизни Джису ей тоже больше нет места. Они, конечно, будут близки и дальше, и она всегда будет рядом с Джису, но ее собственная история лежит намного дальше истории Дженни. Теперь и отныне в жизни Джису, как и в жизни Джиена, Дженни не будет единственной и главной. Она будет только одной из многих. Как и все. Как и всегда. Дженни думала недолго — будь она отчаянной и одинокой, она бы написала Чонгуку, но так поступить с этим человеком она не могла. Не могла она разбить сердце и Намджуну — он бы просто не вынес ее возвращения. А говорить с Чимином ей не хотелось. Вечность назад, предав ее ожидания, он перестал быть ей близким. И если не Джису, не Чонгук и не Намджун — то кто? Джиен и Черин? Они уже счастливы, а Дженни — нет. Дженни холодно и одиноко. Никто не осудит ее за желание согреться. За желание провести время с тем, кому не все равно. За боль и усталость от одиночества. Ким Джонин не сразу понял, о чем она говорит в полупьяном бреду, но выслушал до конца и не перебил ни разу. Потом просто протянул руки и принял ее в свои теплые объятья. Он по-своему тоже был одинок, а еще ему безумно хотелось поверить в эту странную девочку. С виду она казалась высокомерной и правильной, а оказалась — простой и уставшей. Он и сам был таким. — Я не встану между тобой и кем-то, кого ты любишь, — сразу сказал он. — Я больше не буду целовать тебя. — И это правильно, — согласилась с ним Дженни. Правильным было и все то, что сделал после Джонин. Он взял машину и, несмотря на свое расписание, увез ее в соседний город. Там они напивались как черти и курили то, что нельзя курить и простым парням и девушкам, не говоря уже о трейни. За эти странные выходные они не переспали, хотя мылись в одной ванной и рассказывали друг другу самые страшные тайны. Просто в близости тел не было смысла — была близость духовная. Джонин забрал эту близость у Джису и Джиена — и больше никогда не вернул ее им.