***
Его звали Калеанан. И ему не исполнилось даже сорока лет. Иные люди в эти годы уже считают себя стариками, а эльфы... Что ж, по людским меркам он был бы немногим старше шестилетки. Чужое место. Чужой замок. Чужой Дом. Отец привез его в Синон — город-крепость Дома Ан`Инарил. Оставил. Он сказал, что теперь Калеанан будет жить и учиться здесь, что станет первым грифоньим всадником из Д`Вердант. Велел быть сильным и послушным и не бояться. Не получалось. Совсем не получалось! От стылого воздуха верховий Белых гор болела грудь, от грифоньего клекота закладывало уши и подгибались колени. Впрочем, хуже всего было одиночество. - Ты Д`Вердант? - голос: звонкий, мальчишечий. «Эссимар?» - в удивлении всколыхнулся дух. Узнал. Вспомнил. Закипел в радостном трепете! - Да... - тихий голосок, его — Калеанана — голосок. Такой робкий! Синие глаза напротив. Волосы цвета бледного золота. Лазурная туника. Калеанан отчетливо и ярко вспомнил каким был в тот день Эссимар. Немного старше и много выше, он смотрел на гостя из Д`Вердант с живым интересом, напоминая грифоньего птенца перед убитой добычей. - Я — Эссимар! - скалясь в веселой щербатой улыбке (молочные зубы, похоже, уже начали уступать коренным), представился юный Ан`Инарил. Калеанан кивнул. Со словами он не находился. Впрочем, Эссимара это ни капли не смутило. - Отец сказал, что мы братья, и что он будет учить тебя! - звенел его высокий голос. - Это правда? Калеанан снова почувствовал тот испуг, что испытал века назад, когда состоялась эта встреча. Его детское сердечко сжалось. Холодный пот проступил на загривке, а в голове закипели и закружились десятки разрозненных мыслей. За ними Калеанан никак не мог услышать голоса здравого рассудка, который говорил, мол, ты зря боишься его, он же совсем не выглядит враждебно! - Двоюродный брат, - осторожно поправил Калеанан, а на «учить» только кивнул. - Здорово! - выдал Эссимар, сияя. - Значит я твой старший двоюродный брат! - заявил он. Калеанан лишь пожал плечами. Что-то говорить он по-прежнему не решался. - Ты какой-то странный... - вдруг заметил Эссимар, а Калеанан тут же сжался, ведь «странный» в те юные годы казалось ему равносильно «плохой». - Что с тобой? - спросил Ан`Инарил прямо. Калеанан молчал. Он лишь сильнее сжался. Зажмурил глаза. Непрошенная влага потекла по щекам. Громкий всхлип вырвался из груди. Пожалуй, все это: слова, знакомство, чужое место и чужие эльфы; было уже слишком для его нежного ранимого сердца. Неожиданность. Удивление и непонимание.Тепло. Калеанан обнаружил себя в объятиях: крепких и ободряющих. - Не бойся, - Эссимар прижал его к себе, закрыл плечом от всех невзгод и страхов. - Я защищу тебя! Я же твой старший брат!***
Воспоминание поплыло, развеялось. Внутри будто бы шевельнулось что-то... что-то живое. Дух в жадном порыве тронул еще один цветной осколок.***
Тяжелое и безрадостное молчание. Князь Эйлинтар был мрачен, как никогда. Эссимар тоже повесил голову. Нахмуренные брови выдавали его неудовольствие, взгляд — задумчивость. Калеанан чувствовал вину: горькую и едкую, как плевок виверны. В тот день (вернее, в предшествующую ему ночь) юноша впервые начал сновидеть. Безумие красок, всепоглощающий Предел, сотни и сотни тысяч глаз: широко распахнутых, не знающих сна. Голоса. Шепоты. Коварные посулы. Демоны искушали уже тогда. - Тебе придется вернуться в Ветреный Пик, - наконец подал голос князь Эйлинтар. Он был суров больше обычного. - Тебе нужен учитель... - продолжил. - Но ты его учитель, отец! - Эссимар не сдержался. Калеанан глянул на друга... брата и обмер. Сердце его сжалось в жестоком сожалении. В синих глазах Эссимара стояли слезы. - Ему нужен другой учитель, - с небывалым терпением начал князь. - Ему нужен не грифоний всадник, а маг... - У Ан`Инарил много магов! - не сдавался Эссимар. - Ему нужен маг, который смыслит в сновидстве, - закончил Эйлинтар. Его невозмутимость совершенно не уступала упрямству его же сына. Эссимар судорожно выдохнул. Похоже, слезы душили его все сильней и сильней: - Я не хочу, чтобы Калеанан уезжал! С присвистом и явной усталостью грифоний князь выдохнул. - Я тоже не хочу, чтобы он уезжал, - снова принялся Эйлинтар усмирять сына. - Так надо, Эссимар, - тихо сказал Калеанан. Он не мог больше молчать. Короткая пауза. Эссимар не спешил возражать. Калеанан собирался с мыслями, с духом, а Эйлинтар... Кажется, он просто не желал вмешиваться. Давал им поговорить? Проститься? - Я хочу остаться здесь. Грифоний Бастион мне такой же дом, как и Ветреный Пик. И я очень хотел бы вместе с тобой подняться в небо, но... - чувствуя, как дрожит и душой, и телом, проговорил Калеанан, - я не могу. То, что со мной происходит может быть опасным. Я не хочу навредить тебе, Эссимар, и... - он смутился, украдкой глянув на князя Эйлинтара, - нашему Дому. Еще одна пауза. Эссимар молчал. Слезы текли по его щекам. Во взгляде, однако впервые за сегодня мелькнуло понимание и смирение. - Ты всегда меня защищал, брат, - вдохновленный этим своим успехом и с тем же разрываемый жгучей горечью, говорил Калеанан, - дай теперь мне защитить тебя! Эссимар выдохнул, покачал головой. Бледно-золотые волосы рассыпались по плечам. - Ты же вернешься? - спросил. Надежда. О, как явно она звучала тогда! - Обязательно! - горячо обещал Калеанан, а Эссимар лишь слабо улыбнулся в ответ. Тогда себе напомнил князь Эйлинтар: - Подойдите ко мне. Оба, - повелел он. Юноши переглянулись, и все же подчинились. Они не могли не подчиниться! Теплые и сильные объятия. Калеанан на миг почувствовал себя совсем не эльфом, а птенцом под крылом большой и сильной птицы. - Я люблю вас, - обычно грозный и рокочущий голос князя Эйлинтара теперь походил на мурлыканье большой кошки. - Обоих люблю! Калеанан прижался ближе. Ему хотелось хоть на чуть-чуть продлить этот удивительный и теплый миг. - Что бы не случилось, помните, вы — дети Ан`Инарил, - Эйлинтар улыбнулся Калеанану. - Даже если не по имени, то кровью и духом уж точно! Еще одна пауза. Объятия стали лишь крепче, а глаза юного Д`Вердант уже щипало от слез. О, каким нужным он тогда чувствовал себя! Каким не одиноким!.. - И вы всегда найдете в Грифоньем Бастионе приют. Это ваше гнездо, и всегда им будет!***
Тепло... Оно заставляло все отчетливее биться то самое живое нечто внутри. Дух теперь и не сомневался, что должен... должен вспомнить? Вспомнить все!***
Безумие Алантэ поглотило дворец Альвеноста. Паранойя. Шпион каждому неугодному и всякому шпиону свой шпион! «Он думает, будто контролирует все», - Калеанан усмехнулся, минуя очередной патруль стражи. Два телохранителя неотступно следовали за ним. Впрочем, согласно замыслу Алантэ, они не столько защищали его, сколько наблюдали за тем, чем господин Первый Чародей занят. Несколько минут неспешного шага по запутанным коридорам. Личные покои. Короткий жест. Им Калеанан велел телохранителям оставить его. Иллюзию власти Алантэ ему все же оставил. Телохранители подчинились, заняли пост у входа. Калеанан одобрительно кивнул. Свое раздражение он скрывал безукоризненно. Да и виноваты ли воины Ар`Лидан в том, что стали жертвами сумасшествия своего короля? Он проскользнул внутрь. Запер двери. Теперь Калеанан мог свободно вздохнуть. Блаженство одиночества захлестнуло его. Впрочем, ненадолго. Калеанан не мог позволить себе лишней минуты на бездействие, особенно сейчас, когда он был нужен в другом месте. Скинул расшитый серебром плащ. Оставил его на смятой постели и подошел к окну, поднимая крылья. Выглянул. «Брось, ты делал это уже сотни раз в Синоне!» - успокоил себя Калеанан, оценивая расстояние. «Высоковато...» - и все же легкий страх всколыхнулся в душе. Эльфийские крылья красивы, но недостаточно сильны для полета — Калеанан это прекрасно знал. И все-таки он шагнул вперед. Воздушные потоки обхватили, заскользили. Нечто древнее и глубокое на самой кромке сознания подсказывало как держать крылья, как поворачивать их, как планировать, скользя вниз, точно золоченый листок элорна. Столкновение с землей. Приземление. Вышло не так мягко, как хотелось. Неприятная боль дала в щиколотки и колени, однако Калеанан даже не поморщился. Он перевел дух и улыбнулся, завороженно глядя вверх. Высота, с которой Калеанан спланировал без всякого ущерба человеку или куда менее опытному по части «полетов» эльфу не покорилась бы без травм. После он легкой трусцой направился вглубь королевского сада. Времени было в обрез, уже слышалось издалека бряцанье доспехов — шел очередной патруль. - Я думал ты не придешь! - Аммирай облегченно вздохнул, как только Калеанан достиг места встречи. В вечерних сумерках лицо альданского принца было особенно бледно. Залегшие под глазами тени стали глубже. Жестокость отца и собственные переживания оставили свой след на будущем короле. Он не спал, а если и спал, то явно недостаточно. - Ты попросил о помощи, - немного невпопад ответил Калеанан и пожал плечами. Жалость шевельнулась в его сердце. Иногда ему казалось, что более всех остальных от безумия Алантэ страдает Аммирай — его собственный сын. Аммирай кивнул. Улыбнулся: слабо и безрадостно, одними лишь уголками губ. - Ты сделал, как я сказал? - спросил Калеанан. - Не поранился? С тем же он бегло осмотрел принца. Не похоже, чтобы прыжок из окна собственных покоев сказался на его самочувствии. Аммирай снова кивнул. - Было страшновато, - признался он мгновение спустя. Немного подумал и добавил: - И сейчас страшно. Калеанан понимающе кивнул. Ему и самому было не по себе. Пускай и эта встреча казалась Калеанану безобидной, он понимал, что Алантэ везде увидит заговор. Еще бы! Что могут вместе делать глубоко в саду принц Альдана и сын предателя, кроме как плести интриги против короля? - Не зря, - мрачно сказал Калеанан. - Его Величеству лучше не знать об этой, гм... встрече! Неловкая пауза. - Ты так и не рассказал в чем дело, - как бы между прочим заметил Калеанан. - Да, и ты все же пришел, - согласился Аммирай. Губы его дрогнули. Новая улыбка: более явная и с тем же благодарная. - А мы ведь даже не друзья!.. Калеанан нахмурился. Что ж, в юные годы им и впрямь не довелось сблизиться. Их обоих связывал лишь общий друг — Эссимар. Теперь же... - Мы можем ими стать, - просто ответил Калеанан и пожал плечами. - Мне бы сейчас совсем не помешал друг, - признался он мгновение спустя. - Мне тоже, - смущенно сказал альданский принц. Еще одна пауза. На этот раз ее прервал Аммирай: - Это, наверное, покажется странным или глупым, но... мм... помощь мне нужна с кое-какими растениями. Их нужно пересадить подальше... С глаз долой! - наконец сообщил он. - Отец и раньше не одобрял моего увлечения, а теперь... Проклятье! Мне кажется, будто он решил, что я его отравить удумал! - Это не глупо и совсем не странно, - вполне спокойно ответил Калеанан, хотя и некоторую странность в сложившейся ситуации он все же ощущал. - Твой отец не в себе, а эти растения много для тебя значат, раз мы так рискуем. Аммирай кивнул. - Спасибо, - прошептал он благодарно. Выдержал паузу. Просиял: - В моей коллекции есть очень редкие экземпляры! Не хочу их потерять и, ну... надеюсь, тебе понравится! - Идем, покажешь, - усмехнулся Калеанан, чувствуя, что не только стал отдушиной для альданского принца, но и отыскал союзника в борьбе за жизнь в тени Алантэ.***
Тепло разрасталось. Только сейчас дух понял, какой холод прежде сковывал его, жил в нем. Пульсация внутри становилась сильнее, оживала. Но... Недостаточно! Нужно было нечто сокровенное, некий... Светоч!***
Тогда все они были детьми. Грифоний Бастион — главный замок эльфийского города Синон — уже стал для Калеанана домом. Принц Аммирай же впервые прибыл туда, и Эссимар с видом гордого хозяина показывал тому свои «владения». Калеанан прислушивался к торопливым объяснениям друга. Оглядывался, удивленный тем, что впервые видит эти закоулки гнезда Ан`Инарил. «Мы ведь прежде не бывали с Эссимаром здесь! Я не бывал...» - некоторые подозрения закрадывались в душу Калеанана. Его одолевало предчувствие. - Эссимар, а разве нам можно здесь гулять? - решился спросить он. - А? - Юный Грифон отвлекся от принца Аммирая, которому прежде с воодушевленной улыбкой рассказывал о красотах славного города Синона. - Конечно можно, я же княжич! - заявил он мгновение спустя. Самоуверенности Эссимару уже тогда было не занимать. - Мы можем пойти в другое место, если Калеанану не нравится здесь... - робко предложил принц Аммирай. Эссимар открыл было рот, но ничего произнести не успел. Громкое «Эй, ты, мелюзга!» разрезало воздух. Калеанан вздрогнул. Аммирай нервно заозирался, а Эссимар отчего-то вжал голову в плечи. На один-единственный миг лицо его отразило дичайший испуг. Калеанан проследил за взглядом Эссимара. Девчонка. Солнце играло на ее медово-золотых волосах. Ветерок перебирал выбившиеся из толстой косы пряди и складки одежд. Не платья. О, совсем не платья! Разодетая как мальчишка, эта особа взирала на троицу с высоты элорновой ветви. Она показала клычки в насмешливой ухмылке и воинственно встопорщила крылья. В синих глазах ее запылал огонек. - Бежим! - скомандовал вдруг Эссимар. - Что? - удивился Аммирай. - Она же одна!.. Девчонка лихо спрыгнула с ветки. Ростом она оказалась выше даже Эссимара, хотя с виду годами едва ли была старше. - Заткнись и беги! - голос Эссимара дрогнул. Топот ног. Звонкий смех. Калеанан вдруг понял, что тело не слушается его, что он будто бы оцепенел и... Столкновение. Боль. Судорожный выдох. Клубы пыли. Когда Калеанан пришел в себя, он лежал на спине, а золотоволосая девочка с видом победительницы восседала на нем верхом. Коленями она сдавила Калеанану бока. Руками давила на плечи, прижимая юного эльфа к земле. - Ты чего не убежал? - склонив голову к плечу, спросила девчонка. Калеанан растерялся. - Я не знаю... - только и выдавил он. Девчонка хмыкнула. Она встала и подала Калеанану руку — помогла встать. - Дурной ты! - заявила мгновение спустя. Калеанан только пожал плечами, мол, какой есть, а девочка представилась: - Я — Йериварис Ан`Инарил!***
- Леди Йериварис и славный Кайлендрос! - король Аммирай раскинул руки в приветственном жесте. Калеанан в свою очередь наклонил голову. Медовые волосы. Толстая коса. Горящие пронзительной синевой глаза. Что-то не изменилось совсем, а что-то все же уступило течению лет. Как и все они, Йериварис стала старше. Ростом она теперь лишь немногим превосходила Аммирая и весьма очевидно уступала Калеанану. А еще она стала краше. О, намного краше! Сердце Калеанана забилось в трепетном волнении, когда бледно-розовые губы подруги изогнулись в улыбке. Укороченный плащ с гербом. Нашивки. Могучий золотой дракон — Кайлендрос — за спиной. Судьба подшутила над Йериварис не меньше, чем над Калеананом. Когда в Синон явились Крылатые, Кайлендрос оставил свою скорлупу ради Йериварис. Так она стала одной из ордена, так оставила Альдан на века и, как слышал Калеанан, едва не сгинула в бурях Раскола. «А он кто?» - украдкой Калеанан глянул на мальчика по-прежнему восседающего на золотом Кайлендросе. Все те же черты, все те же глаза и медовые волосы... - От имени Крылатых Смотрового Утеса я, дракон Кайлендрос и мой сын Орелос, а также шесть нерожденных драконов просим Ваше Величество об убежище! - тем временем говорила Йериварис: громко, убежденно и властно — так, словно не просила о помощи, а сама щедро предлагала ее. Шесть нерожденных драконов — быть может, последних для Элларда — шесть яиц... Йериварис привезла их из Смотрового Утеса. Калеанан был поражен, однако не присутствием драконьих потомков, а Орелосом. «Ее сын!..» - буря чувств выжигала и пожирала изнутри. Ревность. Зависть. Сожаление. Странно и непривычно. Непонятно! Они не были близки и не давали друг другу клятв, однако в тот миг Калеанан чувствовал себя покинутым и обманутым, упустившим свой шанс, ибо сердце свое Йериварис Ан`Инарил отдала другому.***
После всех церемоний они оставили официоз, и будто старые друзья пили даррунское вино в личных покоях Аммирая. Его Величество спокойно и открыто говорил с Йериварис. Калеанан пил. Ему не хотелось ни слушать, ни беседовать, ни вообще сидеть здесь. С тем же он не находил в себе сил уйти. Он смотрел на Йериварис со стороны, слушал ее голос, и сердце в груди замирало от болезненного наслаждения и горьких сожалений. - На севере дела обстоят немногим лучше. Раскол жестоко обошелся с людьми, - рассказывала Йериварис. - Мало еды, жилища разрушены, смута... Мы — Крылатые — пытаемся помочь, но нас мало. Всего-то двенадцать всадников и драконов! - А как же другие из ордена? От них нет вестей? - спрашивал Аммирай. Йериварис скорбно покачала головой: - Мы искали. И сейчас ищем. Почти все силы уходят на разведку, но пока никакого толка, - разочарованный вздох, пауза, и вдруг улыбка: - Впрочем, у нас есть надежда. Мы все еще можем спасти драконов! - Разве шести яиц достаточно? - усомнился Аммирай. - Недостаточно, - согласилась Йериварис, - но Кайлендрос и его супруга продолжают брачные полеты, и у нас в Смотровом Утесе есть молодая самка. Когда она достигнет зрелости, быть может, ей приглянется кто-нибудь из наших самцов. И это не все! На этот раз Йериварис просияла, а Аммирай, терзаемый любопытством, подался вперед: - Луну назад мы нашли дикого дракона на севере Белых гор, - заявила эльфийка. - Они не погибли в Расколе! По крайней мере, не все. Король Аммирай одобрительно кивнул. - Хорошая новость, - согласился он, после заметил: - Но, подозреваю, ты сильно сгустила краски, когда просила о прибежище! Драконы, похоже, не так уж близки к гибели... Йериварис горько усмехнулась: - Приходится прибегать к хитрости, чтобы убедить иных владык дать нам кров и пищу. Дракон в голодные времена — не самый желанный гость, - прямо ответила она. - Да, дела обстоят скверно, но не настолько скверно, чтобы ставить на выживании драконов крест. Впрочем, даже если брачные полеты Кайлендроса и его супруги продолжатся, если их отпрыски проклюнутся и если доживут до зрелости, то смогут ли они продолжить род? Найдут ли пару? Короткая пауза: Йериварис нужно было перевести дух, а Аммираю осмыслить услышанное. - Они не животные, король. Совсем не животные! - выдохнула Йериварис. - У них есть разум и чувства. Мы не заставим их плодиться против воли. Еще одна пауза: короткая, но давящая и исполненная отчаяния: - Нам нужны другие драконы: неважно дикие или орденские. Без них дети Кайлендроса и Финвен обречены, - произнесла Йериварис, а после добавила: - Пока мы нуждаемся только в укромном, теплом и полном добычи месте, чтобы вывести драконят из скорлупы. Аммирай отреагировал почти мгновенно: - В Златолесье вам его не найти, - было видно, что королю и самому горько от собственных слов, но... «Он не может иначе, он должен заботиться о своем народе», - Калеанан опустил голову. - Я и не просила! - тем временем гордо ответила Йериварис.***
Ночь сомкнулась над Альвеностом: необычайно ясная для глаза, привыкшего видеть в небе лишь дикие бури Раскола. Звезды. Тысячами серебряных огней-маяков они сияли в тягучей черно-фиолетовой вышине, отмечая путь мечущейся между ними тени. Та тень была большой, даже огромной, крылатой и величавой. Манящей. Прекрасной и дикой, как мир на заре времен. Тень танцевала, парила и играла. Воздушные потоки, ускользая из-под крыл резвящегося фантома, шевелили листву над головой. Калеанан замер, очарованный и пораженный. Кайлендрос. Это он играл в вышине, радуя и поражая тех жителей Альвеноста, что не отдались сну. Еще один силуэт: тонкий, женский, с крыльями, что похожи скорее на крылышки стрекозы, чем на могучие драконьи крыла. Йериварис наблюдала за полетом своего чешуйчатого друга — брата! — с балкона гостевых покоев. Одинокая и гордая. Несгибаемая. Увы, чужая. Калеананом вновь овладели противоречивые чувства. Горечь и манящая сладость, жажда общения, прикосновения, стыд. Раз у Йериварис есть дитя, наверняка у нее есть и муж! Как тут он — Калеанан — может докучать своим интересом?! «Ты болван, Калеанан Д Вердант, и ты жестоко пожалеешь об этом!» - сказал сам себе и подошел к краю балкона. Расположение играло на руку: балкон гостевых покоев был ниже и правее. Калеанан без труда спланировал на него. Йериварис даже не дрогнула, лишь посмотрела украдкой. В немом вопросе изогнула бровь. - Я... - Калеанан попытался объясниться, однако замялся. В один миг он ощутил себя таким глупым и беззащитным, что возжелал никогда больше ни подходить, ни говорить, ни показываться на глаза. В тщетной попытке исправить ситуацию Калеанан пробормотал: - Он красивый!.. - имея в виду Кайлендроса. Йериварис медленно кивнула. - Да, - согласилась она. - Красивее всех, что я видела. Неловкая пауза. Все внутри Калеанана требовало действий, разговора, гибели этого неуклюжего молчания. Он поддался порыву. Не может коснуться ее? Поцеловать? Плевать! Это неважно, когда он может ей помочь. И Кайлендросу — его роду. План родился в мгновение ока. - Морнэм недавно писал мне о том, как расплодились дикие галлы в лесах у Ветреного Пика, - как бы между прочим сказал Калеанан. - Еще он упоминал о том, сколь сильно опустела крепость за последний век. Йериварис снова повернулась к Калеанану. Посмотрела на него долгим пристальным взглядом. Подозрительно сощурилась, а затем вдруг улыбнулась: - Неужели ты пытаешься намекать, Калеанан Д`Вердант? - спросила она с легкой усмешкой. - Мне казалось, что ты не умеешь! Калеанан хмыкнул. Улыбнулся: весело и открыто, несмотря на нарастающую внутреннюю дрожь. - Нисколько, - отозвался эльф. - Я прямо предлагаю тебе, леди Йериварис, свою помощь. Если ты того пожелаешь, я напишу Морнэму с просьбой открыть для Крылатых Ветреный Пик. - Я принимаю предложение, - поразмыслив с минуту, отозвалась Йериварис. - Передай князю Морнэму, что в обмен на кров и право охоты Крылатые обязуются защищать всех Д`Вердант и их земли. - Непременно! - кивнул Калеанан. Новая пауза. На этот раз куда менее напряженная и неловкая. Отчасти радостная, ибо в пронзительно-синих глазах Йериварис Калеанан увидел облегчение и благодарность. - Спасибо. От меня, Кайлендроса и всех драконов, - тихо сказала она.***
Впервые после Раскола Калеанан вступил под своды Ветреного Пика — своей первой родины. Полупустые залы и обвалившиеся галереи. Иные бы назвали обитель Д`Вердант жалкой и заброшенной, однако эльф знал, что это не так. То тут, то там он видел следы недавних работ. Д`Вердант и Крылатые вместе восстанавливали крепость. Пускай не так скоро, как иные Дома, зато с учетом потребностей и эльфов, и драконов. Уже сейчас коридоры в обновленной части Ветреного Пика стали шире, а потолки выше. После скромных братских приветствий Калеанан оставил Морнэма наедине с мыслями о грядущей войне Ар`Лидан и Аэн`Радэль. На сердце было неспокойно: радость от воссоединения с Домом омрачали будущие битвы; и все же эльфа ждала еще одна встреча. Возможно, ее следовало бы избежать. Возможно, не стоило теребить душевные раны, не будить сожаления о несбывшихся мечтах, но... иначе Калеанан не мог! Как минимум он был обязан узнать все ли хорошо у новых жителей Ветреного Пика. Устроились ли они? Не нуждаются ли в чем-либо? Один из старых залов — большой и идеально круглый — Крылатые превратили в питомник. Ровный белый мрамор остался позади. Калеанан ступил на мелкий песок и сразу провалился в него почти по щиколотки — так много его было! Ни единого дракона эльф не увидел, лишь женскую фигуру сидящую прямо на песке среди зала и шесть холмиков рядом. Калеанан сразу узнал Йериварис. Подошел к ней мягко и осторожно — не желал напугать или лишить сосредоточения. Чувствуя, как скользит и потрескивает вокруг сила, Калеанан понял, что Йериварис колдует. Он сел напротив нее. Мягко улыбнулся, заметив заинтересованный взгляд, потом сам с не меньшим интересом глянул на ближайший холмик. - Одно из яиц, - пояснила Йериварис, по-прежнему поддерживая заклинание. - Драконы могут проклюнуться хоть в холод, хоть в зной, но умеренное тепло им нравится больше. Калеанан кивнул. Легкое смущение уже охватило его, и все же виду он не подал. Позволил себе оглядеть Йериварис. Лицо ее было необычайно бледно и выражало не только сосредоточение, но и усталость. Эльфийка отдавала своему делу много сил. - Выведение драконов требует жертв, - заметив его внимание, молвила Йериварис. - Кайлендросу сложнее. Он едва находит время на кормежку! Калеанан еще раз кивнул, после спросил: - Позволишь помочь тебе? - Валяй, - простодушно согласилась эльфийка. - Просто влей немного силы в песок, а остальное сделает магия Кайлендроса! Калеанан запустил пальцы в теплый песок. Тот заструился между ними. Природная чуткость к магии сыграла на руку. Эльфу почти ничего не стоило нащупать странное хитросплетение драконьих чар. Мгновение, и он щедро напоил их собственной силой. - Спасибо! - устало поблагодарила Йериварис и приняла куда более расслабленную позу. - Теперь я смогу перевести дух, - улыбнулась Крылатая лучезарно и искренне, а усталость никак не омрачила ее красоты. - Ты настоящее благословение, Калеанан Д`Вердант! Теперь улыбнулся и Калеанан, одновременно и счастливый, и смущенный столь теплыми словами. Молчание. Йериварис словно бы чего-то ждала от него, но Калеанан не понимал, не мог найти в себе смелости, чтобы понять, уверовать... - Ты что-то хотел? - наконец осторожно спросила Йериварис. Калеанан схватился за это, как утопающий за соломинку. - Да, хотел узнать, как вы тут устроились... - начал он, однако Йериварис его перебила: - Ты не это хотел сказать. Совсем не это! - усмехнулась эльфийка, а в глазах ее мелькнул такой знакомый огонек! Сердце забилось быстрее. - Я... - Калеанан замялся, а Йериварис... Что ж, она, как и всегда, взяла все в свои отнюдь не слабые руки. - Не бойся... - тихий шепот у самого уха. Мягкое прикосновение к щеке. Поцелуй. Долгий и долгожданный. Желанный. Так, как целовала его Йериварис, не могла ни одна женщина. - Я... - и все же Калеанан пытался воспротивиться. - Я не могу… Твой муж... Йериварис отстранилась. Внутри Калеанана все замерло от ледяного ужаса. Мысль о том, что он прогневил эльфийку оказалась в сто крат страшнее самого зловредного демона из Предела и даже самой Пустоты! - Я вольная женщина, Калеанан, - вдруг заявила Йериварис, глядя на визави из-под хитрого прищура, - и я могу любить того, кого захочу! Тогда же она снова поцеловала его: глубже, страстнее, властнее, и более Калеанан Д`Вердант не сопротивлялся.***
Разлился свет. Вокруг и внутри. Дух? Калеанан Д`Вердант? Нечто новое, разумное и полное надежды остановило бесконечные метаморфозы Предела, оставило витражи-воспоминания. Сиятельный силуэт ведомый жаждой действовать, оберегать и озарять воспрянул, раскинул невесомые крылья. А где-то по другую сторону Грани Эссимар Ан`Инарил улыбнулся королю Аммираю. Сердце Йериварис преисполнилось тепла и радости, когда молодые драконы наконец поднялись в небо над Ветреным Пиком. Рассмеялся Морнэм Д`Вердант, глядя на их дикий змеиный танец, а маленький Калеан улыбнулся во сне. Уже тогда его детский умишко знал: для сновидца смерти нет, есть лишь иные воплощения.