Погружаясь в безумие

***

Беспричинный страх накрывает внезапно. Удушающей волной проникая внутрь, тянет к нему свои сухие, костлявые пальцы - совсем как у тех, кто молил о пощаде, цепляясь за свою жалкую жизнь под безумный смех и песнь Цзян Цзая - и Сюэ Ян опускается на колени перед лежащим на земле Сяо Синченем. Даочжану не идет красный. Багровые пятна крови пачкают белое ханьфу, и первое, о чем он думает - его нужно постирать прежде, чем даочжан очнется. Страх возвращается снова. Нелепое, незнакомое Сюэ Яну чувство жжет в груди, будто пытаясь выбраться наружу и поглотить его целиком. Собственные пальцы, окрашенные чужой кровью - казалось бы, какое привычное зрелище! - дрожат, пока он пытается поднять Сяо Синченя на руки, чтобы унести с этой проклятой пыльной дороги. Неподвижный Сун Лань стоит рядом, но сама мысль о том, чтобы доверить ему священное тело его даочжана, вызывает приступ ярости. Нет. Сюэ Ян все сделает сам. Из памяти исчезает то, как он возвращается в дом, бережно укладывая драгоценную ношу на свежую солому, которую буквально накануне он отбил у торговца в обмен на сохранение всех конечностей. - Я тебя верну, даочжан - голос надрывный, но тихий, успокаивающий, ведь нельзя позволить Сяо Синченю очнуться раньше времени. - Твой дружочек хотел все испортить, но так даже лучше, правда? Послушный лютый мертвец Сяо Синчень и его хозяин Сюэ Ян. Как тебе такой вариант, даочжан? Ответом служит мертвая тишина. Кусок ткани недостаточно чистый и намокает от крови, пока он пытается оттереть теплые - теплые! - пальцы даочжана от этого рвущего сознание, жуткого красного цвета. Он теряет счет времени, подготавливая ритуал. Все должно пройти идеально, и тогда даочжан вернется к нему, а потом он найдет Слепышку, и все станет как раньше. - Осталось недолго, даочжан. Ничего не происходит. Он пробует снова и снова. Осколки души даочжана вот они - надежно спрятаны в мешочке, нужно только найти другой способ вдохнуть жизнь в Сяо Синченя. Нужно просто немного подождать. - Я тебя верну, я тебя верну, верну, слышишь? - голос переходит на крик, срывается с губ тяжелыми хрипами, словно Сюэ Ян задыхается. Угрозы не действуют, даочжан все так же неподвижен и глух к отчаянным мольбам, а тонкая кривая линия на его шее - единственное, куда Сюэ Ян отказывается смотреть, но каждый раз возвращается к ней, изучая мутным, диким взглядом. Я должен был убить тебя сам! Я... Я... Как ты посмел забрать это у меня?! Он тонет в собственном липком страхе и безумии, сжимает в кулак конфету, которую еще этим утром, оставил ему Сяо Синчень, и впервые за все эти годы ощущает собственное бессилие, как тогда, умирая от боли в раздробленной под колесами телеги руке, валяясь в грязной вонючей канаве и моля о смерти. Сейчас болит не рука. Но больно даже сильнее, и Сюэ Ян не понимает - почему? Рана на животе, оставленная Шуан Хуа, будто в насмешку, совсем не причиняет боль. Он давно забыл бы о ней, но она, словно прощальный подарок от Сяо Синченя, и Сюэ Ян распахивает ханьфу. Крови уже нет, но он надавливает сильнее, будто пытаясь залезть внутрь своими грязными пальцами, заменить одну боль на другую, ту что роднее - привычнее. Легче не становится и не станет. ××× Все заканчивается слишком быстро, люди перед ним сливаются в одно расплывчатое пятно, Цзян Цзай режет, рубит на части вопящие тела, не зная усталости и жалости. Этого ты хотел, даочжан? Этого? Вся их смерть - твоя, твоя вина! Ему не отвечают, город И окрашивается в такой же пурпурный оттенок красного, что заливал его руки, пока он нес даочжана. Слепышку он находит последней. Чужой страх ощущается привычно, льнет к его руке как бездомный кот, выброшенный умирать. О, эта маленькая дрянь боится. Боится, но не уходит. Потому что им обоим некуда бежать. - Это все твоя вина! - Цзян Цзай вламывается в чужое тело, и оно кулем падает на багровую и зловонную, от впитавшейся крови, землю. Умирая, Слепышка не издает ни звука, и кажется, плачет. Сюэ Ян также молча, наклоняется к ней. - Хотела быть слепой? Так я тебе помогу, - несколько ловких движений мечом, и в его руке оказывается пара глаз. Он оставляет ее труп в куче таких же безымянных тел и уходит, не оборачиваясь. Мерзавка сама все испортила, надо было отрезать ей еще язык, чтобы меньше болтала. Сюэ Ян возвращается, и ничего не может сделать с глупой надеждой, что ритуал все-таки сработал. - Я же обещал тебе подарок, даочжан, - глаза Слепышки он кладет рядом, прежде чем лечь на пол, обхватив руками мёртвое тело. - Теперь мы трое снова вместе, как раньше, здорово, правда? Ты ведь этого хотел, да? Я даже готов оставить этого идиота Сун Ланя, только очнись. Объятия становятся все крепче, он сжимает желанное тело в своих руках, но его мольбы опять потрачены впустую. Утыкаясь в плечо Сяо Синченя, он чувствует, как соленая влага впитывается в белое ханьфу, остатки чужой крови снова пачкают одеяние. - Не волнуйся, даочжан, завтра я снова приведу тебя в порядок, слышишь? У него впереди достаточно времени, чтобы все исправить. Сюэ Ян найдет способ сделать Сяо Синченя живым снова, его месть пошла не по плану, и он обязан все изменить! Мы еще не закончили, даочжан… ××× Одинокая фигура продолжает стоять на том же месте, будто сломанная забытая кукла, оставленная по воле хозяина, которому стала ненужной. Лютые мертвецы не могут чувствовать, но где-то в глубине чужеродных глаз плещется раскаяние. На город И опускается бесконечно долгая ночь, пряча за занавес весь ужас этого места, даря обманчивый, пугающий покой.