Вишнёвая напасть

К кануну Рождества омега практически полностью перебрался к Саймону. Прямо они об этом не говорили, и Алекс продолжал периодически возвращаться в общежитие, но бо́льшую часть дней и ночей проводил рядом с любимым. Хотя и этого слова он вслух не произносил, будто боялся признаться. Однако и без того было видно, насколько им хорошо вместе. Саймон с удовольствием уделял всё свободное время своему маленькому вишнёвому бойфренду, а тот в свою очередь сильно изменил досуг, перестав гулять непонятно с кем и напиваться, больше его к этому не тянуло. Ноги сами собой несли его после занятий домой. Даже Рождество они решили отмечать вдвоём и никуда не ходить. Саймон купил небольшую ёлку, еловые венки, а также много игрушек и гирлянд, хотя раньше не видел особого смысла украшать квартиру. Но Алексу хотелось праздничного настроения, а ради его улыбки Саймон готов был горы свернуть. За несколько дней до Рождества они вместе принялись украшать жильё и наряжать ёлку, слушая весёлую музыку. — Как хорошо, что я уже всё купил и не надо больше ходить по магазинам, — произнёс Саймон, распаковывая коробку с разноцветными шариками и вспоминая бесконечные блуждания по шопинг моллу в поисках подходящих подарков и понравившихся игрушек. — Если я ещё хоть раз услышу какую-нибудь рождественскую песню… — На прошлое Рождество я подарил тебе своё сердце*, — стал напевать Алекс, стоя около ёлки и навешивая на неё блестящие бусы. Саймон резко поднял голову, понимая, что омежка его попросту дразнит, и хищно улыбнулся, откладывая игрушки в сторону. — А ну-ка иди сюда, жопа вредная, — протянул он, подбираясь к Алексу. Тот засмеялся и начал убегать, огибая кофейный столик, а альфа бросился его догонять. В воздух взметнулись бумажные снежинки, которые лежали на столешнице: их не так давно вырезал Алекс, чтобы приклеить на окно. Ну, а теперь до них никому не было дела, ведь Саймон уже обхватил своего омежку за талию и приподнял над полом, покусывая за шею. Тот болтал ногами и громко протестовал, якобы пытаясь вырваться, но на деле совсем не хотел, чтобы его отпускали. Игривые укусы постепенно перешли в жаркие поцелуи, и альфа принёс Алекса на диван, где подмял под себя, начиная медленно раздевать. Сколько бы раз это между ними ни происходило, Саймону не надоедало вдыхать любимый сладкий феромон и наслаждаться их близостью. Он покрывал шею омеги влажными поцелуями, лаская его уже оголённые живот и грудь руками. А тот молча улыбался и обнимал альфу в ответ, выгибаясь и прикрывая глаза от удовольствия. Хотелось мучить Алекса нежностью бесконечно, однако тело просило не останавливаться. А потому Саймон отпрянул, чтобы медленно начать стягивать с омеги лёгкие штаны, целуя кожу точёной ноги: от бедра до самого колена. — Издеваешься надо мной, — прошептал Алекс, улыбаясь и тяжело дыша. Все прикосновения возлюбленного возбуждали куда сильнее, чем любые другие. Теперь омега прекрасно знал, что обычный секс и занятие любовью — разные вещи. И теперь бы он ни за что не променял любовь на обычную похоть. — Немножко, — также шёпотом ответил Саймон. — Обожаю тебя. Он снова поднялся к лицу омежки и стал покрывать его нежными поцелуями, расстёгивая ширинку при этом. Освободив себя от сдавливающих штанов, он потёрся своим стояком о маленькое естество Алекса, ощущая, как все органы чувств практически вопили о желании слиться воедино. Алекс тихо застонал, впиваясь пальцами в спину альфы. — Надевай уже быстрее резинку, а то я с ума сойду от перевозбуждения, — на одном дыхании произнёс Алекс, однако Саймон не спешил, именно этого и добиваясь. Он отстранился, чтобы выудить презерватив из заднего кармана джинсов, ведь теперь они пользовались ими всегда. Избавившись от обёртки, Саймон приложил резинку к головке, однако Алекс сел, решив помочь ему. Обхватив ствол, он прильнул губами к низу живота альфы, а сам медленно раскрутил презерватив почти на всю длину члена. Саймон издал сдавленный стон, прикрыв глаза от удовольствия, а после снова прильнул к любимым губам, заваливая омегу обратно на диван. Тот обнял Саймона ногами, настойчиво прижимая его пах к своему, не желая больше терпеть, однако альфа снова лишь потёрся о него, дразня. — Ну Саймон, — проскулил Алекс. — Пожалуйста… Альфа усмехнулся и, подобравшись, медленно вошёл. Омега снова выгнулся, крепче обнимая Саймона, который стал медленно толкаться, то припадая к губам Алекса, то давая ему набрать в лёгкие побольше воздуха. Электрические разряды от каждого движения разливались по всему телу, будоража эмоции и затмевая разум обоих, оставляя лишь желание чувствовать друг друга и никогда не отпускать. От взорвавшегося внутри фейерверка ощущений, оба на пару мгновений застыли, а потом обмякли, тяжело дыша и продолжая нежиться в таких тёплых и родных объятьях. — Саймон, — прошептал Алекс сквозь сбивчивое дыхание, — поставь мне метку. Тот озадаченно привстал, глядя в дымчатые глаза. — Ты сейчас пошутил так, что ли? — неуверенно спросил он. — Нет, с чего бы? — Алекс, блин, какие метки? Я её поставлю, только если женюсь на тебе. Говорить о том, что наступать на те же грабли не хотелось, Саймон не стал. Однако от того, что Алекс вообще заговорил об этом, приятно завибрировало в груди. — А ты что, не собираешься на мне жениться? — наигранно удивился омега, изогнув брови и крепко обняв Саймона за шею. — Хочу быть только твоим. — Ты и так только мой, — усмехнулся Саймон. — Мы всего три месяца вместе. Не гони коней. — Но я хочу метку! Хочу! — запротестовал Алекс, не давая отстраниться и даже выйти из него. — Ну Саймон! — Ну что ж за напасть такая! Алекс, отпусти! — засмеялся альфа, ведь эти уговоры были похожи на то, как ребёнок выпрашивает конфетку. — Лет через пять, как закончишь учебу, если захочешь, поженимся. Тот надулся, но всё же отпустил, потому Саймон смог подняться и начать приводить себя в порядок. — А вот и захочу! — снова объявил Алекс. — Тебе назло, ясно? — Хорошо-хорошо, я ведь только за, — никак не мог унять смех Саймон. Алекс перестал наигранно дуться и улыбнулся, подвигаясь к альфе, чтобы обнять за плечи. Саймон приобнял его в ответ, поглаживая по белоснежным волосам. Как бы там ни было, теперь он благодарил судьбу, что свела их, пусть и таким странноватым способом. Чувства стоили того, чтобы немного потерпеть и пострадать. Зато теперь они оба были и правда по-настоящему счастливы.