Чужие

      Иногда, прошлое стучится в нашу дверь и с улыбкой, словно оскал, вручает букет из воспоминаний, которые острыми, как лезвия бритвы, концами начинают кромсать что-то внутри тебя. То ли это зовётся душой, то ли чем-то ещё, Я не знаю, но те бутоны из прошлого не дают покоя.       Никакого.       Это была выставка картин одного близкого друга, который пригласил меня на это значимое для него событие как VIP гостя. В принципе, ничего необычного тут не происходило, всё было обыденно, предсказуемо и скучно. Самого друга мне не удосужилось увидеть, сегодня он был прямо нарасхват. Пресса, журналисты, просто какие-то именитые гости постоянно отвлекали его, задавали вопросы, брали автографы и интервью. Он был очень занят и, держу пари, чувствовал себя очень вымотанным за этот день.       И правда. Я провёл в этом месте весь вечер, но само мероприятие и не думало заканчиваться. На улице давно стемнело и, скорее всего, было свежо и прохладно. Как раз то что надо после всей этой душной и шумной толпы.       Выйдя на полукруглый большой балкон, сделанный из мрамора цвета молока, опираюсь на широкие перила, устремляя взгляд куда-то вдаль. В лицо тут же ударяет прохладный ветер, наверное, утром будет холодно. Есть что-то колючее в этом рывке воздуха, словно замёрзшие льдинки, оцарапавшие кожу.       Но сейчас только середина августа и ни о каком снеге и речи быть не может.       Наверное, Я просто устал, что мне мерещится уже всякое. Или же перебрал с алкоголем, что тоже исключено.       Ведь Я давно бросил пить.       Я бывал уже в этом месте, но не так часто, чтобы запомнить его досконально. Приезжал по работе или иным делам и каждый раз пытался найти в толпе те самые некогда родные черты, поймать тот самый взгляд.       Но людей было слишком много и все они были одинаковыми: серыми, скучными, чужими.       — Прикурить не найдётся?       Вздрагиваю от голоса, что доносится сзади. Этот голос, клянусь, Я узнаю из тысячи. Из миллионов голосов. Мне не нужно оборачиваться, чтобы увидеть.       Образ, сохранённый в подсознании, сам возникает перед глазами.       — Найдётся.       Мой голос моментально становится другим.       Как и Я сам.       Рядом с ним Я всегда был чужим для себя. А может быть наоборот, Я был тем, кем являюсь. Но мне было страшно это признавать.       — Погода сегодня хорошая.       Он встаёт рядом, упираясь локтями на широкие мраморные перила. В его длинных тонких пальцах зажата сигарета. С того времени ничего не поменялась в привычках.       — Будет холодно утром. — На автомате выдаю фразу и достаю зажигалку. Он совершенно не реагирует, смотрит куда-то вдаль, словно находится тут один. — Рен?       Его губ касается лёгкая улыбка. Лениво обхватывает губами сигарету и прикуривает, тут же делая затяг, возвращаясь в прежнюю позу.       — Давно меня никто не звал так.       — Прости, — небрежно дёргаю плечами, убирая зажигалку назад в карман, — наверное привычка.       — Привычка? — Снова улыбается, выпуская клубок дыма с запахом ненавистных мне лесных ягод. — Сколько уже прошло?       — Три года.       — Ещё год и цифра сравняется.       — Да.       После моего ответа наступает пауза. Не сдерживаюсь и украдкой смотрю на его лицо, которое стало лишь краше. Он всегда выглядел сказочно, словно был не от мира всего.       Или… Я вбил его идеализированный образ у себя в голове, ведь, если подумать, он не был таким уж идеальным.       Но кому нужно думать, ведь легче жить прошлыми воспоминаниями.       — Не ожидал увидеть тебя тут.       — Я пришёл недавно, минут десять назад.       — Понятно. — Отстранённо отзываюсь, думая о своём.       — Как у тебя с работой. — Произносит он совершенно спокойным тоном. Не успеваю отреагировать и выгляжу как обычно глупо, обратно выныривая из своих мыслей.       — А? — Фокусирую взгляд на своих же запястьях. — Да ничего, пойдёт.       — Понятно. — Сухо отвечает он и делает затяг.       — А у тебя как, — неслышно усмехаюсь, вкладывая в последнее слово что-то такое, что самому аж противно, — Минки?       — У меня всё отлично, — тут же выдаёт он и улыбается, поворачиваясь в мою сторону. Смахнув пепел с сигареты, он задумчиво проводит языком по верхней губе, и медленно продолжает, — вот, через два дня лечу в Париж, показ мод, все дела. Моё новое агентство… — Он замолкает, окидывая меня каким-то колючим взглядом, — ну, как новое. То, в которое Я ушёл после твоего. Оно отправляет меня только на лучшие показы.       Внутри меня проскальзывает нотка раздражения. Снова чувствую это забытое ощущение.       — Ты всегда умел меня злить. Знал, как ущипнуть за больное. — Произношу на выдохе и поворачиваюсь к Минки. Он едва щурится, а на губах расцветает нахальная улыбка.       — Мне всегда нравилось тебя бесить. — Небрежно тушит сигарету о дорогой молочный мрамор и выбрасывает окурок, подойдя ко мне. — Нравилось выводить, выворачивать наизнанку, — продолжает он и касается пальцами моего галстука, — нравилось заставлять меня ревновать, нравилось злить тебя, — поправляет мой воротник и поднимает дерзкий взгляд, встречаясь с моими глазами. Чувствую, как он вновь насмехается надо мной, снова пытается заставить почувствовать себя виноватым.       Резко, но не с силой, перехватываю его за запястья, убирая их от себя. Его руки всегда были холодными.       — Судя по твоим словам, тебе всегда нравилось после получать за это. — Чувствую, как начинаю злиться ещё больше. Он думает, что превосходит меня, но на самом деле ничего подобного. Ни тогда, ни сейчас. — Нравилось, когда Я применял силу, когда выходил за рамки дозволенного. — Взгляд невольно падает на едва заметный шрам, что находится на чужой шее.       Минки поджимает губы, выдёргивая свои руки из моих и снова облокачивается локтями на перила.       — Ты никогда не умел контролировать свой гнев.       — А ты никогда не умел жить спокойно, без капризов и сцен.       Минки тихо фыркает.       — Кем мы были друг для друга? — Сделав паузу, он нервно облизывается. — С того времени Я познакомился со многими парнями, но Я чётко знал, кем мы являемся. Кто мой бойфренд, а кто любовник. Кто просто мой обожатель, а кто мой спонсор.       Просто молча стою и смотрю на него, пока он говорит. Его волосы всё так же небрежно уложены, а ещё немного вьются. Он до сих пор красится в блонд, хотя всегда мечтал иметь натуральный цвет волос. Он нисколько не поправился, оставался всё таким же изящным, как в первый день нашего знакомства.       А ещё от него по-прежнему пахло вишнёвым ароматом с примесью каких-то цитрусовых.       — Все те люди всегда говорили мне напрямую, чего они хотят от меня. — Продолжал он неспешно, уперев взгляд в широкие перила. — Кто-то хотел любви, кто-то хотел прославиться за мой счёт, кто-то хотел просто купить меня, некоторые желали и бесплатный секс. — Уголки его губ дрогнули. — Понимаешь? Я чётко знал, кем они мне приходятся. Но что было у нас?       Повернувшись ко мне, он с каким-то безмолвием уставился на меня, словно ожидая ответа на все его вопросы.       — Что было у нас? — Тихо переспрашиваю его и злость моментально куда-то отступает, словно по волшебству. — Ты приходил ко мне, когда хотел. Звонил, когда хотел. Уходил, когда хотел.       Минки тихо хмыкает.       — Ты приезжал ко мне, когда хотел, — начал он, — звонил, когда хотел, уходил, когда хотел. Ни разу Я не слышал от тебя хоть каких-то слов.       — Потому что кроме себя ты никого не слышишь.       — А ты думаешь лишь только о себе.       Вновь повисла пауза. Морщусь и накрываю лицо ладонями, после чего перемещаю пальцы на виски, слегка их массируя. Почему каждый раз, когда мы остаёмся с ним наедине, наши разговоры приобретают настолько тяжёлый характер, что созданная атмосфера моментально норовит утопить, затягивая всё ниже и ниже.       — Мы даже не встречались. — Рушу молчание Я.       — Но каждый раз приходили друг к другу. Зачем?       — Тебя нужно спросить.       Минки фыркает от возмущения.       — Ты всегда меня ревновал до боли в костях. Зачем?       — Ты всегда специально заставлял меня это делать. Зачем?       — Никогда ничего не говорил мне.       — От тебя Я тоже не слышал ничего в свой адрес.       Минки на пару секунд отводит глаза, после чего поднимает голову. На его лице абсолютное спокойствие, кажется, что ничего не может задеть его. Снова считает себя лучше меня? Думает, что только он умеет сдерживать и контролировать свои эмоции? Нет уж, Я тоже так умею.       — Минки, дорогой. Пошли! — Внезапно доносится из зала. Минки незаметно мотает головой и, не отрывая от меня взгляд, негромко кричит:       — Сейчас буду.       Нехотя поворачиваюсь в сторону балконных дверей и вижу мужчину в костюме, который о чём-то вёл беседу с пожилой дамой. Не контролируемо морщусь и это тут же подмечает Рен.       — Ты всегда так реагировал на тех, кто находился в моём окружении.       — А ты специально цеплял их и красовался передо мной.       Он едва заметно кивает и выпрямляется, отлипая от перил.       — Спустя все эти годы у меня к тебе есть лишь один вопрос, который мучал меня всё это время. — Минки делает маленький шаг по направлению к выходу и медленно переводит взгляд встречаясь с моим. — Ты любил меня?       Он спросил это всё так же, спокойно, без напряга, а для меня вопрос прозвучал словно удар в спину.       Но лицо Минки было по-прежнему спокойным.       Что это? Снова играешься и пытаешься вызвать во мне злость?       Сколько можно?       Принимаю непринуждённый вид, напустив на себя безразличие. Одёргиваю подол пиджака и отмечаю про себя, что за каждым моим действием Минки внимательно наблюдает.       Дружелюбно улыбаюсь.       — Нет.       Минки пару секунд просто стоит, словно его отключили от питания, а после мило улыбается в ответ.       — И Я тебя нет. — Отзывается он так легко, словно это была правда.       И ровным шагом уходит на выход.       Проводив его взглядом, резко поворачиваюсь к перилам, чуть ли не перевешиваясь через них.       После его ответа в горле встрял ком, ноги задрожали, а голова закружилась. Закрыв глаза пытаюсь представить хоть что-нибудь, что не было связано с ним.       Все эти годы ты был таким слепцом, Рен. Мы как два дурака. Неужели Я не мог спустя столько времени набраться сил и переступить через свою гордость, чтобы первым сказать тебе, что       — Люблю тебя до сих пор.