Головин, как и всегда, пришёл с тренировки домой, переоделся и уже кушал, как вдруг трапезу прервал телефонный звонок.
— Здравствуйте, вас беспокоит главврач больницы La Fe, Валенсия. Вы знаете человека по имени Черышев Денис Дмитриевич?
— Здравствуйте, да, знаю. С ним что-то случилось?
— Простите, я могу узнать кем вы ему приходитесь? Данная информация конфиденциальна.
— Ну… Мы с ним уже несколько лет вместе. Так может вы скажете, что с ним?
— Да, конечно… Если коротко, на него было совершено жестокое нападение, он в тяжёлом состоянии.
В следующую секунду телефон полетел в стенку, а Головин в панике накинул куртку и выбежал из квартиры. Поймав такси, он поехал прямиком в аэропорт.
Головин приехал в Валенсию так скоро, как только мог. Сориентироваться в малознакомом городе было достаточно сложно, но он не отчаивался и поймал такси. В больнице футболист, выслушивая претензии персонала, бегом направился к реанимации, где лежал его любимый, но так и остался за дверьми помещения. «Нельзя входить даже самым близким родственникам!» Таковы правила.
Правила, правила, правила… Одно слово, но какую неприязнь оно вызывает у людей. Противное слово, которое не дает людям полноценно жить, вечно что-то запрещая, не давая совершить желанное. Строго запрещая Саше увидеть любимого и просто сделать то, что хочется. Оно делает будни серыми и крайне скучными, а что может быть хуже занудной жизни? Нет… Кое-что определенно может. Между потерей любимого человека и обыкновенной скукой Саша явно выбрал бы второе: с такой жизнью смириться можно, а вот со смертью близкого — нет…
Из реанимации выходит явно уставший врач, который скорее всего провёл на рабочем месте уже около суток. Головину немного неловко приставать к нему с расспросами, но волнение за Черри все же перевешивает.
— Простите… Могу я узнать, что с Черышевым Денисом Дмитриевичем? — проговаривает он на английском.
— Вам должны были объяснить, у меня нет на это времени сейчас. Но поверьте, мы делаем всё, что в наших силах, — отвечает взрослый мужчина в белом халате, уходя в неизвестном направлении, оставляя младшего наедине со своими страхами.
Спустя время врач возвращается, медсёстры сменяются, и одна из них советует парню поехать домой и немного отдохнуть. Головин сначала твёрдо отказывается, но вскоре понимает, что это действительно будет самым разумным решением.
Вновь поймав такси, он направляется к Черышеву домой, благо ключи у него были уже достаточно давно: в один момент они решили обменяться ключами от квартиры друг друга чисто на всякий случай, который, видимо, сейчас и настал. Молодой человек вошёл в квартиру, снял верхнюю одежду и обувь и прошёл дальше, останавливаясь в комнате возлюбленного.
Переодевшись в вещи Черышева, он обессиленно лёг на кровать, вдыхая родной запах и вскоре заснул.
***
Спустя пару часов из царства морфея Александра вывел звонок на второй телефон. Номер определился как «Папа Черри». Приняв вызов, он устало вздохнул и сел на край кровати.
— Здравствуйте.
— Привет, Саш, — пробормотал мужчина, еле сдерживая слёзы, — ты же… ты знаешь, что произошло с Денисом, да?
— Да, знаю, он сейчас в больнице в тяжёлом состоянии, я был там пару часов назад, сейчас у него в квартире, а что?
— Саш… Денис, — старший всхлипнул.
— Что? Что с ним? — Головин заметно напрягся, понимая, что что-то не так. Вспомнились слова врача о том, что с его парнем всё будет в порядке. Несколько секунд оглушительной тишины.
— Он… Он умер…
Силы резко покинули парня, и он упал на кровать, словно и сам вот-вот скончается.
— Алло, Саша? Ты тут?
Они сказали, что всё будет хорошо. Они сказали, что он справится.
— Пожалуйста, ответь, Саш.
Александр трясущимися руками поднёс телефон к уху.
— Я не должен был уезжать из больницы, должен был быть рядом с ним до последнего…
— Пожалуйста, успокойся, ты не мог никак ему помочь.
Дышать все тяжелее. Слезы больше невозможно контролировать. Но перед отцом, который за всё это время стал Саше как родной, нельзя быть слабым. Ему не легче.
— Простите, я такое ничтожество, не смог уберечь любимого…
— Твоей вины тут нет, не изводи себя, Дени точно хотел бы, чтобы ты жил дальше, а не умер вместе с ним, продолжая по факту лишь существовать.
— Ещё раз простите…
Парень сбросил звонок, пытаясь осознать произошедшее: его «половинки» больше нет. Всё, что ждало его дальше — полное погружение в себя и свои мысли.
***
Саша просыпается в просторной белой комнате. Он сначала жмурится от такого внезапно большого количества света, вдыхает приятный запах одеколона. Больно знакомый запах.
— Денис? Но… Ты же…
— Что я, цыплёнок?
— Ты… ты ведь умер…
— Что? Если бы я умер, то не стоял бы сейчас перед тобой, нет? И вообще, неужели ты не рад меня видеть? Не хочешь обнять своего парня, м?
— Д-да, прости, видимо, нехороший сон просто приснился.
Головин подходит к любимому и обнимает его, но где-то внутри всё равно остаётся странное и немного неприятное чувство. Чуть отстранившись, он взглянул в глаза старшего со слабой улыбкой.
— Саш, не переживай, всё хорошо, ты же видишь, я рядом, разве нет?
— Да, ты прав.
Черышев чуть подался вперед, втягивая младшего в поцелуй полный нежности и любви и, стоило младшему разорвать его в связи с нехваткой воздуха, прижал его к себе крепко, насколько мог.
— Люблю тебя, Черри.
— И я тебя люблю, маленький мой. И никогда не оставлю.
— Точно?
— Да, точно. Когда я тебе вообще врал?
— Ладно, сделаем вид, что я поверил, — Головин изобразил обиженную гримасу.
Парни хором засмеялись. Следующие несколько минут они оживлённо о чём-то болтали, как вдруг… Саша понял, что его «половинка» выглядит слишком бледно, глаза как будто стеклянные, а его тело почти ледяное. Ранее светлое помещение с каждой секундой становится все мрачнее, и Денис вдруг начинает странно улыбаться. Младшего охватывает панический страх, он делает пару шагов назад.
Громкий скрип тормозов из ниоткуда.
Бам.
Саша снова просыпается в немом крике.
Следующие пару дней парню снились исключительно такие сны, из-за чего у него был сильный и явный недосып. Но это не могло заставить его не прийти на похороны любимого.
В этот день он был особенно тихим и выглядел будто только что сам встал из могилы, пролежав там уже пару лет.
С самого утра Головин и Черышев-старший выслушали несколько сотен неискренних и уже порядком надоевших соболезнований, но вот настал самый болезненный момент. Прощание.
Цыплёнок подходит к открытому гробу, аккуратно поправляет волосы своего единственного, вспоминая множество счастливых моментов:
Как дурачились на тренировках сборных, как часами могли обниматься и целоваться после долгой разлуки, как ужинали в своём любимом ещё со времён игры младшего в ЦСКА московском ресторанчике, как просыпались утром из-за ласки второго, а главное, как они радовались, когда удавалось вырваться на день-два в Монако или Валенсию. Но ничего больше не повторится. Никогда и ни с кем Саша не будет так открыт, так нежен, так ласков и так счастлив, как был с Денисом. Хотелось лечь в эту грёбаную деревянную коробку к бездыханному телу, лишь бы навсегда остаться вместе с ним в этом забвении, но что-то его удерживало. Наверняка это был отец Дениса, Дмитрий, ведь младший понимал, насколько важна его помощь и поддержка, но самого его поддержать было, по сути, некому: рядом нет никого, даже близкие друзья по сборной не удосужились приехать на церемонию.
Матчи ведь важнее, конечно…
Резко на Головина накатывает истерика, он смотрит стеклянными глазами на бездыханное тело.
— Это не он, этот человек просто похож на него, но это не он! Я не верю, этого не может быть, — он хватает себя за волосы, переводя взгляд на Дмитрия Черышева, медленно приближающегося к нему.
— Саш, успокойся, пожалуйста… Я понимаю, что тебе не верится, но это и правда он, — мужчина аккуратно убрал руки парня от его волос, крепко сжимая их, — пойдём, давай, — он аккуратно повёл Александра к выходу из церкви, пытаясь успокоить.
***
Год спустя.
— Черри? — Головин хватает проходящего мимо человека за край рукава, но быстро понимает, что так глупо ошибся, — п-простите… Просто… я обознался, подумал, что Вы — один мой давний друг…
— Ничего страшного, с кем не бывает, — мужчина слабо улыбнулся, вновь продолжая свой путь.
— Ещё раз извините…
Саша пошёл дальше, небрежно вытирая лившиеся по щекам слезы. Вот уже больше года он пытается найти среди прохожих свою первую и единственную искреннюю любовь, глубоко в душе осознавая, что даже надеяться на это крайне глупо, ведь Денис мёртв и никогда больше не сможет ни обнять, ни поцеловать
своего цыплёнка.
Спустя ещё несколько месяцев страданий и жалкого существования, Головин решил вернуться в ставшую уже родной Москву, ведь клубу он помочь не мог, а в знакомой обстановке ему должно было стать немного легче.
По крайней мере он на это очень надеялся.
Но один факт парень всё-таки упустил: здесь слишком много воспоминаний о его ныне покойном возлюбленном, что делало лишь хуже. Несколько дней прогулок под грустную музыку, бессмысленная поддержка от знакомых.
В один из вечеров Саша не выдержал.
Сначала удалился из всех социальных сетей и мессенджеров, а после — нашёл лезвие и набрал горячую ванну.
Акинфеев сразу заметил странное исчезновение своего очень близкого друга и заподозрил неладное, ведь тот никогда не удалялся отовсюду, никогда не игнорировал его. Собравшись так быстро, как мог, он отправился к младшему в квартиру, благо, Александр оставил ему ключи, чтобы было кому в случае чего присмотреть за квартирой. Да и вдруг кому-то из друзей понадобится свободная жилплощадь.
Игорь быстро открывает дверь, заходит внутрь квартиры.
— Саша? Головин, блять, не дай бог окажется, что ты просто издеваешься.
Мужчина быстро оббегает помещение, в последнюю очередь заглянув в ванную, где его уже ждало ужасное зрелище: тот самый улыбчивый паренёк лежит в окровавленной воде, а недалеко и лезвие, видимо, выпавшее из его тонкой руки после потери сознания.
Акинфеев так быстро, как только может, вытаскивает полуживое тело из воды, перекладывая его на диван. Поиски аптечки не занимают много времени, когда знаешь что и где в квартире хранится, как минимум потому что жил там некоторое время после развода, пока подыскивал себе новое жилье, решая оставить свою квартиру жене с сыном. Оказав первую помощь, старший сел возле дивана, устало вздыхая и закрывая лицо руками.
Спустя некоторое время, когда Александр всё-таки пришёл в себя, Игорь осторожно поцеловал его в лоб, садясь на стул рядом и смотря младшему в глаза.
— Ну и зачем? Я понимаю, что тебе плохо, но это не повод делать такое с собой. Рано или поздно всё наладится, чудо.
— Ничего не наладится… Зачем ты спас меня, Фурик? Объясни мне, для чего. Так всем было бы лучше.
— Лучше кому? Твоим родителям, которые не смогут пережить потерю любимого сына? Твоим друзьям, которые потеряют крайне важного для них человека? Или России, которая потеряет настолько талантливого парня, что он может стать одним из лучших футболистов мира? Или, может, твоему клубу, который потеряет одну из своих звёздочек? Не дури, Саш. Я знаю насколько тебе плохо, но нужно жить дальше. Уверен, что Денис хотел бы именно этого.
— Ты не можешь знать, чего Черри хотел бы…
— Саш, мы с ним однажды обсуждали смерть и прочее, так что поверь, я могу знать, чего он хотел.
— Но… Но как мне жить дальше? Ради чего?
— Ради себя, ради того, чтобы быть примером для миллионов людей, ради друзей, родственников. Блять, да ради меня в конце концов!
— Не делай вид, что тебе не всё равно, Игорь, пожалуйста… И без твоей фальши паршиво.
— Только вот я не делаю вид, Головин. Сам подумай: иначе какой смысл мне вообще был приезжать сюда, возиться с еле живым тобой?
— Никакого… Прости, Фурик…
— Я понимаю, что тебе тяжело, — парень на мгновение задумался, стоит ли продолжать, — Помни, что ты лучшее, что со мной когда-либо случалось, солнце…
— Но… Почему?
— Я люблю тебя, Саш… Не как сына или брата. Как парня… И поддерживал вас с Денисом лишь потому, что хотел тебе счастья.
— Воу… Неожиданно…
— Знаю, не просто так ведь скрывал чувства. Слушай, твоему организму нужны силы для восстановления, поспи немного.
— Только не уходи, п-пожалуйста, я боюсь оставаться один… Боюсь, что опять не смогу совладать с собой…
Игорь чуть нагнулся и осторожно поцеловал младшего в лоб.
— Не переживай, маленький, никуда я не уйду, пока ты сам не попросишь меня об этом.
— Спасибо за всё…
Головин произнёс эти слова и вскоре заснул, взяв старшего за руку. Проснувшись спустя пару часов, он увидел перед собой дремлющего парня и аккуратно отпустил руку, тем самым разбудив его.
— Прости, я задремал.
— Не переживай, всё хорошо. Спасибо, что всё это время был рядом.
— Не за что, мне было не сложно.
Признание Акинфеева надолго засело в голове Саши, заставляя задуматься о своём будущем, о личной жизни.
Чего хотел бы для него Денис?
Через пару месяцев Головин согласится попробовать отношения с капитаном московской команды, но…
Просто огромное «но».
Он больше никогда и ни с кем не будет так счастлив, как был счастлив с Черышевым, он больше не сможет больше никого полюбить так сильно, как любил его, позволяя себе лишь быть любимым, но не более.
Дни сменялись днями, он начинал улыбаться благодаря Игорю, но так и не смог почувствовать что-то кроме благодарности и братской любви. Но теперь дня него всё это уже было не важно.
Теперь уже ничего не изменить.
