Пока цветут фиалки

Древнее предначертание начинало сбываться: изумрудный камень и аквамариновая волна встретились. Почитаемый в далекие времена Одином воин, врачеватель и заклинатель ждал прихода Валькирии с тех пор, когда старая прорицательница в одной из захолустных деревень, где, прячась от немилости верховного бога, он останавливался, предсказала ему будущее. Скитаясь по мирам, окружающим Иггдрасиль, Сагр искал заброшенные деревни, укромные места, старые сараи и разваливающиеся лачуги, в надежде на несколько дней залечь на дно и не попадаться всеведущим Хугину и Мунину — вестникам беды и носителям разума Одина. Мужчина, изгнанный из Асгарда с позором, под тенью хитросплетенного плана Локи, выручавшего его не раз, бросился в бега. Боясь быть пойманным и заточенным в темные подвалы дворца, он передвигался по улицам с наступлением темноты, преодолевая стражу по узким переулкам и промозглым, местами затопленным водой, подземным ходам. Первую ночлежку Сагр провел на опушке леса, усыпанной высоким разнотравьем, скрывающим его от чужих глаз многочисленных недругов, бережно оберегающих трон верховного. Расстелив меховую накидку на холодной земле, он не смог сразу заснуть, вновь и вновь перенося сквозь себя последние, несправедливо брошенные слова правителя: «Ты предал меня, Сагр, и больше не достоин служить верой и правдой трону. Я доверял тебе жизнь, не зная, что над спиной занесет острый клинок, сжимаемый рукой друга. Наказание сему — изгнание. Позор. Отныне и во веки веков, где бы не находилось бренное тело изменника, моя душа не обретет покоя, а разум будет неустанно наблюдать за ним, стоит засеяться сомнениям о замышляемом бунте по свержению создателя миров. Едва мой взор завидит слабость и беду от гнусных действий, я изменю историю, предав тебя объятиям смерти. Никто не посмеет протянуть тебе руку помощи в Асгарде, а если вдруг укроют тыл, то наказанием для них будет угрюмая темница». Мужчина не совершал злодеяния в отношении праотца и первого аса, и поначалу размышлял над искусной подстроенной засаде, в которую он волей случая попал. Ранее приближенный к Одину и не мог подумать, что немил во дворе подданным, и в логове завелись завистники, желающие избавиться от лишней детали единого механизма окольными путями. Кто подставил его и главное — зачем? Рассматривая угольно-черное беззвездное небо, слабо освещаемое позолоченным серпом Луны, размышлял Сагр, закрывая глаза и погружаясь в сон. Первые недели дались нелегко: требовались навыки следопыта, чтобы разобраться в замысловато устроенной карте Иггдрасиля, ведь за поворотами могли поджидать опасные существа, густо заселяющие труднопроходимые леса и легко затягивающие человека болота. Несмотря на препятствия и вечно преследующих страх, сжав волю в кулак и держа наготове стальной меч, он неизменно выбирался из ситуаций живым и невредимым. Скандинавский лекарь обладал не только врожденным даром врачевания, но и помнил сложные хитросплетенные заклинания, помогающие держаться от нежити подальше. Усталость и настороженность подпитывали его изнутри, рождая в мужчине упорство, целеустремленность и желание перестать скрываться в тенях раскидистых ветвей старых деревьев. Как человек, разлученный в детстве с матерью и упустивший возможность вернуться в родную обитель, спрятанную среди похожих друг на друга зеленых холмов, Сагр отчаянно хотел наконец-то обрести дом. Обходя дугой раскинувшиеся у порогов Асгарда большие города, он отдавал предпочтение скромным деревенькам, порой даже не имеющим трактиры и злачные места общего пользования. Однажды на опушке леса, скрываемого лесными дебрями и расположенного в километре от бедного захолустья на пять дворов, он наткнулся на деревянный домик егеря. Место было наполнено необычной энергией, редко встречающейся в слабозаселенных местах. Озираясь по сторонам и останавливаясь в нерешительности, Сагр долго раздумывал, стоит ли пытать счастья и просить ночлег у обитателей перекошенной избушки или отправиться на свой страх и риск дальше. Наполненные светом окна говорили об одном — кто бы там ни был, несмотря на поздний час, давно перешагнувший полночь, жилец не спит. Едва он собирался обойти странное место стороной, как двери дома распахнулись и осветили темную поляну ярким, непривычным глазу, светом. Навстречу Сагру вышла женщина, опирающаяся на резную трость, скрюченным иссохшим пальцем приглашая гостя зайти и обрести заслуженный покой. Внешний вид владелицы сразу вызвал у изгнанного доверие, поэтому он предпочел всепоглощающей тьме горшок жаркого, томившегося в печи. Отведав кушанье и разговорившись с приютившей, он обнаружил ее дар, окружающий всю территорию у дома. Сопоставив в голове увиденное, Сагр осознал — перед ним не обычный человек, выбравший затворничество вместо славы. Обитательница оказалась одной из последних вёльв — колдуний и провидиц, обладающих шаманскими практиками сейд, позволяющими предсказывать будущее и раскрывать порой неисповедимые пути господни. Редко встречающиеся представительницы прекрасного рода стилизовали волшебный жезл, используемый как в обычной жизни, так и в бою, под трость с резьбой. «Прозри и вникай. Отбрось сомнения и наблюдай. Разлом между мирами откроет брешь и перенесет человека с чистой, как хрустальная капля, душой, доселе не видавшей Иггдрассиль и не слышавшей о могуществе Одина. Под непросвещенным сердцем дремлет древняя сила Валькирий. Когда аквамариновая волна подточит изумрудный камень, страждущий обретет свободу». Провидица предрекала бесповоротные события, непосредственно влияющие на дальнейшую судьбу странника. На прощание она дала ему напутствие: «Никому не доверяй. Неприятель может быть повсюду. Когда придет время, будь открыт». Несмотря на расплывчатость формулировки пространного будущего, мужчина понял: попавший извне, кем бы он ни был, спасет его. Оставалось только ждать, долго ли коротко, но ждать.

***

Длительные поиски утраченного подошли к концу — Сагр обрел дом среди исполинских сосен и огромных вересковых полей. Он строил перед собой крепости, предпочитая оживленному общению гордое одиночество, выступавшее вечным спутником выбранного затворнического образа жизни. Сагр затерялся в глуши, в дали от разговоров и оживленной толпы. Ранее приближенный к трону Одина, он сменил тайные собрания и раздольные пиршества на осторожность и одиночество, находя в природе разгул души и покой. Сагр радикально относился к женскому обществу, избегая представительниц прекрасного пола, вечно разводящих панику, суету и вызывающих эмоциональную привязанность, сковывающую кандалами мужскую силу и молодую удаль. Если девушка появлялась на горизонте — жди беды, которая, как известно, не приходит одна, а влечет цепочку последствий, кардинально меняющих уклад жизни. Он думал, что женщины — сирены, одурманивающие тебя сладостными речами и опутывающие гибкими змеиными телами последние капли рассудка. Недаром многие мужчины с присутствием на их территории прекрасных муз превращались из уверенных в себе воинов в мягких пушистых котят, ластящихся к стройным девичьим ногам. Может, его избегание женщин исходило с детства, когда стража, посланная Одином отнимала его совсем юнцом от подола матери, выбрасывая, словно в бушующее море, в страшную реальность. Однажды он потерял ту, что с первых проявившихся ростков памяти любил, уважал, боготворил. Теперь, не желая столкнуться с сильным чувством, он всячески избегал девушек, где-то в глубине своего ожесточенного неотесанного словно каменная глыба сердца понимая, что в конце концов встретит и сразу же утратит единственную. Сагр возвел каменный дом с замощенной дорожкой, утопающей в огромном фиалковом саду, благоухающем нежностью и умиротворением. Смешивая цветочные масла с изяществом опытного парфюмера, мужчина получал действенные снадобья, закупориваемые затем в маленькие склянки, выставляемые в подполу дома. Ничто не расскажет об одиноком человеке лучше, чем предпочитаемые им цветы, определяющие внутренний мир и темперамент. Согласно народному поверью фиалки, почитаемые в скандинавских странах носителями дара заклинателя, учат скромности и смирению, одновременно выступая символом желания. Сокровенное, спрятанное далеко в себе и не выпускаемое наружу, прикрывалось застенчивостью, прекрасно отражая сущность человека, вечно прячущего влечения за личиной спокойствия, что одни назовут лицемерием, а другие остановятся на закрытости, скрывающей нерастраченную нежность. Сагр лелеял цветущий сад, находя в нем отдушину. Здесь он мог поразмышлять о жизни и найти ответы на терзающие голову вечные вопросы, напитываясь духовностью и уверенностью в завтрашнем дне. Так было до момента появления на пороге дома одурманенного медовухой Локи с перекинутой через плечо бессознательной девушкой. Сагр был вне себя от ярости и беспокойства, завидев на замощенной площадке рыжего друга, однако не мог преградить ему путь, прекрасно помня об оказанной в свое время услуге и долге, лежащем тяжким грузом на его сердце. Взывая к последним светлым частичкам души бога, он понимал, что приятель приносит в упорно возводимую им крепость беду. Нежданный гость с приятной наружности девушкой занял главное здание, оставляя Сагру коротать ночь в постеленном соломой пристрое. «Опять на свою голову ищу приключений, подпуская к себе старого плута. И пусть он мне помог бежать от всеведущего, это не дает повода подвергать все сколоченное трудом и терпением риску. С Локи не оберешься потом разгребать последствий. А девушка? Что она забыла здесь и почему без сознания? Может быть, придется приводить ее в чувство или выгонять со двора. Стоит только очнуться. Опьяненная слепым блеском сапфиров, бледная, готовая остаться здесь навсегда. Не потерплю ее присутствия, едва незнакомка проснется, отправится из дома. Неважно, что будет дальше, если сейчас душевный покой нарушен странными предчувствиями, будто происходящее неспроста обрушивается на мою голову. Чую, с девушкой не оберешься проблем. Сначала останется на утро, затем может и постоянно поселиться рядом с фиалковым садом, каждодневно срывая хрупкие бутоны. Они вечно хотят, чтобы мужчины падали к их ногам, преподнося яркие букеты, губя одни жизни ради других ради пары моментов восхищения и женского восторга, неизменно заканчивающимся загромождением цветами пылящихся полок». Такие мысли не давали Сагру спокойно заснуть ночью, пока он ворочался на мягкой подушке сена.

***

Рассвет забрезжил на пороге, пробуждая привыкшего вставать с первыми лучами солнца Сагра. Он не привык нежиться в постели, предпочитая с утра переделать все дела и со спокойной душой планировать, что будет дальше. Обычно мужчина никуда не спешил, растягивая удовольствие от ухаживания за любимыми цветами и заточением их нектара в склянки на долгие часы, завораживая и заговаривая лепестки силой. Только фиалки знали его тайны, стремясь познать истинное лицо их заклинателя. Сегодня скандинав должен быть собранным и настороженным, предпринимая попытки аккуратно разузнать настоящие мотивы неожиданного ночного посещения. Выбравшись из соломенной кровати, он отправился прогуляться на прилегающем к территории дома лугу, вдыхая аромат свежести и подставляя босые ноги невесомым капелькам росы. Как закрытый, необщительный человек, Сагр умел находить единение с природой, чувствуя ее настроение, пропуская через себя дары лесного края и улавливая звучание полевых цветов. Свежий воздух стремительно проникал в легкие, наполняя тело умиротворением и гармонией, порой достигаемыми в обычной жизни медитацией и походами к психологу. Размеренный распорядок дня приближал его к сытному завтраку, состоящему, как и подобает неприхотливым людям, из краюхи хлеба и козьего сыра. Лучи солнца пробивались все настойчивее, заставляя окружающий мир пробуждаться жужжанием пчел и пролетающих с пронзительным визгом птиц, проносящихся сквозь голубой купол стрелами. Едва он отправился понаблюдать за состоянием фиалкового сада, нашептывающего ему в последние дни о готовящемся разладе равновесия души, мужчина ощутил рядом открытие ставней и присутствие энергии, не принадлежащей этому миру. Вниманию Сагра предстала девушка в обличии самодовольного Локи. Скандинав несмотря на обманчивую наружность, сразу узнал, кто перед ним. Имея большой опыт в изменении личины, он, служа при Одине верой и правдой не раз наблюдал ситуацию, когда ненавистник пробирается во двор, накладывая сложным заклинанием внешность приспешника верховного. Когда обман, конечно же, не без помощи Сагра вскрывался, виновник получал путевку на ласковые берега плахи, больше не имея шанса пытаться выдать себя за другого. Если прическа, одежда и телосложение могут еще провести простака, то глаза не способны скрыть правду. Сагр верил, что взгляд есть зеркало души, отражающее истинную сущность человека, вечно разгоняющегося от лицемерия до добродетели. Но что такое добродетель, мужчина сказать не мог, предпочитая считать категорию венцом достойных или богов, которых он мало встречал на своем веку. Он поднял голову и столкнулся с непроницаемым льдом голубых озер. Изумрудный камень и аквамариновая волна встретились, однако он не знал, что эта девушка — ключ предначертания, указанного ему в лесу. Не могло не огорчать Сагра то, что она ответила ему так, как насмехался бы над ним Локи. «Побыстрее бы она покинула мой дом, пока не накликала беду в виде всеведущих посланцев Одина. Наверное, Локи перепил и выкинул одну из своих выходок, что вернулось ему переменой душ с этой странной девушкой». Время ускорилось и преподнесло ему совместный розыгрыш со стороны незнакомки, выступавшей в сговоре с хитрым, как лис, Локи. Затем в ход было пущено заклинание развязывания нитей чужой души с телом и переселение их в исходную плоть, благо организм девушки оказался сильным. Ведь стоило ей отступиться и переставать представлять, как часть тела открывается, выпуская невесомое облако и впуская инородную субстанцию души, могло случиться непоправимое. Незнакомка потеряла бы память или запуталась в пространстве, превратившись в тень самой себя, лишенной внешней оболочки и летающей в воздухе как привидение, едва удерживаясь в пространстве. Хорошо, что все с опытной руки Сагра обошлось. Когда втроем они отогнали Хугина и Мунина, пришлось узнать, что из себя представляет девушка. Когда дело обещало запахнуть жареным, Локи, переживая за собственную шкуру, поспешил испариться, пожелав другу удачи и отправляясь в одиночку туда, откуда прибыл. — Зачем ты увязалась за ним? — настороженно произнес Сагр, не забывая об опасности, окружающей его повсюду. — Я ничего не помню, – потирая голову руками, словно борясь с подступающей мигренью, слабо произнесла девушка. — Нам надо уходить, пока Один не явился вслед за вестниками. Благодаря тебе мой дом раскрылся, — поспешил ворчливо ответить Сагр. — А кто такой Один? Еще вчера я была на раскопках, искала драгоценный камень, спрятанный глубоко под землей в одной из гробниц египетского бога, а сегодня торчу в компании ворчуна, – удивление в глазах Лив не могло не вызвать улыбку, но Сагр оставался серьезным, понимая, что любая минута промедления может стоить обоим жизни. — О, я вас познакомлю при встрече. Уверен, ты ему понравишься, — сарказм выдавал истинное отношение Сагра к ситуации, в которую загнала его Лив. — Думаю, в вашем мире интеллект считается за грех, раз не учат таким прописным истинам. Если не знаешь, кто такой Один, то совсем не представляешь, как устроен мир. — А ты со всеми так говоришь? У тебя что, синдром бога? — уязвленная словами мужчины, произнесла Лив, скрепляя руки в замок и не двигаясь с места. — Путь долгий. Некогда лясы точить, –проигнорировал последнее Сагр, буквально выталкивая девушку за порог и запирая дверь, — Жди здесь, я прихвачу пару вещей и двинемся. — Куда? У тебя есть на примете безопасное место? — сглатывая обиду, поинтересовалась Лив. Неизвестность пугала не хуже того мужчины, который с первых моментов встречи относился к ней недоверчиво, придираясь к малейшему промаху. Она прекрасно знала такую категорию людей, мириться с которыми подобно смертельному яду, медленно убивающему последние клетки здравого рассудка. Однако ничего не оставалось, как покориться судьбе и послушаться его. «Если я сойду с ума, то только благодаря красноречию Сагра. Никогда не встречала таких неотесанных грубых мужчин, совершенно не знающих основы этики. Неразговорчивый ворчун, как будто сошел из книги про «Белоснежку и семь гномов». Интересно, в этом мире есть театр и кино, ведь он может прекрасно подойти на роль самого несносного гнома. Наверное, я не смогу понять его. Как можно сначала помогать, спрашивать о состоянии, а потом отталкивать и упрекать в нарушении спокойствия дома. И поделом ему. Сам всех разгоняет от себя, вон Локи сразу свалил, когда понял, кто перед ним стоит, а в итоге остался один. Никакая нормальная девушка не стерпит его как мужчину». — Чего застыла. На привале подумаешь. Постараемся уйти раньше, чем нас заметят, — вырвал из раздумий голос Сагра, действующий на девушку как мороз, пробирающий до костей сквозь ворот куртки зимой. — Ты не ответил, куда мы идем? — постаралась поддержать разговор Лив. — Оливия, не задавай много вопросов. Теперь безопасное место там, где нас не узнают и не убьют, — парировал Сагр, стремясь уйти от расспросов неугомонной девушки. «Своими вопросами меня в могилу сведет. Но без меня она погибнет среди миров Игдрассиля. Беззащитная на вид, но обладающая острым языком. Иногда и оно как орудие подойдет, поможет договориться и вникнуть в доверие к общительным людям. Едва найдем дом, распрощаюсь с ней и оставлю на произвол судьбы. Каждый пойдет своей дорогой». — Я Лив. Это мое полное имя. И если нам предстоит пройти вместе путь, то запомни его, – сложив руки на груди и гордо вздернув подбородок, парировала начинающая заводиться Лив. — Надеюсь, скоро каждый пойдет своей дорогой, –не уступил Сагр. Едва они тронулись с места, попрощавшись с местом, служившим одному домом, а другому — временным пристанищем, как среди ясного неба раздался гром, полетели первые капли, усиливающиеся и превращающиеся в одну непроницаемую стену ливня, мгновенно затапливающего землю. — В укрытие, пока не промокли. Скорей, — перекрывая раскаты гремевшего на всю округу грома, вскричал Сагр, бросаясь отпирать замки. Лив не могла не послушаться, предпочитая уютную лавку возможности остаться в грязи. Обычно она любила дождь, выйти иногда в непогоду из дома и подставить лицо холодным каплям, приятно стекающим вниз по шее в ложбинку груди. Но сегодня Лив не могла упустить возможность остаться сухой, ведь сменной одежды у нее не было, так же как и шанса не заболеть, простояв пару минут под живительной, пробуждающей приятные мысли влагой. Натягивая на голову ворот короткой футболки, она следом за Сагром вбежала в дом. — Видимо, сама природа против твоего покидания дома, — рассмеялась Лив, которую позабавила резкая смена погоды, — Дождь — хороший знак остаться в теплоте и не в обиде. Заварим чай, поболтаем, согреемся — всё, как ты любишь, — не смогла не подколоть Сагра девушка. — Не к добру. Плохо. Очень плохо. В нашем мире резкая смена погоды означает потерю благословения на странствия или тяжкие недуги, которые будут преследовать тебя в пути, — хмуря брови, произнес Сагр, задумываясь над причинами гневающейся стихии. — Он пройдет и всё будет хорошо. Зря наводишь тоску. Вот увидишь, Сагр, — постаралась внести немного оптимизма в напряженную атмосферу девушка, искренне удивляясь местным толкованиям погодных условий. «Странные они. Дождь, наоборот, сила, жизнь, влага. Омывается земля и взращивается благодаря каплям с неба, щедро окропляющим почву. Мало того, у нас разные верования и культы, так еще и миропонимание отличается. Ничего, если пойду с ним – привыкну. Хотя бы среди людей сойду за свою, местную». Внезапно на всю округу разнесся оглушающий треск, словно врата Ада разверзлись и решили поглотить незадачливых путников. Гром вибрацией прошел по дверям и едва не заставил потерять Сагра и Лив слух. Металлический привкус во рту, дрожание стекол, едва выдерживающий под гнетом разбушевавшейся стихии, пускающей непонятные волны на двух людей. Покачивание словно от землетрясения, внезапно парализующая все тело боль. Они схватились за головы и упали коленями на землю, корчась от грохочущей стихии. Лив услышала скрежет в голове, словно по гладкой доске царапали длинными ногтями, соскребая последние остатки самообладания. Девушка, не имеющая сил совладать со звуками, пронзительно закричала, сгибаясь по полам от нахлынувшей, не дающей пошевелиться мигрени. Сильная пульсация застучала в висках, сознание стремительно уползало, глаза теряли очертания мира, Лив погрузилась в темноту. Сагр крючился на полу, не поднимая глаза с пола, кажущегося ему каким-то чужим, посторонним, покачивающимся из стороны в сторону в его изумрудного цвета глазах. Вскоре боль стихла, мужчина смог подняться с колен и окинуть проницательным недоверчивым взглядом дом. Заметив находящуюся в углу без сознания Лив, он быстро преодолел комнату и опустился перед ней на колени, тщетно стараясь привести девушку в чувство. – Ну же, Лив, очнись, – наклоняясь над ней и проверяя пульс, забеспокоился Сагр. — Лив, вставай, проснись. «Если ее так пугает гром, то что случится, если наткнемся на засаду. Каждый раз будет падать в обморок?» Достучаться до девушки в этот момент не представлялось возможным. Он поднял ее на руки и перенес в более удобное место, аккуратно опустив на лавку, покрытую мягкой шерстью пойманного недавно местного животного. Взяв со стола кувшин, Сагр вернулся к девушке, стараясь водой привести Лив в чувство, однако его планы прервал оглушительный удар молнии, врезавшейся в деревянный дом, где находились двое людей, волею судьбы оказавшихся вместе. Деревянный дом словил первую искру, потянув за собой молниеносную реакцию, охватывая стены и плавно переходя на предметы быта и скромного интерьера, играющего яркими красками. – Нет, нет, нет, нет, — не веря своим глазам и чуткому слуху, произнес Сагр, зависая на половине пути с кувшином в руках и предполагая, что будет дальше. Языки пламени лизали все попадавшееся на пути. Возводимый непосильным трудом дом Сагра горел, освещая темные окрестности оранжево-красным огнем, снедая все, что так ценил и оберегал мужчина. Горело последнее безопасное место, безуспешно скрывающее за пепельной ширмой двух людей — искательницу сокровищ и заклинателя.