Признание.

- Артур – крикнул Датч из-за костра. - Сынок , твоя возлюбленная пришла в гости. Выходи и выпей виски. Несмотря на попытку голландца заставить его расслабиться и немного повеселиться, Артур остался в своей палатке, устрашающе молча. Казалось, что прошло много времени, прежде чем кто-либо что-либо сказал, и когда кто-то издавал звук, это был всего лишь гул жалости к себе из палатки Артура. У Мэри было плохое предчувствие по поводу того, что произойдет, хуже, чем у других. Но только потому, что она знала Артура гораздо ближе, чем кто-либо в лагере, даже несмотря на то, что Хозия и Датч играли роль отца. Да. Все в лагере знали, когда он был расстроен, но Артур умел скрывать эмоции гораздо лучше, чем они думали. Он никогда не рассказывал своей "семье" о темных мыслях, и даже тот, кого он любил больше всего на свете, никогда не слышал о том, что он думает о себе. Артур застрял в том, что можно было бы назвать депрессией, большую часть своей жизни, не чувствуя ничего, кроме ненависти к себе, когда проходил мимо зеркала или оставался наедине с собой. - Артур, мальчик, – Датч встал со своего места и направился к нему. - Ты.. – он не закончил свою мысль, потому что Мэри посмотрела на него, сверкнув карими глазами, давая понять, что это её дело. Она не имела ни малейшего представления о том, что Артур мог чувствовать или думать, что могло удерживать его от неё таким отстраненным. - Мистер Ван Дер Линде, – начала она. - Я разберусь. Думаю.. он захочет поговорить со мной. Датч, не обращая внимания на приступ обиды, сел и мог только надеяться на лучшее. Мэри вошла в палатку своего любовника и села рядом. Артур напрягся, зная, что Мэри не уйдет, пока он ей не признается. Они не видели друг-друга годами, а когда раньше были вместе, они были еще юны, поэтому Мэри не было рядом, когда у Артура развивалась ненависть к себе, это постоянное чувство преследовало его повсюду. Он встал и отошёл. Мэри почувствовала укол гнева, когда увидела, что он держит полупустую бутылку пива и две другие пустые бутылки на тумбочке рядом со шляпой. - Артур.. – Мэри начала говорить, в ее голосе слышалось беспокойство. - Что, черт возьми, такое случилось, что ты напился в стельку? Он не ответил. - Артур.. – повторила Мэри, кладя руку ему на плечо. - Ты можешь поговорить со мной – он лишь посмотрел на нее с грустью в глазах, взглядом, который ей был незнаком. - Я клянусь тебе.. Я в порядке – Артур знал, что она не купит ни единого слова, которое он ей скажет, пока тот врёт, но попытаться стоило. Мэри резко отобрала бутылку, когда он попытался сделать глоток. - Артур, ты должен перестать запивать свои чувства. Ты слишком много выпил. Он старался не злиться, зная, что она заботится о нём. - Что случилось? - Мэри, ты оставишь меня в покое, если я отвечу тебе? – промолвил Артур. - Только если скажешь правду – усмехнулась она. Мэри посмотрела на него с малейшей надеждой, задав свой вопрос ещё раз. - Я хочу знать, что случилось – с неожиданной твёрдостью отчеканила она. Артур прервал зрительный контакт, когда Мэри забрала у него бутылку. Ему впервые противостояли, и он никогда никому не говорил, как низко он думает о себе, и никогда не планировал этого. - Мэри.. Он вздрогнул, когда заговорил. Это то самое, о чем он никогда не хотел никому рассказывать, и вот он здесь, рассказывает одному человеку, от которого больше всего хотел скрыть это. Но он знал, что если она захочет знать, то в конце концов вытащит это из него, независимо от того, сколько времени это займет. - Я не говорил это никому. Я до сих пор не.. В моих глазах я ничего не стою. - Артур, я.. не понимаю о чём ты.. - Я сказал, что я ничего не стою, я ничтожество. - Прекрати, это не так! – чуть ли не крича верещала Мэри. Мэри казалось, что ей снится. Артур никогда раньше не был с ней так откровенен. - Oh, Arthur.. – Она взяла его шляпу с тумбочки. - Ты не идеален, да.. – Мэри начала рассматривать старую картёжную шляпу. - Но я люблю тебя таким, какой ты есть и.. – она на секунду замялась. - Я не буду пытаться тебя изменить, это будет уже не мой Артур – тихо провозгласила она. Девушка надела шляпу ему на голову, она прикоснулась ладонью к его щеке. - Ты храбрый. Тебе не все равно, ты любишь меня.. И ты далеко не уродлив или глуп. Артур взял ее за руку. Обычно он не был бы таким уязвимым, но он заботился о Мэри и любил ее, и он уже решил, что собирается быть открытым.. - Я всегда любила тебя.. все эти годы.. – протянула Мэри, вызывая теплую улыбку на лице Артура. - Я тоже тебя люблю.. и любил.. и буду любить – тараторил Артур, понимаю, что не может сдержать улыбку. Он ответил, не подозревая о том, что всё "семейство" собралось вокруг его палатки, чтобы подслушать их разговоры по душам. - Больше чем что либо. Вроде больше, чем я люблю себя.. Мэри тихо хихикнула, прижавшись губами к нему в теплом и любящем поцелуе, которого он не испытывал уже много лет. Он ответил на этот жест, обняв ее за талию и позволив ей положить руки ему на плечи. Этот нежный поцелуй был прерван легкомысленным смешком гордого голландца. Все, кто собрался возле палатки, повернулись к нему лицом. - Артур, зная, что должно было произойти, вырвался из объятий. - Чёрт.. – прошептал он полушепотом. - Я должен был знать, что они будут слушать. Мэри проигнорировала его, втянув в еще один поцелуй, на который он с радостью ответил. Датч немного отступил от палатки, купаясь в теплом и гордом чувстве в груди. Он наблюдал, как Артур рос, его сердце разбивалось и становилось сильнее в течение его юных лет, а теперь он видел, как он разваливался в объятиях того, кого любил и о котором заботился, и был открытым и уязвимым. Он видел, как его сын вырос и нашел любовь с тем, с кем ему было комфортно признаться в своих мыслях.