flowers & dots

Если по-честному, любимая часть дня Донхона — абсолютно любая. В которой на его теле расцветают красивые цветочные узоры и записи крошечным шрифтом. Донхон привык при первой же возможности избавляться от мешающей ткани одежды, чтобы получше рассмотреть то, что появляется на его коже, вероятно, без особых усилий. Если у него выходной, он даже делает пометки в своём маленьком дневничке — как называются те или иные растения; иногда даже гуглит их значение и как их выращивать. Не то чтобы Донхон был огромным любителем растений, но ему всегда казалось, что разделять интересы со своим соулмейтом — нечто особенное. Соулмейта, конечно, он ещё ни разу не встречал и даже не пытался найти — Ли довольствуется тем, что имеет и большую часть времени тратит на работу и встречу со своими друзьями. Коих, к удивлению всех в его компании, всегда великое множество. Даже некоторых коллег с работы Донхон возводит в ранг хороших друзей, если с ним согласились выпить хоть раз после тяжёлого рабочего дня в офисе. Больше всех это настораживает самого младшего его друга — Канмина; а самого более менее адекватного — Кехёна — и вовсе не интересует. Иногда у Донхона появляются какие-то размытые очертания пейзажей и зданий, в основном, на левой руке и совсем небольшие — следом прорисовывается скромное это всего лишь набросок, а потом всё исчезает так быстро, что Донхон едва успевает рассмотреть. Тогда грустная улыбка трогает его губы, а пальцы быстро хватают ручку и пишут на ладони всё равно красиво. Сосед по офису Минчан как-то раз на это несдержанно усмехается. — Вы такие слащавые. Донхон неопределённо прищуривается и тут же стирает написанное большим пальцем другой руки. — А у тебя всегда какие-то кубики нарисованы на руках, но я же молчу. Минчан поднимает руки в сдающемся жесте и короткий диалог заканчивается, по сути, ничем. Только донхоновским мысленным недовольным фырчанием, потому что ему пока что не очень хочется делать свою жизнь достоянием общественности, а работы невпроворот. И так проходит день за днём — в какой-то момент Донхона даже начинает раздражать привычная рутина и он решает собрать всю свою компанию особо близких друзей в пятницу вечером на почти семейный просмотр фильма у себя дома. Канмин в общем чате пишет тогда забери меня сам, папочка, и у всех свидетелей этого события — особенно Донхона — нервно дёргается глаз. Кехён, находясь в двух кварталах от донхоновского дома в этот момент, усиленно заставляет себя не нажать на кнопку удалить участника из чата. Донхон и правда забирает Канмина: он вызывает такси к офису, заталкивает в него ноющего от усталости Минчана и садится сам, а через недолгих полчаса, Донхон, в компании двух самых младших (одного по возрасту, а другого — по разуму), гордо открывает ключами дверь своей холостяцкой квартиры. — Нужно заказать что-нибудь вкусное перекусить, — подаёт голос Канмин, топчась на месте в ожидании. — Курочку или пиццу? — Пиццу с курочкой, — отзывается поднимающийся по лестнице подъезда Ёнхо и приветственно машет всем собравшимся. За ним совершенно не заинтересованно плетётся Кехён. — И того, и другого, и можно без хлеба. Минчан заметно оживляется и посмеивается, Кехён бормочет что-то вроде действительно жуть как хочется есть, а у Донхона проносится мысль о том, что в холодильнике стоит не начатый пак пива, как раз для подобных случаев. Тем более уже пятница, а Канмина можно отправить спать на узкий диванчик на кухне, случись что. Компания начинает шуметь с приходом Ёнхо и Кехёна, потому что первого отвлекает расспросами Канмин, а второго занимает нытьём всё ещё уставший Минчан, и пока все рассаживаются по своим привычным местам на старом донхоновском диване в большой комнате, сам Ли предпочитает перекурить на кухне. Кехёна он с собой не зовёт, чтобы не прерывать чужой разговор, да и всё равно нужно хоть каплю привести свои буйные мысли в порядок. Зажав сигарету губами, Донхон достаёт пиво и ставит на столешницу — пепел едва ли не сыпется на пол, но он вовремя успевает стряхнуть его в раковину. — Хён, ну сегодня-то мне можно выпить? — Канмин появляется на пороге так же внезапно, как и привычное лёгкое жжение на коже — сегодня в районе предплечий. — Конечно же нет, твои родители убьют меня, — со всей серьёзностью отвечает Донхон и делает ещё одну затяжку; он игнорирует привычные ощущения от проявляющихся рисунков и пальцами раздирает пластиковую упаковку пака. — Или засадят в тюрьму. Они и так не особо довольны тем, что мы общаемся. — Как будто ты подслушиваешь их разговоры и всё знаешь, — Ю фыркает и беспардонно запрыгивает на столешницу рядом с банками пива, обращая на себя внимание. Иногда Донхону кажется, что мелкий откровенно флиртует, но предпочитает прикидываться тупым и ничего не замечать. — Хё-ё-ён, ты опять в своих мыслях и игнорируешь меня. Донхон мысленно воет, словно волк на луну — ему безумно интересно узнать, что за рисунки его соулмейт нарисовал сегодня, а ещё скоро вся компания будет бунтовать от голода, так что нужно скорее заказать еду, но Канмин отвлекает своим присутствием и не даёт сосредоточиться. Он многозначительно смотрит на младшего, а потом вновь тянется, чтобы бросить скуренную сигарету в раковину и залить водой, вынуждая Ю немного отклониться в сторону. — Хватит своих уловок, Ю Канмин. Иди в комнату, тебя Ёнхо потерял, — внезапно возникший на пороге Кехён большим пальцем указывает куда-то за своё плечо и Канмин почти обиженно дует губы, но всё же слушается. Он спрыгивает со столешницы без лишних слов и подмигивает Донхону, а потом скрывается за кехёновской спиной, словно его тут и не было. — Спасибо, — растерянно бормочет Донхон себе под нос и протягивает Кехёну пару банок пива. — Без проблем, — Чо принимает алкоголь из чужих рук и улыбается уголком губ — именно так, как может только он, чтобы выразить свою поддержку. — Не задерживайся, мы уже включили фильм и Ёнхо вроде как заказал курочку. Донхон кивает, оставаясь наедине с четырьмя оставшимися банками пива и смутным желанием любыми способами вычеркнуть Канмина из компании. Он любит младшего как брата и иногда его откровенный флирт сбивает с толку, хотя он всё равно хороший парень. Донхон обещает себе когда-нибудь составить список плюсов и минусов нахождения Ю в их компании, а потом ловит себя на мысли, что он всё ещё в костюме и предплечья как-то перестали жечь. Он снимает пиджак, расстёгивает пуговицы рубашки, потому что становится душновато, и закатывает рукава — сегодня красивые лепестки анемоны украшают кожу у сгиба локтя. Ли знает этот цветок, потому что однажды уже видел его, да и соулмейт его как-то раз подписывал название. Донхону хочется узнать, какого цвета были бы лепестки, если бы это было возможно — сейчас он видит всего лишь контур и маленькие чёрточки для текстуры, не более. Он ведёт пальцами по рисунку и тот почти сразу же исчезает, а кожу теперь начинает жечь где-то сбоку на шее. Судорожно приложив ладонь к горящему участку, Донхон бежит в ванную и смотрит на своё отражение в зеркале над раковиной. — Чёртова лилия. Когда нервничающий Донхон наконец добирается до комнаты, вся компания отвлекается от просмотра фильма и почти в унисон фыркает, стараясь сдержать смех. Хуже всех получается у Ёнхо. Только один Канмин кажется не совсем весёлым и Донхон решает молча усесться рядом с ним и позволить младшему положить голову на своё плечо. Кехён, сидя на полу у другого конца дивана, неодобрительно цокает. Произошедшее никто не комментирует и Донхон благодарен каждому за это — порицающее цоканье Кехёна стирается из памяти стоит Ли переключиться на просмотр фильма и на загребущие канминовские руки около бёдер. Донхон тогда вспоминает день, когда по своей неосторожности влетел в весёлого школьника, опаздывая на работу. Вечером того дня Кехён так громко ржал Донхону в трубку, шутил о совращении малолетних, а когда разговор закончился, у Чо впервые за долгое время проявились на ладонях перечёркнутые математические формулы, которые проходят классе так в восьмом. С того момента Кехёну шутить не хочется, а Канмин виснет на Донхоне при любой возможности, что, в принципе, для старшего тяжело не столько по весу, сколько по морали. В дверь звонят почти под конец фильма, когда уже и принесённое пиво жадно выпито — по банке с небольшим на каждого, кроме Канмина. Донхон по-хозяйски идёт открывать и совсем не чувствует взгляды друзей в спину — или не хочет чувствовать. В конце концов, он ничего не сделал, чего бы ему стоило стыдиться. — Здравствуйте. У Вас уже оплачено, — отмечает курьер, протягивая Донхону фирменные пакеты с заказанной едой и улыбается мило-мило так. Ли невольно задерживает взгляд на вороте чужой чёрной водолазки. — Спасибо, — Донхон вешает пакеты на запястье, потому что эту свою привычку искоренить не может, а потом перехватывает чужой взгляд где-то в районе собственной груди. — Что-то не так? Курьер поднимает глаза и тушуется; по щекам бежит едва заметный румянец и Донхон это на удивление быстро замечает. Бровь взмётывается вверх в ожидании ответа. Пальцы курьера ловко указывают всё туда же в область груди. — Рубашка, — он опускает руку, пряча её в карман форменной куртки и неловко топчется на месте. — Я подумал, Вы забыли её застегнуть. И правда. Донхон совершенно забывает, что не переоделся после работы и даже не застегнулся после своеобразного кухонного сеанса рассматривания чужих рисунков на собственном теле. — О, и правда, спасибо, — Донхон зачем-то поворачивается вполоборота и судорожно застёгивает несколько пуговиц под чужим заинтересованным взглядом; пакеты шуршат и мешаются, а ещё сразу становятся понятны взгляды друзей, но ведь никто ничего не сказал — Ли и не подумалось, что где-то может быть косяк. — Я Вас задерживаю, извините. И спасибо ещё раз. — Пустяки, — курьер отмахивается и улыбается мягко. — Спасибо за заказ, будем ждать Вас снова! Донхон кланяется в ответ на поклон курьера и закрывает дверь. Не то чтобы он боялся каких-то нелепых ситуаций в своей жизни, он сам в принципе — одна большая нелепость, но сегодняшнее точно можно записать в разряд стыдных и рассказывать по пьяни кому-нибудь. Ли возвращается в комнату и ставит пакеты с едой на пол, а сам упирает руки в бока. — Ни один из вас, сволочей, не сказал мне про рубашку, — возмущается он, преграждая друзьям обзор на телевизор. — Я опозорился перед курьером. — Это было забавно, — хихикает Минчан и первым лезет к пакетам, а следом подтягиваются и все остальные. — Кехён, — Донхон делает последнюю попытку воззвать к чужому благоразумию. — Я был уверен в тебе. — Не стоило, — Кехён улыбается и помогает остальным распаковывать привезённую еду. Донхон грустно плюхается прямо на пол рядом с диваном — по шву трескаются его офисные штаны. По комнате пробегает смешок. Сегодняшний день — точно не входит в разряд тех, которые Донхон хотел бы запомнить. Пятничные посиделки заканчиваются тем, что все к середине ночи кое-как засыпают друг на друге, на диване, на полу; Канмина отправляют спать на кухню, как и планировалось изначально, хоть там холодно и прокурено. Канмин делает жалкую попытку уговорить Донхона поспать с ним, но добровольцем вызывается Кехён и Канмину спорить не совсем хочется — с Чо вообще нет особого смысла спорить. Утром самым первым из всех просыпается Минчан и направляется на кухню с двумя определёнными целями — помешать спокойствию младших, ну и завтрак приготовить. Ёнхо во сне спихивает Донхона на пол с дивана, чем его и будит. Проснувшийся Донхон спросонья тянется рукой к шее; на ощупь никаких следов и ничего не горит, зато на тыльной стороне ладони снова мелким шрифтом доброе утро и маленькая ромашка. Ли рассматривает написанное несколько минут, потому что никто не может отвлечь его от этого занятия, а потом нехотя поднимается на ноги, чтобы отыскать ручку и написать нечто подобное в ответ. — Супер слащаво, отвратительно, доброе утро, — появившийся в дверном проёме Минчан машет кухонной лопаткой и кутается в плед, который стащил из шкафа. Донхон чуть разворачивается, глядя на Хона через плечо, и презрительно щурится. — Ты же даже не знаешь, что там написано. — Наверняка стандартное доброе утро. — По какой причине ты всё ещё мой друг? — Мы работаем вместе. — То-о-очно. Минчан судорожно кутает руки в плед, пока на предплечье рисуется какой-то вопрос, но какой именно, на собственное счастье, Донхон не успевает разглядеть. Он жестом показывает Минчану возвращаться на кухню, где в обнимку спят Канмин с Кехёном, и роняет ручку из пальцев, когда получает подушкой в затылок от недовольного проснувшегося Ёнхо. — Никогда в жизни больше не буду ночевать у тебя, хён, тут ёбанный проходной двор, — бурчит Джу и переворачивается на другой бок, пытаясь продолжить спать. Донхон растерянно чешет зудящую ладонь и смотрит на новый написанный вопрос. Есть планы на день? У Донхона планы грандиозные и он их воплощает в жизнь, когда где-то чуть позднее обеда закрывает входную дверь за компанией и в частности — за возмущающимся Канмином; теперь в квартире полная тишина и спокойствие, и он плюхается на диван, не забыв стянуть наконец с себя рабочую рубашку и порванные штаны. Теперь точно нужно отправлять что-то в стирку, а что-то на помойку, но ведь выходные на то и нужны, чтобы успеть привести все вещи в порядок перед новой рабочей неделей. Пока Ли прокрастинирует, даже не задумавшись о том, что так и не написал ответ на чужой вопрос, кожу вдруг начинает жечь в районе солнечного сплетения. Донхон чуть склоняет голову вперёд, с детским ожиданием какого-то чуда, а на коже начинают вырисовываться аккуратные длинные ветви, от них — ещё маленькие веточки и лепестки. Дерево. Он хмыкает и ведёт пальцем по коже, но совсем не ожидает, что в местах прикосновений рисунок будет плыть и меркнуть. Раньше такого не наблюдалось, ну или сам Донхон недостаточно внимательный. Он делает совсем небольшое усилие, отыскивая что-нибудь, что пишет, и тоже пытается рисовать — на своей руке. Какие-то непонятные линии, которые соединяют точки; неаккуратные штрихи, перетекающие в нечто похожее на сцепление рук — Донхон и сам не ожидал, что из-под его пальцев будут выходить такие аккуратные рисунки. Он даже на несколько мгновений задумывается, может ли способность его соулмейта к рисованию как-то передаваться, потому что все донхоновские попытки научиться рисовать ещё в школе приводили только к краху собственных иллюзий и мечт о светлом будущем известного художника. А теперь. Когда на ладони возникает явно слишком удивлённое ты умеешь так рисовать?, Донхон нервничает и тут же подписывает, что просто пытается повторять то, что изредка видит. Ли чувствует чужое восхищение кожей, а когда он стирает обрывки линий с предплечья, то внезапный вопрос подвергает его в ступор. Ты же когда-нибудь думал, что мы встретимся? Донхон думал и не раз, но никогда не позволял мыслям материализоваться — бог знает, по каким конкретным причинам; ведь что стоит просто написать свои координаты и в открытую попросить встречи? Ли не из робкого десятка, но на такой важный шаг не решается хотя бы потому, что не уверен, будет ли его соулмейт рад тому, что увидит. Ведь Донхон обычный офисный работник, с кучей друзей, которые иногда досаждают своей компанией, а иногда втягивают в какие-то неприятности, даже если и случайно. Его соулмейт точно человек более спокойный и, возможно, не особо любящий шумные компании. Их образы жизни могут элементарно не сойтись, но ведь система не даёт сбоев. Донхон решает свести тему, чтобы не чувствовать неловкости. Надписи на руках говорят о предстоящем дне отдыха наедине с самим собой, на что ответ прилетает весьма странный. Адрес, вероятно, какого-то кафе, с дальнейшей просьбой нарисовать точки с соединительными линиями, если это да, и два прочерка, если это нет. Донхон сначала гуглит адрес и узнаёт в фотографиях здания один из тех цветочных магазинов, которые работают почти круглые сутки и находятся в самом центре города. Донхон ставит точку на запястье, чуть погодя — ещё одну, и соединяет их аккуратной линией вдоль вены. Он не уверен в том, что делает, но ведь ничего страшного не может произойти в людном месте. Донхон закуривает сразу же, как выходит из автобуса. Нервно дрожащими пальцами чиркает зажигалкой, хотя мысленно грешит на похолодание и неуверенный шанс осадков ближе к вечеру. На улице потихоньку темнеет и зажигаются фонари; Ли делает короткую тяжку, не держа сигарету пальцами, потому что те замерзают слишком быстро. Топчется на месте, словно потерянный ребёнок, а потом наконец отходит от остановки, чтобы не дымить на прохожих. Холодный вечерний воздух пускает дрожь по телу, и это совсем не предвкушение давно откладываемой встречи, хотя Донхон очевидно очень нервничает. Мимо проходит компания шумящих подростков и Донхон чертыхается, когда в попытке сделать замечание, сигарета выпадает изо рта. Он топчет уголёк ботинком, но новую прикурить не решается, всё так же держа руки в карманах тёплой куртки. Рассматривает окружающий его пейзаж, игнорируя редких людей вокруг — вывески светятся слишком ярко для уставших глаз, а потом Донхон запоздало понимает, что вокруг ни одного цветочного магазина, ни даже намёка на таковые. Мысленно сетуя на корявость карт в интернете и звонящий в кармане мобильник, он прогуливается вдоль зданий, рассматривая витрины и наконец замечает какую-то маленькую забегаловку. Ли заходит абсолютно без задней мысли, потому что холодно и, по-честному, есть минчановский завтрак ему совсем не хотелось, а на любую другую еду не было времени с этими цветочными разговорами. Внутри тепло и уютно, люди за редкими столиками разговаривают, хорошо проводя время, а Донхон идет мелкими шажками к кассе, где наверняка есть напечатанное меню. Может, он закажет что-то и напишет соулмейту, чтобы тот заходил сюда? Вряд ли кто-то сможет отказаться от порции еды за чужой счёт. Донхон бы не отказался. — Добрый вечер и добро пожаловать в нашу… о, — кассир запинается, встречаясь с Донхоном взглядом; уголки его губ трогает совсем лёгкая улыбка. — Здравствуйте. Донхон не совсем понимает чужую запинку, но во внешности напротив видит что-то отдалённо знакомое. Он так же улыбается уголком губ, скорее, более неловко, чем дружелюбно и кивает. — Здравствуйте, — Ли оглядывается, не замечая за собой очереди и шумно выдыхает. — Извините, у Вас ручки не найдется? Миловидный кассир тут же сползает за стойку, роясь где-то под, а потом выныривает и протягивает по поверхности ручку. — Вы, наверное, меня не помните, но я вчера Вам заказ доставлял, — тут же начинает парень и опирается обеими руками на столешницу. — Приятно видеть знакомое лицо. А лицо Донхона идёт красными пятнами от смущения, когда он понимает, что это тот самый вчерашний курьер, который указал на расстёгнутую рубашку. Конечно, сейчас Донхон выглядит более аккуратно, нежели вчера, но удивительно другое — как среди немалого количества людей запомнили именно его? У парня наверняка фотографическая память. — Точно, это же Вы, — улыбка становится ещё более неловкой, когда Донхон берёт ручку, запоздало кивает и тут же роняет её из рук. — Ох, чёрт. Да, точно. Спасибо за ручку. Кассир тихо смеётся и протягивает вслед за ручкой меню на большом листе; Донхон взглядом отмечает на чужой форме бэйдж с именем, когда выпрямляется с почти утерянным трофеем и берёт меню следом. — Вы присаживайтесь и выбирайте, я сейчас подойду к Вам, — спокойно говорит парень, а сам скрывается в подсобке, оставляя Донхона наедине с полным непониманием ситуации и нервозностью. Ли всё же садится за ближайший столик — отсюда хорошо видно колышущуюся занавеску в проёме, вероятно, в подсобку, и даже видно, как за ней носятся ещё два парня в похожей форме, что и кассир. У одного из них в руках кубик рубика, что Донхона немного забавляет, но внешне никакой реакции не следует. Сам же парень, с которым говорил Донхон, сидит на коробках, чуть сгорбившись и торопливо выписывая что-то на руке. Донхон хмыкает, думая о том, что кому-то наверняка достался такой внимательный соулмейт, что находит свободную секунду написать что-то во время рабочей смены, и тут. У Донхона резко начинает жечь ладонь. Так привычно, что, в целом, он не особо придаёт этому значения, но всё равно тянется посмотреть, в надежде увидеть какой-нибудь очаровательный цветок. Но видит убористым почерком торопливо написанное подождёшь ещё немного? я знаю, что на улице холодно, извини, что так опаздываю и недоумевающе вскидывает брови. Смотрит на парня за полупрозрачной занавеской, потом снова на руку. И ещё раз. А вслух вырывается лаконичное: — В смысле, блять. Сидящие за соседним столиком мужчины внимательно смотрят на него, вероятно, из-за вырвавшегося матерного слова, но Донхон уже не замечает таких деталей. Он многозначительно пялится на надписи на руке, вслед за которыми расцветает красиво прорисованный бутон розы, и тихо выдыхает. Когда оцепенение спадает, Донхон суетливо тянется к телефону в кармане куртки, чтобы капсом написать в общий чат со своими друзьями о своём предположении. В ответ летит куча удивлённых смайликов и вопросов, но Донхон уже не читает, а на руке пишет конечно, я подожду, потому что такие совпадения просто не могут быть реальностью. Не в этом мире. Когда парень с именным бэйджем подходит к донхоновскому столику, чтобы получить заказ, сам Донхон нервно вскрикивает, работая на опережение. — Хоён! — привлекая к себе внимание и заставляя Хоёна чуть удивлённо посмотреть на Ли. Донхон в ответ протягивает ему раскрытую ладонь с ещё не стёртой перепиской. И если сейчас не сработают все существующие законы вселенной, то он снова крупно позорится и немедленно отправляет сегодняшний день в копилку ко вчерашнему неловкому происшествию. Но Хоён только смотрит всё так же удивлённо на чужую руку, потом переводит взгляд на свою, в которой держит блокнот для записи, и моргает. И, вероятно, нарушает установленные правила своего работодателя, усаживаясь на стул напротив донхоновского. Хоён молча рисует на своём запястье несколько прочерков, соединяя их точками, а потом торопливо добавляет лепестки ромашки. Взгляды сталкиваются, когда Хоён поднимает голову и видит, что чужое запястье чуть краснеет и выдаёт в точности такой же рисунок. — Нашёл, — наконец выдыхает Хоён и складывает руки на столе. У Донхона внутри всё переворачивается от нервов. Он судорожно стирает всё написанное одолженной ручкой с ладони, оставляя только чужие надписи и рисунки, а потом тянет руку к хоёновской. Плевать на уже разрывающийся звонками друзей телефон и на смотрящих только на них двоих посетителей. — Нашёл, — повторяет Ли и касается чужих пальцев. Хоён улыбается и совсем немного краснеет, отдёргивая руку; торопливо берёт блокнот, готовый записывать заказ. Уж он-то точно чувствует чужие взгляды и собственную неловкость, наполняющую тело. — Меня обычно отпускают примерно в это время, но после последнего обслуженного клиента, — негромко говорит он и что-то черкает в блокноте, вероятно, просто для видимости. — Тогда скажи боссу, что ты закончил и закажи на кухне что-нибудь перекусить для нас. Я оплачу. Ты же не против? Донхон чувствует прилив небывалой смелости, когда заканчивает фразу; всё тело будто на адреналине из-за происходящего, а улыбка трогает губы, стоит Хоёну согласно кивнуть. Он уже встаёт с места, чтобы снова рвануть в подсобку, не до конца осознающий, что с ним происходит, как Донхон окликивает его ещё раз. — Как ты вчера успел нарисовать лилию, если развозил заказы? — сам Ли немного тушуется, стараясь не повышать голос, чтобы снова не привлечь к себе внимания со стороны посетителей, ведь уже все вернулись к своим собственным разговорам. А вопрос тревожит до жути как. — Я рисовал, пока оформляли, — Хоён жмёт плечами и убирает блокнот в карман фирменной жилетки. — А когда уже выдали, я не успел стереть. Хорошо, что я был в водолазке, она спасла. — Точно, водолазка, — Донхон кивает несколько раз. — Я обратил на это внимание. Хоён улыбается — в его улыбке Донхон видит все те смелые и красивые рисунки, что Хоён рисовал каждый божий день на протяжении долгого времени и, кажется, снова чувствует чужую радость собственной кожей. Система работает без сбоев и Донхон теперь не боится не понравиться своему соулмейту — он знает наверняка, что его уже любят таким, какой он есть. Нервничающим, немного неуклюжим и растерянным, а ещё крайне неловким. Хоён Донхону обязательно напомнит об этом ещё много раз, но уже в шутку.