***
— Из-за тебя я сегодня не мог сосредоточиться, поэтому отработаешь по полной, — заявляет Запп, снимая с Лео штаны. Впрочем, Уотч против не был — даже помог. У самого состояние было не лучше. Эти странные отношения в самом начале вызывали только стыд и желание. Они просто в какой-то момент поцеловались, облапали друг друга, накусались и наоставляли засосов. Вся шея Лео ныла, но тело было лёгким пёрышком. Его тянуло на философские мысли, на полное переосмысление своей жизни и ориентации. Когда это его начало тянуть на отбитых на голову бабников? Даже взрыв где-то на улице тогда не смог бы заставить встать с кровати. Он прислушивался к ещё не остывшему ощущению члена в своей заднице, хмурился и покусывал губу, вслушиваясь в сопение над ухом. Лео чувствовал себя удовлетворённым и абсолютно покорным. Залез бы Запп опять ему в трусы — Уотч бы с удовольствием снял чужие. А потом через пару мгновений после он сбегает из собственной квартиры и пытается уйти как можно дальше. Он словно открыл для себя новые двери и возможности, но при этом продолжал стоять на месте. Запп подтолкнул его играючи, безмятежно и соблазнительно, пока Лео продолжал наблюдать и чувствовать, как ему всё больше хочется зайти. Но в тот момент он решил лишь ещё больше отдалиться, пугаясь новых ощущений. Запп как всегда не придал ничему значения и продолжал вести себя как раньше. Были и дружеские подколки, и захваты, и совместные обеды. Всё как обычно. Ренфро словно насмехался над слишком задумчивым Леонардом и ловил новый вид наслаждения, когда тот дёргался от любого тактильного контакта. Запп пробовал повторить прошедший опыт, а Уотч был в настолько сильной растерянности, что не отказывал. Он поддался порыву на время и оставлял всё, после чего каждое утро сбегал от собственных мыслей. В какой-то момент этот стыд действительно прошёл. Он зашёл в эту дверь. Ему понравилось их секс-партнёрство, понравилось иметь некоторые привилегии и совершенно не чувствовать ответственность. У них не было обязательств, Запп продолжал блядствовать, Лео продолжал задротить по выходным, и все были вполне довольны происходящим. Никаких нежных соплей или обязательных свиданий по субботам, они спокойно обходились без часовых разговоров о нежных чувствах, гиперопеки или ревности. Кроме их новой связи не изменилось ровным счётом ничего. Однако, Леонард ловил себя на том, что с каждым таким разом всё больше задумывался о том, какими бы у них были отношения, если бы они начали встречаться. Изменилось бы хоть что-нибудь? Смогли бы они в какой-то мере гармонировать друг с другом? А если бы жили вместе? Где-то точно произошёл апокалипсис, если Лео допускал мысль о том, что Запп мог влюбиться в него — самого обычного парня, даже без кубиков пресса или миллионными сбережениями. Да и сам Леонард не питал подобных чувств. Ему всего лишь было интересно. Ведь так? А сегодня всё сошло с ума. Совсем не так, как неделей ранее. Странно, непонятно, пугающе, но также приятно, желанно, ненасытно. Всё было таким знакомым, но при этом Лео начал испытывать всё острее, лучше. У него защемило в груди и всё разливалось теплом. Он не мог оторвать взгляд от Заппа, не мог перестать смотреть на умелые руки, на его лицо. Губы, такие желанные и доступные, сейчас так выделялись на общем фоне. Тонкие, сухие, но Лео казалось, что он не видел губ лучше, чем эти. Лео казалось, что он смотрел не на Заппа, а на ужасно дорогого сердцу человека. Как же это было сопливо. — Чёрт возьми, и почему ты сейчас такой привлекательный? — восклицает Запп, положив свои руки на лицо Лео, поглаживая большими пальцами щёки. — Я как будто не на задрота смотрю. — Мне кажется, — произносит Лео шёпотом, — сейчас ты не единственный в подобном положении. — Так я и не был задротом, — довольно небрежно возмущается Запп, кусая того за шею. — Я всегда хорош. Леонард шипит, кладёт руки тому на плечи и пытается вспомнить хоть одно оскорбительное слово. Но в данной ситуации хотелось только хвалить его губы, руки, горячее тело. Нашёптывать что-то до ужаса приторное и смущающее, про что в повседневной жизни он бы и не подумал. Такой соблазнительный, такой нахальный Запп гладит его тело, трогает соски и кусает, кусает, кусает. Под атаку попадает всё, до чего можно дотянуться, не прилагая особых усилий. Его шею опять тянет, соски зудят, пока на них засыхает слюна, а Запп только сейчас вспоминает про губы. Набрасывается яростно, не давая времени на понимание происходящего. Всё плывёт перед глазами, Леонард зарывается в волосы Заппа и отрывает того от себя, лишь бы устроить себе крошечный перерыв. Его пугал скорее не порыв Заппа, не его хаотичные действия, а свои собственные ощущения и какой-то лёгкий чувственный подтекст во всём этом. Запп смотрит на него, как на придурка, и кусает руку более нежно, чем кусал до этого. Возможно он решил, что Лео было больно или что-то в этом духе, однако это очень далеко от правды. Ренфро опускается поцелуями ниже по руке менее торопливо и напористо, но при этом каждое такое касание губами ощущалось как ожог, тепло от которого вызывало мурашки по всему телу. Леонард лежал, продолжал держать Заппа за волосы и даже и не думал ослаблять хватку, чтобы хоть как-то отрезвить свои мысли. Его уже начало немного потряхивать. Запп доходит до лица, отстраняется и смотрит прямо в глаза. Лео не было стыдно или неуютно, он чувствовал эти глаза родными, поэтому как ранее оттолкнул Ренфро от себя, так и притянул обратно. Целовался Запп действительно потрясающе. Не то, чтобы было с чем сравнивать, но это не было похоже на обычный обмен слюнями, как думал Лео про всё это в начале. Его целовали страстно, достаточно напористо, скользили языком по всей полости рта, мягко трогали и обхватывали губами его язык. Его трогали за щёки, словно они какой-то антистресс, но Леонард в принципе против не был. Его язык доставали и посасывали так, что можно было подать в суд за домогательство. Но Леонард никогда этого не сделает, потому что волнами расплывалось тепло. Когда Запп замедлился, то всё стало прозрачным, как стекло. Леонард не просто дрожал от возбуждения или чувствовал жар страсти Заппа. Здесь было что-то его собственное, заставляющее его отстраниться и присасываться к шее напротив так, словно ничего желанней больше нет. И вроде бы обычная потная и до ужаса соблазнительная тонкая шея… Ох чёрт. Леонарда продолжает вести не в ту сторону. Даже с пониманием того, что ничего не получится, что лучше всё равно не с ним, Уотч всё равно продолжает ставить засосы на шее и вслушиваться в каждый тяжёлый вздох, сопровождающийся редкими полустонами. Он всё равно захочет отдаться тому в любое время и в любых позах. Хотя бы ради той огненной страсти, которую может отдать Запп. Хотя бы ради того, чтобы окончательно расплавиться. Запп, на удивление, послушно позволяет делать Леонарду всё, что он хочет. Он только слабо кусает его за ухо и осторожно пощипывает соски. Кажется, что внезапно этого человека подменили, но Лео только хмыкает и продолжает опускаться ниже поцелуями. Когда дело касается секса — Запп всегда становится подозрительно учтивым и галантным. Они садятся, и Лео хватается за спинку дивана, впиваясь ногтями в мягкую обивку. Запп входит сразу и на всю длину. Плохо было разве что дивану, а вот у Лео было целое множество искр перед глазами. Он боялся, что такими темпами не сможет и дальше контролировать свои глаза, но Запп не даёт простому беспокойству где-то на подкорке сознания превратиться в реальность. Он нагло хватает Леонарда за ягодицы, смотрит на того с ухмылкой, проводит языком по солёным губам Леонарда и недвусмысленно намекает двигаться. Лео отпускает несчастный диван, перекладывает обе руки на плечи Ренфро и, всё же начинает двигать бёдрами. Ноги скрещены за замечательной спиной, голова откинута, волосы взъерошены, а на губах странный привкус табака с потом. Запп шипит и помогает руками, пока Леонард пытается держаться на грани сознания, постанывая через раз. Для приличия ему стоило возмутиться тому, как вульгарно Ренфро растягивал и мял его ягодицы, но свои собственные движения также особо не отличались приличием, поэтому Лео целует Заппа в губы, шёпотом, на грани со стоном, произносит его имя и ускоряется. Мышцы начинает сводить, поза раздражать, а блаженное лицо Заппа заставляет насаживаться сильнее. Леонард даже не успевает понять, в какой момент ему начинают надрачивать рукой, настолько всё перемешалось. Лео одновременно и любил и не любил сам процесс секса. С одной стороны это сводило его с ума от наслаждения, но с другой количество возможных действий резко сокращается. И не потому, что неудобно, а потому что всё наслаждение сосредоточено в одной точке. Этот самый центр скручивается узлом где-то в нижней части и все мысли заняты только тем, как бы усилить или хотя бы продлить эти ощущения. У него по прежнему горели укусы и зудели соски, но ничего из этого уже особо и не ощущалось. Леонард расцепляет ноги и укладывает Заппа на спину, стараясь перевести дыхание. Он проводит своими холодными пальцами по груди и плоскому животу, иногда задевая места, запачканные собственной смазкой. Двигается расточительно медленно, выгибает спину и смотрит с самодовольной ухмылкой, находясь сверху. Что-то было в этом такого, что невозможно было выразить. Что-то, что уже некоторое время осозналось, просилось высказаться прямо во время процесса, а не стоя во дворе школы, смущённо теребя край рубашки и предлагая встречаться. Но Лео был в какой-то степени мечтателем, а не идиотом. — Да, да… ах, ещё, — Лео чувствовал, что скоро совсем запыхается, поэтому менял темп, как ему захочется. Он насаживался на член Заппа и кричал как проститутка, которой отгрохали приличную сумму денег. Ренфро сегодня был необычно молчалив и сосредоточен. Обычно он всегда вставлял какие-то пошлые фразы, превращая и без того грязный секс в настоящее купание в луже. Но обоим это жуть как нравилось, поэтому Лео не мог понять, что же конкретно было не так. А потом в груди затянуло приятной истомой и постепенно до расплывшегося мозга дошло, что именно было не так. — Я люблю тебя, — шепчет Леонард, ускоряя темп. — Люблю, люблю, люблю… Не успевает Запп удивиться такому выбросу чувств, как они оба кончают, протяжно шипя.***
— Знаешь, мы уже достаточно давно трахаемся, а у тебя зад всегда пиздецки чист и пахнет мылом, — начал Запп, закуривая сигару. — Ты вообще срёшь? — Вообще-то перед сексом я всегда вымываю всё, потому что никто из нас, я так думаю, не хотел бы чувствовать запах говна и тем более чувствовать его, — Лео обнял подушку руками и с неким задором смотрел, как лицо его любовника менялось в цвете. Уотч отобрал сигару и положил в пепельницу, поскольку она рисковала в скором времени упасть и спалить ему простыни. Запп всё ещё был в немом шоке, но Уотч на подкорке сознания чувствовал, что он хочет разъяснить тот момент с признанием. Его лицо ещё никогда не было настолько задумчивым, это Лео может сказать со стопроцентной вероятностью. — Мы соулмейты. Оба молчат. — И я понял это за пару секунд до того, как кончил. Запп пропускает смешок, но продолжает молчать. Видимо, ему действительно нечего на это сказать, потому что даже Леонард не совсем понимает, как ему на это реагировать. — К тебе или ко мне? — Что? — Съезжаться, говорю, у кого будем? У тебя чище, но у меня хата просторнее, — говорит Запп и осторожно целует Лео в висок. — У тебя, но я буду пинать тебя под зад, пока там не станет блестеть.