Ты спишь?

Вечер субботы. Рабочий день окончен и теперь можно позволить себе отдых. Наконец-то выходной, ему не придётся работать с глупыми детьми и пытаться внедрить знания в их юные и беззаботные головы. Мужчина, каждый день буквально заваливается домой от усталости и потребности во сне. Он устал и хочет покоя. Баночка хорошего пива, диван и включённый телевизор, в качестве фонового звука, звучат вполне заманчиво. Звучит, как мечта сорокалетнего женатого мужчины, но он был не настолько стар. Зайдя домой и сняв с себя обувь и неуклюже бросив в угол, беловолосый направился на кухню. — Брат! С возвращением! — воскликнул юноша с необычной причёской и шрамом на правой щеке, выйдя из-за угла. Его громкое и неожиданное приветствие, заставило мужчину вскрикнуть от неожиданности. — Генья, мать твою! Ты напугал меня! — сердито рявкнул Санеми. Он облокотился на стену и взялся за голову. Боль от накопившегося стресса и усталости, давала о себе знать, он давно не позволял себе отдохнуть. — Что-то не так? С тобой все хорошо? — тревожно спросил младший брат. Он подбежал к тому и положил руку на плечо, но его холодно оттолкнули шрамированные руки. — Всё в порядке, иди, занимайся своими делами, — также холодно и резко вышли из его рта эти слова. Он ушёл, оставив брата одного в прихожей. «Вот оно как… Неми, ты как всегда так холоден». *** Включив воду в душе, Санеми встал под тёплые струйки воды и погряз в раздумья. Он думал о том, что ему ещё предстоит выполнить. Проверка домашних работ учеников, тесты и тому подобное. В общем: работа, работа, работа, работа и работа. Хотелось поскорее со всем этим расправиться и отдохнуть. Его мысли прервал стук в дверь. — Аники, я принёс свежие полотенца, оставлю их здесь! — послышалось за дверью. Этот глупый парень такой навязчивый и чересчур заботливый, надоедливый, но такой любимый. Эти мысли заставили мужчину улыбнуться, кажется, настроение все-таки чуточку поднялось. Может, стоит с ним быть чуточку добрее? Он ведь единственный, кто у него есть, он тот, кто любит его безоговорочно. «Пф, такой болван». — Аники, ты, должно быть, очень устал, может отложишь некоторую работу до завтра? У тебя ведь выходной, иди, поспи, — предлагал отдохнуть старшему брату парень. Санеми был полностью погружен в работу, на глазах виделась усталость, они чесались и, в некоторой степени, засыхали. Мужчине приходилось щуриться, чтобы смочь прочесть хоть что-то. — Аники? Ты меня слушаешь? — раздражённо выдохнул парень. Ему ничего не оставалось, как выйти из комнаты. Учитель остался один на один со своей работой и все также был погружен в неё, ничего вокруг не замечая. Но, скоро раздался стук в дверь, который заставил прервать его свою сосредоточенность. — Чо надо, черт побери? — отрезал он, резко повернувшись в сторону звука. — П-прости, брат, просто у меня руки заняты, не мог бы ты мне помочь? — неуверенно попросил помощи юноша. — Что ты там задумал? Чем заняты твои руки, блин? — огрызаясь спросил он. — Открой дверь и узнаешь. Санеми выдохнул, но встал с рабочего места, чтобы открыть брату дверь, но что он увидел? — Та-да-а!.. — на подносе были красиво разложены угощения — его любимые охаги, которые он уже давненько не ел, а рядом стоял зелёный чай матча, который нравился Санеми — всё это пахло так аппетитно, отчего у него чуть ли не потекли слюнки. Он был польщён такой заботой. Было видно, что это приготовлено с любовью. Как же приятно. — Я могу войти, или ты так и будешь стоять у порога? — с усмешкой спросил парень. Угощения поставили на стол, хоть и понадобилось для этого некоторое время, ведь рабочее место Санеми было завалено бумагами, да и вообще на нем был сплошной беспорядок. Так и не скажешь, что он чистюля и вообще манерный человек. Первым, с чего начал Санеми, так это, разумеется, с охаги. Хоть он и любил чай, но про него он будто и вовсе забыл. Генья немного недовольно посматривал на брата, что уминал угощение за обе щеки. Он решил ему слегка напомнить про напиток. — Аники, почему ты не запиваешь? Я думал, ты любишь матчу. — Ох, прости! Совсем забыл! — вспомнив про чай, он тут же сделал глоток. Он выглядел, как голодное дитя, так мило. Мужчина даже не обращал внимание на пристальный взгляд со стороны младшего, который наблюдал за его каждым глотком. — Ух! Ну и наелся я!... — выдохнул он, поглаживая животик. Через некоторое время, Генья собрал опустошенную посуду и отправился на кухню. Но закрывая дверь, он странно сказал: — О! Если будет клонить в сон, то не сопротивляйся, поспи хорошенько, — с этими словами он покинул комнату. Санеми показалось странным то, о чем твердил его брат, но через некоторое время и вовсе об этом забыл. *** Спустя полчаса, Генья вернулся в комнату. Первым делом, что заметил парень, открыв дверь, это спящего уже на кровати Санеми. Он ухмыльнулся и закрыл дверь изнутри. Аккуратно сев на кровать, где лежал брат, Генья спросил: — Неми-нии, ты спишь? — он взял того за плечо и развернул к себе лицом. Ноль реакции, он спал. Получилось? Получилось… — Неми… Ты такой красивый, когда спишь… Всё произошло слишком быстро. Генья, без всяких раздумий, навис над спящим телом и тщательно разглядывал мирное личико. Санеми действительно спал, и очень даже крепко. Он улыбался своим мыслям и нежно поглаживал его по щеке. Секунды идут, словно минуты, дыхание сбито и начинает быть рваным. Парень побаивался, но все-же осмелился на опрометчивый шаг. Между лицами нет и трех сантиметров. Он чувствует его ровное и тёплое дыхание на своих губах. Уже совсем скоро, расстояние между ними и вовсе прекращает существовать. Этот сладкий аромат и вкус. Губы Неми-нии были так сладки, они дурманили, манили, совсем не хотелось прекращать этот поцелуй. — Неми-нии, ты как спящая красавица, — странно хихикая, почти шептал Генья. — Жаль, что ты об этом даже не вспомнишь, но мне это только на руку. Юноша расплылся в маниакальной улыбке, он до безумия его любил и желал. Сердце так и колотилось от одной лишь мысли о том, что он может делать всё, что пожелает с телом Неми. В голове крутились мысли, что даже порезав на множество кусочков спящее тело, он все равно не проснётся. Это придавало храбрости. Звучит очень жутко, но Генья любил своего старшего брата, так что он будет с ним нежен и никогда не причинит вреда. — Неми, ты так вкусно пахнешь, — говорил он со спящим. Белые и густые волосы пахли влагой и приятным шампунем, а в воздухе ещё ощущался тёплый запах зелёного чая и сладостей, но был ещё один запах, самый лучший аромат — запах Санеми. Хотелось зарыться в его волосах, расчесывать и гладить. Это безумие, и он осознаёт это, но не может отказаться от своих желаний. Он больше не может держать это в себе. Не мог. Генья часто боязливо спрашивал для профилактики, утверждался, не проснётся ли он. — Хей, Неми-нии, ты спишь? К горлу подступил ком, парень занервничал, но потом расслабился. Спит. Он правда спит. Неми-нии спит, совсем беззащитен и не может сказать нет. Не может сказать нет. Звучит слишком хорошо, чтобы это было правдой. Как же сладко на душе, так тепло. Сейчас он не может отвергнуть или оттолкнуть его. Он ничего не может. Аромат все продолжал дурманить разум, хотелось попробовать его везде. — Аники… — сдерживать себя было трудно, а штаны казались тесными и для юноши это было адовым испытанием. С чего бы ему стоило начать? Чего он хотел больше всего? Это было очевидно. Он нежно взял шрамированную руку в свою и прижал к выпирающему через ткань бугорку. — Ах… Как же хочется ощутить это поскорее. Генья вновь навис над спящим братом. Как же его дурманил этот вид сладко спящего и красивого мужчины. Любимого мужчины. Хотелось попробовать его везде и ощутить себя в нём. Спешить было незачем, ведь была вся ночь впереди. Но чувства переполняли его. Внутри парня бушевала жажда и тяга к нему. Тишина. В комнате раздавались лишь рваное дыхание парня и шуршание одежды. Слышны развратные звуки трения кожи о кожу и приглушенные писки, издаваемые юношей. — Неми-нии!.. Твои руки такие большие и горячие. Стыдно. Стыдно было за себя и свои желания, но ему это нравилось. Он может быть каким угодно прямо сейчас, не скрывать свои мысли и желания, это ощутимо благодаря снотворному в чае брата, что он выпил до последней капли. Благодаря провалившемуся в сон телу. Горячая и липкая жидкость брызнула на огрубевшую руку спящего. «Этого достаточно, чтобы войти в него». — Неми-нии, ты спишь? — продолжал он задавать один и тот же вопрос. Любого бы насторожило подобное, Генью бы посчитали конченным человеком. Это ненормально. Это ненормальная любовь. Любой бы осудил за это, но здесь никого нет, а значит — можно всё. — Аники, почему я люблю тебя так? Руки подростка постепенно стягивали с мужчины одежду: рубашка, ремень, брюки, нижнее бельё и даже носки. Он сидел и восхищался оголенным телом, оно прекрасно. Такое мужественное, тёплое и мягкое. Эти грубые шрамы лишь украшали его, придавали мужественности и сексуальности. Ах, эти длинные и красивые ресницы, а изредка подергивающиеся веки… Ему что-то снится, это очаровательно. Он идеален. Само совершенство. Именно так выглядел Санеми в глазах младшего брата. — Неми-нии, ты спишь? — все также навязчиво спрашивал он. Спит. Он и дальше будет спать. По крайней мере, всю ночь он точно проспит. — Неми-нии, Неми-нии, твой младший братик собирается сделать с тобой ужасные вещи, но не бойся, я буду нежен. Генья смочил собственные пальцы своим же семенем и начал разминать сокровенное место любимого. Длинные пальцы развевались внутри. На лице Санеми появился румянец, а из рта вышел стон с полубормотанием, но он все также мирно спал. — Ох, он уже встал, как мило, — обратил он внимание на эрекцию старшего брата. — Неми-нии, тебе приятно? Твоему телу хорошо? Он смело трогал его во всех местах, но потом остановился на вставшем возбуждённом члене. Он был таким твёрдым и горячим, это будоражит и возбуждает. — Я собираюсь сделать это сейчас. Я войду. Дрожь, сомнения, страх — всё это не имело значения для младшего. Ему было слишком хорошо, желание погрузило его в безрассудство с головой. Он слишком торопился. Ему хотелось, как можно скорее взять его. Он вошёл слишком резко. Лицо Санеми скорчилось от боли, он задрожал и сжался, издав некий глухой писк сквозь сон. — Прости, прости, я не хотел, — извинялся младший. Он ведь обещал, что будет нежен, но не сдержался. Он целовал его, шептал приятные слова на ушко, чтобы тот успокоился и расслабился, ведь очень затруднительно двигаться сейчас. Он был узок и не совсем готов, он сжимался, заставляя и младшего испытывать боль. — Тише, братишка, скоро тебе станет хорошо, обещаю. Через некоторое время, Генья уже мог двигаться свободно. Первые толчки ничего из себя не представляли, но со временем, нахлынуло наслаждение. — Ах! Н-Неми-нии! Ты чувствуешь это? Тебе хорошо? Он старался быть нежным и контролировать себя, чтобы не начать самозабвенно долбиться и ни на что не обращать внимание. Он дарил нежные поцелуи, стараясь не оставлять следы, гладил по головке, перебирая белые пряди и шептал на ушко. Так тепло и так приятно, с каждым движением было сложнее сдерживать себя. Темп ускорялся. Комната наполнилась развратными хлюпающими звуками. Глухие хлопки отдавались звоном в ушах, он даже не мог отчётливо слышать свое дыхание. — Ах! Н-Неми-нии! Люблю! Я сделаю это, я так давно об этом мечтал! По телу Шиназугавы-старшего стекал пот, спящее тело горело и издавало хриплые стоны. Генья был на пределе, он чувствовал приближение конца. Пульсация раздавалась по всему телу, а пульс был настолько мощным, что стучал по ушам. Глаза Неми так дергаются, видимо, он тоже близок к концу. Юноша обхватил пульсирующий член братца и навис над ним. — Сделаем это вместе, брат! — воскликнул он и жадно прильнул к влажным губам спящего. Как же приятно ощущать его так близко. Вот он — родной и любимый. Казалось бы, куда еще дальше можно было зайти? Генья настойчиво впустил язык во влажный и горячий рот. Постепенно, тело мужчины уже инстинктивно двигалось на встречу ласкам, это поражало. Не притворство ли это? Он действительно спит? Наконец-то. С последними толчками пришёл долгожданный фейерверк. В то время, Неми уже кончил на свой живот, рвано дыша и принимая все толчки. После, Генья самозабвенно излился в старшего, томно вздохнув и изогнув спину. Он рухнул рядом со спящим и пытался отдышаться. Это было так хорошо. Казалось, что все это нереально, что он вот-вот распахнет глаза и пробудится ото сна. Он боялся, что все это окажется лишь сном, что это всего-лишь его никчёмные и грязные фантазии. Но что было важнее… — Неми-нии, ты спишь? Он не спал.