Важность прикосновений

      …Старскрим стал слишком поздно отмечать, что нередко сам тянется за простым прикосновением к ней, к Алексе. Она стала той, кому он мог доверить всё, что угодно, и… Она никогда не отворачивалась от него, что бы сикер не делал. Казалось бы, такое ничтожество, такая слабая органическая жизнь — и самое ценное для него — жестокого воина-десептикона…       А он и не замечал. Мог спокойно прийти, высказаться, и знать, что его поддержат. Она сидела на его плечах, слушала…       И всё это при том, что раньше он остерегался любого телесного контакта. Тяжёлая жизнь среди десептиконов сыграла свою роль. Любое прикосновение как правило было болезненным… Постоянные срывы Мегатрона, боевые экспедиции, сражения внутри войска за право быть правой рукой Лидера, и даже обычные тренировки. Всё приносило боль.       Сейчас же нерушимое «правило дистанции» могла себе позволить нарушить только она. Алекса стала исключением, при чём безоговорочным.       Он сам тянулся к ней. Ему хотелось быть неподалёку, быть ближе…       Так было спокойнее. Буря в Искре в такие минуты затихала, рассеивались лишние мысли, он начинал снова здраво мыслить и позволял себе немного расслабиться.       Так не должно было быть.       Но так было всё это время, и ничего не изменилось даже сейчас.       …Сикер думал обо всём этом, сидя у огромного старого дуба где-то посреди леса. Шёл холодный дождь, ветер неспешно выгинал ветви деревьев… Небо всё сильнее чернело от туч. Собиралась гроза: вдали уже грохотало, несколько раз сверкнула бледная молния…       Она привычно сидела на его плече, тихо и неосознанно напевая какую-то незамысловатую песню. Ноги поджаты под себя, сама облокотилась о выступающий сегмент брони всей спиной… Алекса отдыхала. Спала на ходу, и потому всячески старалась поддерживать бодрый вид; под уставшими глазами на бледной коже резко выделялись темные мешки. Обязанности тянули из неё силы со всех сторон: здесь нужно отработать долги по учёбе, тут помоги по дому, там работа на автоботской базе… Старскрим не мог понять того, как она ещё не сошла с ума от такого графика. Алекса, видимо, тоже, поскольку в «свободное» время просто замирала на месте и пыталась уместить здоровый сон в полчаса. — Ты опять не спала всю ночь, верно?       Она вздрогнула о неожиданного вопроса, но тут же пришла в себя и улыбнулась. Было видно, что даже такое действие тратило много сил, но она старалась выглядеть естественно. Очень старалась. И улыбка действительно была искренней.       В такие моменты он всё сильнее осознавал факт того, что любил смотреть на то, как она улыбается. На самом деле это случалось не так уж и часто, да и Алексу не назовёшь очень эмоциональным человеком — она всегда всё в себе держит… Но в то же время тревогу навевало и то, что сейчас улыбка была скорее вымученной, чем счастливой.       Это кололо по Искре, ведь различать эти неуловимые перепады он стал только сейчас. — Должен же кто-то делать всю мелкую работу, пока остальные занимаются более важными делами… — тихо говорит она.       В ночном свете её кожа казалась ещё более бледной, чем всегда. — Ты должна больше отдыхать, Алекса. Такими темпами ты себя ведь угробишь… — Разве это так важно?       Она говорила так просто, так легко, словно бы ни её слова, ни она сама ничего не значили. Глухо, тихо рассмеялась… Опустила глаза к земле. — …Извини. Я не должна говорить о таком. День тяжёлый был…       Алекса редко говорила о себе. Намного чаще старалась разговорить его, но о себе молчала. Она не любит показывать слабость. И никогда не любила.       В этом они действительно были очень похожи. Терпеть до последнего, молчать, и срываться только в критический момент, когда сил более не остаётся…       По земле быстро промчался холодный ветерок.       Первая капля с неба упала под раскат оглушающего грома…       Потом ещё одна, и ещё…       Ливень вскоре заливал уже всю поляну, но Алекса никак на него не реагировала. В пустых глазах к тому времени не осталось ничего, кроме бесконечной усталости. — Дождь достаточно холодный, — отметил сикер, — пора расходиться, не то тебе ещё хуже станет… — Постой…       В этот раз её голос показался особенно глухим, даже… Болезненным.       Девушка вновь виновато улыбнулась, всё ещё пытаясь держать образ совершенно спокойной позитивной девчушки. Словно бы голос принадлежал вовсе не ей и всё действительно хорошо. — Если… Если не сложно, то… Останься… На несколько минут… Пожалуйста…       Её голос затихал с каждым словом. Ему повезло, что он мог расслышать даже самый тихий её шёпот.       Старскрим не стал отвечать на это совершенно ничем. Вместо этого он только прикрыл от прямого потока воды напарницу и отрегулировал собственную температуру — чтобы она не заболела после всего этого…       Впервые за долгое время он чувствовал тревогу за кого-то настолько сильно. — Спасибо… — тихо произнесла она.       Неловкое молчание сковало воздух. — Так… Что-то случилось?       Он не знал, как правильно подойти к этому вопросу. Не сказать, что он вообще когда-либо задавал этот вопрос кому-то — Старскрим всё ещё учился правильно распознавать собственные чувства, а беспокойство было для него новым и не полностью понятым. — Ничего серьёзного, честно, — Алекса закрывает глаза, обнимая себя за плечи, — просто… Выгорела… В очередной раз… Я просто устала от всего происходящего… Сил нет ни на что толком… Хочется просто… Просто… — Остаться хоть с кем-нибудь вблизи, чтобы не чувствовать холода одиночества?       Она зажмурилась, прижавшись к нему всем телом — вот так, сжавшись в комочек от внутренней боли. Война внутри и снаружи не вяжется с «жизнью обычной девушки», да и… Сама по себе «жизнь обычной девушки» отнимала слишком много сил.       Её буквально половинило от всего этого. — …да. Тактильный контакт… Кто-то, кому можно верить… Оплот какого-то спокойствия… Ты ведь тоже это чувствуешь, верно? Каждый раз… Этот постоянный поиск того, кто сможет вот так остаться на месте и не уйти… Кто-то, кому можно довериться…       Нужда в защите.       Они оба не могли произнести этих слов, но в действительности всё это время им просто нужно было чувство безопасности.       И ей, и ему.       И безопасность эта чувствовалась только в присутствии друг друга, чего они тоже никогда не смогут сказать.       Старскрим снова ничем не ответил на её слова. Нечем было ответить — всё и без того было понятно.       Важность прикосновений… Такая странная вещь. Сначала ты и не думал об этом никогда, а потом осознаешь, что можешь успокоиться только тогда, когда твой маленький лучик света находится рядом с тобой, так, что ты точно знаешь — этот лучик в безопасности и никто ей не угроза.       И всё, чего хочется — так это просто оставаться рядом и беречь, защищать своё крохотное счастье. Не обязательно даже что-либо говорить. Просто касаться, просто слушать пульс, просто смотреть в глаза.       Просто быть рядом.       И ничего больше не нужно.       Ни власти, ни признания, ни силы.       Ничего. — …Я никуда не уйду. Только не забудь потом взять выходной…