ожидание

Ноябрь утопал в слякоти. И хотя на улицах— холодномокропротивноможноненадо, в сердце, осторожно ступая, пробуя на ощупь каждый шаг, прокрадывалось новогоднее настроение. Косички в волосах Финьо расплетались, а дождь капал, обещая что-то радостное. Майтимо знал, что так будет. Ноябрь звенел в лужах, на улице было холодномокропротивно, но в собственном искаженном во всех смыслах отражении в мокрых разводах чувствовалось "Вот оно. Здесь. Сейчас." Декабрь ворвался, разбросав листья календаря, но по погоде стоял тот же ноябрь, только пришло ощущение чего-то необычного, и однозначно радостного, и не с кем-нибудь, а с тобой, ты что забыл, кто ты, или потерялся в отражении в лужах? В ожидание Майтимо ворвался Финдекано, потянул за рукав и протянул жалобно "Пойдем, может, в магазин, а?" Силы остались на то, чтобы кивнуть, подумав "Пойдем, плевать, что стипендия такая маленькая, что стремиться к нулю, плевать, что отец и мать разругались в который раз, плевать и на то, что есть возможность вылететь, и что денег потом не будет хватать совсем, пойдем! " В магазине на них косятся, как на сумасшедших, а у них нет желания заверять людей, что так и есть. Потом они идут домой, а фонари, посмеиваясь про себя, смотрят на них, освещая дорогу. А на утро выпадает снег. На учебу, конечно же, можно и опоздать, а потом и не пойти. Снег, конечно, потом расстает, да и на земле его сразу же нет почти, но здесь и такому радоваться надо. И они радуются. Настолько, что косички у Финьо совсем расплелись, а в капюшоне — снег. Уставшие, с раскрасневшимися щеками, они возвращаются домой. Снег ложится на землю и сразу тает. Как несдержанное обещание. Потом не сданный с первого раза зачет, слезы, истерика, разбитая чашка — и не к счастью, а к второй истерике, пересдача на четыре, хитрая улыбка в уголках губ и опять ожидание, ожидание, ожидание. Два дня. Ожидание мучительно, и хотя "ну вот-вот, чуть-чуть же осталось", ждать слишком тяжело. Все мысли обдуманы, зачеты сданы, а косички Фингона перезаплетены много раз. И слякотно, снегодождь, и казалось бы, ну что это за, какая же это зима, но чувствуется, что новый год, он вот-вот наступит. Казалось бы, что такого радостного... Снова утро. Наконец-то, дождались, дождались, но все равно надо подождать, совсем-совсем чуть-чуть, ну взрослые же уже люди, не подождать что ли? Майтимо вспоминает, как маленький тогда Курво, обернув себя гирляндой, бегал по дому и кричал, что он елка. Если бы Финьо кто-нибудь рассказал бы такое, он бы не поверил, но сейчас они сидят на кухне, Маэдрос рассказывает ему это, а Финьо верит. И тихо так, уютно. По домашнему. У Майтимо дома никогда такого не было. Даже тогда, когда они с Кано были совсем маленькими. А сейчас у них с Финьо — есть. Часы проходят, ощущение приближения чего-то странного, по-хорошему странного, растет с каждой секундой. Они снова сидят на той же кухне, на дворе вечер, блики сумерек очерчивают лицо Маэдроса, а в глазах скачут желто-серо-зеленые блики, и Финьо думает "Какой же ты у меня...." А Майтимо смотрит и думает, что новый год тут совершенно не причем, хотя, кто знает, главное, вот, вот сейчас, здесь — он счастлив.