Перекрестки

— У меня для вас очень неоднозначные новости, мистер Морнингстар. Врач исподлобья глянул на брюнета напротив, оценивая его состояние и возможную реакцию, но тот только кивнул в знак ожидания продолжения. Тело безнадежно болело, как и измученная душа, которой внезапно дали понять, что она теперь чернее гранита. А ведь она и смириться была готова, если бы не тихое, но уверенное «А может, я не такой плохой?». — У миссис Деккер было очень тяжелое состояние. Несколько ударов пришлось в область груди и живота что являлось очевидным риском для плода… Первых слов хватило, чтобы довести Дьявола до мурашек, быстро бегающих по кровавой спине и рукам. Но только-только его уши привыкли к монотонному голосу врача, сообщающего, видимо, не самые лучшие новости, в воздухе повисла тишина. Доктор снова остановился, набираясь смелости говорить дальше, хотя все равно оба понимали, что тянуть время бессмысленно и только еще более раздражающе. С каждой секундой терпение Люцифера становилось все меньше и меньше и он, незаметно для врача, сжал кулаки чтобы не наорать на того раньше времени. — Мы сделали кесарево сечение, чтобы спасти девочку как можно скорее, но… Мужчина в белом снова остановился в каком-то чертовом мандраже, совершенно здесь неуместным. Его собеседник, лишь поймав очередную бесящую паузу, сдвинул брови ближе к переносице. Морщины, появившиеся на месте сдвига, напоминали собой молнии черного неба в предрассветную грозу, что не могло не вселить еще больше неуверенности в говорящего. Дьявол вскипел как последний чайник. Вскипел, выпуская пар и, кажется, безвозвратно. — Да скажи ты уже наконец, что с ними?! — Его сердце и так уже отсчитывало последние удары за этот вечер и с каждым новым думало, что задохнется. Врач, тут же услышав крик, вытянулся в тонкую струну, словно он — прыщавый новобранец армии, который впервые увидел командира. — Миссис Деккер в тяжелом состоянии. Операция прошла сложно, и мы не можем гарантировать ее дальнейшее состояние на сто процентов. Дальше все зависит только от нее. — Отрапортовал доктор, видя, как тускнеет человек перед ним. — Что… Ярость ушла так же мгновенно, как и появилась. Руки, все это время сжатые в кулаках, сами собой расправились мелко дрожа. Брови, сведенные к переносице, теперь больше напоминали крышу островерхого дома. Она умирает… Из-за него. Все еще умирает, пока он здесь, живой и почти невредимый. А если она не выберется, что тогда будет с ним? Ну разве он сможет простить себе то, что вот-вот произойдет? Конечно же нет. Он не простит. Он будет ходить по этому полу, который отныне будет состоять только из острых осколков. Они будут рвать его плоть, а он будет и не против. Чертов мазохист и заложник собственной вины будет навечно заточен в пространстве, больше напоминавшем могильный вакуум. Ноги готовы были вот-вот подкосится, как вдруг он вспомнил еще кое-что. А точнее кое-кого. — А что с ребенком? — На выдохе тяжело и глухо спросил Люцифер, ощущая как почва уходит из-под ног. Тут он заметил странную смену в поведении врача, все еще наблюдавшего за реакцией брюнета. Доктор в белом как-то по-особенному взглянул на уставшего Дьявола, а после будто застыл мраморной статуей посреди коридора. Его взгляд стал серьезным, гуляя по кровавой рубашке пациента и они будто мгновенно поменялись местами. Теперь уже Люциферу стало не по себе. После долгих и серьезных раздумий, кивнув своим мыслям и посмотрев на часы, отмечая десять часов вечера, врач серьезно сказал: — Пойдемте со мной. После этих слов мужчина резко развернулся и начал быстрым шагом удаляться прямо по коридору. Люцифер ничего не успев сообразить, кинулся за ним, дабы не потерять того среди белых стен больницы. Мысли занимали только две вещи: Хлоя и ее ребенок. Дьявол и сам не знал, откуда у него такое волнение по отношению к ним, но то, что это чувство усиливалось прямо пропорционально шагам доктора — факт. Возможно, это было банальное чувство вины за произошедшее, но отрицать даже этого он не мог. Они прошли несколько коридоров и, когда врач резко остановился, достигнув дальнего крыла, Люцифер чуть на полном ходу не врезался ему в спину. Оглянувшись, Дьявол заметил, что они находились в темном коридоре перед большими дверями, не вселяющими ни капли спокойствия. Зачем они здесь? Люцифер поднял голову и, прочитав надпись «Вход строго в халатах!», недоуменно посмотрел на врача. Тот лишь снял с ближайшей вешалки халат и молча протянул Морнингстару. Когда брюнет не без труда натянул халат на плечи, доктор, ничего не говоря, открыл перед ним дверь и впустил внутрь, будто маленького зверька в пещеру к хищнику. Люцифер, все еще ничего не понимая, медленными шагами вошел в темное помещение и обомлел на месте только и успев открыть рот. Его глазам предстало несколько светящихся кювез с маленькими детьми внутри. Они являлись здесь единственным источником фиолетового света неона в этой маленькой, темной комнате, который перебивал лишь свет ночи из окна у дальней стены. Маленькие малыши лежали внутри этих капсул и казались беззащитнее котят у дороги. Люцифер смотрел на светящиеся оболочки и терял землю под ногами. Его грудь тяжко выпустила последний кислород и больше, кажется, не смогла вдохнуть, прямо как эти маленькие дети. Глаза ошарашенно распахнулись, грозя выкатиться из орбит и остаться лежать на холодном кафельном полу. Что-то сломалось в душе у грозного Дьявола, и он беспомощно замер на месте, не в силах двинуться дальше. Он не привык видеть такое в своей обычной, хоть и бесконечной, жизни. Не замечая ничего, он ошеломленными глазами смотрел на новорожденных детей и все больше и больше ощущал себя ниже ростом, глотая ком в горле. Маленькие дети лежали в своих капсулах, не в силах дышать самостоятельно. Их ножки и ручки были соединены проводами с какими-то огромными в сравнении с ними приборами. От одного этого вида в темном помещении захватывало дух. Вдруг, плеча Морнингстара кто-то коснулся и тот вздрогнул, выныривая из мутных рассуждений. Он бегло обернулся, чувствуя себя загнанной жертвой, и увидел доктора, который указывал на кювезу, стоящую в дальнем конце комнаты возле окна. — Она там, да? — Шепотом спросил Ангел, чувствуя, как сердце в груди подскочило и перевернулось в полете. Врач лишь кивнул в ответ, даже не повернув головы обратно к Морнингстару, и направился прямо к малышке, беззвучно подзывая брюнета за собой. Люцифер, на ватных ногах последовавший за доктором, остановился прямо возле стеклянной капсулы малышки. Такая маленькая, она, также, как и все остальные здесь, была окружена проводами, помогающими ей самостоятельно дышать. Вот только при ее виде грудь Дьявола содрогнулась сильнее, чем при виде остальных. Он стоял и смотрел, как маленькое тельце бесшумно и осторожно вздымается, а закрытые глазки легонько дребезжат в такт дыхания. — Она не может дышать самостоятельно, и мы подключили ее к этим аппаратам также, как и ее мать. — Нарушил молчание врач, сухо, но осторожно констатируя факты. — Мистер Морнингстар, я не могу гарантировать вам, что они обе выживут, но… Люцифер резко обернулся на эти слова, в свете луны напоминая черного волка с глазами, полными далекими отблесками севера Аляски. Холодные и дикие. Не привыкшие к этому всему. Он настороженно посмотрел на мужчину напротив, приковывая того к земле. Врач натужно сглотнул, но продолжил: — Вы не должны опускать руки и надеяться. Возможно, доктор решил, что это Люцифер является отцом малышки и надо бы сказать, что это не так, но сейчас Дьявол совершенно об этом не думал. Еще пару секунд стоя будто в абстракции и смотря в одну точку, он кивнул и, медленно обернувшись обратно к девочке, вздохнул. Под собственный такт пульса в ушах он сокрушенно начал: — Можно… — Вздох, спасающий не только легкие, но и вот-вот грозящееся потеряться сознание. — Можно я останусь с ней до утра? И как бы в этот момент врач не хотел соблюдать все правила приличия, моральный кодекс не дал отказать брюнету. Он лишь бесшумно кивнул и удалился прочь из палаты, оставив окровавленного и потрепанного мужчину наедине с его «дочкой». Люцифер даже не повернулся на звук закрывающейся двери. Еще раз тяжело вздохнул и вновь посмотрел на маленькую кроху. Вот они и остались одни, только вот он почему-то чувствовал себя гораздо меньше этой девочки. Будто он прирос и сравнялся с землей, прогнувшись под напором ветра. Воющего ветра, который не оставлял одинокого волка Аляски ни на секунду в его жизни. Всегда поддувал сзади, грозя повалить наземь. Всегда вдувался через открытый балкон пентхауса, когда в нем был только хозяин. Этот ветер плясал рядом с искорками от камина, когда «черный волк» пытался сбежать от него, прячась в очередных моделях и литрах алкоголя. Но вот сейчас, когда лесной разбойник, кажется, забыл оглянуться, стоя возле маленькой капсулы с ребенком, этот ветер и догнал его. А одиночка с красными глазами и не сопротивлялся больше, проиграв эту битву уже давно. Просто только сейчас осознав это. Дьявол сокрушенно смотрел на девочку, и все никак не мог понять. За что им обеим была уготована встреча с таким как он? А ведь он не любил детей. Никогда не любил и считал их бесполезными, но сейчас, смотря на этот маленький комочек, не мог оторваться и уйти прочь. Он не любил детей. Но эта девочка завораживала своей беспомощностью и милым, спящим видом, хоть и с помощью аппаратов. В какой-то момент, Дьявол, больше не имея сил стоять, практически рухнул на пол рядом с капсулой малышки. — Привет, малявка. — Пробормотал Ангел, когда его глаза оказались на одном уровне с ее. Грустно улыбнувшись, поднял руку и легонько дотронулся кончиками пальцев стекла в том месте, где лежала ее маленькая ручка. По сравнению с ее пальчиками его пальцы казались непозволительно огромными и в холодном, неоновом свете, исходящим от капсулы, его глаза будто загорелись сапфирами. Лунный свет, заглядывавший в окно, отливал серебром на его черных, цвета угля, волосах и покрывал собою кровь, которая совершенно не волновала мужчину. Именно сейчас ему хотелось извиниться за себя и за то, что по его вине эта девочка вместе со своей матерью сейчас находится здесь. Хотелось разорваться на части чтобы повернуть время вспять и одновременно заморозить его навсегда. И пускай сейчас его тело ныло, а затекшая кровь неприятно покрывала кожу, душа все равно болела сильнее. Он не знал, сколько просидел возле детской кювезы, но как только предрассветные лучи коснулись верхних этажей роддома, его уже никто и не видел. Он исчез из поля зрения стен этой больницы, перед уходом зайдя в палату Деккер и столкнувшись с каким-то мужчиной в полицейской форме, который сидел у ее кровати. Тот отчаянно сжимал руку девушки в своих пальцах, и Люцифер понял: вот он, муж и отец. Тот, кого черный зверь чуть не лишил семьи. Эспиноза, увидев брюнета тут же накинулся на него с обвинениями по поводу нахождения в столь неприкосновенной палате. Дьявол, смиренно выдержав все обвинения с поводом или без, прикрылся тем, что якобы перепутал палату и тут же вышел прочь. Он ушел. Ушел тихим, незнакомым и совершенно неприрученным зверем для этой больницы, пообещав вернуться и все исправить. Вопреки всему, вопреки отцу и сложившимся обстоятельствам, он поможет им. Он поможет им, сам не зная зачем.