Как снег... Грязный.

      Шедоу не очень любил зиму в городе. Снег под ногами размокал, смешивался с грязью и становился похожим на коричневую воденистую жижу или лекарство, что он давал дочке когда она отравилась. А еще эта жижа издавала неприятный хлюпающий звук, а не хруст, который он так любил.       Кажется, в чем проблема, вот в пяти метрах чистый белый снег, на первый взгляд не испроченный ничем, вот только покров слишком маленький и его недостаточно для того, чтобы скатать самого маленького снеговика, он даже хрустеть не будет. И кто там, человек с собакой?       Думая о том, что не плохо будет съездить к единственным бабушке и дедушке его детей, он шел домой, сжимая ручки дешевого пакета из магазина, который неприятно впивался в кожу даже через перчатки. - «Да, на Рождество и поедем, - подумал он, запуская руку в карман за ключами. - И старикам приятно, и детям только в радость.»       На секунду он оборачивается, краем глаза замечая знакомые шапки на площадке. Одна из них как раз приближалась к нему, перебегая через дорогу. - Сколько раз говорил не бегать через дорогу? - Ну пап, - Адам хмурится совсем как его мама, но быстро забывает обиду и переключается на более интересующую его тему. - Можно мы еще погуляем? Еще часик, не больше! Ну пожалуйста! - А я разве говорил, что нельзя? - улыбаясь, спрашивает Шедоу, одновременно с этим поправляя шапку сына. - Конечно можно, но не более часа, сам сказал! - Спасибо!       Сын убегает, опять не посмотрев по сторонам у дороги. Да, это был обычный въезд во двор, но даже тут нужно помнить о правилах безопасности!       Задумавшись об этом, он совсем не замечает писк домофона, который извещал его об возможности открытия двери, но все же успел открыть ее буквально на последних секундах до закрытия.       В парадной теплее, чем на улице, поэтому снег на ботинках сразу же тает, а ногам почему то именно сейчас становиться холодно. Так всегда было, так что Шедоу практически не обращает на это внимания, лишь автоматически подмечая, что нужно будет поставить чайник греться, когда он зайдет на кухню поставить пакет.       Он так и делает, стоит ему только снять ботинки. Он даже не снял куртку, сразу же пошел на кухню и включил чайник. Только потом он снимает куртку и направляется в комнату, где его уже ждет аккуратно сложенная стопка одежды. Переодеваясь, Шедоу с удивлением замечает, что среди домашней одежды что-то делал свитер, тоже заботливо сложенный. И он ведь побросал одежду, ведь он опаздывал на встречу… Может, дети сложили? Да, Эклипса вполне могла сложить его одежду так же аккуратно, как и он и положить к ней и свитер, думая о том, что папе будет приятно надеть и его. Она могла так подумать, ей всего одиннадцать.       В домашней одежде приятно, тепло и уютно. Это раслабляло его, хотелось просто откинуться назад и упасть на мягкую постель и лежать на ней, смотря в потолок, так долго, как только возможно. Вот только ему нельзя, нужно еще столько всего сделать до прихода детей… Он с хрипом встает с кровати и направляется на кухню, где уже закипел чайник, раз уж он не слышит характерный звук кипения воды.       Вот только зайдя на кухню, он с удивлением замечает стоящую на столе кружку с уже заваренным чаем внутри. У него вновь начались пробелы в памяти? - Стоит сходить к врачу, - задумчиво произносит он, отпивая немного чая.       Слегка сладкий. Нет, его точно не делал он. Хотя бы по причине того, что он уже лет пять как не пьет чай с сахаром и даже если он вдруг «провалился» то точно бы не добавил бы в напиток даже один кристаллик.       Поставив чашку на стол и стараясь не думать о ней, он начал разбирать продукты. Тишину он разбавил, включив радио, по которому крутили всем известную рождественскую песню. Нет, правда, она была везде: и на радио, и в магазинах, и на улице, и даже в офисе ее довольно часто включали радующиеся наступлению праздников коллеги. Вот только она вовсе не бесила Шедоу, а наоборот даже радовала.       Парадоксально, но это так.       Через двадцать минут, когда он нарезал овощи для гарнира, позвонил его телефон. Он довольно быстро среагировал, даже не подумав об этом, так что успел взять телефон и заметить, что его тень подозрительно раньше его оказалось рядом с аппаратом и явно намеревалась сбросить вызов. Не смотря на это, он не подал виду, что заметил гостя, и ответил на вызов. Он решил понаблюдать, что он еще вытворит и как будет реагировать. Он может избавиться от него в любой момент, просто вновь наведавшись в G.U.N. - Да, мисс Сэцуко, - сказал он, как только поднес телефон к уху.       Сразу же послышался веселый голос его тещи, которая радостно вещала ему о том, как она с мужем уже достали елку и украшения, как купили еды и подготовили комнаты к их приезду. Она говорила это так громко, что Шедоу даже отложил телефон и продолжил готовить. - Вы же приедете? Нам ждать детей для украшения елки? Ты же знаешь, они так любят это дело! - Да, конечно! Завтра у них последний день в школе, так что ждите нас послезавтра. - Мамору, слышал? Не ешь весь виноград!       Шедоу улыбнулся, краем уха слушая шуточную ссору его семьи. Как давно эта семейная жизнь и повседневность смогла завладеть им полностью он не знал, но не противился этому. Это наоборот ему нравилось и успокаивало. Да, больше не было миссий в G.U.N., от которых буквально закипала кровь, не было опасности в жизни и решений «все или ничего», но зато он наконец почувствовал удовлетворение и заполненность внутри. Словно пазл наконец сложился.       И он не хотел его разбирать ради нескольких лишних деталей вроде Мефилеса!       Они поговорили еще минут двадцать, обсуждая праздники и волнения, вызванные ими. Что они приготовят, как будут праздновать, что подарят детям и даже то, какие фейерверки будут запускать. Он старался как можно дольше говорить по телефону, чтобы у его нежеланного гостя было меньше времени на разговор, оправдания и возможные признания. Любовь Божества к нему была на удивление очевидной вещью. Вот только трубку все же бросают и он остается с ним наедине.       Шедоу устало выдыхает и смотрит в окно. Площадку хорошо видно, как и тьму детей, которые без страха упасть бегали на ней и играли. - Не думал, что из двух непонятных и слишком больших сгустков клеток ты в одиночку сможешь сделать что-то.       Совершенный дергает коленями, на которые опирался Мефилес, говоря, что он не хочет даже тактильного контакта. - Что тебе нужно? - Ты знаешь, что ты. - Серьезно?! - громче, чем обычно, произносит Шедоу. - Ты сделал так, чтобы моя жена пропала буквально через неделю после рождения близнецов, пару раз пытался их убить — и не оправдывайся, льдины не падают с неба! — а теперь просишь ответить тебе?!       Мефилес спокойно смотрел на него, впиваясь взглядом в лицо и ответил лишь через минуту. - Я с тем же успехом могу просто забрать тебя. - О тебе уже знают, пропажа меня или детей сразу же укажет на тебя.       Мефилес цыкнул и, полностью выбравшись из тени, схватил Шедоу за запястье, дергая на себя. В тот же момент он почувствовал удар поясницы о стол и то, как Божество теперь сжимает и вторую руку, крепко вдавливая их в поверхность стола.       Поняв, что он намеревается сделать, мужчина поджал губы, не давая ему возможности, но сразу же его ударили коленом в живот. Практически весь воздух вышел из легких, а Мефилес получил возможность поцеловать его, чем и воспользовался.       Он буквально впился в его губы, чувствуя приятное ощущение узла в животе от того, что он наконец получил желаемое.       Это было противно. Шедоу буквально затошнило из-за ощущения, что все запахи сейчас стали в разы сильнее, как и прикосновения. Это было неприятно, до жути неприятно и даже больно — эта гадина кусала его нижнюю губу время от времени. Хотелось оттолкнуть его и вбить в его череп десяток копий, но маленькое пространство кухни и огромная разница в силе не давала ему даже пальцем пошевелить без согласия на это Божества. Как же противно…       Воздуха стало не хватать, а вдыхать не хотелось — Мефилес был очень близко и запах кожи сейчас казался тошнотворным, что уж говорить об остальных. Казалось, что если он сделает вдох, то его тут же стошнит. Шедоу хмыкнул про себя, впервые радуясь этому неприятному чувству. Он чуть приоткрыл рот, позволяя ему проникнуть в рот языком и в то же время пару раз напряг живот, усиливая позыв.       И это сработало. Божество быстро отстранился, а ему оставалось лишь проглотить вышедшую жижу. - Ах ты… - прошипел Мефилес, хватая Шедоу за горло, а после продолжил уже нормальным, но полным гнева голосом: - Я могу делать с тобой все, что угодно. Хотя… Могу сделать все, что угодно с Новой и ты об этом не узнаешь. Мальчик очень скромный, не напишет.       Может из-за страха, может из-за усилившихся чувств или наконец просто из-за угрозы его сыну, эти слова отпечатались в сознании Шедоу подобно клейму, убрать которое невозможно.       Раздался звонок в дверь и Мефилес исчез в его тени так быстро, будто вместо этого звонивший зашел в квартиру. Совершенный пару раз глубоко вдохнул, пытаясь осмыслить происходящее, а потом подорвался к двери. - Мы дома, - радостно кричит Эклипса, обнимая папу за живот.       Шедоу улыбается и аккуратно треплет ее за волосы, поправляя их после того, как он снял с нее шапку. - Как на счет того, чтобы эту ночь провести вместе? Как тогда, в детстве… - хрипло произносит он, направляясь на кухню, и одновременно с этим думая: - «Все равно им завтра не обязательно приходить. Всего-то посмотрят мультик и пойдут по домам с полученными оценками.»       Дети реагируют шумно и радостно, сперва не веря в реальность предложения отца. Они не делали это уже года два, с тех пор как близнецы пошли в школу, и поэтому соскучились по таким ночам. Они всегда проводили их смотря мультики, читая книги… Эклипса, быть может, вновь устроит шуточную драку с Адамом, а Нова заберется под кровать со своим альбомом и карандашами. Но Шедоу знает, что они быстро устанут и лягут спать максимум на три часа позже обычного, хоть и будут стараться не уснуть.       А сам Шедоу в эту ночь не сомкнет глаз, все время общаясь с Руж, сегодня работающей в ночную смену.