Необходимость выбора

Шла вторая половина мая. Природа оживала даже несмотря на все попытки уничтожить её, подавив с помощью бетона и железной арматуры. Ночи становились короче, уступая место дню, из-за чего жизнь в Великом Государстве даже переставала казаться такой угнетающей, как обычно. Люди все чаще выходили на улицы, парки были заполнены влюбленной молодежью. Даже воздух, испорченный дымом из бесчисленных труб различных заводов, казался чище и свежее. Особенно сильно это чувствовалось по утрам, когда по пустырям гулял туман, оставляя на траве капли росы. Для Альберта май всегда имел некий сакральный смысл, как месяц, который ассоциировался у него с чем-то новым, обновленным. Будто бы именно в этом месяце все плохое уходило в прошлое и забывалось, а впереди ждало лишь счастливое, ничем не омраченное будущее. Конечно, это ощущение проходило с первыми настоящими холодами, но вновь и вновь возвращалось назад каждый май. Каждый день, начиная с февраля, Альберт ждал тепла. Зима в этих краях была долгая и тяжелая, совсем не такая, как в Вальверде. Это не могло не выматывать, особенно на фоне ежедневного страха за свою жизнь. Казалось, что за годы работы шпионом это чувство должно было притупиться, но нет. Любой шум за дверью заставлял вздрагивать и замолкать. Единственным способом отвлечься были встречи с Джорджем Дантоном. Джордж был таким же уверенным в себе мужчиной, как и его брат. И пускай нахождение рядом с лидером революции не сулило ничего хорошего, Альберт чувствовал себя спокойнее. С Джорджем даже ночные прогулки по темным улицам не вызывали волнения, поэтому Альберт часто злоупотреблял особым отношением к себе и просил проводить его до дома. Джордж никогда не отказывал. Сначала Альберт наивно полагал, что Дантон делает это не просто из вежливости или некой солидарности. В каждом его добром поступке Альберт старался видеть нечто большее — ответные чувства своим собственным. Но раз за разом, когда дело заходило за определенные рамки, Джордж словно нарочно делал вид, что ничего не понимает. Менялись числа на календаре, выходили новые директивы, приходили новые письма с родины. Чувства Альберта тоже постепенно менялись, но все так же причиняли боль. И даже долгожданный май не принес никаких изменений. Самым болезненным во всей ситуации было то, что как только Альберт наконец отвлекался от гнетущих мыслей, Джордж будто бы специально звал его к себе. То поиграть в шахматы, то выпить вина. В такие моменты у Мейнике снова появлялись надежды на то, что между ними еще что-то может быть. Но затем все вновь разбивалось в дребезги, каждый раз принося еще больше боли, чем в предыдущий. В тот день Альберт решил сам пригласить Джорджа к себе, оправдывая это тем, что Дантон вот уже как пару недель только и делал, что работал, с утра до ночи изучая информацию о чиновниках, в попытке найти на них компромат. Изредка он прерывался на чтение книги, которую Альберт привез с собой из дома. В сторону Крушвице они пошли самой длинной дорогой, вдоль набережной, тянувшейся вдоль реки, разделявшей город и пригород. Несмотря на то, что шли они поздно и солнце уже скрылось за горизонтом, воздух оставался теплым. Альберт шел медленно, не торопя хромающего Джорджа. Оба мужчины молчали, что делало эту прогулку для Альберта еще более напряженной. То и дело он поднимал взгляд на Джорджа. Тот смотрел прямо, иногда поворачивая голову чтобы рассмотреть здания или природу по разные стороны реки. Альберту же не оставалось ничего, кроме как слушать стук трости о мостовую и думать о том, что же он скажет Джорджу. Сказать ведь все равно придется. — Ты сегодня задумчивый, — заметил Дантон, видимо, тоже уставший от молчаливой прогулки. Обычно они всегда находили тему для разговора и не замечали, как проходят целые часы. — Из-за документов волнуешься? — Да, — соврал Альберт, не придумав ничего лучше, чем просто согласиться со словами товарища. Можно было бы и не врать, но вряд ли бы Джордж понял хоть что-то из его слов. Не то чтобы тот был каким-то недалеким, вовсе нет. Все-таки Джордж был врачом, хоть и не закончил университет. Тем более ушел он оттуда по другой причине. Да и вряд ли лидер оппозиции мог бы быть пустоголовым. Дело было не в этом, а скорее в том, что такие чувства ему попросту были чужды. Когда ты каждый день, год за годом, буквально выгрызаешь свободу из лап министров, которые уже давно потеряли человеческий облик, в твоем мире просто не остается места для таких несущественных вещей, как любовь. И Альберт это уже понял. Но к своему сожалению, слишком поздно. Джордж начал убеждать его в том, что спешить некуда и у Мейнике в запасе есть еще много дней на то, чтобы подготовить необходимые документы, но Альберт не слышал этого. Он полностью погрузился в свои мысли и лишь изредка кивал и соглашался со словами Дантона, делая вид, что слушает его. С любым другим человеком такую прогулку можно было бы назвать свиданием. С Джорджем же это просто была прогулка с хорошим товарищем, ничего более. Для Альберта, который привык к жизни в свободной стране, это было непонятно. Обычно это он был тем человеком, которого добивались, особенно в более юном возрасте, до того, как он посвятил свою жизнь внешней разведке. Тогда он часто ходил на различные мероприятия, вроде концертов или выставок, где с ним пытались познакомиться не только молодые девушки, но и мужчины. Последние были куда наглее со своими намеками, поэтому сложившаяся с Джорджем ситуация и казалась такой непонятной. Альберт мог совершенно спокойно обнять его или положить голову на плечо, если они сидели рядом. А Джордж воспринимал это скорее как некую особенность иностранного коллеги, и не более. В коридоре дома, где Альберт снимал жилье, они встретили управляющего домом. Карл, конечно же, знал их двоих. Именно Мейнике подсказал «Новому Завтра» о том, что с этим человеком можно было сотрудничать. В обмен на молчание Альберт предложил семье Штейнов помощь в побеге за границу, и те уже готовились, буквально сидя на чемоданах. Однако Альберт не спешил с их переездом по одной простой причине — на место старого управляющего сразу же придет новый. И шанс того, что он разделит идеи революции, был крайне мал. По началу Альберт не видел в этом большой проблемы. Отношения с Джорджем улучшались и должны были уже давно перерасти в нечто большее, чем просто товарищество. То и дело Мейнике представлял то, как они будут жить вместе, делить общий быт. Может быть даже заведут кота. Само собой тоже незаконного, под стать владельцам. Вряд ли бы кто-то дал революционеру и шпиону необходимое разрешение. Сейчас Альберт уже понимал, насколько глупыми были его мечты. Никакой речи об их совместной жизни идти не могло. Никаких «их» и не было. Был Альберт, и был Джордж. Отдельно друг от друга. — Чай? — вежливо спросил Альберт после того, как они сняли пальто и повесили их на крючок у двери. — Да, без сахара. — Да-да, я помню. Мейнике кивнул и, взяв две кружки, вышел из квартиры, чтобы спуститься на кухню. Каждый раз, когда они пили чай, Джордж просил не добавлять сахар, будто бы Альберт и сам не знал этого. О Джордже он помнил каждую мелочь, даже то, на какой улице он учился, будучи студентом. Джордж же едва ли помнил хоть что-то об Альберте, кроме того, что он из Вальверде. Поставив чайник на плиту, Альберт сел за кухонный стол и вновь провалился в свои мысли. Нужно было подобрать слова, которые он скажет Джорджу за чаем. Из-за этого он не заметил того, как сзади к нему кто-то подошел. — О чем думаешь? Женский голос вывел Мейнике из размышлений и заставил вздрогнуть. — А, добрый вечер, Клара. Да так, о работе. — Разве? — она отодвинула стул и села рядом. — А мне кажется снова о нем. Я слышала, как вы зашли. — Ты как всегда очень наблюдательна. Не думала пойти работать в разведку? — Я? Еще чего! Не отнимать же у тебя работу. Она рассмеялась, а Альберт рассмеялся уже следом. Клара была из тех людей, кто действительно мог помочь отвлечься от неприятных мыслей. Именно поэтому она и была так популярна среди мужчин. Альберт же нашел в ней хорошую собеседницу. Только она знала о неразделенных чувствах к Дантону и помогала Альберту хоть как-то справляться с этим. — В общем-то ты права. К слову, у меня есть новости. Я решил вернуться в Вальверде. — Бросаешь меня, да? А с кем мне сплетничать по вечерам? А если серьезно, то… Альберт, ты серьезно решил уехать? — Боюсь, что да. Но ты же знаешь, что я могу помочь тебе с документами. — Я пока не могу бросить мужа. Но, а как же Джордж? Ты ему уже сообщил? — Как раз собираюсь это сделать. Альберт встал из-за стола чтобы снять с плиты чайник и разлить кипяток по кружкам. — Вот как… Ладно, тогда заходи как будешь свободен. — Обязательно. До встречи! — Альберт взял кружки и вышел из кухни, оставив Клару одну. Альберт вернулся в квартиру. В гостиной тихо играла музыка. Джордж стоял к нему спиной, рядом с книжным шкафом, разглядывая одну из книг. Услышав шаги, он обернулся, но не вздрогнул. — Можно я у тебя одолжу эту книгу? — попросил Джордж, показав ему собрание исторических записок одного борейского автора. Разумеется, запрещенное в Великом Государстве. Альберт хранил его в бумажной обложке, чтобы оно не так сильно бросалось в глаза. — Конечно, можешь забрать. Я вряд ли повезу её назад домой. В глазах Джорджа появился немой вопрос, на что Альберт лишь вздохнул. — Чай готов. Присаживайся. — Альберт… — Извини, я хотел сказать об этом не так внезапно. — Ты уезжаешь в Вальверде? — Боюсь, что да. Извини, но я же не могу остаться тут навсегда. — Да, я понимаю. Жаль, ты очень выручал нас с документами. От этих слов сердце Альберта сжалось. Джордж действительно ничего не понимал. Ведь стоило ему только попросить Альберта остаться, не уезжать к себе, как он тут же бы изменил свое решение. Не то чтобы он не хотел уехать домой. Вовсе нет, он сильно тосковал по родине. Просто выбирая из двух вариантов, он без раздумий выбрал бы Дантона. Но тот видел в нем лишь человека, который мог подделывать паспорта. По этому Альберт и принял это решение. — Я все еще могу помогать вам из Вальверде. Просто напишите, я сделаю все возможное, — Альберт говорил тихо, чувствуя, что горло начинает сдавливать от накатывающих слез обиды. Он никогда не стеснялся своих эмоций, но рядом с Дантоном он всегда старался держать лицо. — Когда ты уезжаешь? — Где-то через месяц, может раньше. Как только закончу со своими обязанностями. На самом деле Альберт готов был бросить все прямо сейчас, в эту самую секунду, лишь бы все быстрее закончилось. Хуже неразделенных чувств был лишь отсчет времени до того, как все закончится. И осознание того, что в жизни Джорджа ничего не изменится. Скучать он уж точно не будет. — Могу я узнать почему? — Джордж отпил из своей кружки. Чай все еще был горячим, и он поставил кружку назад на стол. — Тебе сказать правду или соврать? — Как тебе удобнее. Я не настаиваю. — Начальство хочет, чтобы я вернулся. У них есть новое задание для меня. — Какое же? — Еще не придумал, — Мейнике тихо рассмеялся и опустил взгляд. — Что ж, тогда я надеюсь, что ты когда-нибудь расскажешь, почему решил уехать. — Может, когда-нибудь и скажу. Дантон понимающе кивнул и вновь открыл книгу, чтобы дать Альберту время прийти в себя. Что касалось их общения, Джордж никогда не пытался узнать больше, чем рассказывал ему сам Альберт. И Мейнике принимал это за безразличие, которое и послужило реальной причиной вернуться домой. В тот вечер ни один из них больше не поднимал эту тему. Джорджу было нечего спросить, а Альберту нечего сказать. Оставшиеся дни Альберта в Великом Государстве не были какими-то особенными. Джордж все так же не упоминал о его отъезде вне рамок работы. А Альберт просто старался об этом не думать, так и не разобравшись в своих чувствах. В какие-то дни ему хотелось забыть про свои планы уехать, но думая об этом, он каждый раз убеждался в необходимости отъезда. Тем временем этот день все приближался. Май сменился июнем. Лето наконец-то окончательно пришло в Хельмер. Конечно, центр города все так же оставался серым и мрачным, но за городом, где находилась платформа, откуда должен был уезжать Альберт, все было покрыто зеленью. Не такой яркой, как в Вальверде, но все же непривычной для Великого Государства. Где-нибудь здесь можно было бы устроить пикник. Альберт бы приготовил что-нибудь из кухни своей страны, а Джордж бы захватил удочки, чтобы они могли порыбачить. Но этим планам не суждено было сбыться уже никогда. Рано утром они приехали к станции. Джордж был вместе с ним, но только потому, что согласился подвезти Альберта. Затем он просто вернется к себе домой, где продолжит жить так же, как и всегда. — Ну что, вот и мой поезд, — Альберт поджал губы и натянуто улыбнулся. В кармане он лишний раз нащупал поддельный паспорт и справку из Министерства, по которой он якобы уезжал в командировку. — Будем прощаться? — Джордж отошел в сторону от толпы людей, чтобы не привлечь лишнего внимания. — Видимо да. — Ладно. Обещаешь писать? — Я напишу тебе, как только доберусь до дома. — Договорились, — Джордж улыбнулся и похлопал его по плечу. Зная, что больше такой возможности уже никогда не будет, Альберт сам обнял его, уткнувшись лицом в грудь. И, последний раз вдохнув его запах, Мейнике отстранился. Он готов был стоять так целую вечность, но объятие длилось всего мгновение. — Тогда до встречи. — До встречи, Альберт.