Любовь и ненависть

Лиза Жизнь – это дешевая мелодрама. Из телевизора. Или даже хуже. Кто бы мог подумать: умненькая, симпатичная девочка из хорошей и обеспеченной семьи, подающая определенные надежды, знающая три языка и умеющая то, что и не снилось ее ровесницам, однажды возьмет и влюбится. Безнадежно, бесповоротно, безрассудно, с тысячей этих дурацких «без». Влюбится в ту самую картинку в телевизоре, где длинноволосый и совсем даже не красивый парень с гитарой в руках будет петь среди толпы что-то про дорогу и какие-то ленты в волосах. Тогда я впервые увидела тебя, Шура. И впервые влюбилась. Еще не зная, кто ты. Не зная твоего имени, национальности, возраста, твоего предназначения, не зная о тебе вообще ничего. Просто поняла, что ты - моя судьба. И смирилась с этим. Несмотря, что ты был так далек от меня, а между тем я все время старалась держаться рядом. У тебя была своя жизнь, какие-то девушки, поклонницы, ты был очень известным и популярным, а я только наблюдала за тобой издалека, изредка желая, чтобы ты стал ко мне хоть немного ближе… Да. Такая вот глупая, детская мечта. Просто ты еще не знал меня, а я уже любила тебя. Того Шуру из экранного зазеркалья: уверенного в себе, безумно притягательного, теперь для меня самого-самого красивого. И мне очень хотелось, чтобы я тебе тоже немножко нравилась. Не как безликая поклонница. Хотя бы чуть-чуть, капельку иначе… И целых два года я любила тебя. Приходя на концерты. Стоя в толпе. Следуя за тобой невидимой тенью. Беззаветно. Беззвучно. Бесконечно. Целых два года… А потом мы встретились. Случайно. Или, как говорят, в мире случайностей ведь не бывает, правда? Значит, так было суждено. Я сделала для этого все возможное: оказаться с тобой в одном месте и в одном времени, сделала так, чтобы ты захотел подойти ко мне. Потому что я очень сильно этого хотела. Я загадывала на все падающие звезды только одно - быть рядом с тобой… На Новый год, на День всех влюбленных. На падающие в звездопад звезды. На свой день рождения, когда задувала на торте свечи. Быть рядом с тобой. Любить тебя. Чтобы это оказалось на всю жизнь, до самого конца. Знаю, у большинства таких историй нет будущего, мне было все равно, потому что я в это верила. Хотела верить… Что ты полюбишь меня… Что однажды мы будем вместе. И ведь сбылось почти все, что я задумала, сбылось… почти… Ты заметил меня. Выделил из толпы. Вознес к небесам. Подарил мне самых прекрасных в мире детей, ожидая которых, я в глубине души молилась, чтобы они были похожи на тебя. Твои маленькие копии, частицы тебя. Сделал меня своим деловым партнером. Но, даже войдя в твою жизнь, став твоей женой, я всегда знала, что ты не любишь меня. Симпатия, дружба, признательность, благодарность – прекрасные чувства, но их ни за что не спутаешь с тем, когда ты любишь, и сердце твое чутко направлено на того, кто стал смыслом твоей Вселенной. А я так не смогла добиться главного: чтобы ты меня полюбил… Хотя в самом начале мне казалось, что моей любви к тебе с лихвой хватит на нас двоих. Твое сердце оказалось закрытым на сто замков. Занятым. Давно отданным другому человеку, которому ты много лет умудрялся, даже встречаясь с другими женщинами, хранить какую-то фантастическую, почти уже не встречающуюся в нашем мире лебединую верность. Одному-единственному. Своему лучшему другу. Своему Лёвчику… Но я могла бы. Могла бы разубедить тебя и заставить полюбить тебя себя по-настоящему. Могла бы. Наверное... Если бы рядом с тобой не было его. Левчика. Твоего Лёвчика. Лёвчик… Я точно не знаю, когда со мной это началось – с первого взгляда или с десятого. А, может, еще задолго до нашего знакомства, с твоих мимолетных гаденьких ухмылочек в телевизоре, с твоих дурацких танцев с этим ненавистным покачиванием бедрами, с обманчиво невинных голубых глаз с обложек многочисленного глянца, с мяукающего томного голоса, тянущего очередной бессмысленный припев. Нет, вы только подумайте! Широкомордый взрослый мужик мяукает в микрофон. Котик! Если бы ты знал, как ты меня бесишь! Манерный на сцене, слишком дурашливый за ней, капризный, хуже ребенка, слишком эгоистичный, слишком грубый, слишком навязчивый и сбивающий с толку, слишком эмоциональный, слишком... Темные круги под холодными, почти стеклянными глазами – говорят, такое бывает у бывших наркоманов. Вечные солнечные очки – защита от любопытных взглядов. Везде и всюду это навязчивое «слишком». Тебя слишком много в моей жизни. Я не понимаю, что ты в нем однажды нашел, каким ядом ты отравил моего Шуру, чтобы он смотрел на тебя… ТАК? Как никогда не смотрел на меня. Как никогда не будет смотреть. Лёва, Лёва… Ты же фальшивый насквозь, начиная со своего имени. Ненавижу! Слышишь, Лёва Би-2, отобравший у меня почти всё, я тебя ненавижу! Когда же я это поняла? Когда окончательно поверила в свое поражение? Что жизнь – это дешевый спектакль, в котором моя роль – красивая ширма? Статусный инкубатор для вынашивания потомства. Бизнес-партнер… Как там любит говорить твой Лёвчик? Интимные отношения личного характера большая помеха при ведении совместного бизнеса. Наша семья, Шурик, для тебя оказалась всего лишь одним из совместных проектов. Не твоя группа, Шурик, а твоя семья. Просто проект. Просто бизнес. Ничего личного. Смешно… но ты раз за разом столько лет отказывал мне в том, в чем ни разу не отказал своему Лёвчику. Более того, сам первый радостно устремлялся ему навстречу, вспоминая про меня только тогда, когда нужно было в очередной раз перед камерами сделать вид счастливой и успешной семьи. Только вот, Шурик, я ни черта не счастлива… и ведь первое время я честно этого не понимала. Старалась понять и не могла. Ведь я хотела только одно: быть любимой тем, кого люблю я. Хотела сделать счастливым, кого люблю. Только, выходит, за меня его уже делали. Дарили то самое счастье. И давно… Наверное, застань я их голыми в одной постели в недвусмысленной позе, друг на друге, пошло стонущими или сминающими в карусели рваных движений простыни, мне больно было бы меньше. Секс ничего не решает. Но от того, что я тогда увидела… по-настоящему увидела, и прозрела в первый раз, складывая в единый пазл все эти мимолетные взгляды, беглые касания, бесконечные перекуры в компании лишь друг друга и эти постоянные: «мы с Лёвчиком», «я и Шурик», «мы… нас… вместе… всегда». Тогда-то я все поняла. И прозрела. Они всего лишь сидят вдвоём на одном диване. И не замечают никого вокруг себя, словно завернувшись в один кокон сияющего, ослепительного на двоих созвучия. Вернее, это Лёва сидит, по пояс обнаженный, в одних джинсах, поджав под себя босую ступню и чуть согнув другую. А Шурик лежит головой у него на бедрах, чуть задрав голову, и руки Лёвы то и дело ныряют Шуре в волосы и гладят их, пробегают по всей длине, путаются в этих рассыпавшихся вокруг его живота этих длинных солнечных прядях. Волосы, которые Шура никому не позволял трогать. Никому. Даже мне. Даже в постели во время секса. Волосы, которые Лёва накручивает на пальцы, добираясь до самых корней, царапал коротко остриженными ногтями кожу, и Шурик только довольно взрыкивает и жмурится от этих грубоватых безыскусных ласк. - Шурик… знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? - Ммм… да? - Больше всего мне хочется тебя никогда не отпускать… - А я и не хочу, чтобы ты меня отпускал, - Шурик поднимает глаза и смотрит на Лёву так… что меня внутри ошпаривает самым настоящим кипятком. А Лёва только смеется, наклоняется и целует его – даже не в губы – просто по очереди в лоб и обе щеки, невесомо и целомудренно. Но при этом они оба глядят друг на друга и словно не могут наглядеться, словно захлебываются сладким чувством полного обладания друг другом, чистого счастья от того, что человек, которому ты принадлежишь – так близок к тебе, так потрясающе открыт, что он навсегда только твой… Это как секс без секса, невероятная близость в концентрированном виде, и идти ей наперекор, хуже, чем плыть против течения в самой бурной реке. - И не отпущу, - говорит Лёва, сплетая их пальцы. – Никогда не отпущу. Хотя… время от времени всё же придётся! Иначе однажды все-таки надоем. - Вот еще! Если не надоел за тридцать-то лет, а сейчас... Впрочем... я никогда не уйду от тебя. Ты же знаешь... Это больно. Больно и тяжело. Но ваши глаза сверкают так ярко, так ласково и любяще, что язык не поворачивается выдать себя и сказать вам какую-нибудь гадость. Я молча, морщась и стараюсь так и остаться незаметной, закрываю дверь и ухожу. Не оборачиваясь. Не сказав вам ничего. И не скажу впредь. Моя любовь теперь – мое проклятье. Я ненавижу тебя, Лёвчик. Даже если и не говорю этого вслух, я уверена: ты это и так знаешь. Ненавижу. Ненавижу тебя всем сердцем, и это будет со мною всегда. Шурик Они называют тебя ангелом. Кто-то за твои крылья, кто-то за голос, кто-то за даруемые от песен слезы, но я знаю, что все дело в свете. В том нереальном, волшебном свете, что пронизывает тебя изнутри, вспарывает лучами твое тело и обнажает твою душу, порой выворачивая ее наизнанку. Ты светишься изнутри. В такие моменты на сцене ты похож на солнце – безумно горячий, манящий, обжигающий, такой близкий и такой недоступный. Для них для всех. Но только не для меня. Ты красивый. Талантливый. Веселый. Иногда шумный. Трогательный. Такой по-детски открытый и непосредственный. Удивительно мужественный, но при этом такой ранимый и нежный. Нежный до чертиков, до страстного безумия закрытых гримерок, до разгорающегося пламени холодных безликих постелей в чужих отелях, до горчащих сигаретным дымом сладких зацелованных мною губ за тонированным стеклами автомобилей. Лёва. Лёвушка. Лёвчик. Любимый… мой... У тебя растрепанные во все стороны влажные волнистые волосы. Я так люблю зарываться в них пальцами, путаться в этих густых прядях, пропускать по всей длине. И светлые глаза, подсвеченные софитами так, что они кажутся голубыми бриллиантами. И россыпь светлых конопушек на носу. Когда ты на меня смотришь – в груди где-то внутри сразу теплеет. Кроме тебя, на меня так никто не смотрит. А я люблю тебя. Люблю. - Шурик… Ты здесь, ты со мной. Я делаю несколько шажков к тебе, перенимая подкуренную сигарету. Жадно затягиваюсь, сцеловывая с нее вкус твоих губ, а потом уже целую тебя самого в те самые мои любимые конопушки, предварительно обернувшись на случай невольных свидетелей. На самом деле мне все равно, что обо мне подумают. Хотя иногда немного жаль, что я не могу прокричать, как люблю тебя, всему миру. Ты-то поешь об этом, а я… - Я скучал по тебе, - говорю я тебе почти в самые губы вместе с выдыхаемым дымом. Ты улыбаешься и не разрываешь нашего взгляда, в которые обычно умещаются не просто несказанные слова, а целые абзацы непроизнесённых вслух мыслей. - Я тоже, - ты кладешь руки мне на плечи, притягиваешь чуть ближе и ответно чмокаешь меня в лоб. Мимолетно и нежно, но при этом очень собственнически, что даже слепой сразу поймет – кто кому из нас принадлежит. Я по-кошачьи трусь лицом о твое плечо. – Шурик… ну что ты, родной? Все настолько запущено? Ну, подожди еще немного, да? И я честно жду. Окончания концерта, опущенного занавеса, погашенных огней, закрытых на ключ дверей, отрезающих нас от целого мира, когда мне становится не нужен никто, кроме тебя. Кроме темноты и тишины наших разделённых на двоих ночей, когда я принадлежу только тебе, а ты только мне. Мой Лёвчик. Смешной. Озорной. До боли серьезный. Люблю. Печальный. Ускользающий, как шарики ртути. Уходящий глубоко в себя, куда порою даже мне нет ходу, и тогда я смиренно и терпеливо жду, когда ты вернешься или позовешь меня в свой мир. Я хочу быть с тобой всегда. В радости и в горе. Делить с тобой все. И ты возвращаешься из своих глубин, всегда зовешь и протягиваешь мне руку, и тогда в моей душе начинается праздник. Я хочу быть с тобой. Хочу любить тебя. Хочу, чтобы "я и ты" снова и снова превращались в «мы» … - Я хочу, чтобы ты был со мной, - говорю я, тяжело дыша в подушку, чувствуя на загривке твои губы, ощущая тяжесть твоего тела на себе, жадность и жар твоего желания внутри себя. Выгибаюсь в твоих руках и отдаюсь тебе полностью. Без тебя я никто. Только с тобой… - Слышишь?.. чтобы был всегда. - Я и так с тобою всегда, - отвечаешь ты, нежа меня своим теплом, своими губами, каждое твое движение внутрь прошибает меня сладким током. Скольжение до упора. Расслабление и рваный выдох. И снова… – Пока не надоем. Пока не прогонишь. Шурик… Шурочка… Шурик мой. Как ты это делаешь? Что ты со мной делаешь? Ты же меня с ума сводишь… А я просто люблю тебя. Ты мой свет. Моя любовь. Моя жизнь. Другие люди в ней всего лишь безликие манекены, когда рядом со мной ты. Как можно думать о ком-то еще, кроме тебя, когда ты лежишь рядом со мной, когда ты смотришь на меня светом своих негасимых глаз, когда я целую тебя и чувствую, как мурашки бегут по моей спине просто от предвкушения, когда мы сплетаемся в единый клубок на этих простынях, когда ты отдаешься мне в полную власть без сомнений и сожалений, когда произносишь мое имя с такой нежностью… Я знаю, это невозможно, неправильно, нереально, волшебно… но все-таки оно существует, и я просто люблю тебя. Ты только мой. Мое счастье, мой дар свыше. Мой персональный ангел и больше ничей. Мой ангел-хранитель. Ангел с вытатуированными на спине крыльями. Ангел, для которого я смог стать богом… Ангел, рядом с которым я любую ненависть смогу превратить в любовь. Я люблю тебя, Лёвчик. Даже если почти и не говорю это вслух, я уверен: ты это знаешь. Люблю всем сердцем, и это будет со мною всегда.